***

Тег глубоко вздохнул. Гамму появилась точно впереди, там, где она и должна была оказаться по уверениям навигаторов, после выхода корабля из свернутого пространства. Майлс стоял рядом со Стрегги, которая внимательно следила за происходящим на дисплее командного пункта флагманского корабля.

Стрегги очень не нравилось, что Тег стоит на своих ногах, а не сидит у нее на плечах. Она чувствовала себя совершенно лишней среди всего этого воинского железа. Взгляд ее блуждал по картам диспозиции, светившимся на мониторах командного пункта. С деловым видом входили и выходили адъютанты, увешанные каким-то оружием. Все они знали, что от них требуется и зачем они здесь находятся. Стрегги могла только догадываться о задачах этих суровых людей.

Пульт, с помощью которого Тег передавал приказы, находился под его ладонью, подвешенный на специальной подвеске. Подковообразный передатчик, связывающий командующего с силами вторжения, висел на его левом плече. Это чувство тяжести было знакомым, хотя раздражало несоответствие размеров приспособления его маленькому, детскому росту. В прежние времена такого несоответствия не было.

Никто вокруг уже не удивлялся тому, что старый башар командует ими в таком странном обличье. Команды выполнялись четко и без промедления.

Система, которую им предстояло поразить, выглядела буднично: солнце и обращающиеся вокруг него планеты. Однако Гамму не была обычной планетой. Там родился Айдахо, там прошли годы его учения, там восстанавливалась его исходная память.

Там изменился и я.

Тег не мог словами объяснить, что именно он пережил на Гамму во время борьбы за свою жизнь. Там он приобрел способность передвигаться с немыслимой скоростью, которая утомляла его плоть, там научился видеть корабли-невидимки, которые отпечатывались в его мозгу, как сгустки материи на фоне космического поля.

Он подозревал, что это дикие всходы посева генов Атрейдесов. Маркерные клетки были известны, неизвестной оставалась цель, заложенная в них. Именно с этим наследием много тысячелетий возились специалисты по селекции Бене Гессерит. Не приходилось сомневаться, что эти способности они будут рассматривать, как потенциально опасные для себя. Они, конечно, постараются воспользоваться ими, но за жизнь Тегу придется платить свободой.

Он отбросил эти невеселые раздумья.

— Высылайте завесу!

Тег почувствовал себя в своей стихии. Планирование и подготовка закончены, по спине бежал бодрящий холодок неизбежного действия. Репетиции закончены, актеров просят на сцену. Теории высказаны, варианты тщательно просчитаны, подчиненные проинструктированы, приказы отданы. В памяти командиров атакующих подразделений Гамму была запечатлена вся до мельчайших подробностей. Командиры знали, где может понадобиться помощь диверсионных отрядов, где действиям помогут складки местности, а где у противника наиболее уязвимые места обороны. Тег особо предупредил командиров о футарах. Нельзя было исключить, что эти гуманоидные звери смогут стать союзниками. Повстанцы, которые помогли гхола Айдахо бежать с Гамму, утверждали, что футаров вывели специально для того, чтобы охотиться за Досточтимыми Матронами и убивать их. Судя по тому, что рассказывала Дортуйла и другие, Досточтимых Матрон можно было бы пожалеть, если бы были достойны жалости те, кто никогда не проявляет ее по отношению к другим.

Атака вступила в решающую стадию. Была установлена завеса, и тяжелые носители вышли на ударные позиции. Тег стал «орудием своего орудия». Стало трудно отличать командиров от подчиненных.

Наступила самая ответственная часть операции.

Опасаться надо лишь неизвестного. Это должен твердо знать каждый хороший командир. На войне всюду подстерегают неожиданности.

Обманные завесы приблизились к периметру обороны противника. Тег видел корабли-невидимки и сенсоры свернутого пространства Досточтимых Матрон — светящиеся точки, закружившиеся перед глазами. Тег наложил их расположение на дислокацию своих сил. Каждый приказ должен исходить из обстановки, которую они оценили вместе с другими командирами. Каждый солдат должен знать свой маневр.

Он чувствовал облегчение от того, что Мурбелла не отправилась в эту экспедицию. Каждая Преподобная Мать способна распознать его возможное предательство, но ни одна из них ни разу не позволила себе критического замечания по поводу того, что по приказу Одраде Мурбелла осталась в безопасном тылу.

«Она — потенциальная Верховная Мать. Ее надо беречь».

Ложные цели начали взрываться в случайном порядке, покрывая периметр обороны вспышками огня. Тег подался вперед, глядя на экран проектора.

— Ясная картина!

Никакой картины не было, но слова командующего создали веру, пульс у Майлса участился, глаза блестели. Никто больше не сомневался, что их башар ясно видит слабые места в обороне противника. Рука нажимала сенсоры на панели управления, посылая корабли вперед, в пятна разрывов, за которыми были видны обломки оборонительных сооружений.

