«Граф Инненталь» встречал непоседливых постояльцев все той же дворцовой роскошью, многочисленными поклонами хозяина и вышколенных слуг. Щек Небрит, вызванный немедленно после прибытия для очной ставки, примчался рысью, спеша выслужиться перед влиятельными гостями. И вот спустя несколько минут расторопный субурбанец и наш рыжий пленник сидели лицом к лицу перед «гражданином следователем», а могутный витязь был размещен чуть поодаль в качестве недюжинных сил очень быстрого реагирования.

– Уважаемый Щек Небрит, – начал я как можно более проникновенно, – знаком ли вам этот молодой человек?

– Н-нет, – всматриваясь в освещенное злополучными свечами лицо, покачал головой «специальный агент».

Следующий вопрос повис на языке и от неожиданности провалился в глубь желудка. То, что я услышу «да», было для меня почти очевидным.

– Та-ак, – промолвил я, пристально глядя на Щека.

Выражение его лица было подчеркнуто внимательным, но абсолютно спокойным. Было не похоже, что хозяин страдает временным расстройством памяти или же что отрок, сидящий напротив него, оказывал нежелательное воздействие силовым, магическим или каким-нибудь иным способом. Впрочем, я ухватился за спасительную мысль: он, может быть, действительно незнаком с рыжим. Номер для парня снимал неведомый царедворец, здесь он толком ни с кем не общался… А если попробовать с другой стороны?

– Скажите, вы когда-нибудь видели этого человека?

– Никогда в жизни! – прикладывая руку к сердцу, заверил добровольный помощник.

Вот это история! Я буквально онемел, не зная, что и сказать. Мы сломя голову несемся за этим пацаном, рискуем жизнью, чтобы вытащить его из кутузки, а он, выходит, ни сном ни духом не причастен к делу. Вот так-так! Впрочем, о чем это я? Как же не причастен? А зеркальце?! Правда, парень утверждает, что украл его, но ничего, будем крутить. Все равно расколется.

– Вы можете присягнуть, что никогда прежде не видели этого человека? – медленно и внятно произнося каждое слово, еще раз уточнил я.

– Заначкой клянусь! – зачем-то доставая из-под рубахи уже знакомый нам символ триединства Нычки, заверил Небрит.

– Ладно, благодарю вас, вы нам очень помогли. Ступайте, занимайтесь своими делами.

– Ваша вельможность, – засовывая золотой медальон под рубаху, тихо произнес Щек, – мне б тут по секрету сообщить кое-чего.

О! Как говаривал один из наших прошлых лидеров – процесс пошел!

– Вадим, выведи-ка подозреваемого в соседнюю комнату. Ратников, изображавший мрачного стража, едва ли не под мышкой вынес мальчонку из помещения.

– Да, слушаю внимательно, что там у тебя?

– Ваша вельможность, – вытянулся во фрунт «истинный патриот», – разрешите доложить!

– Да уж докладывай.

– Пока вы изволили пребывать в командировке, я по рвению и разумению своему в вашем номере караулил, дабы какой коварный вражина тихой сапой не прокрался.

– И что коварный враг? Не прокрался?

– Не извольте беспокоиться! Я самолично бдил со всей неусыпностью! Но тут вот какое дело. Вскоре после того, как вы отбыть изволили, сижу я и слышу, за окном на подоконнике будто бы голубь воркует. Я тихонечко подкрался, окошечко отворил, а там… Так и есть! Голубь! Сидит, ишь, мелочь пернатая, зерно клюет! А к ноге его, в смысле к лапке, записка ленточкой примотана. Так что я птицу – цап! И изловил.

– Молодец! – похвалил его я. – Растешь в моих глазах! С твоей ловкостью место думного радника о тебе уже обрыдалось, но можешь не сомневаться, я замолвлю словечко. Где записка-то?

– Будьте покойны! – расцветая от похвалы начальства как маков цвет, заверил меня тайный призорник. – Вот сие послание. И на яд, и на наговор уже проверил. И ленточка, коим оно было привязано. Вроде бы тьфу, что там голубю к ноге записку примотать, любая бечева сойдет, а надо же, тесьма-то дорогая, не менее как по еноту за локоть!

