Отоспаться не удалось. Спозаранку разряженные в парадные ливреи трубачи спешили поделиться с народом буйной радостью, переполнявшей любимого государя. На каждом перекрестке оглашался королевский указ, сообщавший мирным гражданам программу грядущих празднеств в честь благословенного обретения похищенной драконом принцессы. Хорошо поставленные голоса ярыжек доносились до наших окон то с одной, то с другой стороны, заставляя со скрежетом зубовным честить предстоящую раздачу даров, поджигание неба (вероятнее всего, фейерверк), полночные гулянья с дармовым вином и маскарад до самого утра. «Я сделаю себе маску ветоши, – крутилось в голове, пока я, лежа в постели, силился не размыкать сомкнутые негой взоры, – и буду где-нибудь в уголке лежать и не отсвечивать». Увы, приходилось констатировать, цепная реакция, вызванная утренней отправкой ее высочества под бдительным надзором феи и Прокопа под крышу отчего дворца, опять докатилась до нас и теперь с грохотом рвалась с цепи, норовя окончательно испортить долгожданный день победы.

– Вельможные господа! – В нашу опочивальню, не дождавшись ответа после короткого стука, обуреваемый пылкими чувствами, вломился хозяин гостиницы, размахивая руками, точно собираясь усыпать пол спальни лепестками роз. – Примите мои поздравления! Надеюсь, я первый…

– Щек, – с явной угрозой в голосе процедил Вадюня. – Тайная Орда не спит!

– А? Что? – переполошился секретный сотрудник Головного Призорного Уряда.

– Тайная Орда не спит! – тем же тоном повторил Злой Бодун. – А мы – спим! Дрыхнем! Какого хрена ты в натуре сюда приперся?!

– Я только хотел… уточнить, – сбивчиво начал оправдываться субурбанец, – что ежели вдруг ваши ясновельможности пожелают в милости своей почтить мой отель устройством званого ужина в честь преславного обретения ее высочества, то, быть может, того? Быть может, есть какие-нибудь пожелания насчет заморских яств или же вин?

– Потом, Щек, потом, – досадливо бросил я. – Будь столь любезен, до полудня нас не буди.

– Как прикажете-с, ваши ясновельможности, как прикажете-с! Все устроим в лучшем виде! – Истый патриот ближайшего отечества, пятясь, скрылся за дверью, предоставляя следственной группе шанс углубиться в созерцание цветных, болезненно нелепых снов. Однако, как обычно по воле небес, нам с Вадимом не удалось им воспользоваться. В дверь снова постучали громко и требовательно.

– Ну что тебе еще? – Обозленный Ратников вскинулся на своем ложе и сел с мрачным видом, должно быть, обдумывая, не устроить ли напоследок, так сказать, на долгую память, образцово-показательную сцену чиновничьего произвола с мордобоем.

Ободренный этим возгласом, вероятно, сочтя его достаточным основанием для нанесения визита, в наших покоях материализовался граф Пино де Бур в долгополом алом кафтане, покрытом златоткаными дебрями развесистого вьюнка, с голубой лентой через плечо, на которой подобно абордажным пистолетам висел десяток разномастных золотых ключей. Должно быть, сие попугаичье одеяние являлось парадной формой его сиятельства и надевалось в особо торжественных случаях, вот как сейчас.

– Заметил, заметил! – хмыкнул Вадюня, разглядывая пускающего зайчиков вельможу, памятуя о наших регулярных ночных прогулках по дворцовому парку. – Ну и чего ты ломишься, как голый в баню?

– Его благословенное величество, наш добрый король Базилей IV в неизреченной мудрости своей, – продекламировал де Бур, глядя поверх наших голов, – изволил назначить вам, господа, торжественную аудиенцию. Мне поручено сопровождать вас во дворец, о чем я и имею счастье сообщить вам с превеликой радостью.

– Ну вот! – обреченно вздохнул Вадюня. – И так всегда! По жизни беспредел! Короли с утра пораньше стрелки забивают. В натуре честному человеку выспаться не дают!

