…и оказался в зале, освещенном тысячью светильников.

Зал был громаден, потолок и противоположная стена совершенно терялись в туманном желтом сиянии, струящемся, мерцающем, льющемся, завораживающем. Окутанные этим светом, в воздухе медленно плыли призрачные фигуры всевозможных цветов и оттенков – кольца, звезды, конусы, спирали. В их мерном танце присутствовал некий трудноуловимый ритм; они кружились, подгоняемые невидимыми волнами, исходящими из неподвижного центра – находящегося в середине зала ступенчатого пьедестала, на котором ровным изумрудно-желтым светом сиял полупрозрачный кристалл размером с голову взрослого человека. А у подножья пьедестала, благоговейно воздев руки к небу, застыл на коленях силуэт человека, кажущийся черным в отблесках яркого волшебного света. На голове его сияла серебряная корона с четырьмя уродливыми рогами. Зловещий гул, напоминающий гудение потревоженного улья или рокот далекого морского прибоя, наполнял помещение, свербел в ушах, вызывал тупую, ноющую боль в зубах. На вершине каждой из высоких мраморных колонн, расположенных в строгом порядке, горел неяркий колеблющийся огонь. Человек в короне находился внутри неровного круга, начертанного на мозаичном полу чем-то красным, похожим на кровь. И центром этого круга являлся пьедестал.

Черная фигура медленно опустила руки, медленно повернулась и невидяще посмотрела на вошедшего – словно пребывая в трансе и не понимая, что происходит. Но постепенно взгляд человека в короне прояснился, и улыбка появилась на его исхудалом лице.

– А-а, – ласково проговорил он, покачав головой, но на ноги не поднимаясь, – пришел. Ты пришел. Что ж, так даже лучше. Рано или поздно… Не все ли равно с кого начинать. Начать – вот самое важное. «Начало» – вот самое главное слово во вселенной…

– А если изъясняться конкретнее? – Сварог раздражения не скрывал. Не хотелось ему скрывать, и все тут. – И стоит ли начинать с угроз, уважаемый?

Сварог шагнул вперед и… и словно бы увяз в чем-то липком, вяжущем, не пускающем дальше. Включил «третий глаз». Точнее, попытался включить – потому что ничего не вышло. А, дьявол… Все его магические способности были мягко, ненавязчиво, но действенно блокированы.

Ага. Ну ладно. Обложил себя колдовской защитой, гад? Ну да мы не гордые, мы и без магии кое-что могем, приучены-с… И Сварог отступил. Пока отступил.

– С угроз? – незнакомец искренне удивился. – Ах, вот ты о чем! О невинных шалостях с холодным сном! Или ты говоришь о тех забавных фокусах, что я показал тебе на пути к моему скромному жилищу?.. Прости, я просто хотел посмотреть, на что ты способен. Маленькая такая проверка, результатами которой я остался вполне удовлетворен. Но теперь ты мой гость, и я окажу тебе почести по чину.

– Тогда уж по королевскому чину, – сказал Сварог.

– Вот как? Покорнейше прошу простить меня за тыканье, – никакой издевки в словах «рогатого» Сварог не почувствовал, кажется, тот говорил на полном серьезе. Эх, определитель лжи бы сюда… – Уж не обессудьте, я не стану обращаться к вам «ваше величество». Во-первых, не люблю слишком длинных титулований, а, во-вторых, мы ровня. («Везет же мне на королей», – устало подумал Сварог, мигом припомнив владыку Хелльстада… И то, чем владыка кончил.) Я не спрашиваю вас, в какой части Гаранда находится ваше королевство и каковы его размеры. Да и какое, в сущности, это имеет значение! Мое же королевство… оно перед вами. Я устроил его по своему вкусу. Мне всегда нравилась зима в горах, эта холодная, горделивая красота, заставляющая человека почувствовать свои ничтожество и мелочность. А вы сейчас находитесь в королевском дворце… Но не пора ли представиться? Не стану настаивать, чтобы первым представлялся гость. Тем более, что я чувствую некую вину перед вами за эти… невинные розыгрыши.