– Родина тебя не забудет, – скороговоркой кинул я, выхватывая из рук субурбанца клочок пергамента. Пробежать взглядом по строчкам – секундное дело. Текст краткий, но…

«Господин одинец! Коли вы действительно печетесь о судьбе пропавшей особы, нынче ночью, после колокола первой стражи, приходите во дворцовый парк к Русалочьему гроту. Будьте один, и я не причиню вам вреда».

Все, больше ни слова, ни какого-либо значка. Однако почерк подозрительно идентичен почерку предыдущего послания. Что ж, приходилось констатировать, что наши противники следят за нами, во всяком случае, не менее, а то и поболе, чем мы за ними.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил я все еще стоящего в ожидании Щека. – Ты оказал следствию неоценимую услугу. А теперь ступай, я тебя вызову.

Субурбанец откланялся, но я едва ответил ему, лихорадочно пытаясь сообразить, что бы могло означать такое странное приглашение на полуночное свидание.

– Ты вот что, – кинул я вслед субурбанцу, – пришли сюда одного или лучше двух стражников за парнем проследить. Да смотри, он бегун известный! А то, знаешь-ка, запри его в чулан. Только подкорми, он небось голодный, как зеленый демон.

– Да, конечно, ваша вельможность, как скажете, – закивал Щек. – Сей миг все исполню.

Спустя несколько минут пленник перекочевал в крепкие руки стражи, и у меня наконец появилась возможность трезво оценить весомость наших побед. Хотя оценивать-то по большому счету было почти нечего. То есть да, мы очень удачно вытащили из застенков Вадюню и сами при этом выбрались живьем из весьма неприятного переплета. Но, если рассуждать строго, вся эта катавасия с поездкой в Саврасов Засад была спровоцирована ложной целью, фантомом, в который мы поверили. Так что день, по сути, пропал даром. Теперь вот еще это послание – ответ турецкого султана запорожским казакам!

Я еще раз всмотрелся в пергамент и тесьму, которой он был примотан. Тесьма действительно дорогая. Я попробовал ее на разрыв – крепкая. Прежние два голубя обходились по-простому, без украшений. Что бы это значило? Что у неизвестного «доброжелателя» не оказалось под рукой другой веревки? Или же кто-то желает таким образом показать, что он – или она – действительно имеет отношение к пропаже девушки? В том, что тесьма, весьма вероятно, связана с исчезновением Маши, я практически не сомневался. Чтобы укрепиться в этом мнении, оставалось лишь дождаться возвращения Делли, отправившейся с докладом во дворец. До тех пор из нового вещдока больше ничего не выжать.

Я поглядел на часы: сорок минут до полуночи. Пора спешить, иначе неизвестный, кто бы он ни был, решит, что контакт не состоится. Ищи его потом! «А если это засада?» – прерывая ровный ход мыслей, высунул голову вечно голодный червячок сомнения. Может, кто-то решил, что мы подобрались слишком близко к разгадке, и пожелал, скажем, всадить мне стрелу между лопаток. Да ну, ерунда! Никто не знает, как близко мы подошли к разгадке, поскольку нам самим толком ничего об этом неизвестно. Да и какой смысл расправляться со мной одним, когда на смену сразу придет следующий следознавец. А надо будет – и еще сыщется.

Нет, идея расправиться с одинцом могла прийти только в очень суетливую и не слишком умную голову. Впрочем, кто знает местные нравы? Окончательно сбрасывать со счетов эту идею, быть может, и не стоит. Однако вероятнее другое: некто, желая остаться неузнанным, хочет дать следствию информацию неизвестной ценности. Здесь возможны варианты. Номер первый: следствию пытаются подсунуть откровенную «дезу». Номер второй: кто-то, случайно обладающий информацией, имеющей значение для расследования, но не желающий огласки, жаждет исполнить свой гражданский долг и помочь следствию. И третий вариант, наиболее для нас благоприятный, однако, увы, маловероятный: на контакт с нами очень хочет выйти человек, имеющий непосредственное отношение к похищению. То-то стало б весело, то-то хорошо! Но обольщаться не стоит. В любом случае ясно одно – идти надо. И судя по стремительному бегу секундной стрелки, в запасе у меня не так много времени.