– Ладно-ладно, – примирительно махнул рукой я. – В конце концов, осталось-то самое приятное: торжественные речи, вручение орденов и ценных подарков. А завтра уже – прощай, Грусь! То-то народ в Кроменце удивится, когда мы с королевскими дарами объявимся.

– Слышь, – бросил Вадим, натягивая штаны, – а как же этот нервный… ну тот, который вчера конкретно у зеркала в истерике бился? И драконья мамаша, мать ее, хроническая девушка? Мы че, типа ими заниматься не будем?

– Вадик, пожалуйста, не путай. Мухи отдельно, котлеты отдельно. – Я застегнул джинсовку, с грустью прикидывая, что это, вероятно, не самый подходящий наряд для посещения королевского приема, даже в преображенном магией виде. – Мы здесь без году неделя, и то уже столько проблем нарыли, что ковшом не расхлебать. Ты что же, желаешь подрядить нас сюда главными решебниками местных закавык? Боюсь, надолго нас не хватит! Не знаю, как ты, а у меня уже от переизбытка волшебства на квадратный метр площади мозги плавятся. Все! Принцесса Груси Золотой, Зеленой и Алой, именуемая в миру Машей, в одном экземпляре найдена. Домой. Надеюсь, щедрость его величества позволит уделить некоторое время восстановлению здравого рассудка своих доблестных и находчивых сыскарей на гостеприимных берегах Средиземного моря.

– Круто было бы! – согласился Ратников. – Ну че, тогда тронулись? Ну, типа двинулись? А то Пино Карлыч уже небось заждался.

Мои опасения насчет непридворности костюма оказались абсолютно беспочвенными. Стоило нам добраться до дворцовых сеней, как затянутый в парадный кафтан церемониймейстер, подобострастно объяв нас восхищенным взором, огласил во всеуслышание, для верности грохоча об пол длинной блестящей, точь-в-точь как у Деда Мороза, палкой:

– Одеяние нарочитым мужам, вельмо рьяному одинцу Виктору Клинскому и содругу его, могутному витязю Вадиму, сыну Ратника, по прозванию Злой Бодун!

Едва смолкли звуки поставленного голоса, как толпа лакеев, скорее всего заранее притаившаяся в ближних комнатах, накинулась на нас, спеша совлечь все то, что было надето нарочитыми мужами после утренней побудки, и облачить их в нечто длинное, узкое, сверкающее, лишенное карманов и почему-то с застежками на спине, точно у хирургического халата.

– М-да, – произнес я, разглядывая поблескивающего в свете Горицветовых изделий друга. – Хорош. Импозантен.

– Ну дык! – развел пальцы Вадим. – Не хухры-мухры, конкретный чувак! А это, у меня еще там золотая цепура болтается. Не знаешь, ее типа поверх фуфайки вытаскивать или ну его?

Я хотел было ответить, но появление обвешанного ключами камергера помешало мне удовлетворить резонный интерес боевого товарища.

– Вас ждут! – гордо объявил граф де Бур.

– Наверное, лучше поверх, – принимая нелегкое решение, едва слышно проговорил Злой Бодун, вразвалочку направляясь вслед расфранченному придворному.

Тронный зал был залит солнечным светом, и бедные зайчики, порожденные светилом, в ужасе метались по помещению, отражаясь то от позолоты стен, то от отполированных зеркал, то от переливающегося шитья на кафтанах царедворцев. Ликующая знать была выстроена повзводно в три шеренги по обе стороны прохода от дверей к трону, возвышающемуся на ступенчатом помосте, устланном богатыми восточными коврами, должно быть, прихваченными на память в пещере Али-Бабы. На центральном троне восседал непосредственно сам всемилостивейший государь. Правый трон, по всей видимости, предназначавшийся ее величеству, пустовал. Левый был занят Машей, облаченной согласно штатному расписанию, однако хмурой, бледной и насупленной, точно мышь на крупу. У дверей залы уже ждала Делли, выряженная в придворную униформу с золотой гривной на шее, знаменующей ее высокое положение в Волшебной Службе Охраны.

– Начинаем движение по сигналу, с левой ноги, – едва слышно проинструктировала она, – когда дворецкий трижды стукнет жезлом об пол. Только он закончит оглашать ваши имена, останавливаемся и поясно кланяемся его величеству. Речь короля не перебивайте, сами говорите, если он вас о чем-нибудь спросит. Понятно?