Человек в серебряной короне с четырьмя рогами поднялся с колен, согнул голову в легком поклоне. Сказал просто:

– Мое имя Визари. И я бог.

Ну-ну. Ни больше, ни меньше. Даже покойный Фаларен богом себя отнюдь не считал…

Не сказать, чтобы Сварог очень удивился произнесенному имени. Чего-то похожего он, признаться, и ожидал. К этому все и шло. Слишком уж много странностей накопилось – чувствовалось, что все они связаны одной нитью и эта нить, как нить путеводного клубка, должна наконец-то куда-то привести. Вот и привела… Но чтобы к богу? Это, извините, не для нас, мы так высоко не замахиваемся…

– Не могу утверждать, что очень приятно познакомиться, – он позволил себе легкую улыбку, – однако ж, если настаиваете… Извольте: Сварог. Не бог, но король, – на ответный поклон он растрачиваться не стал. Пусть это и не по этикету, но король сам себе указ и этикет, не так ли?

Визари что-то прошептал, провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину, и вслед за этим за спиной Сварога что-то громко стукнуло о пол. Оглянувшись, Сварог увидел кресло на гнутых ножках, с мягкой обивкой и высокой спинкой.

– Садитесь, король Сварог, я полагаю, разговор нам предстоит долгий.

Хотя Сварог придерживался иного мнения, но все же сел. Сам Визари по-простому, без церемоний опустился на ступень пьедестала.

– Прошу простить меня за то, что разговаривать нам придется на некотором удалении друг от друга, но я отвык от людей с их странными привычками, с их непредсказуемостью и непоследовательностью. Прошу не обижаться. Когда я смогу всецело вам доверять, меж нами не будет разделительного барьера… Впрочем, в этом зале замечательная акустика, и даже если вы захотите перейти на шепот, я услышу. Как слышал я все, что вы говорили во время вашего недолгого, но насыщенного путешествия от корабля до моего дома и что меня, признаться, немало позабавило. Как вам мое скромное жилище, кстати?

– Вполне, – сказал Сварог, загоняя глубоко внутрь неприязнь. В конце концов, он пришел сюда по собственной воле, никто его не тянул. Да и выяснить кое-что не мешает – мирно… Хотя чувствовал он и легкое разочарование: как-то не так представлялась ему встреча с лидером Иных. Да и сам лидер выглядел несколько… несколько непрезентабельно, что ли. Впрочем, лидеры не всегда являют собой образец мужественности и красноречия – по-всякому бывает, знаете ли… – А вы, выходит, тот самый неуловимый, таинственный маг? О ком слагают легенды, ненавидят, боготворят, чье имя пишут даже на стенах домов?

– На стенах домов? Да что вы говорите! Про это я впервые слышу… Что ж, да, я и есть тот самый Визари. Тот самый бог, который заставил заговорить мир о себе… Если бы вы знали, чего мне это стоило, каких титанических усилий потребовало!

– А дозволено мне будет спросить, король Визари, зачем вам потребовался я?

– Вы? – вырвалось у Визари. Словно он удивился вопросу. – Ну… Раз вы здесь, значит вы – Призванный. В этом я убедился, когда вы прошли все испытания. Недаром… Впрочем, это неважно. Важно, что вы здесь.

– Под испытанием вы подразумеваете все то, что происходило со мной, начиная с подводного корабля?

– Вот видите, как велико мое могущество, – сказал Визари с ноткой хвастовства.

Что-то не так. Как бы отталкивающе не выглядел лидер, в нем должна, просто обязана быть жилка, какая-то черта, особенность, которая и заставляет людей следовать за ним со знаменами да под танки. А такой черты, сколько ни старался, Сварог в новоявленном боге углядеть не мог. Ладно, будущее покажет, что это за бог, лидер и маг в одном лице…

– В таком случае, удовлетворите мое отнюдь не праздное любопытство, ваша божественность. Имеете ли вы отношение к болезни, внезапно поразившей моего друга?

