Глава 3
Амулет
1
Малинин вернулся спустя два часа. За это время Пьеро успел проиграть хозяину дважды. Но он не расстраивался. Выигрывать в нарды у шефа – дурная примета. Это подтвердит кто угодно, в особенности же – сам Стальной Венедикт.
– Входи, – скомандовал президент компании ВИН, и умные двери пропустили просителя.
Малинин выглядел сконфуженным – словно школьник, ощущающий, что наказание неминуемо. От проницательного взгляда Щюро не укрылись мелкие капельки пота, выступившие на лбу референта.
– Ну что, друг мой Шура, как там наши нарушители? – поинтересовался шеф, самодовольно складывая руки на животе.
Александр прекрасно знал, что любезность шефа не предвещает ровным счетом ничего хорошего. Но отступать ему было некуда.
– Один из объектов уничтожен на границе Зоны Стабильности. Другой уничтожен на время. Добить не успели из-за планового выключения. Координационный Центр отрубил его раньше, чем мы успели его как следует придавить…
– Не понял? – переспросил Пьеро, играя кубиками на ладони. Он, похоже, плохо понимал, как это, в принципе, можно «не успеть» в таком плевом деле, как уничтожение объекта.
Малинин пустился в сбивчивые разъяснения.
– Объект номер два, полицейский, аватар класса Гильгамеш. Он проник в зону стабильности. Черт его знает как. Потом он обманул сторожевой бот и пробрался на остров. Там он вступил в контакт с объектом «Пантера», а когда мы…
– Что ты сказал?! – заревел Щюро, выскакивая из кресла. – Вступил в контакт с Пантерой? Или я ослышался?
– Так и есть, – подтвердил Малинин, бледнея.
– Может быть, он еще ее трахнул, после того, как вступил в контакт? – спросил Щюро ледяным тоном.
– Насколько мне известно… То есть мне не известно, чтобы…
Щюро играл желваками и молчал. Никто не смел нарушить тишину.
Пьеро налил в чашку тончайшего китайского фарфора молока с экстрактом индийской конопли и чуть пригубил напиток далеких богов. С функциональной точки зрения Пьеро было все равно: он мог бы пить и машинное масло, и сырую нефть. Но вкусовые рецепторы у него все-таки имелись – для химического экспресс-анализа твердых веществ и жидкостей. И порою Пьеро удавалось убедить себя, что от некоторых напитков он получает субъективное удовольствие, как настоящий, живой человек.
Малинин стоял по стойке «смирно». Глаза его слезились от страха. Он знал, что объект «Пантера» – слабость их ярого президента и что на содержание островного парадиза компания тратит не менее одной двухсотой части своего годового дохода. То есть чудовищную сумму, которую самому Малинину не заработать за всю жизнь. Наконец пауза была прервана.
– Дальше. Личности объектов установлены?
– Пока нет. Мы выяснили, что личность первого – того, который был убит – установить невозможно. Он незарегистрированный пользователь и в гражданской базе данных никаких записей о нем не содержится. Скорее всего, входит в ВР со своей мобильной станции. Аватар класса Джирджис. Ловок. Сообразителен. Интеллектуальный индекс чрезвычайно высокий.
«Локи», – прошептал Стальной Венедикт.
– Второй – полицейский, – продолжал Малинин. – Работать с полицейским сервером сложно, но мы уже сделали заказ. Наш человек сможет выяснить все, касающееся его персоны, к завтрашнему утру. Включая локализацию его капсулы входа.
Щюро опрокинул чашку с молоком, поставленную подле него услужливой рукой Пьеро.
– Если это требуется, можно поискать и дополнительную информацию касательно его интимных предпочтений, в том числе и насчет четвероногих, разных там кошачьих… – зачастил Малинин, который из кожи вон лез, чтобы угодить шефу.
Увы, Малинин был глуп. Сам того не желая, он допустил чудовищную бестактность.
– Послушайте, милейший, я хочу провести один эксперимент, – вкрадчивым голосом сказал Щюро, бросив на своего начальника охраны заговорщический взгляд. – Закройте глаза и не открывайте их, пока я не попрошу. Идет?
– Конечно, конечно, – с дрожью в голосе сказал Малинин и смежил веки. – Эксперимент – это хорошо, очень хорошо…
– Только не подглядывать!
Стальной Венедикт протянул Пьеро открытую ладонь, которая сразу же отяжелела – на нее лег АПЛ-9. Автоматический пистолет Леонова калибра девять миллиметров. Любимая игрушка Пьеро. Щюро сбросил пистолет с предохранителя и выпустил ровно две пули. Одна вошла Малинину между глаз, а другая пробила правое легкое. Навылет.