– Да ну, в натуре, – обиделся Вадим, – тупые мы, что ли? Слышь, а его-то, – он кивнул на короля, – ежели че, как именовать, Иванычем или Василь Иванычем?

– Ни в коем случае! Исключительно ваше величество и только если он сам к вам обратится.

Признаться, я не слишком вслушивался в торжественную речь, превозносившую наши заслуги и равнявшую нелегкий подвиг следственной группы с великими деяниями неведомых мне героев. Что и говорить, все эти дни мы были на правильном пути и рано или поздно непременно отыскали бы Машу и без вмешательства столь нелепой случайности. Хотя случайность, как ни крути, в нашем деле – вещь закономерная, и процентов сорок успеха любого следствия выпадает как раз на ее долю. Однако все же в данном конкретном случае девушку мы обнаружили действительно случайно, а потому в душе оставался отчетливый неприятный осадок, и дифирамбы, звучавшие в нашу честь, невольно казались плохо скрытой насмешкой.

Между тем король продолжал заливаться соловьем, вслед ему благодарно вторили первые лица упрестолья, и царедворцы рангом пониже только ждали сигнала, чтобы поломать строй и ретиво броситься пожимать нам руки, хлопать по плечам и поздравлять с успешным окончанием многотрудного предприятия.

– А Громобой где? – едва двигая губами, проговорил я, не сводя глаз с ликующего монарха. – Кажется, я его здесь не видел.

– Он у себя, – под стать мне прошептала Делли. – Егорыч на такие вечеринки не ходок.

– …За подвиг сей жалую вам, други мои, злата, сколько унести сможете, – широко махнул дланью государь, кивком подзывая к себе стоящего чуть поодаль казначея. – Одели-ка молодцов сих по щедрости моей! – Широкие плечи Вадима Ратникова разошлись еще шире, и улыбка заиграла на чуть припухлых по-детски губах. Можно было не сомневаться, пуда четыре драгметалла он до Ниссана уж как-нибудь, да дотащил бы. Пожалуй, и я полцентнера мог прихватить на долгую память о Золотой Груси. Собравшаяся в зале публика единодушно зашумела, приветствуя поистине королевскую щедрость своего августейшего повелителя.

– Просите шапки боярские, – под шумок негромко проговорила фея.

– Зачем? – не видя нужды еще и в головных уборах, спросил я, склоняясь в благодарном поклоне.

– Не будь дураком! Проси! Казначей вас отведет к сундукам с золотыми монетами. Сундуки тяжеленные, их и вшестером поднять невмочь. А монеты вам складывать некуда! В горсти много ли унесешь? – ехидно поинтересовалась соратница.

Как ни крути, фея была права. Подол узкого придворного платья не поднимешь, а карманов в казенной одежке не предусматривалось. Да и хороши бы мы были посреди царского двора с задранными подолами?! Одно слово, дикари иноземные! Нет уж золото золотом, но ронять честь родной цивилизации – дело недостойное. Стало быть, обойдемся боярскими шапками.

Просьба, предложенная Делли, была мной озвучена, и неуемный поток монарших щедрот, обрушившийся на наши головы, спустя считанные мгновения обернулся парой весьма вместительных емкостей, сработанных из бобрового меха.

– Славьте новых бояр! – подобно разошедшемуся шоумену, выкрикнул в не на шутку разгулявшуюся толпу Базилей IV, и я бы не удивился, если бы к потолку взметнулся лес рук с горящими зажигалками, приветствуя своего любимца.

Празднество удалось на славу. Мы, как два полных идиота, восседали на креслах возле набитых золотом боярских шапок, кивая в ответ на поздравления и бдительно охраняя от алчной знати свои законные три пуда драгметаллов на оба рыла.

– Мне нужно с вами поговорить, господа, – послышался за спиной напряженный голос ее высочества. – Я жду вас в саду через десять минут.

Легкие шаги ее высочества немедленно были заглушены ликующими голосами пирующей знати, и, обернувшись на звук ее речи, я едва различил исчезающую в расфранченной толпе спину принцессы.