– Это все неважно, – скривившись, сказал Визари. – Вы начали говорить не о том. Не о том. Есть вещи, о которых мы должны говорить с вами сейчас, не размениваясь по мелочам.

– Хорошо, я слушаю вас, бог Визари, – покладисто сказал Сварог.

«Ему что-то жжет язык… Ну, пусть выговорится, глядишь, нервозность пройдет, тогда мы и вернемся к моим вопросам…»

– Слушайте меня внимательно, король Сварог, – голос Визари неожиданно изменился, стал торжественным. – Я сейчас открою вам глаза на многие вещи, которые для прочих людей надолго, если не навсегда, останутся тайнами за семью печатями. Здесь, в Зале, хранится самая большая драгоценность, что когда-либо попадала в руки человека. Ее нетленным светом пронизано все вокруг. Никто не знает, откуда на Гаранде появилась эта… драгоценность. В одном старинном свитке, случайно попавшем мне в руки, написано, что миллионы лет назад за право владеть нашим, тогда совсем юным, миром сражались Древние Боги, имена которых вместе с ними самими исчезли в бездне веков. Один из Богов, сражавшихся на стороне Добра, был ослеплен противниками, лишился глаза. Глаз этот упал на Землю – на крошечный безымянный остров… сюда. Частичка божества, он сохранил силу своего умершего обладателя, но некому было разбудить дремлющую в нем мощь… И я, я сумел отыскать этот предмет… э-э, назовем его Око. Я сумел восстановить его могущество. Око – это один из элементов вселенской структуры, поддерживающей равновесие в мироздании, частичка силы, стремящейся к упорядочиванию хаоса. Разработав и применив необходимые заклинания, я подчинил его мощь. И с его помощью заглянул в будущее. Сейчас я расскажу вам, первому человеку на свете, что открылось мне. Чего не знает никто, кроме меня.

Визари порывисто вскочил, принялся ходить перед пьедесталом, заложив руки за спину. Сварог наблюдал за его перемещениями, и с каждой секундой в нем все сильнее росло ощущение, что он присутствует на дешевом спектакле с отвратительными актерами и картонными декорациями. Даже пресловутый Фаларен – и тот был более… более правдоподобный. Вменяемый он был, несмотря на манию величия. Хотя сходство несомненное. Так что – опять дежавю? Опять отражения в зеркалах?..

– Грядут великие перемены, король Сварог! Хоть в это трудно поверить, но через шестьсот лет исчезнут материки и острова, исчезнет Корона и исчезнут все прочие мелкие государства. Миром будут править орды безжалостных дикарей, вышедшие из лесов Ханнры. Грядут кровопролитные битвы, жестокость которых и представить невозможно. Будут возведены и уничтожены в войнах новые города, будут возноситься к вершинам славы и рушиться в бездну забвения целые империи. Но войны – это еще не самое страшное. Ибо потом… Лик мира изменяется, король Сварог, и, спустя еще тысячу лет, он станет совсем другим. Материк Корона будет затоплен океаном, исчезнет в пучине Гвидор, лишь вершины гор останутся над поверхностью вод. Родятся новые материки, появятся новые моря и океаны, пустыни превратятся в громадные горные цепи. И в поколениях не останется памяти о живущих ныне. Все, чем мы жили, чего достигли, исчезнет без следа. Новое человечество придет нам на смену, великое и прекрасное.