В этот момент Вадим, передававший заключенного в руки стражников, поспешил вернуться в апартаменты, чтобы уточнить дальнейший план действий.

– Ты че, Клин, с башкой поссорился? – выслушав мою речь, резюмировал он. – В одиночку в такую глухомань? Да тебя там порешат в натуре, как Герасим свою собачонку! Как хочешь, но одного я тебя конкретно не отпущу!

Переубеждать славного витязя было делом малоперспективным. Он вполне искренне полагал, что я собираюсь на разборку, и начисто отказывался воспринимать доводы против его присутствия на рискованной встрече.

– Не, ну ты чисто не врубаешься! – мотал головой Ратников, даже не давая себе труда вслушиваться в мои слова. – Куда тебя несет? Там же у грота топь! Выпустят они какую-нибудь тварь, и все, сливай воду. Собака Баскервилей в полный рост!

– Вадим, – начал я, спеша перенаправить энергию боевого товарища в нужное русло. – Вот тесьма, которой было примотано письмо. Вероятно, она имеет отношение к одежде королевишны. Во всяком случае, Щек утверждает, что тесьма очень дорогая. Ни ты, ни я не можем знать наверняка подробности Машиного наряда. Выходит, это весточка для Делли. Может, даже от самой принцессы. Сейчас мы едем во дворец, затем ты находишь фею и рассказываешь ей обо всем произошедшем. Хотелось бы верить, что она еще не сообщила его величеству о глобальных успехах следственной группы. Я же тем временем отправлюсь к гроту. Если через полчаса не вернусь, начинайте бить тревогу.

– Ага, – кивнул славный витязь, – все понял! Ты спускайся, я догоню, – выпалил Злой Бодун, устремляясь в соседнюю комнату. – У меня по этой теме кое-что есть!

Не успел я выйти во двор к конюшне, как Вадим уже догнал меня с короткоствольным приспособлением в руках.

– На, держи. Это ракетница. Так, прихватил типа на всякий случай, мало ли чего. И вот еще пара ракет про запас. Если надо будет, чисто за магию прокатит.

Снаряженный таким образом, я в сопровождении славного витязя Вадима Ратникова отправился на полуночное свидание с таинственным незнакомцем, или незнакомкой, или уж бог его знает с кем. После болтливого Переплутня удивляться разнообразию созданий, способных вести беседы, было по меньшей мере глупо.

Дворцовая стража, потревоженная в неурочный час, удивленно воззрилась на ярлыки с королевскими печатями и… отказалась открыть ворота.

– Прошенья просим, – разводя руками, пробормотал начальник полуночного караула. – Все заперто.

– Ну, так отоприте! – возмутился я. – Неотложное дело! Вы что же, не видите, указ короля оказывать всяческое возможное содействие.

– С великой охотой, ваша вельможность, – удрученно покачал головой переполошенный стражник, – только ведь ключи-то на ночь камергеру сдаются!

– Так беги за ним! Да передай, чтоб мчался сюда, как есть! Дело срочное, неотложное!

Мысль о том, что камергер его величества, управляющий дворцово-парковым хозяйством, в шлепанцах и ночном колпаке, должен лететь на зов каких-то неизвестных и в общем-то подозрительных особ, ввергла нашего собеседника в состояние глубокой оторопи.

– Да как же ж?.. Куда же ж? Оне же почивать изволят! – округляя глаза, запричитал охранник.

– Клин, – вмешался в нашу содержательную беседу грозный витязь Злой Бодун, – что ты с этим упурком валандаешься? Я сейчас конкретно из «мосберга» по замку шмальну – и все дела!

– Погоди, – остановил его я, попутно кидая взгляд на циферблат часов. Слава богу, на Ниссане от отеля до дворца мы домчались за считанные минуты и немного времени для переговоров у нас еще оставалось. Правда, совсем чуть-чуть. – Послушайте меня, – стараясь говорить как можно более убедительно, обратился я к «вохровцу». – Почивает ваш камергер или не почивает – не имеет ровно никакого значения. Если вы сейчас же, с максимально возможной скоростью не отправитесь за ключом, мы с другом развернемся и уйдем. – Из груди стражника донесся явственный вздох облегчения. – И вернемся завтра, – не давая вставить ему слово, продолжил я, – чтобы на аудиенции у его величества возложить всю полноту ответственности за срыв архиважной операции на вас лично. После чего вас отправят корчевать минеральные деревья за Орел-камень. Куда-нибудь к границе Царства Вечных Льдов. Я понятно излагаю свою мысль?