Пьеро одобрительно покачал головой. Неплохо для человека. Он бы сделал то же самое, но только чуть быстрее и чище.
Не успев ни вскрикнуть, ни испугаться, Малинин упал на пол, который стремительно окрашивался во все оттенки красного и серого.
– Теперь можешь открыть глаза, дорогой мой Шура, – рассеяно глядя на референта, сказал Щюро.
Малинин, разумеется, не шевельнулся. Да и глаз у него теперь не было.
– Не можешь? То-то же, – меланхолически заметил Щюро, и послушное кресло доставило его прямо к окну, за которым сиял красою типичный среднерусский пейзаж.
2
– …Иван, из России, и Жан-Поль – француз, гуляют по пляжу в окрестностях Ниццы. Все бабы, как одна, не сводят глаз с Жан-Поля и провожают его томными взглядами…
Болтовня «Вована» была первым, что услышал Августин, придя в себя под полифертиловым сводом капсулы.
Голова его раскалывалась от нечеловеческой боли, кровь стучала в висках. Но хуже всего была чудовищная жажда – пересохший язык едва ворочался во рту.
– …проходит день, два, на Ивана никто не обращает внимания. Ему завидно. Он просит Жан-Поля: поделись, мол, со мной секретом, как нравиться женщинам. Жан-Поль ему советует подложить в плавки картошку, и тогда, мол, все будет в порядке…
Августин открыл матовую крышку капсулы и, стараясь обходиться без резких движений, дабы не усилить разрывающую череп мигрень, ступил на пол.
Томас был тут как тут. Он смотрел на Августина своими проницательными собачьими глазами и лениво вилял хвостом. Весь его вид выражал сострадание.
– Иван делает так, как посоветовал Жан-Поль. Проходит неделя – никакого эффекта. Наконец он встречает Жан-Поля в раздевалке и злится: «Ты меня обманул!» Жан-Поль окидывает Ивана критическим взглядом и говорит: «Так ведь картошку нужно было спереди подкладывать!»
Августин подошел к компьютеру. Спикер «Вован» продолжал болтать как ни в чем ни бывало.
– Послушай, Томас, я что, забыл его выключить? – в полном недоумении спросил пса Августин.
В его мозгу был отчетливо запечатлен тот момент до начала дежурства, когда он сказал «Вовану» «хватит», а потом, немного погодя, выключил и сам компьютер. Вроде бы так. Впрочем теперь, после бесконечно мутирующих просторов Утгарда, ему было нечеловечески трудно быть в чем-либо уверенным.
«Наверное, все-таки забыл, – вздохнул Августин. – Если бы в квартиру проникли какие-нибудь враги народа или, допустим, воры, Томас, конечно, проучил бы их. Ну, или хотя бы нервничал сейчас… А то сидит как калоша, слюни распустил…»
Томас, высунув наружу свой длинный и влажный язык, преданно смотрел на Августина, не выражая никаких признаков беспокойства. Ему тоже было жарко.
Августин глянул на термометр. Двадцать восемь градусов. Многовато для десяти часов вечера.
3
«Что же такое истинная Виртуальная Реальность, которую я подарил несчастному человечеству?
Во-первых, это сверхмощные нейрокомпьютеры, связанные в одну глобальную интернациональную Сеть. Универсальная база данных содержит миллиарды эталонных сигналов для твоего мозга, и она ежеминутно пополняется новыми. Из этих эталонов нейрокомпьютеры создают все, что ты видишь, слышишь, нюхаешь и чувствуешь.
Во-вторых, это периферийные Координационные Центры, фильтрующие или ослабляющие смертельно опасные сигналы, следящие за здоровьем пользователей и отвечающие за соблюдение правил игры.
В-третьих, это личные пользовательские капсулы. Во время сеанса они блокируют сигналы от естественных органов чувств и заменяют их сигналами, идущими от нейрокомпьютеров. Кроме этого, капсулы отслеживают реакцию мозга на поступающие сигналы и, перехватывая команды мозга различным частям тела, возвращают их нейрокомпьютерам. Так обеспечивается обратная связь, а заодно исключается вся эта комическая дурь вроде сучения ногами во сне.
