Шлюзовая камера, должно быть, построенная бобрами в те незапамятные времена, когда болота еще были озерами, уже пришла в ветхость и явно нуждалась в ремонте. На дне туннеля хлюпала жидкая грязь, от времени приобретшая плотность машинного масла. Мы шли, постоянно оскальзываясь и хватаясь то за стены, то друг за друга. За спиной во вместительных берестяных коробах удовлетворенно курлыкали жабы, обсуждая между собой столь вольготный метод транспортировки.

Я невольно радовался, что тьма скрывает от лишних взоров нашу экспедицию. Во-первых, сами мы сейчас представляли собой весьма безрадостное зрелище: не принцесса со свитой, а шайка бродяг. А во-вторых, я был избавлен от созерцания выражения лиц соратников, волокущих на себе самоотверженных представителей лягушачьего племени. С какого-то момента лаз начал подниматься вверх, грязь сменилась прошитой кореньями глиной, кое-где поддерживаемой деревянной крепью. Еще позже проход сузился так, что мы и вовсе были вынуждены ползти на животе, толкая перед собой короба. Должно быть, именно здесь над нами возвышался Великий Железный Тын во всем своем грозном великолепии. Наконец впереди, вселяя радость, забрезжили слабые, но вполне явственные лучики света, пробивающиеся сквозь дырчатую преграду, судя по колыханию пятен, возможно, густую листву.

– Ну, вот и дошли, – облегченно вздохнул я, ускоряя ход.

Пара белобрюхих сорок, обсуждавших последние новости, стрекоча, раскачивались на ветках густого куста, свесившегося над ямой неизвестного назначения, едва-едва видневшегося сквозь буйную зелень. Потревоженные нашим появлением, они взмыли в небо, спеша поделиться впечатлениями и об этом необычном происшествии: из-под земли, точно дождевые черви после ливня, выползли люди, да еще и с богатым уловом пучеглазых квакушек.

– Ну, в натуре, – могутный витязь Злой Бодун, ставший от пережитого еще злее, с плохо скрываемым ликованием поставил берестяной короб в траву и огляделся вокруг, – и где тут чисто те, кто нас встречает?

Вопрос был вполне резонный. Конечно, можно было удовлетвориться тем, что драконоглавые вершины, венчающие стены Железного Тына, маячат у нас за спиной, но все же жабий представитель обещал достойную встречу на этой стороне. Спрашивается, и где же она?

Я тоскливо оглянулся, пытаясь отыскать взором хоть что-нибудь отдаленно напоминающее если не группу встречающих, то хотя бы самого что ни на есть захудалого проводника. Никого. Лишь еж деловито протопал по опавшей прошлогодней листве да неугомонные сороки стрекотали во все горло, нагло демаскируя появление чужаков.

– Ничего-ничего, не заблудимся, – поспешил я успокоить утомленных подземным марш-броском друзей, чьи мрачные лица выражали явный упадок боевого духа.

Впрочем, похоже, заблудиться нам действительно не грозило. Я бы сказал, что на этот момент мы уже заблудились. Однако кто сражается, тот не побежден.

– Делли, как ты думаешь, где может находиться каменный чертог Повелительницы драконов?

– Не знаю, – удивленно распахивая глаза, произнесла фея. – Никогда у нее в гостях не была.

– Угу, хорошо-о. Давай подойдем к этому вопросу с другого конца. Насколько я понимаю, в отличие от дракона обыкновенного его мурлюкского собрата для сохранения контроля и поддержания в рабочей форме постоянно нужно подпитывать соком минеральных дров. Верно?

– Да, это так, – согласилась кудесница. – И что это нам дает?

– Сразу несколько вещей. – Я по профессорски поднял вверх указательный палец. – Первое: дальность лета мурлюкского дракона, так сказать, в автономном режиме меньше, чем у живого. Поэтому для рейдерных полетов на ту сторону Тына, если так можно высказаться» драконодромы нужно размещать в непосредственной близости от границы. Второе: разыскиваемая нами Повелительница – субъект, несомненно, реальный и могущественный, но в определенной мере и мифологический. Никто не может доподлинно сказать ни кто она, ни что она, ни где обитает. Следовательно, место ее постоянной прописки должно находиться в малообитаемом, а лучше вообще необитаемом и труднодоступном уголке.

– Пожалуй, верно, – подтвердила мои выкладки фея.