— Все верно, теперь вперед!

Курс флагмана был выбран, корабль понесся вперед, по направлению к планете. Вокруг появились огненные вспышки разрывов, корабль вошел в пояс противоракетной обороны врага.

— Еще ложные цели! — скомандовал Тег.

На проекционном поле замелькали белесые облака новых взрывов.

Все внимание военных на командном пункте было приковано к дисплеям, а не к башару. Этого не ожидал никто! Тег, славившийся своим искусством неожиданного нападения, блестяще подтвердил свою репутацию.

— Я нахожу это до странности романтичным, — сказала вдруг Стрегги.

Романтичным? Нет в этом никакой романтики! Время романтиков ушло в прошлое, но новое еще не наступило. Планы насилия, может быть, и окружены некой романтической аурой. Это Тег был готов признать. Историки создают свою разукрашенную версию насилия. Но то, что происходит сейчас? Это время выделять адреналин! Романтика отвлекает от конкретных дел. Надо быть холодным изнутри, проведя четкую разграничительную линию между чувствами и умом.

Руки Тега автоматически нажимали сенсоры на панели управления, и в этот момент он понял, что двигало Стрегги. В смерти есть что-то первобытно-притягательное. Это момент, вырванный из обычного размеренного миропорядка. Волнующий переход к древним племенным нравам.

Она чувствовала глухие удары сердца, звучавшие в унисон с неотвязной мыслью: «Убей! Убей! Убей!»

Стрегги видела, как в панике спасались бегством экипажи взорванных кораблей противника.

Отлично! Паника ослабляет силы врага.

— Это Барония.

Айдахо применил старое название, данное старыми Харконненами этому огромному городу из угловатых конструкций черного пластила.

— Мы приземлимся на Северной Полосе!

Слова существовали отдельно от команд, которые Тег отдавал руками.

Теперь живо!

В короткие мгновения высадки десанта корабли-невидимки становятся видимыми и уязвимыми. В сенсорах пульта сейчас сосредоточилась тяжкая ответственность за все силы вторжения.

— Это только отвлекающий маневр. Мы высадимся, нанесем урон противнику и тотчас уберемся отсюда. Настоящая цель — Джанкшн!

В памяти Тега прозвучало прощальное напутствие Одраде.

— Досточтимые Матроны должны получить беспримерный урок. Нападите на нас, и мы причиним вам страшный урон. Надавите на нас, и вы испытаете ни с чем не сравнимую боль. Они слышали о системе наказаний Бене Гессерит. Мы славимся умением наказывать. Понятно, что Королева Пауков гнусно хихикает над этим. Ты должен загнать этот смех ей в глотку!

— Покинуть корабль!

Это был самый уязвимый момент. Небо над ними было чистым, но с востока противник открыл огонь. С этим стрелки Тега могут справиться довольно легко. Тег должен был решить, не вернутся ли корабли-невидимки противника для нанесения самоубийственного удара? Разведка доносила, что из укрытий поднялись транспортные и боевые машины. Однако войска охранения уже блокировали периметр обороны.

Принесли походные видеокамеры, чтобы расширить обзор и наблюдать подробности развернувшегося сражения. Видны были сцены кровавых стычек и разрушений.

— Все чисто!

Сигнал был принят командным пунктом.

Корабль поднялся над площадкой и вновь стал невидимым. Теперь только передатчик мог раскрыть противнику местоположение командного пункта, но он был замаскирован реле, расположенными в завесах.

На проекторе возникло изображение древней Цитадели Харконненов. Это был прямоугольный блок поглощающего свет металла, в подвалах которого держали рабов. Элита населяла сады на крыше здания. Досточтимые Матроны вернули постройке ее прежнее назначение, сделав символом угнетения.

В поле зрения проектора появились три ударных корабля.

— Очистить крышу вот того здания! — приказал Тег. — Выметите с крыши все живое, но постарайтесь не повредить здание. — Я жду доклада! — скомандовал Тег.

С подковы на плече потекла информация. Он сбрасывал ее на вторичные носители. На экранах было видно, что его войска очищают от противника периметр обороны. Битва шла в небе и на земле в радиусе по крайней мере пятидесяти переходов. Все идет даже лучше, чем он ожидал. Значит, Досточтимые Матроны держали свои главные силы не здесь, видимо, не ожидая столь дерзкой атаки. Это обычное дело, но Тег был благодарен Айдахо за то, что тот предвидел именно такой поворот событий.