– M-м… сию минуту! – Стражник украдкой поглядел на меня, силясь понять, не шучу ли я, и, с прискорбием осознав, что не шучу, со всех ног бросился ко дворцу.

Граф Пино, камергер с ключом, возник около караульной сторожки неожиданно быстро. Как видно, он еще и не думал в эту пору осчастливить пуховые тюфяки своим присутствием. Сопровождаемый уже знакомым начальником стражи, освещавшим дорогу вельможе смоляным факелом, де Бур приблизился к зарешеченному окошку в калитке ворот и, прикрывшись ладонью, как козырьком, удивленно промолвил:

– Вы, господа?! Что вам нужно во дворце в такой час?

При мерцающем свете факелов глаза вельможи отсвечивали красным, а многочисленные перстни, которыми были унизаны пальцы его сиятельства, озаряли темноту переливающимися отблесками драгоценных камней, пульсируя, точно живые. А один из таких ювел , золотистый янтарный скарабей, отчего-то казался и вовсе живым, словно ползущим по длинному, узловатому пальцу царедворца.

– Не здесь говорить о причине нашего появления! – отрезал я. – Откройте калитку, и чем быстрее, тем лучше!

– Хорошо, – кивнул граф, чинно протягивая ключ стражнику. – Отворите калитку!

Лишь стоило заскрипеть плохо смазанным петлям, как мы с Вадюней вихрем ворвались на территорию дворцового парка, едва не сбивая с ног зазевавшуюся охрану.

– Быстрее, быстрее! Время не ждет! – крикнул я. – Идемте, граф! – Мы подхватили вельможу под локти и чуть ли не волоком потащили от ворот.

– Да что происходит, господа? – пролепетал уносимый в темноту камергер. – Куда вы направляетесь?

– Стоп! – скомандовал я, когда мы оказались на достаточном расстоянии от недоуменных глаз и лишних ушей. – Ваше сиятельство, можете возвращаться к своим обязанностям. А еще лучше, проводите Вадима к Делли.

– Как пожелаете, – кивнул Пино. – А вы? Куда вы пойдете?

– К Русалочьему гроту, – кинул я, стараясь получше восстановить в памяти маршрут, которым вел нас храбрый Громобой.

– Да вы умом повредились! – всплеснул руками граф и заговорил, энергично жестикулируя, что не совсем вязалось с его обычной флегматичной манерой вести беседу. – Сударь, я не желаю отвечать перед королем за вашу гибель! Только человек, прекрасно ориентирующийся в парке, способен в темноте отыскать туда дорогу. Вы неминуемо окажетесь в трясине, если отправитесь к гроту в одиночку. И ваша безвременная смерть будет тяжким грузом лежать на мне.

Весьма ценное наблюдение, мелькнуло у меня. Тот, кто приглашал «на свидание», прекрасно знал, что в этих местах я ориентируюсь слабо. И если отбросить несуразную мысль о том, что кто-то вознамерился скормить меня пиявкам, то получалось, что загадочным «доброжелателем» двигал вполне здравый расчет. Прийти мне настойчиво предлагалось одному, однако парка я не знаю. Желания провалиться в давным-давно брошенное русалками заболоченное озеро я иметь не мог и, следовательно, должен был прибыть засветло и как минимум часа три слоняться без дела, ожидая заветного момента встречи. Тут можно и присмотреться ко мне, и проверить, не притащил ли я кого за собой на хвосте. А кроме того, болото остается болотом, хоть в одну сторону иди, хоть в другую. Так что можно предположить, что либо за мной придут, скажем, через час, либо мне придется ждать до рассвета, чтобы выбраться самому. В любом случае у того, кто назначил встречу, есть возможность как тихо подойти, так и исчезнуть в неизвестном направлении.