– Но, – перебил я сотрудницу Волшебной Службы Охраны, – в этом уединенном местечке наличествует постоянный подвоз сока минеральных деревьев и, по всей видимости, идут активные строительные работы, поскольку Кот Ученый рассказывал о каменном чертоге, который сам по себе из земли вырасти не мог. Из вышесказанного делаем вывод: вероятнее всего искомая Повелительница драконов укрывается в оборудованном, но уединенном месте, неподалеку от границы, хорошо приспособленном для обслуживания и запуска мурлюкских драконов.

– И эти, ну, типа нелюди, – собирая в морщины лоб, попытался вспомнить Вадюня. – Ну, шишига там тарахтела…

– Силы нелюдские, – поправил я Ратникова. – Хотя что сия аллегория означает, затрудняюсь сказать. Но сейчас о другом. Давайте-ка прикинем, может ли быть поблизости место, удовлетворяющее всем перечисленным требованиям.

– Болото, – тихо проговорила Маша, все это время очень внимательно слушавшая мои выкладки. – Мурлюки их неприступными острогами окружают и всякому чужаку и пришлому в те места путь заказан.

– А ведь верно, – усмехнулся я, радуясь сообразительности королевны.

– Верно! Верно! – скрипучим голосом отозвалось невесть откуда взявшееся эхо.

– Не врубился, – вскидывая волшебное копье, оборотился на месте могутный витязь. – Это че было?

Угрожающие слова, прозвучавшие куда громче предыдущих, не вызвали у равнодушной природы ровным счетом никакого отклика.

– Должно быть, леший хороводит, – понижая голос до полушепота, пояснила фея.

– Ладно, хороводит так хороводит, – отмахнулся я. – Я предлагаю выпустить жаб на волю и посмотреть, куда они поскачут.

– В яму, – хмыкнула принцесса. – Там темно, сыро и до болота недалеко.

– Возможно, некоторые так и сделают, но не все. Это же не просто жабы, а жабы-камикадзе.

– Тем более они болото искать не будут. Там их совсем иная судьба поджидает, – пожала плечами Маша.

– А в натуре если их попросить? – неуверенно предложил Вадюня, почесывая затылок. – Объяснить им конкретно, что у нас тут типа не лабуда какая, а чисто взрослые терки. Ну, в общем, с уважняком подъехать, по понятиям.

– Звучит нелепо, – покачал головой я.

– Лепо! – явно противореча мне, с напором изрекло все то же скрипучее эхо, словно очнувшись от задумчивости.

– Да елки-палки, что ж это такое?! – возмутился я, настороженно оглядываясь по сторонам.

– Это мы! – От ствола толстенного столетнего вяза без малейшего треска отделились две фигуры, неотличимо похожие на исковерканные ураганом мощные ветви. – Лешие. – Покрытые шершавой корой существа бесшумно, словно осенние листья, приземлились в высокой траве, распахивая нам навстречу скрытые бурыми сучками глаза и складывая в усмешке корявые прорубы ртов. – Давно уже вас тут поджидаем.

Что скрывать, за время нашего пребывания в Затынье мой взор раз десять, а то и больше, скользил по старому дереву, служившему укрытием леших. Но ни полунамека, ни малейшего признака присутствия среди живых ветвей этих загадочных существ не попалось мне на глаза. Идеальная маскировка! Хотя это, пожалуй, и не маскировка, а нечто большее.

– Что ж вы прятались? Чего не встречали?! – накинулась на дальних, быть может, родственников фея. – Битый час здесь торчим, не знаем, куда податься!

– Э-э-э! – Один из леших потряс рукой-веточкой, точно укоряя фею за легкомыслие. – А вдруг как вы не вы? Вдруг как карга неуемная о тайном ходе прознала? И снарядила западню обманную, чтоб нас выведать? Все ж втайне делается, все ж не просто так.

– Нам без особой нужды пред чужие очи являться резону нет, – приоткрывая рот-дупло, заговорил второй лешак, судя по еще более скрипучему голосу, умудренный немалым жизненным опытом. – Места здесь недобрые, карга мурлюкская как земли эти в полон свой обратила, такие порядки завела, что спасу нет. Всяку тварь под себя гнет. Всяку безделицу волей своей в злую каверзу превращает. Вон, желудь, к примеру. – Леший надул щеки и с силой выплюнул нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся дубовым семенем. Нечто ударило Вадима в кирасу, невольно заставляя того отступить на шаг. – Ага, видишь! – удовлетворенно кивнул пеньком головы лесной дух. – А посильнее бы плюнул, и с ног бы сбил. А кабы доспеха не было, эта мерзость грудину бы расколола да тотчас корни пустила. Тьфу, пакость колдовская! Ведь милое ж дело было, раньше-то дубы, когда желуди наземь роняли, как есть радовались, – новой жизни начало дадено. А нынче куда там – плачут! Ведь теперь они не жизнь, а, выходит, что смерть сеют.