Они ослеплены сознанием своей силы. Они полагают, что тяжелое вооружение нужно только в космосе, а на суше можно обойтись легкими подвижными соединениями. Тяжелые вооружения доставляются на землю из космоса только в случаях необходимости. Нет смысла держать их на планете, это неоправданно высокий расход энергии. Кроме того, сознание того, что в небесах полно оружия, оказывало нужный психологический эффект на угнетенное население.

Познания Айдахо в области вооружений поражали воображение.

Мы склонны обращать свой ум на то, что кажется нам знакомым. Метательное орудие — это метательное орудие, не важно, что оно минимизировано до размеров, достаточных для того, чтобы нести химическое или бактериологическое оружие.

Инновации в метательных орудиях повышают маневренность и мобильность войск. Оружие при возможности надо буквально зашивать в форму. Например, Айдахо разработал щит, который наносил противнику смертельное поражение при попадании на поверхность щита лазерного луча. Эти щиты размещались в куклах, представлявших собой надутую форму и имитирующих для противника солдат. Эти куклы перемещались впереди боевых порядков. При попадании лазерных лучей на щиты происходил ядерный взрыв, поражавший большую площадь.

Будет ли нам так же легко на Джанкшн?

Сомнительно. В экстремальных ситуациях противник умнеет быстро.

Оборону Джанкшн они могут подготовить в течение пары дней.

И у них не возникнет никаких сомнений по поводу целесообразности применения самого варварского оружия.

Щиты доминировали в оборонительных системах Старой Империи, что диктовалось важностью слов «Великая конвенция». Уважающие себя люди никогда не применяли вовне оружие, которым без зазрения совести пользовались в своих феодальных распрях. При нарушении конвенции соседи нападали на нарушителя всей своей объединенной мощью. Более того, было еще нечто неприкосновенное — «Лицо», или, как выражались некоторые, — «Гордость».

Лицо! Мое положение в толпе равных.

Для некоторых такое сохранение «лица» было дороже самой жизни.

— Это очень дешево нам стоило, — заметила Стрегги.

Сейчас она была точь-в-точь похожа на военного аналитика из уважаемой газеты, сама не понимая, впрочем, как недалека была от истины. Она имела в виду, что они потеряли всего несколько человек, но Тег понял ее по-своему.

Очень трудно думать, что ты победил дешевым оружием, говаривал Айдахо. Но это очень мощное оружие.

Если твое оружие стоит лишь малую толику того, что потратил на войну твой противник, то ты получаешь в руки мощный рычаг, которым можешь опрокинуть кажущееся непреодолимым препятствие. Продли конфликт, и ты истощишь ресурсы противника. Враг будет разгромлен, потому что перестанет контролировать производство и воспроизводство рабочей силы.

— Мы можем начинать отход, — сказал Тег, отвернувшись от проектора, нажимая на соответствующий сенсор пульта. — Мне нужны данные о потерях как можно скорее… — Он осекся на полуслове, оглянувшись на неожиданную возню за своей спиной.

Мурбелла?

На всех дисплеях командного пункта появилось ее изображение. В помещении раздался ее громкий голос:

— Почему ты не обращаешь внимания на донесения с периметра? — Она перешла борт корабля, на проекторе появилось изображение командира, фраза началась на полуслове:

— …приказ, я вынужден буду отклонить их просьбу.

— Повтори, — приказала Мурбелла.

На экране было видно потное лицо полевого командира с мобильной камерой. Он снова заговорил, глядя прямо в глаза Тегу:

— Повторяю: ко мне только что явились какие-то беженцы, которые просят укрыть их. Их лидер заявляет, что имеет соглашение с Общиной Сестер, согласно которому они обязаны по доброй воле исполнять его просьбы, но без приказа…

— Кто он? — спросил Тег.

— Он называет себя Раввином.

Тег взял пульт командного управления.

— Я не знаю никакого…

— Подожди! — Мурбелла снова появилась на проекторах командного пункта.

Как она это делает?

Ее голос снова заполнил командный пункт:

— Доставьте его и его людей на флагман. Быстро.

Она выключила связь с периметром.

Тег был вне себя от ярости, но злость его не возымела никакого действия. Он выбрал одно из изображений Мурбеллы и уставился на нее.

— Как ты смеешь вмешиваться?

— Я вмешалась потому, что у тебя нет соответствующих данных. Раввин действует по праву. Приготовься принять его с необходимыми почестями.

— Объяснись.

— Нет! Тебе не нужно этого знать. Но я имею право принимать решения, если вижу, что ты реагируешь на обстановку неправильно.

— Этот командир находился в зоне действия диверсионных отрядов! Не важно, что…

— Но Раввин — это главное.

— Ты такая же, как Верховная Мать!

— Может быть, даже хуже. А теперь слушай меня! Доставь этих беженцев на флагман, и приготовьтесь к моему приезду.

— Это абсолютно невозможно! Оставайся там, где находишься!