– Нет, и не упрашивайте меня! – суетился между тем граф Пино, не обращая внимания на мое задумчивое молчание. – Я не отпущу вас одного в это гиблое место! Я закричу, я призову стражу! Я! Я!..

– Хорошо. – Мой взгляд упал на едва подсвеченный циферблат командирских часов. Зеленоватая минутная стрелка, спеша соединиться со своей сестрой, все ближе подбиралась к красной звездочке, знаменующей начало очередного дня. Как ни крути, а вести длинные споры было явно не с руки. – Делли проводит меня. Не возражаете?

Запальчивый напор его сиятельства внезапно утих, точно его окатили холодной водой.

– Ладно, – успокаиваясь, кивнул он. – Отчего же нет? Делли весьма опытная… фея. Она прекрасно знает парк. Поспешим же к ней!

Последняя фраза, произнесенная графом де Буром, прозвучала довольно напыщенно. Вадюня презрительно хмыкнул.

– А че ходить-то? Братан, ты че, по жизни темный, как тайга в безлунную ночь? О волшебных зеркальцах ни фига не слышал? – Он засунул за пазуху руку и достал подсвеченную внутренним светом стеклянную гладь в ажурной серебряной оправе. – Ща чисто конкретно созвонимся. По-деловому все перетрем. Чего в два конца ноги топтать? Тут подождем. – Он ухватил зеркальце за раму, приставил к уху и старательно наморщил лоб, должно быть, в мыслях воскрешая образ несравненной Делли. Стекло между тем начало светлеть и наконец пошло волнами. – Крутая фишка! – не теряя времени даром, прокомментировал храбрый витязь, ожидая ответа. – Только одно местные чудесники не по уму начудесили. Надо было раму сделать не круглую, а овальную. А то она в моей клешне еле помещается. Как с ней фея управляется – вообще не врубаюсь!

– А ты его за ручку возьми, – посоветовал я, внезапно очень живо представляя, что должна увидеть сейчас Делли в своем волшебном агрегате.

– Да ты че, Клин?! В натуре, это ручка? – Злой Бодун выставил зеркало перед собой. Из-за зеркальной глубины на него с недоумением глядело перевернутое лицо феи. – Во как! – выпалил Вадюня, на ходу соображая, что надо перевернуть либо свою голову, либо волшебное зеркало. – А я думал, типа, антенна!

Потревоженная фея примчалась на зов со скоростью, невероятной для человека. Скорее всего не обошлось без очередной магической проделки. Однако, как ни быстро неслась очаровательная сотрудница Волшебной Службы Охраны, время шло быстрее. Удар колокола на звоннице, к моей великой досаде, неумолимо свидетельствовал о том, что к месту встречи я уже безнадежно опоздал. «Приходя вовремя, вы не тратите попусту ничьего времени, кроме своего собственного», – тоскливо процитировал я. Одна надежда, что наш мистер Икс дождется появления мистера Игрека, и, честно говоря, довольно слабая.

Как утверждал Щек Небрит, голубь прилетел вскоре после нашего отъезда. Это означало, что отправитель не мог знать о плане отправиться в Саврасов Засад. А если и проведал об этом, то уже слишком поздно – голубь улетел. В любом случае либо он ждал меня значительно раньше, либо, зная о нашем отсутствии, не ждал вовсе. Вернулись-то мы уже после закрытия городских ворот – для нас специально мост опускали. Девять к одному, что в означенном месте сейчас никого нет. Так что даже если таинственный некто и приходил, ровно в полночь срок его ожидания истек. И все же к Русалочьему гроту следовало идти, причем как можно скорее. Быть может, все-таки еще оставался шанс перехватить неизвестного корреспондента на подходе к указанному в записке месту.

Едва ли не пинками заставив престарелого камергера отправиться восвояси, мы, предводимые Делли, помчались к драконьей стоянке в надежде успеть хотя бы к шапочному разбору.

Впереди, не касаясь земли, неслась фея, освещавшая пространство вокруг себя ярким, точно шаровая молния, сиянием. За ней едва поспевали мы – два вполне спортивных молодых человека в прекрасной физической форме.