Даже если человек в ВР бежит олимпийскую дистанцию или, допустим, занимается любовью с какой-нибудь милой особой, он внешне остается спокоен как безмятежно спящий младенец. Кое-что, конечно, подавлять просто нельзя. За счет этого иногда выделяется немного пота, слюны или различных секреторных веществ в зависимости от пола пользователя. Большинству это даже нравится, а те, кого это не устраивает, могут убираться вон из моей Виртуальной Реальности».
Олаф Триггвассон. «Страннее, чем рай»
4
Щюро щелкнул пальцами.
Чуткие уши внутренней системы наблюдения уловили знакомый акустический сигнал.
В караульном помещении номер четыре, находящемся по соседству с апартаментами Щюро, зажглось старомодное зеленое табло. «Вас вызывает директор», – лишенный интонаций женский голос продублировал надпись на табло.
Все это можно было сделать в десять раз эстетичнее, в пятьдесят раз современнее и в сто раз дороже. Но Щюро был рачительным хозяином. Все, что при прежнем директоре было устроено с его точки зрения слишком сложно (а значит, не вполне надежно), Щюро приказал демонтировать, распродать по офисам кичливых зауральских магнатов и заменить простым и надежным.
Двое дежурных охранников стремительно выскочили из помещения номер четыре и спустя несколько секунд появились на пороге.
– Уберите, пожалуйста, – распорядился Щюро, имея в виду труп Малинина с простреленной головой и окровавленный ковер.
– Кровоизлияние в мозг, – пояснил он охранникам, на чьих лицах читалось брезгливое недоумение.
Через пять минут кабинет вновь пришел в рабочее состояние. Новый ковер, полностью идентичный предыдущему, занял место своего безвинно пострадавшего предшественника.
– Ну что же, дорогой, наконец-то мы одни… – Щюро подмигнул своему начальнику охраны. – И теперь настало время для спокойной работы ума.
Пьеро без энтузиазма кивнул. Он не любил работать умом. Он любил работать пистолетом Леонова, автоматом «Мистраль», пистолетом-пулеметом «Унимаг», гранатометом АГС-100, штурмовой винтовкой M-27 и железными кулаками. Но если шефу угодно…
– Видишь ли, задеты честь и достоинство нашей фирмы. Террорист, которого я, кажется, знаю, повадился ходить в нашу Зону Стабильности как козел в огород. У него на хвосте болтается еще какой-то легавый. Если так пойдет дальше, они скоро по моему кабинету бродить начнут, а?
– Хорошо бы… – бесстрастно заметил Пьеро, извлекая из пистолета обойму без двух патронов. – Тут бы я их без всяких там виртуальных штучек, без Идеального Катарсиса… до полной биологической смерти…
– Вот именно, – жестко оборвал его Щюро. – Но перед этим надо поработать умом. Итак. Их убили. Одного до смерти, другого на время. Но от ВР смерть их не отвадит. Потому что оба они – натуральные маньяки ВР, они просто жить без нее не могут! Это стопроцентно верно, потому что только маньяки по своей воле входят в Утгард. Следовательно, они уже завтра захотят возвратиться в ВР… И не просто в ВР, а в нашу Зону Стабильности. Чтобы вернуться в ВР, они должны…
– Купить «форсаж», – продолжил мысль шефа Пьеро, пряча в кобуру дозаряженный пистолет. – А чтобы купить «форсаж», они должны обратиться к Хмырю.
За что Щюро любил своего начальника охраны, так это за умение поддержать просвещенную беседу.
– Да! – воскликнул он. – И поэтому Хмыря надо убрать. Но этим может удовольствоваться только очень ограниченный человек. Я, например, этим не удовольствуюсь… Кроме того, надо прикрыть наш сказочный Остров. И заказать старому дурню Деппу что-нибудь повеселее. Например, замок. На случай, если эти мерзавцы нас все-таки опередят, мы должны иметь запасной вариант. Они влезут в Зону Стабильности, а там… А там посмотрим. Так или иначе, мне, помимо всего прочего, нужны будут хорошие уши. А Хмыря – убрать. Надоел.
Щюро обладал колоссальной интуицией. Он был уверен, что убитым сегодня в Утгарде террористом был Локи, с которым его связывало многолетнее и не самое приятное знакомство.
Он пока еще толком не понимал что к чему, но был уверен, что Локи умышленно притащил легавого в Зону Стабильности. Видимо, с точки зрения Локи, что-то там легавый должен был сделать в этой Зоне, но что именно? Главное, своим звериным чутьем Щюро ощущал, что вся эта история так или иначе обязательно выведет его на базу террористов. А террористы были, пожалуй, единственной реальной силой, способной помешать его планам…
– Так что… Разрешите приступить к ликвидации Хмыря? – с надеждой спросил Пьеро.