«Ага, вот и зазвучала тема конца света! Давно пора». Сварог закинул ногу за ногу, хотя больше всего ему хотелось встать и просто уйти из зрительного зала. Терпение, граф, терпение: Визари настолько увлекся риторикой, что несколько ослабил контроль над магическим щитом, заголосила уже не подавляемая сигнализация опасности, и Сварог очень аккуратно, искоса, мельком глянул на колдуна «третьим глазом». Глянул – и тут же «глаз» выключил, потому как сияние кристалла на пьедестале оказалось невыносимо ярким. Впрочем, и увиденного было достаточно. Что ж, судари мои, перед ним был несомненно человек – человек как человек, не без магических способностей, но и не супермаг. Так, серединка на половинку. И, что характерно, способности эти были не темные и не светлые, а какие-то… какие-то никакие. Блеклые и невзрачные. И это он вычислил появление Сварога в этом мире, организовал его спасение и череду последующих событий?! Быть того не может.

– И мы, мы создадим это человечество! – продолжал Визари, и голос его эхом отскакивал от стен. – Мы сбережем, пронесем сквозь тысячелетия все то, чего достиг наш мир, чтобы потомки смогли насладиться произведениями нашего искусства, чтобы не открывали заново те законы мироздания, которые уже открыли мы, чтобы не повторяли наших ошибок. Пользуясь силой магии, мы превратим этот остров в цветущий сад, возведем прекрасные здания. Мы отгородим этот остров от остального мира цепью преград и ловушек, сквозь которую мало кому удастся проникнуть. Мы станем искать по всей Земле людей, которые обогнали свое время, – тех, кто посвятил свою жизнь раскрытию тайн природы и изучению устройства всего сущего, тех, кто неустанно пытается заставить стихии служить человеку, художников, скульпторов, сочинителей музыки, по красоте превосходящей мелодии небесных сфер. Мы призовем их к себе. Долго придется объяснять, как это устроить, но поверьте мне, я знаю – как. И это произойдет – со всех уголков света сюда начнут стекаться самые светлые умы, самые мудрые личности, изобретатели и поэты, маги и исследователи. А лишние и бесполезные погибнут в ловушках, которые мы возведем на их пути к острову, потому что на поиски благословенной земли ринутся толпы разочарованных своей жизнью, уставших от каждодневной суеты, от необходимости добывать своим трудом хлеб насущный. Но острову – нам – они не нужны. Остров в конце концов не сможет вместить всех тех, кто ищет счастья и спокойствия лишь в существовании подобно скоту, которого кормит и о котором заботится трудолюбивый хозяин. И на дороге таких людей мы возведем непреодолимые стены – тем прочнее, чем ближе настырный путник находится к нашей стране. Если ты, не желая никого видеть, окружаешь свое собственное жилище высокой стеной, глубоким рвом и сажаешь у дверей свирепого пса, а какой-то излишне любопытный пройдоха все же вознамерился забраться к тебе, и его растерзала твоя собака, – кого ты станешь винить в происшедшем? Конечно, вора и пройдоху. Нам не нужны здесь воры и пройдохи! А править новым и воистину счастливым человечеством станем мы, основатели нового мира. Мы с вами, король Сварог, выберем себе женщин из тех, кого зовут Иными. Самых достойных, кто от природы наделен умением чувствовать магическую суть вещей. К нашим потомкам, согласно природе наследования, перейдут наши способности и они, как и мы, смогут успешно править созданной нами страной. И вот что я вам еще хочу сказать касаемо женщин. Вы удивитесь, когда услышите…

– Две королевские династии на одном троне не уживутся, – негромко произнес Сварог.

– Что? – спросил Визари.

«А говорил, что акустика в зале расчудесная, что он услышит даже мой шепот. Похоже, кроме себя, он никого не способен услышать».

– Я говорю – считайте, я согласен, – сказал Сварог устало. – Давайте заложим новую расу, расу избранных, вдобавок заложим расу в расе, избранных среди избранных – я на все согласен. Вы правы, мне нечего возразить… да и не хочется возражать. У меня есть к вам всего одна маленькая, крохотная просьба. Так сказать, в залог нашего будущего сотрудничества и полного доверия.

– Вы о чем? – голос Визари стал резким.