– Ну вот, началось, – вздохнул я.

– Че началось-то? – непонимающе спросил озолоченный витязь.

– Тяготы и лишения дворцовой жизни, – ответил я. – Сам слышал, у королевишны откуда ни возьмись появились личные планы касательно эффективного использования наших особ. А это, знаешь ли, всегда пахнет изрядными осложнениями.

– Так, может, не ходить? – встревожен но предложил Вадюня.

– Неудобно, как-то. Сам посуди, мы же теперь бояре, а она королевская дочь. Нехорошо отказывать. Знаешь, как поступим: ты здесь посиди шапки посторожи, а я пойду пообщаюсь с ее высочеством.

– Ну иди, иди. – Ратников сложил губы в глумливую усмешку. – Только ты помни, она в натуре невеста, так что ты там без этих… Ну ты типа понял.

– Да ну тебя, – возмущенно отмахнулся я. – Ладно, пошел. Непристойно заставлять принцессу ждать.

Я шагнул в сторону выхода.

– Позвольте присесть, – раздался у меня за спиной голос придворного, желавшего занять освободившееся место.

– Куда?! – с напором рыкнул оставленный на стороже витязь. – Здесь все занято! Хрен ли ты буркалы вылупил?! Давай двигай окороками! Не фиг тут возле чужого золота тереться!

Да уж, никогда, должно быть, боярское сословие триединой Груси не принимало в свои ряды столь яркий образчик современного отечественного фольклора. Можно было побиться об заклад, что спустя века героические былины, уснащенные перлами его живой образной речи, займут достойное место меж прочих сказаний о подвигах и деяниях витязей земли Грусской.

Принцесса ожидала меня, вернее, нас, неподалеку от того самого крыльца, где позавчера ночью мы с нетерпением высматривали Делли, собираясь идти к Русалочьему гроту.

– А где ваш друг? – скороговоркой спросила она, отмечая полное наличие отсутствия присутствия Вадима.

– Ваше высочество, – поклонился я, – мы же не могли вместе покинуть пир, даваемый, с позволения сказать, в нашу с вами честь, – выкрутился я. – Хоть кто-то должен был остаться.

Понятное дело, слова мои были едва прикрытой ложью, но согласитесь, оглашать истинную причину отсутствия моего соратника было как-то не по-боярски. Ее высочество на какое-то мгновение задумалась, соображая, стоит ли тратить время на одного меня или же настоять на своем и требовать на рандеву и Вадима. Вероятно, тема, не дававшая ей покоя, не терпела отлагательств, поскольку, махнув рукой на условности, Маша все же заговорила.

– Господин одинец, я желала бы нанять вас, чтобы отыскать моего суженого, – с места в карьер заявила она, не тратя время на псевдосветские беседы о погоде и прелести вечернего воздуха.

– Сударыня, – покачал головой я, – мне не хотелось бы вас огорчать, но я вынужден отказаться от столь лестного предложения.

– Но почему?! – с плохо скрываемым возмущением осведомилась недавняя беглянка.

– Видите ли, ваше высочество, вы скорее всего переоцениваете мои возможности, да и вообще нашу пригодность к решению подобных задач. Полагаю, и Делли ошибалась, ища себе помощь в тех местах, откуда мы родом. Вам нужны люди, способные без труда ориентироваться в реалиях местной жизни. Магия, витязи, драконы – это все не для меня. Я всего лишь обычный человек, умеющий искать заурядных преступников. Наверняка в вашем мире и в вашей стране есть иные одинцы-следознавцы. К чему мне и Вадиму отбивать у них хлеб? – Я развел руками, словно прося извинения за невольный отказ. Однако же упрямство моей юной собеседницы начисто закрывало доступ столь легковесных аргументов к ее сознанию.

– Вы прекрасно справились с порученным делом. Кроме того, вам известна вся подоплека событий, а другого придется еще посвящать в тайны, которые я бы желала сохранить между нами. Соглашайтесь! Я заплачу вам вдвое больше того, что дал мой отец.

– Предложение, несомненно, выгодное, – признал очевидное я, – и все же мы вынуждены отказаться. Наша работа в Груси завершена. Пора возвращаться.