– Погодите-погодите! – невольно перебил я лесовика. – Переплутень что-то такое говорил, сейчас вспомню.

– Не упадут, не возродятся снова их слезы отвердевшие с вершин, – незамедлительно процитировала Маша, точно все это время занималась тем, что зубрила нелепицы бродячего вещуна.

– Оно самое, – кивнул я. – Так он про вас?

– Конечно, – расплылись в улыбке лешие. – Мы же его от пут освободили да на ту сторону проход указали. Спасибо песику, добрым словом помянул. И тебе, красна девица, поклон низкий, хорошо стишок затвердила.

– Вот еще! – фыркнула принцесса, явно польщенная неожиданной похвалой. – Стану я всякое непотребство учить! Само в голове засело.

– И то верно, – мигнул старший лешак. – Да и другое правильно. Поклонились-поздоровкались, пора и честь знать. Не ровен час карга хватится, а нас на посту нет. Идемте, пожалуй.

– Минуточку! – мотнул головой я. – Карга – это ведь Повелительница драконов? – Я заговорщицки понизил голос. – Ведь так?

– Тс-с! – Старший лесовик поднес к дуплу ветвистую руку. – Она самая. Мы вроде как на службе у нее состоим.

Позади меня Вадим с негромким, но весьма характерным звуком вскинул «мосберг».

– Опусти копье, витязь, – без угрозы, но очень доходчиво промолвил древенистый младшак. – Я ведь и в лоб могу желудем плюнуть. Нешто не ясно сказано: на службе мы у нее – как бы.

– Подпольщики! – восхищенно выдохнул Злой Бодун, повинуясь недвусмысленной просьбе лесного дедки. – Круто!

– Идем! – маня ветвями, кинул сучковатый боец сопротивления. – Вешайте на нас короба, и в дорогу!

Дорога через лес была на редкость легкой, ни дать ни взять романтическая прогулка галантных кавалеров с прекрасными дамами под шелестящим зеленым сводом парка. Деревья предупредительно убирали корни, трава стелилась под ноги, даже жуки, и те облетали стороной, чтобы не потревожить «героев, отправляющихся на подвиг». Положительно, в прогулках с лешими по чащобам был немалый резон. Единственное, что смущало, это отнюдь не геройский вид, приобретенный экспедиционным корпусом за последние дни. Но, впрочем, что уж нам! То ли дело принцессе, лишенной привычных благ цивилизации и комфорта! Однако Маша держалась молодцом, и ее свите, уж во всяком случае, надо было быть не хуже, чтобы не ударить в грязь лицом.

– Здесь такое! – рассказывал между тем младший лешак, коротая болтовней долгий путь. – В остроге карга огромные силы копит. Всех под себя гребет, ничем не брезгует. И драконы там очумелые, и единороги опоенные, и псеголовцы, и невесть кто из чужих земель. Даже вон козерогов в здешних местах тем проклятым соком потчуют, дабы научить рогами корабельные борта расшибать. Да что там твари! Вон, дубы да вязы, которые буря изломала да выворотила так, что они земельку под корнями не чувствуют, и тех на службу поставила.

– Ну а мы, стало быть, к ним и прилепились, – вставил его старший товарищ, прокладывая дорогу.

– Прилепились, – подтвердил его слова древоногий говорун. – Коли мы к древу станем, так от него нас нипочем не отличить. С тем во вражье логово и попали. Наши там еще есть, – продолжал рассказ замшелый боец невидимого фронта. – Немногие держатся, но все же не мы одни. Сами увидите.

– А ты впоспех-то не гони! – не оборачиваясь, буркнул на него старший. – Все своим чередом. До поста дойдем, там уж решим, как избавителей в чертог провести.

Долго ли, коротко ли, лесная тропка, да и не тропка вовсе, так, направление, уткнулась в проезжий тракт, спускавшийся с холма в низину, затем вновь карабкавшийся на холм, поверх которого, закрывая горизонт, мрачно, как нож гильотины, высилась непреодолимая стена Великого Железного Тына.

«Там можно» – гласила надпись на указателе, установленном близ дороги.

– Знакомый пейзаж, – хмыкнул я, указывая на деловито заостренную стрелку. – Вадим, тебе ничего не напоминает?

– Корма в натуре больше нет, – пожал плечами Злой Бодун. – Только для попугайчиков, да и тот в рюкзаке на той стороне.

– А зачем для попугайчиков? – округлила глаза Маша.

– Ну а вдруг какие типа орлы нападут?