– О моем друге. Не знаю, как это выглядело со стороны, но на самом деле я направлялся не на увеселительную прогулку, а за лекарством для моего товарища, – он, понимаете ли, при смерти. И у меня очень мало времени. По сути, времени нет вовсе. Я бы рискнул просить вас не препятствовать нам и позволить немедленно продолжить путь. Я обещаю вам вернуться к этому разговору, как только я добуду лекарство и спасу моего товарища.

– Вы перебили меня. Все то время, что я распинался перед вами, говорил с вами о сокровенном, вы думали о своих пустяковых делах. Вы не способны возвыситься мыслью. Ха, и я еще хотел поделиться с вами дарованным мне могуществом! Я открыл вам величайшую из тайн! Тайну грядущего!

В голосе Визари дрожала нешуточная обида.

А Сварога так и подмывало сказать: «Для вождя народов у вас слишком мелкоуголовные замашки, любезный. Слишком плоский, понимаешь, образ мыслей». В общем, надо отсюда вырываться, и как можно скорее. Этот Визари – типичный псих. Драпать надо, нечего тут ловить. И ради Рошаля, и ради того, чтобы самому не свихнуться. И плевать на все ответы, на все вопросы.

– Вас устроит слово короля? – попробовал Сварог зайти с другой стороны. – Слово короля, что я незамедлительно вернусь, едва…

– Вы никуда отсюда не уйдете, – махнул ладошкой бог. – Узнавший тайну бога Визари, видевший в лицо бога Визари должен остаться с ним на острове. Или умереть.

«Даже если он вдруг пообещает мне, что незамедлительно, силой своего могущества сумеет избавить Рошаля от лихорадки, смогу ли я поверить этому человеку? Бог, ха-ха-ха. Ясное дело, не могу. А стало быть, – и Сварог сделал неутешительный вывод, – будем уходить по-плохому».

– Я все-таки даю вам слово, что вернусь продолжить разговор, если вы выполните мою просьбу, – Сварог попытался подняться. И неожиданно был вновь вдавлен в кресло невидимой стеной. Следом за первым ударом последовал второй, но Сварог на его пути уже успел поставить магический блок.

– Ах так! – возопил Визари. – Ты думаешь, что тебя это спасет! Ну смотри же! Смотри, что я могу!

Откуда-то с потолка сорвалась ветвистая молния и с оглушительным шипением вонзилась в макушку колдуна. На миг все вокруг осветилось полуреальным голубым светом; когда же вспышка угасла, Визари, невредимый, поднялся со ступени пьедестала. Теперь он казался – казался ли? – выше ростом и шире в плечах.

Сварог уже покинул кресло, вновь выдернув саблю из ножен. Магическое противостояние к успеху ни одну из сторон не приводило, две магии сейчас напоминали двух оленей, сцепившихся рогами, – сцепку не разорвать, но и одолеть один другого не может.

Сейчас все решало простое оружие.

Изо всех сил Сварог опустил сабельный клинок на невидимый «барьер», который не пускал к центру зала. С треском посыпались искры, по невидимой «стене» побежали вполне видимые радужные разводы, но она выдержала удар. Раз за разом Сварог обрушивал оружие на преграду, и вот, наконец, она начала поддаваться – места, куда попадало острое, как бритва, лезвие, начинали светиться багровым, разрывов в защите становилось все больше, и лицо Визари исказилось. Но не только гневом: Сварог увидел, что подбородок колдуна вытянулся вниз, до самой груди, нос превратился в две зияющие неровные дыры, а выпученные фосфоресцирующие глаза переместились на виски. Он изменял свою внешность!

– Умри! – вырвался зловещий хрип из бочкообразной груди колдуна. Он поднял тощую руку с неожиданно удлинившимися пальцами, крайние фаланги ярко вспыхнули, и в сторону Сварога понесся комок фиолетового тумана.