Принцесса одарила меня долгим испытывающим взглядом, словно пытаясь выведать серьезность моих намерений.

– Нет, – в конце концов, нарушая тишину, заявила она, покачивая головой. – И все-таки я решительно отказываюсь верить в то, что вы искали меня только ради награды!

– При чем тут это? – удивился я.

– Ну, как же! – Маша широко распахнула глаза, весьма искренне поражаясь, что я не понимаю столь очевидных вещей. – Вы разгадали ту загадку, которую я удумала, чтобы найти того или тех, кого мне следует опасаться. Вы лишили меня спасительного убежища и возрадовались, что дело окончено? Однако, сударь мой, ведь это же не так! Все только начинается. Фигуры расставлены на доске, и мы теперь лицом к лицу с врагом, как выражается отец, с открытым забралом. Опасность грозит мне каждый миг, но я не боюсь ее. Я прошу вас помочь мне одержать победу, вы же, точно рак, идете на попятную. Ах, вам пора возвращаться! Ах, есть другие! Нечего сказать, хорошую услугу вы оказали мне и батюшке! Уж и не знаю, как благодарить вас за то, что теперь я на виду, точь-в-точь байбак посреди степи.

– Ваше высочество, – попробовал возмутиться я, – никто не оповещал меня о тех обстоятельствах исчезновения неизвестной на тот момент мне принцессы, о которых ныне идет речь.

– Но сейчас-то вы знаете все! – в запале перебила меня принцесса. – И вам известно, что я буду в безопасности лишь только после свадьбы со своим нареченным. Вам также известно, что он вчера исчез при весьма загадочных, согласитесь, обстоятельствах.

– Все это так, но…

– Но вам необходимо возвращаться! – взвинчивая себя, с напором проговорила темпераментная девица. – Что ж, простите меня покорно за то, что сочла вас человеком смелым и благородным. Это была досадная ошибка, присущая юности. Увы, мне возвращаться некуда, а потому, стало быть, надлежит идти вперед. Пожалуй, я одолжу одного из папочкиных драконов и в одиночку отправлюсь искать их пресловутую Повелительницу, где бы она ни скрывалась. А там уж чья возьмет!

– Постойте! – встревожено перебил я ее высочество, невесть отчего переходя в возбужденное состояние собаки, взявшей утерянный след. – Вы хотите сказать, что у короля Базилея есть свои драконы? Я правильно вас понял?

– А как же! – горделиво приосанилась Маша. – После возвращения из Полистана папенька настолько был восхищен их действиями у пещеры Али-Бабы, что купил сразу десяток мурлюкских драконов. Одним больше, одним меньше, какое это имеет значение?

– Угу. – Я нахмурил брови, старательно просчитывая сумбурную мысль, неожиданно пришедшую в голову. – Скажите, а эта самая Повелительница, ну, вы понимаете, она и в самом деле может руководить действиями своих подопечных, или же это только красивый титул?

– Какая разница! – досадливо отмахнулась девушка.

– Я бы сказал, колоссальная. – Пальцы мои сплелись в замок, символизируя напряжение мыслительных сил. – Если чудовища действительно подвластны ночной гостье, то в один прекрасный момент в небе над Торцом могут появиться десять летающих огнеметов и за считанные мгновения превратить столицу в руины. Кстати, и о ваших проблемах: если драконы действительно послушны воле своей Повелительницы, я бы весьма не рекомендовал пользоваться их услугами. Иначе, будьте уверены, вы окажетесь в ее руках гораздо раньше, чем успеете раскаяться в угоне папенькиной боевой единицы. Забудьте о драконах, во всяком случае, мурлюкских. В свете имеющихся фактов здесь придется передвигаться обычным способом.

– Ага! – снова перебила меня принцесса, не скрывая торжествующей улыбки. – Вы беспокоитесь! Значит, все-таки согласны мне помочь?

– Я? Почему? – Последние фразы вновь прокрутились в мозгу, точно записанные на магнитофонной пленке, давая возможность убедиться в эффективности поставленной Машей ловушки. – Ваше высочество, – оскорбился я, – прошу вас, не ловите меня на слове. Завтра же мы с Вадимом возвращаемся на родину, а вам я рекомендовал бы рассказать об исчезновении королевича Элизея отцу. Он мудрый государь и, без сомнения, найдет способ помочь горю любимой дочери.