– Ну, так орлы же едят совсем другое! – изумилась королевна.

– Я че, в натуре типа дурак, да?! – оскорбился Вадюня. – Сам знаю, что они попугайчиков едят. Но корма для орлов у брата не нашлось.

Между тем движение наше застопорилось, и мы остановились в странного вида дубраве, резко контрастирующей с окружающими деревьями бурой листвой, множеством оголенных веток и отсутствием вершин.

– Вот они, дуболомы наши, – печально вздохнул один из леших, складывая дупло в кружок и выдыхая через него протяжное: – Ку-ку! Ку-ку!

– Ку-ку-ку! – вслед ему отозвалась дубрава.

– Кажется, все спокойно, – оборачиваясь к нам, прокомментировал старый лешак.

– Так что же, все ваши? – восхитился я, наскоро пытаясь сосчитать буролистые деревья.

– Лесовик там только один, – охладил мой пыл псеголовый бунтарь. – Остальные колдовским соком опоенные. Пока мы рядом, нам повинуются, а чуть в сторону, так и не дозовешься. Ладно, пошли, нас уже ждут.

Не заставляя себя упрашивать, мы двинулись к унылому дубняку, контролировавшему дорогу к Железному Тыну. Мне отчего-то вспомнилось, что в тот день, когда мы впервые увидели перед собой эту неприступную преграду, нам уже выпала возможность наблюдать такой же мрачный безжизненный пейзаж. Аккурат на развилке, по дороге к острогу, возведенному мурлюками поперек старого елдинского тракта, красовались подобные многорукие чудовища-дуболомы. На наше счастье, их хитроумная Повелительница еще не подозревала о той роли, которую предстояло сыграть безвестным путникам. Сейчас я с опаской поглядывал на темностволых молчаливых исполинов, весьма живо представляя, какой погром может произвести в конной лаве бесчувственное многотонное чудище, управляемое чужой волей. Бездушный таран, способный двигаться, даже сгорая, да еще и оплевывая боевые порядки противника желудевой картечью. Пока что все эти подвластные неведомому злому гению орудия убийства, широко раскинув ветви, стояли неподвижно. Их можно было принять за мертвецов, каким-то чудом удерживающихся на ногах, но я спиной ощущал бездушную холодную угрозу, таящуюся в сердцевине этих тяжеловесных монстров.

Похоже, все мои спутники, кроме, разумеется, леших, сейчас ощущали нечто подобное. Они были молчаливы и опасливо оглядывались по сторонам, словно выискивая спрятавшегося в подлеске врага. Даже жабы в коробах не издавали ни звука и почти не шевелились.

– Вот и пришли, – успокоил ведомых старший лешак И тут же мы увидели еще одну корявую фигуру, скользнувшую вниз по стволу ближайшего дерева.

– Все в порядке? – касаясь земли, взволнованно спросил оставленный в дозоре собрат наших проводников.

– Сам видишь, – кивнул на нас один из лесовиков. – А тут?

– Да пока тихо. Скоро должна быть проверка постов. Сорока из лагеря новости принесла.

– Понятно. А площадной еще не приезжал?

– Нет, – покачал щепастой головой новый знакомец – Хотя уж пора бы.

Честно говоря, я не совсем понимал, о чем идет речь. Одно было ясно: услышанный нами диалог явно имел прямое отношение к тайной деятельности местного подполья.

– Ладно, – вздохнул леший, оставленный на страже, – еще время есть. Давайте пока придумаем, как пришлых спрятать.

– А чего думать-то? – отозвался младшак, по всему видать, отличавшийся неслыханной для лесного народа сообразительностью. – Я уже все удумал. В двуобхватниках дупла вона какие, по самый верх желудями забитые. Так нечисть эту долой, дупла маленько притоптать, и схрон готов. Дуболомам всяко дела нет, что там у них внутри, так что с тем в острог и войдем. Проверять-то, поди, не будут!

– Разумно! – степенно кивнул сучковатой башкой старший леший. – Вот и займись покуда. И ты тоже. – Он глянул на второго своего подчиненного. – До проверки постов надо управиться.

Работа над обустройством тайников в огромных дуплах шла полным ходом, когда на дороге послышалось отдаленное цоканье копыт.

– Едут! – коротко выдохнул суетившийся неподалеку лесовик и обвел вокруг дупла пальцем-веточкой. – Полезай скорей!