Магический щит Сварога выдержал и эту атаку. С грохотом, на тысячи осколков разлетелась колонна, в которую, срикошетив от щита, угодил сгусток. Жуткий гул усилился до невыносимого воя. Сияние, излучаемое камнем на пьедестале, резало глаза, скрадывало очертания предметов, изменяло перспективу. Но в стене, воздвигнутой Визари, уже зияла очерченная пурпурной границей брешь – в нее-то и устремился Сварог. Когда он миновал невидимую границу, поднялся зловонный ветер – он заметил, что одежды колдуна, уже расползающиеся под напором изменяющейся плоти, затрепетали, подобно крыльям ворона. Визари взмахнул руками, и тут же рядом с ним появился его двойник – прежнего, человеческого облика.

– Ты настырен, человек, – холодно улыбнулся двойник. – Это хорошо. Так игра становится интересней. Это даже хорошо, что на тебя не подействовало заклятие холодного сна и ты вышел с корабля… хотя я и не понимаю, почему оно не подействовало. Давай же, попробуй совладать со мной! – И он угрожающе поднял руки, в которых неизвестно откуда появился сверкающий меч.

Сделав обманное движение клинком, Сварог выбросил вперед руку, и холодная сталь на целый локоть погрузилась в плоть колдуна. Однако тот даже не пытался защищаться – он с удивлением смотрел, как из раны в груди толчками хлынула черная кровь.

– Ловко! – похвалил он, словно ничего и не произошло. – Но ведь ты понимаешь, что с этим ножиком меня не победить. Тут требуется кое-что посерьезнее.

– Будет тебе и посерьезней, – процедил Сварог, вновь включая «третий глаз».

Тело Визари в магическом зрении вдруг пошло волнами, словно отражение в озере в ветреный день, но презрительная улыбка с лица не исчезла. Потом двойник колдуна заколебался, стал прозрачным, вспыхнул…

Тяжело дыша, Сварог повернулся к пьедесталу. Несущий смрад ветер крепчал.

Настоящий Визари нависал над пьедесталом, стоя на верхней ступеньке, и зеленовато-желтое сияние втекало в его пасть, наполняя обезображенную плоть силой и мощью. Ничего человеческого не оставалось в колдуне: тело его выросло втрое, шея совершенно исчезла, и теперь уродливая, шишковатая лысая голова росла прямиком из широченных плеч, корона каким-то чудом все еще держалась на ней; руки превратились в восемь суставчатых, беспрестанно извивающихся щупалец, ноги стали двумя бесформенными тумбами, снабженными кривыми грязными когтями; между ними змеился чешуйчатый хвост. Чудовище повернулось к надоедливому человеку с саблей, и мутная перепонка на мгновение прикрыла глаза с вертикальными, как у змеи, зрачками. Сварог осторожно приближался к нему.

– Ты утомил меня, человек, – с трудом, нечленораздельно прорычало оно, разинув слюнявую пасть, в которой сверкало три ряда кривых зубов. – Я раздумал сражаться с тобой здесь и сейчас. Я – хозяин всего, и я – хозяин времени. Поэтому я изгоняю тебя из этого сейчас. Отправляйся в Прошлое и до конца дней мучайся тем, что опоздал!

И будто рухнула сверху тонна песка, придавливая, ослепляя, хороня заживо…

…Сварог напрягся и медленно разомкнул веки. Возникло чувство, будто в глазах и вправду песок. Однако постепенно зрение возвращалось, и сквозь застилающий взор туман он рассмотрел склонившихся над ним Ак-Кину и Монаха.

– Он жив! – облегченно выдохнула девушка.

– Предводитель, скажите что-нибудь, – настойчиво попросил его другой голос, до боли знакомый. – Не молчите!

«Босой Медведь», – узнал Сварог. И заставил себя подняться.

Его встретили электрический свет, тихое, едва слышное монотонное гудение, спартанское убранство каюты – и лица его новых знакомых, во взглядах которых явственно проступало беспокойство.

– Что с вами произошло? – с тревогой спросила Ак-Кина, присев рядом на койку.