– Не разрешаю. Пусть лучше Воронов лишний раз своих людей потренирует. Им скоро ох как много работать придется…
5
Августин наскоро разделся, машинально попросил телевизор включиться и плюхнулся с головой в едва теплую ванну.
– Если вы или ваш мужчина не находите это красивым, значит, вам пора срочно заняться вашим вкусом! – вещал вкрадчивый мужской баритон.
Через минуту Августин смыл с лица хлопья пахнущей жасмином пены и всплыл.
Экран телевизора располагался прямо над его ступнями, отдыхавшими на краю ванны. Вообще-то Августин не был поклонником простых видеорадостей и считал их жалким уделом тех, кому не по плечу суровые утехи виртуального мира.
Августин презирал телевизор.
Он даже на спор не мог назвать трех медиакомпаний. В свое время он не вспомнил ни одной и бутылка отменной медовухи «Князь Трубецкой» (на которую-то Августин и поспорил) уплыла в руки его приятеля Сергея…
Но в этот вечер Августин умерил свое презрение. После всех шепчущих и кричащих ужасов Утгарда, большинство из которых он даже толком не помнил, ему мучительно хотелось услышать нормальный человеческий голос. Даже если это слащавый тенорок ведущего дебильной «образовательной» программы для несовершеннолетних или вкрадчивый баритон реклам-диджея «Голубой волны»…
– Посмотрите на этого юношу! – разорялся обладатель вкрадчивого баритона. – На его груди нет ни одного волоска. Что же, встречайте летний хит – депиляторный крем «Унисекс-Брист»! А теперь посмотрите-ка на свою грудь! Как, на ней все еще есть волосы? Фу-у-у! Фи-и-и! Фэ-э-э! С волосами на груди вы похожи на орангутанга! Станьте же человеком! Крем «Унисекс-Брист» сделает вас моднявым, желанным, обалденным!
Скорее машинально, чем обдуманно, Августин опустил взгляд на свою грудь, покрытую жасминовой пеной и, разумеется, волосами. Нормальная мужская грудь. Обыкновенная, не сказать, чтобы «моднячая»…
В следующее мгновение брови Августина взлетели едва ли не на затылок.
На его волосатой груди покоилась изящная, почти невесомая резная пластина из кости. «Вот те на… Подарок от Дедушки Мороза?» – пробормотал себе под нос Августин, спешно вылезая из ванны.
* * *
Августин, поглощенный своей находкой, не знал и не мог знать, что телевизор, скучающий в его ванной комнате, был настроен на «Нежную Радугу» – культовый чэннел московских сексуальных меньшинств. Настроен рукой приходящей раз в месяц домработницы Людмилы Ромуальдовны, чопорной и полногрудой матери четырех оболтусов и страстной (хотя и тайной) любительницы разновсяческих видеоперверсий.
В другое время сей факт, пожалуй, развеселил бы Августина. Но Августину, разглядывающему костяную пластину, что лежала на его мокрой ладони, было не до веселья.
Находка была проста и незамысловата, как и большинство предметов в реальном мире. Она представляла собой костяную бляшку, по форме близкую к овалу.
На лицевой стороне бляшки было вырезано незатейливое изображение – нечто вроде буквы Э, положенной набок «рожками» кверху. Не то иероглиф незнакомого языка, не то примитивное плавсредство…
Приглядевшись, Августин заключил: да, это лодка. Нечто подобное ему уже приходилось видеть в раннем детстве, когда отец водил его на экскурсию в музей при Институте Этнографии. Там среди скифских баб и неолитических серпов, попадались и такие вот рисуночки…
Больше на бляшке не содержалось ничего примечательного. Никаких надписей. Никаких указаний. Просто лодка и все. Просто амулет.
В верхней части бляшки была просверлена дырочка, через которую проходила шерстяная нить, словно бы высученная вручную из грубой грязно-желтой шерсти.
И что же это выходит? Вся эта архаическая красота уже висела на его, августиновой шее, когда он вылез из капсулы! Получается, кто-то невесть зачем нацепил на него амулет, пока его тело, лишенное сознания и воли, лежало в капсуле и пока его сознание вкупе с его душой блуждали по просторам Митгарда и Утгарда. Но кто?