Я удивленно глянул на собеседника. В дупло, о котором говорил лесовой дедка, в лучшем случае мог влезть разве что кулак. Но не тут-то было. Древесина, укрывавшая огромную полость ствола, разошлась, точно горловина рюкзака, впуская внутрь необычного посетителя. Насколько я мог видеть, остальные мои соратники были заняты тем же самым – изображали из себя белочек и дятлов. Между тем цокот копыт приближался, и вскоре на холм с натугой забралась пароконная повозка, груженная брусчаткой, должно быть, предназначенной для обустройства подъездов к Тыну.

– Наконец-то! – услышал я шепот прилепившегося к стволу лешего.

В этот момент повозку тряхнуло. Заднее колесо наскочило на невесть откуда подвернувшийся посреди дороги замысловатый, точно крендель, древесный корень. Разморенный жарой возница, беззлобно выругавшись, хлестнул лошадей, даже не заметив, как несколько обтесанных камней выпали за борт возка. Стоило экипажу скрыться, как камни сами собой сползлись воедино, и еще через минуту перед нами возник человечек, ростом чуть выше колена, с руками, ногами и всем остальным из отменной брусчатки.

– Площадной, – тихо пояснил лешак. – Это из наших.

Между тем каменный человечек поспешил убраться с проезжей дороги, торопясь укрыться в сомнительной тени унылой дубравы.

– Ты задержался, – отделяясь от древесного ствола, проскрипел старшак, недовольно глядя на соратника.

– Раньше не мог, – начал оправдываться площадной. – Дорога забита псеголовцами, видать, в очередной набег собираются.

– Странно, – покачал головой суровый лесняк. – Поутру об этом неведомо было.

– Ну, уж как есть, – развел тротуарными плитками вестник. – А у вас чего нового?

– Жабы доставлены, как и было уговорено. Сейчас бы их в сторонке припрятать, а как обратно телеги порожняком воротятся, так мы короба меж плетенок и схороним.

– Толково, – похвалил старого подпольщика площадной. – Я, пожалуй, лошадей подержу, а вы как раз с ветвей верхних груз и опустите. Так что завтра ждите известий. На всю Империю шум поднимется!

Уж и не знаю, какой шум должен был подняться завтра после публичного харакири самоотверженных подданных жабьего короля, но сегодня…

– Псеголовцы! – раздался истошный скрип одного из леших.

Я оглянулся, надеясь увидеть очередных страшилищ, но тщетно. Непроницаемая мрачная древесина презрительно напомнила о деревянном мешке, в котором я по-прежнему находился. В мгновение ока мысль досадная, точно заноза в седалище, пронеслась извилинами мозга, вызывая нестерпимое желание взвыть волком. Пройти хренову тучу километров, преодолеть чертову уйму разнообразных преград, и все только для того, чтобы в трех шагах от намеченной цели быть доставленным к праздничному столу самозваной Повелительницы всевозможной нечисти в этакой подарочной упаковке?! Разве что бантика не хватает!

– Вылезай! Скорее!

Нутро мертвоживущего дуба распахнулось, словно застегнутое на змейку. Молодой леший, едва не выкинув меня из дупла, камнем рухнул наземь и начал с усердием канавокопателя закидывать в опорожнившееся древесное чрево валяющиеся у подножия каменные желуди.

– Псеголовцы идут!

Впрочем, теперь об этом можно было не говорить. Теперь я это увидел воочию. Увидел и пожалел, что не нахожусь в старом добром Лукоморье с его удивительно мягким бодрящим воздухом, пропитанным восхитительными ароматами, не веду глубокомысленных бесед о фольклоре с Ученым Котом, и под рукой нет крупнокалиберного пулемета, желательно спаренного.

Дубрава была окружена. Со всех сторон, сжимая кольцо, на нас шаг за шагом шли омерзительного вида существа, нечто среднее между очень волосатым человеком и взбесившейся кавказской овчаркой. Красные глаза зверолюдов светились неутолимой жаждой крови, с клыков оскаленных пастей на землю падала слюна, заставляя жухнуть траву и листья под ногами. В руках-лапах свирепые исчадия горячечного бреда сжимали суковатые дубины, хотя, честно говоря, и без оружия их вид был способен вызвать заикание даже у немого. В их безрадостном вое сквозила печальная мысль, что еды, то бишь нас, на всех не хватит, а жрать хочется чертовски и уже который день.

Я оглянулся по сторонам, спеша оценить складывающуюся обстановку. Чуть в стороне освобожденный из деревянного плена Вадим, готовый к последней схватке, переступал с ноги на ногу, медленно обводя стволом «мосберга» сужающийся круг, выискивая среди псеглавцев старшего. За его спиной в гробовом молчании сплетали пальцы в магические узлы грозная фея и ее высокоодаренная ученица. Лишь один я стоял, по-прежнему готовясь схватиться с монстрами врукопашную. «Хотя бы ветка какая сыскалась, – досадливо крутя головой в поисках чего-нибудь пригодного для боя, скривился я. – Хотя вот. – Несколько гладких увесистых камней беспорядочно валялись у выпирающих из земли узловатых корней соседнего дуба. – Ну что ж, как говорится, булыжник – оружие пролетариата». Моя рука потянулась за неказистым оружием.