– Благодарю за совет, сударь, – оскорбленно поджала губы юная красавица. – Однако я в нем не нуждаюсь. В вашем обществе, впрочем, тоже. Не смею задерживать! Отправляйтесь стеречь золото, похищенное у моего чересчур добросердечного отца.

«Вот и поговорили!» – подумал я, спеша откланяться и удалиться, дабы не расстраивать своим присутствием и без того огорченную девицу.

Место возле бдительного Вадюни продолжало оставаться свободным. Созерцая резвящихся придворных, точь-в-точь шестидюймовка «Авроры» Зимний дворец, могутный витязь силой одной лишь, ясно читаемой в его глазах мысли разгородил вокруг себя своеобразную выжженную зону, которую быстро улавливающие намеки царедворцы опасались пересечь даже случайно.

– Ну, блин, притомился, – тяжело вздохнул Злой Бодун при моем появлении. – Не, ну конкретно, собаки непривязанные, так и норовят что-нибудь урвать!

– Расслабься, мы уже уходим, – обрадовал я утомленного борьбой с казнокрадством соратника.

– Че, в натуре? – оживился тот.

– Да уж куда натуральнее, – досадливо хмыкнул я. – Завтра чуть свет отправляемся, чего уж тут фестивалить. Путь неблизкий, отоспаться надо. Сейчас только Делли предупрежу и пойдем.

Искать Делли пришлось недолго. Стоило мне отойти от Вадима, она точно выросла из-под земли с выражением подозрительности на лице и вопросом в устах, прямым, как шоссейная дорога.

– О чем это вы с Машей беседовали?

– Ее высочество пыталась нанять меня разыскивать Элизея. Но я отказался. – Мой ответ был столь же прям и откровенен, как и вопрос феи. Кудесница удовлетворенно кивнула, вновь собираясь раствориться в вихре праздничной круговерти, однако, на мою удачу, традиционным, а не магическим способом. – Делли! – остановил ее я. – Мы с Вадимом уезжаем в гостиницу. Завтра с утра будем тебя ждать. А сейчас ты не могла бы нас проводить, я хотел бы кое-чем поделиться.

– Да-да, конечно! – закивала встревоженная чародейка. – Спускайтесь вниз, сейчас я перепишу танцы и последую за вами.

Я молча кивнул, отпуская увлеченную пиршественной суетой подругу, и вновь направился к вызолоченной резной скамье, где мифическим Кощеем чах над златом могучий Вадим Ратников.

– Пошли! – бросил я, с натугой отрывая от пола набитую золотом горлатную шапку. – Делли сейчас нас догонит.

Путь к коновязи был недалек, но многотруден. То и дело, к великому неудовольствию Вадима, дорогу пересекали всякого рода индивиды праздничной наружности, скрывавшие под масками свои, вполне возможно, коварные лица. То слева, то справа, то со всех сторон сразу в парке что-то грохотало, а в небо с неясными намерениями взмывали яркие огни фейерверков. К тому же сшитые из мягкого меха боярские шапки хотя по емкости и были сопоставимы с небольшими бочонками, однако в транспортировке оказались существенно менее удобными. Толстая бобровая колбаса от плеча до пояса, набитая с верхом золотом, то и дело норовила извернуться и усыпать путь рачительных хозяев золотыми кругляшами. Но вот уже кони были совсем близко, и выражение глаз Вадима сменилось с яростно-неприступного на горделиво-возвышенное, как бывало с ним всякий раз, когда он видел своего бесценного синебокого жеребца.

– Владимирский централ, – между тем, нарушая скуку вынужденной парковки, утробно подвывал Ниссан, – ветер северный… – Все прочие оставленные у коновязи представители копытного братства с нескрываемым почтением поглядывали на экстравагантного самца, а пара молоденьких кобылиц и вовсе кидали на него недвусмысленные зазывные взгляды, полные томной нежности.

– Во дает! – восхитился знатный субурбанский коневод. – Ну, чисто…

– Берегись!