Открыть капсулу, когда в ней находится человек, – задача не из простых. Впрочем, хотя она и не проста, но в принципе выполнима. Главное – не снимать с головы нейротранслятор. Но с другой стороны, не снимая нейротранслятор, невозможно надеть на шею амулет…
На секунду Августину показалось, что он сходит с ума. Мелькнула даже зловещая мысль, что все происходящее – очередной морок распоясавшихся демонов Утгарда и что он все еще находится в плену безумной ВР.
«Да нет же, на самом деле все просто! – наконец сообразил Августин. – Нужно всего лишь развязать узелок на нити амулета, продеть нить под шеей, а потом снова завязать. Тогда и овцы сыты, и волки целы. То есть тьфу, наоборот».
Решение этой несложной головоломки принесло ему несказанное облегчение. По крайней мере, здесь ничем сверхъестественным не пахло.
– Ладно, пойдем дальше, – сказал Августин вслух, чтобы приободриться.
Войти в чужую квартиру непросто, но если очень постараться – то пожалуйста. Вот чего действительно не мог понять Августин, так это, как Дедушке Морозу (или, может быть, Снегурочке?) удалось одурачить бдительного Томаса.
Ведь, как выразился бы дедушка Августина, некогда служивший в пограничных войсках на туркменской границе, «злостность собаки Томас породы ньюфаундленд отличная».
Августин был полностью согласен с такой характеристикой. Сэр Томас изображал добрячка и дружелюбно вилял хвостом только с личного позволения Августина. К посторонним же пес был холоден, если не сказать враждебен. И, пожалуй, Томас с удовольствием разорвал бы на куски любого, кто покусился бы на его хозяина, лежащего без движения в саркофаге капсулы… Даже если бы постороннему удалось каким-то образом ускользнуть с места преступления невредимым, Томас не преминул бы сообщить об этом восставшему из Утгарда хозяину злобным ворчанием…
Значит, даритель амулета не был посторонним.
Может, это была Ксюша?
Конечно же, это была Ксюша! Воспользовавшись тем, что входной замок Августина настроен, в частности, и на ее отпечатки пальцев, она вошла, послушала анекдоты от «Вована» и, не дождавшись хозяина, смылась, оставив Августину свой оригинальный подарочек. Может быть, какой-то срочный звонок с работы изменил ее планы…
«Все-таки она очень странная девушка. Могла бы хоть пару строк надиктовать, что мол, была, люблю, целую… Эх, Ксюша, Ксюша…» – вздохнул Августин и плюхнулся на диван.
На полу – там только что стоял Августин, – теперь красовалась разлапистая лужа с хлопьями жасминовой пены. Что ж, нужно было вытираться…
6
– Анатолий Андреевич?
– Здравствуй, Венедикт. Чем обязан в столь поздний час?
Анатолий Андреевич, он же генерал-полковник Воронов, пальцем вывел энергичный вопросительный знак на столе, застеленном цветастой скатертью – кое-где подпачканной, но в остальном вполне пристойной. Стол находился в кафетерии, расположенном в подвале Центрального Управления Департамента Безопасности.
Генерал-полковник носил три звезды на погонах уже давно. После Большой Чистки 2044 года в Департаменте Безопасности образовался прискорбный кадровый вакуум. Поэтому офицеры, сохранившие, несмотря на все проверки и разносы, свои удостоверения ДБ, еще тогда, в 2044 году, были повышены на одну, а то сразу и на две ступени. Да и в дальнейшем большинство из них ожидал завидный служебный рост.
Поэтому Воронов, насладившись быстрой сменой званий «генерал-майор» и «генерал-лейтенант», плавно поднялся к самой вершине силовой иерархии еще пять лет назад. С тех пор он терпел обращение «генерал-полковник» только в строго уставных ситуациях. Во всех прочих случаях Воронов представлялся просто – «генерал» – и просил, чтобы именно так обращались к нему цивильные друзья и доверенные сослуживцы.
Кто знает толк в таких вещах – поймет генерала Воронова.
В подвале Центрального Управления Департамента Безопасности генерал пил какао. И хотя Воронов мог заказать его прямо в кабинет, он предпочел спуститься. На то имелась масса причин.
Во-первых, было десять часов вечера. Сидеть в замкнутом помещении круглые сутки осточертеет кому угодно, а Воронов, прибыв на работу ровно в 8.00, все это время провел за рабочим столом.
Во-вторых, посетителей здесь обслуживали смазливые незакомплексованные девушки. В вечернее время можно было рассчитывать на повышенное и совершенно бесплатное внимание к своей персоне.