«Рассказать – ведь не поверят», – усмехнулся про себя новый капитан нового экипажа «Пронзающего», на борт которого он вернулся.

– А что такое? – как можно более беззаботно произнес он. – Спал вроде. Как все люди спят…

– Враг одолеть старался, проникнув через сон! – прогромыхал Монах. – Черные козни сплели, как паутину паук! Ибо сказано Многоустом: «Не дремлет зло, и ты не дремли».

– Да не ори ты, – поморщился Босой Медведь. – Перечитай лучше еще раз и со всем вниманием своего Многоуста, там наверняка что-то сказано про грех многоорания.

– А где Щепка? – спросил Сварог.

Они замешкались с ответом.

– Так она в рубке, – сказал Босой Медведь, отводя взгляд. – Надо же кому-то корабль вести по курсу.

И чувство опасности, которое вроде бы уж должно было уняться после возвращения из ледяного сна, продолжало подавать сигналы. Да еще как продолжало! Просто вопило во всю заложенную мощь…

– Сколько я спал?

– Всю ночь и весь следующий день, – сказала Ак-Кина. – Слишком устали, наверное. Такое, я слышала, бывает.

Сварог глянул на иллюминатор. За иллюминатором чернела ночь.

– Бывает, – подтвердил Босой Медведь. – Помню, загребли как-то Рубана Драную Ноздрю в холодную и держали там трое суток. Кормили, поили, а спать не давали. Светом в глаза светили, тормошили, как только начинал отключаться, били, конечно. Хотели, чтобы он сознался в ограблении дамского магазина. Но Рубан продержался и – никуда не денешься – его отпустили… Так он, вернувшись в трактир «Битый туз», вообще продрых неделю без просыпу.

Чувство опасности не унималось, хоть тресни.

Сварог огляделся. Шаур на столике. Он протянул руку, взял.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Ак-Кина.

А ничего Сварог не собирался. Просто привык, что шаур всегда при нем – или за поясом, или в кармане…

Он быстро повернул голову и пристально взглянул ей в глаза.

На одно короткое мгновение, словно в кошмарном сне, ее глаза разъехались в стороны, и в них вспыхнули змеиные, вертикальные зрачки… но уже в следующую секунду рядом со Сварогом вновь находилась симпатичная рыжеволосая девчушка.

Ага, вот, значитца, как.

Вместо ответа на ее вопрос Сварог навел шаур на стену каюты, нажал на спуск… Серебряная звездочка пронеслась сквозь стену, точно сквозь утренний туман.

«Мираж, наваждение, иллюзия, можно и не включать магическое зрение», – понял он, ничуть не удивившись, и вместе с этим пониманием пелена упала с глаз. Фиолетовый туман вновь заволок все вокруг, застлал глаза, проник в мозг – и Сварог вернулся из страны забвения. Он вновь оказался в зале, где горели тысячи светильников. За время его «отсутствия» – он понял это не разумом, а тем, что выше и древнее разума, – прошли считанные мгновения. Чудовище по-прежнему нависало над пьедесталом, и магическое сияние втекало в его разверстую пасть.

Вот почему этот монстр, о котором Сварог уже не думал как о человеке по имени Визари, не убил его во время «отсутствия» – чтобы убить, монстру самому потребовалось бы переместиться в сконструированный им мир. А надеялось оно, что Сварогу не выбраться из иллюзорного бытия, в котором он проживет всю жизнь, но так и не поймет, не узнает, что в мире реальном минуло лишь несколько мгновений. Хитро закрутил, с-сука! Ну, держись…

Монстр с невероятным для такого веса проворством отскочил в сторону, и сабельный клинок просвистел совсем рядом с его головой. Чудовище издало яростный рев, щупальца щелкнули, как бич, и, если б Сварог не пригнулся, снесли бы человеку голову. Но человек упал, перекатился влево и вновь вскочил на ноги, выставил перед собой клинок. И вовремя: на то место, где он только что стоял, обрушился могучий удар хвостом.