Вадюня явно хотел развить обуревавшую его мысль, однако внезапный пронзительный крик за плечами заставил нас настороженно повернуться… С высокого дерева, росшего поблизости от стоянки благородных животных, в нашу сторону по широкой дуге летело нечто… Вернее, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, некто. К глубочайшему моему огорчению, время этого самого «ближайшего рассмотрения» было очень ограничено, куда как меньше секунды. За этот отрезок коварная помесь Маугли с Питером Пеном выхватила пригоршню монет из шапки и взмыла вверх, чтобы в высшей точке траектории ловко перепрыгнуть на пятиметровую каменную стену, окружавшую дворцовый парк. Я в онемении уставился на свой головной убор, послуживший объектом хитроумного посягательства.

– Не, ну в натуре! – первым обретя дар речи, выдохнул страж сокровищ. – Эти князья задолбали! Ты видел? На ходу голду попятили!

Точно радуясь успешному предприятию, над дворцом взмыло вверх огненное колесо и, рассыпавшись тысячью пламенных свечей, закружилось в ночном небе.

– Да, – только и смог выдавить я.

– Привет! – Над стеной на фоне освещенного фейерверком небесного свода появилось тонкое юношеское лицо, обрамленное копной ярко-рыжих волос. – Давно не виделись!

– Поймай Ветер! – не сговариваясь, выпалили мы, едва не роняя увесистый гонорар.

– Эт-то я! – Лицо воришки расплылось в довольной ухмылке. Всполошенный вопль новоиспеченных бояр явно льстил его хитрованскому самолюбию. – Ничего, что я без стука?

– Но не очко, – пророчески взвыл Вадюнин скакун, – нас губит, а к одиннадцати туз!

– Оба-на! – Ратников замер с воздетой к небу головой, точно все еще сомневаясь в реальности увиденного. – А че ты типа там делаешь?

– Домой возвращаюсь, – устраиваясь поудобнее, объявил босяк. – Вот, решил по пути вас навестить, долю свою законную получить. А то народ-то вы гулёвый, чуть хлебалом прощелкал – ищи-свищи, и след простыл. А доля мне моя сейчас во как нужна.

– Какая еще доля? – возмутился я, но вовремя вспомнил, что золотой куш уже находится в руках наглеца.

– То есть как это какая? – с напускным негодованием в голосе протянул малец. – Самая что ни на есть законная! Я живота не жалел, помогал вам не за страх, а за совесть, получается, мой кусок вынь да положь! Много ли, мало ли, – ловкий мошенник наскоро пересчитал лежащее на стене золото, – дело пятое, но мое есть мое! К тому же, – он поднял вверх палец, точно норовя урезонить непонятливых собеседников, – вы ж не фармазоны какие, чтобы краденое покупать.

– Какое еще краденое! – окончательно разгневался я. – Что ты там лепишь?

– Я леплю?! – Рыжий ткнул себя пальцем в грудь. – Тоже мне харамзаду нашли, я, между прочим, честный вор! Посмотрите, во-он у корней дерева шкатулочка валяется. А в нем лембой его знает, что за вещица, опять, наверное, волшебство какое-то! Мне она без нужды, а вам, может, на что и пригодится.

– Точно, лежит, – подтвердил слова продувной бестии Злой Бодун, уже успевший перегрузить золото на скакуна и вернуться обратно. – Поднять, что ли?

– Бери-бери, – подбодрил его Поймай Ветер, – там и нет ничего, одна лишь штуковина эта чародейская. Вот видишь, – квалифицированно пояснил он, когда Вадим, наклонившись к корням раскидистого дерева, поднял с земли крохотную лакированную шкатулку, – мне эта безделица ни к чему, я ее и выкинул. А ты, стало быть, нашел, вот и выходит, краденого у меня не покупал. Все по-честному.

– И у кого же ты безделицу эту потянул? – спросил я, открывая ларчик. Как и обещал бесстыдный растеряха, внутри находился всего один предмет: окаменевший цветок, похожий на колокольчик, скрытый под хрустальным колпаком, – изящный сувенир и не более того.