– Немедленно прекратите ваши штучки! – послышался из травы отчетливый шепот. – Это моя нога, а не что вы там подумали! Оставьте меня здесь, я должен сообщить в центр о провале!

– Площадной! – фыркнул я, поминая всуе притаившегося подпольщика соответствующей бранью.

– П-п-ух! – Населенный лешим двуобхватный дуболом выплюнул часть своего заряда, опрокидывая единым махом штук пять разъяренных псеголовцев.

Только сейчас я увидел, каким страшным оружием снабдила летающая карга своих покорных солдат. Предупреждение леших, сделанное еще у подземного хода, конечно, возымело действие, породив в уме смутные образы молодого дубка, прорастающего сквозь грудную клетку. Но то, что предстало перед нашими глазами, заставляло кровь стынуть в жилах! Растерзанные ударами желудей псеголовцы еще силились подняться, когда из пасти, из живота, меж ребер, с треском пробивая шевелящееся тело, черными змеями ползли хищные корневища, норовя вцепиться во что-нибудь живое, обвить движущуюся в шаге ногу и, сдавив кольцами подобно удаву, вонзиться в плоть, ища живительный сок.

Ба-бах!

Грянул выстрел «мосберга», но его залп, хотя и вырвал из рядов псеголовцев тройку людоедов, эффекта, подобного желудевому дождю, отнюдь не произвел.

Ф-фух! – безжалостно плюнул еще один вековой исполин, и новые мохнатые тела, извиваясь и рыча от непосильной боли, покатились по земле, утробным воем встречая последние секунды.

Пш-ш, огненный круг, цепляясь алыми языками за черно-бурую шерсть неистовых зверолюдов, отрезал нас от яростно завывающей стаи.

– Прорвемся! – заорал Вадим, на ходу перезаряжая «мосберг».

«Куда?» – мелькнуло у меня в голове, но я не успел озвучить провокационную мысль. Небо над головой потемнело и, увы, не от магического огня, разведенного стараниями наших хозяйственных барышень.

– Один, – поднимая голову вверх, безрадостно проговорил я. – Второй. Третий. Четвертый…

Два звена ширококрылых мурлюкских драконов, завершая вираж, заходили в атаку.

– Щас в натуре пламенем пыхать будут! – вскидывая грозное копье, процедил Злой Бодун Ратников, с ненавистью глядя на приближающуюся драконью морду с разверстой в страшном оскале пастью.

Бух! Бух! Бух! Вся тройка леших, не сговариваясь, выдохнули свои ужасающие снаряды, максимально разворачивая дупла вверх для отражения воздушных целей. Вот уж воистину, желудем по лобовой броне! Дракон оглушительно взревел, продолжая пикировать, одним этим заставляя нас присесть, зажав уши, а лишенные животворной связи с землей деревья беспомощно рухнуть наземь. Лишь только Вадим с колена продолжал выцеливать приближающегося монстра, со звериным рыком цедя сквозь зубы:

– Иди сюда, ящерка ублюдочная!

Выстрел, резкий, словно хлопок бича, на миг заставил утихнуть негодующих из-за потери добычи псеголовцев, и даже горящие ветви поваленных деревьев, казалось, начали трещать тише.

– У-у-у-у! – Долгий протяжный вой потряс округу.

Прокручивая назад этот миг, я более осознал, чем вспомнил, как разлетается на тысячи частиц желтовато-алый глаз потерявшего управление дракона. И туша его, выходя из пике, мчит, едва не касаясь верхушек деревьев, куда-то в сторону Железного Тына. Три зубастых собрата уничтоженного монстра взмыли ввысь, заходя на новый вираж.

– А огнем-то в натуре не пыхают! – обводя нас победительным взором, заорал могутный витязь. – Приколись!

Я сидел в траве, мотая головой, пытаясь унять боль в ушах после драконьего рева.

– Ну че, Клин, типа возьмем помощь клуба? – Ратников запустил руку под бронежилет, точно намереваясь почесать грудь.

Уж и не знаю, что он там делал и как ему удалось дальнейшее, но откуда ни возьмись прямо посреди поля – не поля, опушки боя, из воздуха сгустилась троица хоробрых защитников земли Грусской с деревянными ложками в руках.