– Быстрее! Быстрее! – торопила Делли, все ускоряя полет. Производимого ею света вполне хватало, чтобы уклоняться от торчащих поперек узкой тропки ветвей и перескакивать через корни и каменья, выползающие под ноги. – Поднажмите! Уже скоро! – Сделав довольно большой крюк, чтобы обогнуть топкий край болота, мы действительно стремительно приближались к Русалочьему гроту. – Дальше ты один, – выдохнула фея, взмывая ввысь, чтобы лучше осветить мне путь.

– Если что, только промаякуй! – заверил настороженный, словно питбуль перед атакой, Вадим, поудобнее перехватывая смертоносный «мосберг».

Я нащупал за поясом «волшебную дудку» ракетницы и, невесть для чего перекрестившись, шагнул вперед. Сквозь деревья, отделявшие меня от пустынного мыса, окруженного с трех сторон заболоченным озером, в призрачном волшебном свете виднелись две фигуры. Какую-то долю секунды я наблюдал их. Кажется, один из мужчин, а судя по очертаниям, это были мужчины, пытался бежать от второго. «Надо бы вмешаться», – подумал я, делая шаг. Но тут рукотворной молнией в темноте блеснула ослепительная вспышка…

Едва успев закрыть ладонью глаза, я вырвал из-за пояса ракетницу и красный огонек с протяжным свистом взмыл в небо, знаменуя возникновение нештатной ситуации. «Вперед!» – сам себе скомандовал я, на ходу пытаясь засунуть заряд в откинутый после выстрела ствол. Негусто, конечно, но все же прицельный выстрел с близкой дистанции из ракетницы оппоненту радости не доставит.

– Бросай оружие! – неожиданно для самого себя заорал я, подавляя нахлынувший было ужас. – Милиция! Руки за голову!

Когда я добежал до места происшествия, нелепость моего крика стала очевидной, как ясный день. В траве лежал некто, прижавший руки к лицу. И все. И больше никого. Пересиливая себя, я дотронулся до запястья несчастного. Тело было холодным, просто ледяным. Трупное окоченение так быстро не наступает – от момента вспышки прошло, пожалуй, меньше минуты. Не мне, конечно, судить, но кажется, опять не обошлось без колдовства, черти бы его побрали!

– Что произошло? – С высоты ко мне пикировала Делли. Сзади слышалось мощное дыхание Ратникова.

– Че за фигня? – начал Вадим, поравнявшись со мной. И добавил на тон ниже: – Ни хрена себе! Это ты его так приложил?

Я молча покачал головой. Приземлившаяся фея склонилась над пострадавшим и, проведя рукой над застывшей фигурой, констатировала безапелляционно:

– Околдован. Интересно, кто такой? – Она попробовала отвести от лица бедолаги одну руку, но та словно окостенела и не желала поддаваться. – Оставлять его здесь нельзя, – жестко подвела итог наблюдениям кудесница. – Ему необходима помощь. Если тело до утра не отогреть, за ночь кровь может застыть. Надо срочно отнести его во дворец!

– Уж лучше к нам, – вздохнул я. – Лишних глаз меньше.

Незнакомец лежал на земле, не подавая признаков жизни. Мы с Вадимом подхватили его за руки и ноги, высматривая обратный путь.

– Так что здесь все-таки произошло? – никак не мог унять свое любопытство Злой Бодун.

– Сам не понял, – поморщился я. – Я видел два силуэта. Один человек гнался за другим. Потом вспышка… трах-бабах! Гром отгремел – один человек исчез, точно растаял, другой вот – без чувств.

– Может, наш клиент того? На призрака наткнулся? – предположил Вадюня. – Мало ли кого в этих болотах по-тихому притопили. Вот и бродят чисто в полночь, прохожих пугают.

– Вряд ли, – негромко произнесла Делли, с опаской державшая «мосберг», отданный Вадимом на ответственное хранение. – Скорее уж это был его доппльгангер.

– Кто? – насторожился я, услышав незнакомое слово.

– Доппльгангер, – повторила фея. – Двойник из другого мира. При встрече таких двойников погибают оба. Так что, выходит, один сгорел без следа, второй вот замерзает на наших глазах. – Она вновь тяжело вздохнула. – Однако если сюда смог попасть доппль, значит, где-то здесь может быть нарушена связь миров. – Фея остановилась, смеривая каждого из нас пристальным взглядом. – Вы разумеете, что это может значить?