– Да тут вчерась под красную рань одна божья коровка решила колеса пачкать, но я уже тут как тут. Как же ж такой приплод и без меня?

– Ты хочешь сказать, – я бросил быстрый взгляд на Вадима, – что вчера спозаранку похитил шкатулку из возка пожилой дамы, собиравшейся покидать дворец?

– Из возка! – хмыкнул гордый содеянным пройдоха. – Да тут возков было, как на жабе бородавок! Узлы, сундуки, ларцы всякие – счесть нельзя! А я вот такой непутех с пустозвонной ноги приделал. Не все, знаете ли, фарт идет.

– Вадим, – тихо проговорил я, стараясь, чтобы нас не слышал восседающий на стене Поймай Ветер, – эта волшебная штуковина из обоза герцогини Бослицкой. Понимаешь, кому она скорее всего принадлежала?

– Ну дык!

Я хотел еще что-то спросить у удачливого грабителя, но тот, вонзив острый взор в озаряемую цветными вспышками тьму, ни с того ни с сего заторопился, так что последние его слова донеслись уже с противоположной стороны каменной ограды:

– Все, покеда, пора мне! Солнышко улыбнется, глядишь, еще и свидимся!

– С кем это вы тут разговариваете? – донесся из темноты голос Делли. – А это что у вас? – приближаясь к коновязи, полюбопытствовала она.

– Это? – Я пожал плечами. – Да вот тут что-то такое, вероятнее всего, по твоей части.

Шкатулочка перекочевала в руки феи. Несколько мгновений бдительная сотрудница Волшебной Службы Охраны со всех сторон разглядывала наше невольное приобретение, затем улыбнулась довольно:

– Погодите, я сейчас! Скоро вернусь! – уже на бегу крикнула фея и вновь растаяла в ночи.

Ждать пришлось довольно долго, но все же меньше часа, так что винить боевую подругу в нарушении обещания было никак нельзя.

– Вот! – Кудесница победно продемонстрировала нам изящный перстень со скарабеем, недавно украшавшим один из перстов графа де Бура. – Купила. Между прочим, дорого дала!

– И чего? – с недоумением глядя на уже знакомую вещицу, кивнул Злой Бодун.

– А вот чего! – Фея нанизала перстень на один из своих длинных тонких пальцев, и оправа удобно обхватила его, точно именно этого размера и была создана. – Открывай ларец! – скомандовала Делли.

Я немедленно распахнул лакированную крышку.

– Сердце красавицы склонно к измене, – едва слышно произнесла она, скрестив руки на груди. И в тот же миг, усиленный уж бог весть чем, ее голос нежно зазвенел из хрустального динамика.

– …склонно к измене, – уверил нас похищенный рыжим воровайкой ларец.

– Во как! – восхитился чуду магической мысли Вадюня. – В натуре конкретная штука. А у нас она, скажем, работать будет?

– Будет, – заверила Делли, снимая с пальца волшебный перстень. – Пока заряд не кончится. Года два, не меньше.

– Круто! – уважительно покачал головой витязь.

– Бери! – щедро изрекла наша недавняя заказчица, протягивая сокровище молодому боярину. – На память об этих днях.

– Ну, спасибо! – восхищенно выдохнул Ратников, старательно засовывая чудодейственное приобретение в карман возвращенной ему рубашки. – Ну, ты в натуре!.. Хошь, я тебе свой «мосберг» подарю?

– Не стоит, – улыбнулась фея. – Тебе он нужнее.

Солнце тужилось изо всех сил, стремясь пробиться ранними лучами сквозь цветное витражное окно. Сон еще не думал покидать наших глаз, да и мы не планировали в ближайшее время прощаться с ним. Однако стук, доносившийся невесть откуда, настойчиво требовал внимания.

– Клин, кажется, опять кто-то ломится, – едва размыкая уста, пробормотал Ратников.

– Нет, это празднуют. На улице барабаны, – попытался уверить его я.

– Не-а, в дверь. – Злой Бодун богатырским усилием открыл левый глаз. – Ядреный корень, кому чего надо?

– Ребята, вставайте скорее! – На пороге стояла встревоженная Делли во все том же придворном платье с гривной, сбившейся набок. – Маша пропала!