– Ты звал нас, побратим? – дурным голосом заорал первый сгустившийся, лицом и доспехом походивший на Неждана Незваныча. – Кому тут в грызло въехать?

– Что, побратим, беда стряслась? – поднимаясь и становясь во весь свой исполинский рост, взревел второй, неотличимо похожий на Светозара Святогоровича. – Не горюй, постоим за землю нашу, где бы она ни сыскалась! – Он метнул свой скромный черпачок в беснующееся за огненным кольцом воинство, и тот, пущенный умелой рукой, напрочь снес одного из подошедших чересчур близко зверолюдов.

– Братья мои, я, конечно, дико извиняюсь, но кто-нибудь подскажет, псеголовцы – твари кошерные или не кошерные? – Засунув за голенище ложку, Лазарь Раввинович потянул оба висевших на поясе меча. – Я же не знаю, каким мечом их рубить?

Земля под нашими ногами вздрогнула, и отдаленный гул пронесся по лесу.

– Что это за напасть тут приключилась? – Старшина богатырской заставы нахмурил брови и поглядел на Злого Бодуна.

– А, это я дракона завалил, – небрежно похвалился Вадюня. – Он на восток поволокся, должно быть, в Тын врезался. А че, конкретно громыхнуло!

Меж тем драконы, смирившись с потерей боевого товарища, пошли в новую атаку, опять заставляя нас рухнуть в траву, да и псеглавцев за огненной стеной в ужасе попятиться.

– Поляжем, но не сдадимся! – раскручивая меч над головой, рявкнул Светозар Святогорович. – За Грусь! За королевишну нашу! За побратима и друзей его!

– Нет! – неожиданно выпалила королевна, словно выходя из транса. – Вадим, у тебя что же, на шее крест брательный?

– Ага! – кивнул Злой Бодун. – А че?

– Крути его обратно! – безапелляционно заявила Маша.

– Что за дела? – недоуменно разведя мечами, возмутился Лазарь Раввинович. – Что за такая служба государева? Отобедать не дают! Подраться – снова не дают! Уж лучше бы я сидел, изучал Каббалу в доме отца, чем так себе морочить голову!

– Молчите, витязь! – гневно прервала его сетования юная принцесса, на глазах обретая воистину королевское величие. – Отправляйтесь в Торец к отцу моему да расскажите, что очами своими видели. Вот она, Орда, где хоронится! У самых уж Гуральских земель! А от них до нас грай вороний слышно. И живет та Орда силою нашей, из нашего древа кровь в ее жилах бежит. Поспешайте же, да помните: и судьба отечества, и моя жизнь в этот лихой час от вас зависит.

– Так, ваше высочество, – неожиданно робко начал Светозар Святогорович и, замявшись, прервался, небрежно отмахиваясь мечом от пикирующих драконов. – Пошли вон, негодные тварюки! Ишь, разлетались тут, слово не молвишь. Ваше высочество, – вновь повторил он, – может, тогда и вы с нами? Так оно надежней будет. Мы вас обоймем и заодно…

– Ни за что! – повелительным тоном перебила его дочь Базилея. – Не за тем я в этакую даль шла, чтоб с порога ворочаться! А вот вы поторопитесь. Вадим! Поворачивай крест!

Эти слова прозвучали уже в неожиданно повисшей над местом схватки тишине. Сорвавшись на высокой ноте, захлопнули жадные пасти псеголовцы. Вышедшие из пике крылатые монстры снова взмыли в небо, не проронив ни звука. Само собой утихло волшебное пламя, пожиравшее поваленные стволы теперь уже навсегда поверженных дуболомов. Прижались к траве отважные лешаки, не смея поднять глаза вверх…

– Госу… – Богатырская застава растворилась в воздухе с той же быстротой, что и возникла. И лишь оброненная Нежданом Незвановичем ложка свидетельствовала о том, что хоробрые витязи действительно были здесь.

– А вот теперь-то, кажись, все и начинается! – устало глядя в небо, выдохнул я.

Тройка драконов, еще недавно пикировавшая на нас, едва не касаясь отточенными когтями голов, разошлась в стороны, явно перестраиваясь. И в тот же миг из медленно плывущих на запад облаков вынырнуло новое чудище, в полтора раза больше предыдущих и с ротаборной башней на спине.

– А вот и сама хозяйка пожаловала.

Командирский дракон заходил на посадку не спеша, и я бы даже сказал, величественно. И собратья его, перестроившись и заняв места по бокам и впереди, явно прикрывали Повелительницу от злодейских покушений.