— Башар! В этом требовании есть то, что должно составить предмет внимания Преподобной Матери. Он говорит, что они находятся в опасности, потому что дали в свое время временный приют Преподобной Матери Луцилле. Прими их или сложи с себя командование.

— Тогда я прошу разрешения предварительно взять на борт моих людей. А потом я приму беженцев.

— Согласна. Но обращение с этими людьми должно быть вежливым.

— Понял, а теперь очисти проектор. Ты сделала меня слепым, я не ориентируюсь в обстановке. Это же глупо!

— Ты прекрасно контролируешь обстановку, башар. Пока мы разговаривали, твои люди взяли на борт другого корабля четырех футаров. Они требуют, чтобы их доставили к Дрессировщикам, но я приказала взять их под стражу. При обращении с ними соблюдайте предельную осторожность.

На экранах проекторов вновь возникли сцены боевых действий. Тег вышел на связь со своими войсками, вновь ощутив себя командиром. Неужели Мурбелла не поняла, что подорвала его авторитет? Или надо принять это как меру важности беженцев, которых он должен принять на борт?

Овладев ситуацией, Тег передал командование заместителю, на плечах Стрегги отправился знакомиться с важными беглецами с Гамму. Что в них такого важного, что Мурбелла, рискуя поражением, решила сама вмешаться в дело?

Беглецов доставили в десантный отсек, где их и нашел Тег. Люди стояли, сбившись в кучку и оцепенев от невольного страха.

Кто знает, что может скрываться за этими безобидными масками?

Раввин, которого можно было увидеть сразу, ибо он стоял отдельно под охраной офицера разведки, разговаривал с женщиной, одетой в коричневое платье. Раввин оказался маленьким, тщедушным человечком в белой кипе. Холодный свет лампы делал его очень старым на вид. Раввин говорил, и Тег услышал его слова, когда подошел ближе.

Он укорял женщину!

— Те, кто захочет возвыситься в своей гордыне, будут унижены!

Женщина, прикрывая глаза ладонью, смиренно ответила:

— Я не горжусь тем, что ношу в себе.

— И теми силами, которыми обладаешь?

Тег движением колен заставил Стрегги подойти ближе. Офицер посмотрел на Тега, но остался стоять на месте, готовый к любой неожиданности.

Хороший парень.

Женщина склонила голову еще ниже и, прижав руку к глазам, снова заговорила:

— Разве не Бог предлагает нам знания, которые мы можем использовать в служении Ему?

— Дочь моя! — Раввин неестественно выпрямился. — Чему бы мы ни научились в служении Ему, мы никогда не совершим ничего, что могло бы сравниться с Его великими деяниями. Все, что мы называем знанием, весит не больше, чем то, что может вместить слабое сердце или одно зернышко, брошенное в борозду.

Тегу не хотелось вмешиваться. Какая архаичная манера говорить. Эта пара очаровала его. Остальные беженцы прислушивались к разговору с почтительным и жадным вниманием. Только офицер Тега выглядел отстраненным, сосредоточив свое внимание на поведении беженцев и время от времени подавая сигналы своим адъютантам.

Женщина, по-прежнему сохраняя полное смирение и еще ниже наклонив голову и прикрывая глаза рукой, продолжала тем не менее защищаться:

— Даже маленькое зернышко, брошенное в борозду, может дать начало новой жизни.

Раввин сурово сжал губы.

— Не может быть никакой жизни без воды и заботы, то есть без благословения.

Женщина тяжело вздохнула, но не изменила позу, выражающую подчинение.

— Равви, я слушаю и повинуюсь. Но я все же должна восславить то знание, которое ношу в себе, ибо оно содержит то же напутствие, которое вы только что произнесли.

Раввин положил руку на плечо женщины.

— Тогда передай его тому, кто желает его получить, но не попустит распространению зла.

Молчание подсказало Тегу, что диспут закончен. Он снова направил Стрегги вперед. Мурбелла шла сзади. Она кивнула Раввину, но при этом внимательно рассматривала женщину.

— Именем Бене Гессерит и нашего долга по отношению к вам я предоставляю вам убежище, — сказала Мурбелла.

Женщина опустила руку. В ладони блеснули контактные линзы. Она подняла голову. Белки глаз были синими, как у всякого, кто пережил Агонию Пряности.

Мурбелла мгновенно поняла, кто находится перед нею. Великая Преподобная Мать! Такого никто не видывал с фрименских времен Дюны.

Женщина куртуазно обратилась к Мурбелле:

— Меня зовут Ребекка. Я преисполнена радости от того, что могу быть с вами. Равви считает меня глупой гусыней, но я несу золотые яйца. Во мне память Лампадас. Семь миллионов шестьсот двадцать две тысячи четырнадцать Преподобных Матерей. Они ваши по праву.