– Честно говоря, нет, – сознался я.

И Вадим, по достоинству оценив мою искренность, задумчиво пожал плечами:

– А хрен его знает!

– Если щель между мирами где-то рядом действительно существует, – с жаром произнесла Делли, – то в нее преспокойно мог пролезть не только двойник этого несчастного, но и дракон.

– Постой-постой! – перебил ее я. – Мы же уже не рассматриваем дракона в качестве основного подозреваемого в похищении. По-моему, Громобой доказал как дважды два четыре, что ни один дракон не мог совершить те действия, которые ему приписала молва. Или все же мог?

– Не мог, – согласилась фея. – Но это верно, если речь идет об известных нам тварях. А если здесь действительно проходит разлом, то на свадьбе мог появиться совершенно иной, незнакомый нам звероящер.

– Мне кажется, ты усложняешь, – покачал головой я. – Да и с чего ты решила, что это был доппльгангер? Ты же сама говоришь, что при встрече должны погибнуть оба. А у нас получается, что один исчез, а второй пока еще жив и даже относительно здоров. Только замерз немножко. К тому же вряд ли двойник из иного мира стал бы наводить на незнакомца чары.

– Если, конечно, он не демон.

– Ну, знаешь ли! – Я возмущенно развел руками. – Ты уж, будь добра, сразу перечисли всех, кто тут мог резвиться!

Я хотел еще что-то добавить, однако разговор неожиданно был прерван громким всплеском.

– Тише! – шикнул Вадим, укладывая пострадавшего на траву и требовательно протягивая руку за волшебным копьем. – Слышали?

Да уж как тут не услышать! Всплеск был вполне отчетливым. То ли крупный камень, вывернутый чьей-то ногой с берега, пробив густую ряску, ушел под воду, то ли живое существо прыгнуло.

– Может, русалка? – поводя стволом из стороны в сторону, предположил Ратников.

– Русалки на болотах не живут, – отвергла его версию специалистка по нечеловеческим сущностям. – Разве что кикимора или шишига. Кстати, шишиге прохожего заморозить – минутное дело. Только они людьми не прикидываются. Брезгуют, – завершила она, находя несоответствие в очередной гипотезе. – Да и вспышек не любят.

– Клин, – тихо позвал меня Вадюня, – идем-ка глянем, что там у нас, в натуре, за зрители образовались. Ракетницу зарядил?

Я молча кивнул, доставая из-за пояса «волшебный звездомет». Разумная мысль. Может, второй неизвестный и не исчезал никуда, а сидит сейчас где-нибудь поблизости, хотя бы в том же самом гроте, и хихикает, глядючи на нас.

«Кстати! – в голове у меня мелькнула шальная мысль. – На поляне было двое. Один убегал, другой преследовал. Почему, собственно говоря, я решил, что меня поджидал именно преследуемый? Ведь вполне могло быть и наоборот! Неизвестный ждет меня. В урочный час появляется чужак. Наш „доброжелатель“ решает, что попал в засаду, и пытается расправиться с тем, кого мы наивно принимаем за нашего корреспондента. Затем магический свет, шум в лесу, и неизвестный окончательно утверждается в мысли, что попал в засаду. Отсюда весь этот сыр-бор. Тогда, выходит, у беглеца неподалеку есть хорошо замаскированное убежище. И в потемках, даже с прихваченным Ратниковым карманным фонариком и магическим огнем Делли, мы можем искать его до посинения».

Не спеша делиться мрачными мыслями с собратом по оружию, я всматривался в свисающие над водой кусты, точно всерьез ожидая увидеть среди ветвей и листвы притаившегося незнакомца. Наивная надежда! Метрах в полутора под нами располагалось сложное архитектурное сооружение, именуемое Русалочьим гротом и построенное еще в те времена, когда зеркально чистое лесное озеро населяли шаловливые нимфы. Грот имел множество входов и выходов: под воду, в сад, на берег, сюда на поляну, и целый лабиринт коридоров. Своеобразная дань озерным девам, чтоб не таскались по парку и не приставали со своим дурацким щекотаньем к мирно прогуливающимся вельможам. Одно ясно наверняка: соваться в подземелье вдвоем, без собаки, без блокирующих групп – в лучшем случае пустая затея. О худшем и думать не хочется.