– Красиво идут! – сплюнул Ратников, рассматривая в прицел приближающуюся воздушную процессию. – Ну, чисто психическая атака.

Атака последовала незамедлительно и, в определенном смысле, несомненно, психическая. Верный «мосберг» ударил Вадима в плечо и, вырвавшись из рук, словно перышко отлетел в сторону.

– Ни хрена себе! – от неожиданности падая на колено, выругался Вадим.

И в тот же миг флагманский дракон неведомой правительницы совершил мягкую посадку на пыльный утоптанный тракт. Дверца ротаборной башни тихо отворилась, и четверо бог уже знает кого в непроницаемо глухом стальном доспехе выскочили из нее, изображая почетный караул таинственной госпожи. Но вот на заботливо подставленное драконье крыло ступила и она сама: Повелительница драконов, Владычица псеголовцев, Верховная госпожа дуболомов, кто уж там знает все титулы этой скрытной леди.

Пожалуй, я бы не назвал ее каргой. Тут наши соратники лешие явно погорячились. Но, памятуя страдания из-за собственного уродства неописуемой красавицы царевны-лягушки, можно было промолчать. Что и говорить, дама, спускавшаяся по драконьему крылу, была немолода, но правильные черты ее лица, до сих пор не стертые и не размытые временем, и гордая посадка головы свидетельствовали о прежней красе ужасающей колдуньи. Глаза ее, голубые и с каким-то неживым отливом, были, пожалуй, печальны, но, возможно, мне это только казалось.

– Вот мы и встретились, Машенька, – бархатным приятным голосом, вдвойне приятным оттого, что ожидалось иное, неспешно проговорила могущественная волшебница. – Иди ко мне, деточка! Я жду тебя много лет, и наконец пришло нам время познакомиться.

Молния, дожидавшаяся своего часа в изящном перстеньке на пальце королевишны, небесным бичом устремилась в сторону печальной дамы, грозя испепелить ее в один миг. Но та лишь небрежно отмахнулась и молниевый электрический заряд, разлетевшись вдребезги, ударил в кирасы почетного эскорта, прожигая аккуратные дыры. Однако драконьей наезднице, казалось, не было ни малейшего дела до гибели своей железнобокой стражи.

– К чему это, моя дорогая? – назидательно покачала головой она.

– Я не желаю с вами знакомиться! – выпрямившись, точь-в-точь партизанка на допросе в гестапо, выпалила королевна.

– Это пока, – не меняя тона, заверила ее властительная собеседница. – К тому же у тебя попросту нет иного выбора. Ты мне завещана по обету. Солнце слышало обещание твоей матушки.

– Это был обман! – гордо отрезала принцесса.

– Я выполнила все, что обещала. Теперь твоя очередь. Ну же, не сопротивляйся, я не причиню тебе зла. Я вообще никому никогда не причиняю зла.

– Это уж точно! – приходя в себя от первого шока, буркнул Вадюня. – А шавок своих ты в натуре сюда пригнала, чтоб мы из них упряжку сделали?

– Я не совершаю зла, – снова неспешно произнесла Повелительница драконов. – Но я защищаю добро так, как нахожу нужным, всеми доступными мне средствами. А я не знаю средства, которое было бы мне недоступно.

– Очень впечатляюще! – делая шаг вперед, чтобы заслонить принцессу, начал я. – Но как вы сами могли слышать, наша спутница не желает с вами знакомиться.

– Это не так, – покачала головой волшебница. – Она весь этот путь проделала для того, чтобы познакомиться со мной поближе. А теперь замялась. Сделай последний шаг, детка, не заставляй меня устранить все эти ничтожные преграды, – она небрежно обвела нас рукой, – отделяющие тебя, Маша, от истинного предназначения. И не надо вам, Делли, – в голосе волшебницы зазвенел булат, – поднимать руки. Разве я не убедительно доказала, что это бесполезно? Вы в моих руках! Машенька, я обещаю тебе сохранить жизнь всем этим… всем твоим спутникам, если ты пойдешь со мной.

– Нам бы сейчас глазок чужих поменьше, – раздался под ногами скрипучий голос лесовика, – да времени чуток. Фея-матушка, коли карга обещает, она сделает. Погодим малехо, а там по новой возьмемся. Не губи бездельно. Покорись, что ветка снегу. Согнись, чтоб потом по лбу врезать.

– Ладно, – трагически выдохнула Делли. – Твоя взяла. Прости, Маша, не уберегли мы тебя, не совладали.

– Машутка! – порывисто обнял девушку Вадим. – Ты типа вспоминай нас! – Он чмокнул ее в щеку, и я услышал сдавленный шепот: – И это вот с собой прихвати.