На мгновение человек и монстр замерли, буравя друг друга взглядами. Из пасти того, кто был Визари, вырывалось хриплое дыхание. Сварог молчал. И вот чудовище, неуловимым движением скользнув вперед на, казалось бы, неуклюжих лапах, взмахнуло щупальцами и опутало лезвие сабли, точно арканом. Могучий рывок едва не вырвал оружие из рук Сварога, но невероятным усилием он удержал его, резко дернул вниз. Острый как бритва клинок с легкостью вспорол склизкие щупальца, и их обрубки посыпались на пол. Монстр взвыл от боли и отшатнулся, но только на миг. Вновь просвистели щупальца, уцелевшие с другой стороны тулова, и стегнули Сварога, точно плетьми. Удар бросил его на колонну. Очередная волна фиолетового тумана накрыла его с головой.

Сварог оказался на морском дне. В вечной тьме, среди колышущихся зеленоватых водорослей скользили светящиеся голубоватым холодным светом слепые рыбы. Непомерное давление сдавило грудь, соленый ледяной поток хлынул в легкие, вытесняя последний глоток воздуха, толща воды сковывала любое движение… Но он уже знал, что это всего лишь обман, и знал, как с ним бороться…

Когда он вновь открыл глаза, прогнав наваждение, чудовище, опутав тело четырьмя оставшимися щупальцами и прижав к боку правую руку Сварога – руку, в которой он держал саблю, – нависло над ним, разинуло зловонную пасть, чтобы поглотить человека.

Извернувшись, Сварог свободной рукой сшиб с головы твари серебряную корону, и та со звоном покатилась по полу. Сияние, словно освободившись от притягивающего его магнита, взметнулось к самому потолку, рванулось из стороны в сторону и втянулось в потолок. Камень на пьедестале вспыхнул с новой силой.

Из зева монстра вырвался оглушительный рев, в котором смешались нечеловеческие ярость и страх. Он отпустил Сварога и, отвернувшись, потянулся к упавшей драгоценности. И в то же мгновение Сварог перехватил саблю, развернув ее лезвием к себе, поднял высоко над головой и по самую рукоять вонзил в спину Визари.

Чудовище взвыло с новой силой и ничком шумно рухнуло на мозаику, украшавшую пол. Сварог выдернул лезвие – из раны хлынула густая фосфоресцирующая жидкость – и вновь погрузил его в конвульсивно содрогающееся тело.

Захрипев, монстр перевернулся на спину и уставился на человека помутневшими глазами.

«Как?.. – прозвучал вдруг в мозгу Сварога тихий голос Визари. – Как тебе удалось?.. Ты, жалкий человечишка…»

– Так уж получилось, – ответил Сварог спокойно, хотя от усталости грудь его разрывалась и ныл каждый мускул. – Это судьба, так что не обессудь…

И он в третий, последний раз поднял саблю. Свистнуло лезвие, рассекая плоть чудовища, некогда бывшего человеком. Тут же стихло зловещее жужжание. Уродливая голова, разбрызгивая светящуюся жидкость, покатилась в сторону и замерла рядом с упавшей короной, у подножья пьедестала.

Сварог опустился на пол и едва слышно рассмеялся. Герой мира Гаранд оказался дешевым фигляром. Высокомерным выскочкой и любителем дешевых эффектов. Но надписи со стен домов никуда не исчезнут, а равно будут множиться легенды о великом и мудром Визари…

– Какое неприятное место, – раздался голос от порога. – Сразу видно, что здесь обитал безумец.

Сварог оглянулся. На пороге зала («Интересно, а что сейчас снаружи?» – подумал Сварог) стояла Щепка.

– Безумец, вообразивший и считавший себя Визари. Самозванец, одним словом.

– Да это я уже и сам понял, – вздохнул Сварог. – А вот ты откуда знаешь?

– Просто я знаю настоящего Визари. Вот и все, – сказала Щепка.