– Нет никого, – закончив беглый осмотр местности, резюмировал Вадюня. – Может, чисто само сорвалось?

– Может, – согласился я, прекрасно сознавая, что вероятность самосрыва чего бы то ни было в нашей ситуации близка к нулю. Но как же не утешить себя, любимых? – Ладно, – махнул я рукой. – Места здесь тихие, ловить тут нечего. Возьмемся лучше за тело. Глядишь, после разморозки что-нибудь да прорисуется.

– И то дельно, – согласился Злой Бодун, отходя от берегового обреза. – Не-а, конкретно гнилое место. Валить отсюда надо!

И мы свалили.

Невозможно описать, как вытянулись лица стражников, когда ночные дебоширы вновь появились возле дворцовых ворот, но уже в сопровождении высокопоставленной феи и с примороженным бедолагой на руках. Начальник стражи открыл было рот, чтобы задать какой-то мучивший его вопрос, но поспешно захлопнул его и в гробовом молчании отправился к графу де Буру за ключом.

Пока обалдевший ветеран ходил за Пино, а мы с Вадимом к коновязи за Ниссаном и Феррари, Делли вовсю трудилась над страдальцем, согревая жертву магическим теплом. Солдаты благоразумно держались поодаль, вполне резонно опасаясь попасть под горячую руку ворожащей кудесницы. Вполне резонная предусмотрительность. Когда мы приблизились, держа коней под уздцы, лежащее на земле тело юноши, а теперь доподлинно было ясно, что спасенный нами полуночный гость Русалочьего грота весьма молод, светилось по контуру неясным красноватым сиянием.

– Че, Пино еще не притащился? – бросил Вадим, подходя поближе к фее. – А то, типа, можно ехать.

– Тише! – неожиданно резко отрезала фея, медленно и очень осторожно отводя сведенные окоченением руки парня от его лица.

– О, какой ужас! – раздался над нашими склонившимися головами надтреснутый голос графа де Бура. – Но ведь это же Прокоп, секретарь господина хранителя королевской печати!

– Без вас вижу, что Прокоп! – ни с того ни с сего зло огрызнулась Делли. – Открывайте ворота, граф!

В отличие от дворцовых гостиничные ворота распахнулись, едва лишь страдающий бессонницей привратник услышал знакомый дробный стук копыт. Сняв с седла начавшее приобретать гибкость тело юного вельможи, мы, чертыхаясь, поволокли его в гостиницу. Щек встречал нас в дверях, как обычно кланяясь и бормоча под нос очередные славословия.

– Кончай трубить! – оборвал его Вадим. – Где там твои шестерки? Пусть тащат этого кренделя к нам в номер!

– Как прикажете, господин витязь! Все будет исполнено! Как прикажете, – засуетился хозяин. – Сейчас все еде… – Взгляд его остановился на лице бесчувственного юноши. – Ваша вельможность! – едва сдерживая себя, чтоб не сорваться на крик, испуганно проговорил Щек. – Так ведь это тот самый, которого вы искали! Это он комнаты для рыжего снимал!

– Да? – устало выдавил я, неожиданно остро чувствуя, что после приключений сегодняшнего дня у меня уже не осталось сил радоваться этой пусть небольшой, но победе.

– Точно-точно! – залопотал субурбанец. – Я его и во дворце видел, и сюда он приходил. Токмо тогда он еще усы и бороду наклеил.

– Вот и славно, – обессилено кивнул я. – Значит, день заканчивается хорошо. Это добрая примета.

Тяжкий вздох вислоусого толстяка был мне ответом.

– Что?! – готовясь услышать ужасное, нервно спросил я. Делли с Вадимом, услышав тон, которым был задан вопрос, обернулись в мою сторону.

– Господин одинец! Ваша вельможность! Не велите казнить!!! – пуская слезу, выпалил наш тайный агент.

– Что-о?! – еще тягостнее переспросил я.

– Рыжий ваш, – с натугой выдавил из себя Щек, – убег. Фортку под потолком высадил и убег…