В-третьих, именно в кафетерии встречались коллеги, заползшие сюда из аналогичных соображений. В этом случае можно было насладиться сальным анекдотом.
А потому когда радиотрубка, притаившаяся возле пепельницы, запищала, генерал Воронов был не слишком доволен. Решение служебных дел в кафетерии не входило в его планы. «Вован» однажды сочинил анекдот про то, как Василий Иванович Чапаев пошел работать в гинекологи и убил девочку по дороге домой после трудового дня. Девочку (в десятиминутной версии «Вована» зачем-то выяснялось, что девочку изображал переодетый поручик Ржевский, хотя это на соль анекдота никак не влияло) угораздило предложить гинекологу просмотр своей пипки в обмен на мороженое «Поцелуй Евы Браун».
Так вот Воронов чувствовал себя тем самым гинекологом. К которому на следующий день после судебного процесса пришла посылка с «Поцелуями Евы Браун».
– Скажу тебе честно, Анатолий Андреевич, у меня возникла одна проблемка, которую я рассчитываю решить с твоей помощью, – сказал густой мужской голос. – Но для начала маленький подарок. Можешь взять Хмыря, он мне больше не нужен.
– Какого еще Хмыря? Того плюгавого подпольщика, что подвизается на взломе виртуальной реальности?
– Да, Анатолий Андреевич, да. Того самого. Только дураки коней на переправе меняют. И бери его поскорее, сегодня же вечером, пока я не передумал.
– Двоих ребят будет достаточно? – поинтересовался Воронов, которого помимо всего прочего злило, что Стальной Венедикт беспокоит его по столь мелкому поводу, как дезинтеграция физического тела своего собственного бывшего холуя. Тоже мне, «подарочек». Вот тебя бы, Венечка, взять да за яйца… Это был бы «подарочек»!
– Нет, – с нажимом сказал голос в трубке. – Никак не меньше четырех. И при значках ДБ, и при ксивах. Это должно выглядеть не как убийство, а как плановая операция по задержанию опасного преступника. Которая, разумеется, случайно приведет к его смерти. Имейте в виду: он там забаррикадировался, что твой снайпер на позиции. Так просто к нему не вломишься.
– Сделаем как надо. Это все, Венедикт? – спокойно спросил Воронов, когда грудастая девушка в розовом переднике поставила перед ним поднос с румяными булочками и кувшинчиком какао.
– Нет, это был подарок. А теперь хочу просить о встречном одолжении. Пришли ко мне одного из спецов по виртуальному шпионажу. Какого-нибудь виртуоза с большим опытом. А то мои все Асгардом заняты. Тут нужно повисеть и послушать один разговор. Это к завтрашнему утру.
– А вводную информацию для моего виртуоза кто даст?
Трубка некоторое время помолчала.
– Вводную, говоришь? Ее еще сочинить надо… Полчаса подождет?
– Подождет, – угрюмо буркнул Воронов. Все-таки штатские бывают исключительно нерасторопны.
– Ну вот и хорошо. Кстати, Анатолий Андреевич, мы сегодня думали с Ефимом нагрянуть под полночь в «Московские Звезды». Третьим будешь?
Тяжелые складки на генеральском лбу немного разгладились.
– Нет-нет-нет, не откажусь. – Это была его коронная застольная шутка.
– Ну тогда до скорого.
– До скорого.
Воронов не любил Щюро. Но отдавал должное мощи его интеллекта, его тяге к власти, размаху замыслов. Воронов не любил преступника Щюро, но любил его преступные идеи. А еще генерал Воронов любил свои преступные идеи. В том, что рано или поздно им придется сойтись на узкой дорожке, он не сомневался. Но пока что они в одной команде и должны помогать друг другу как близнецы-братья. Поэтому он был полон решимости предоставить Щюро мертвого Хмыря и живого виртуоза сыска в лучшем виде.
Наскоро выхлебав две чашки какао, генерал встал из-за столика и окинул меланхолическим взглядом кафетерий. По всему видно, еще два часа в родном кабинете ему обеспечены. Зато потом его ждет Египетский зал, маслины, армянский коньяк… «И свиная харя Салмаксова», – прервал он полет своей фантазии, направляясь к лифту.
Когда лифт плавно тронулся и заскользил вверх, генерал Воронов тихо пробормотал:
– «При значках ДБ, при ксивах, плановое задержание…» Я тебе тут что, дешевая либеральная богадельня, да?
Перед его глазами предстали затянутые в черную форму бойцы огневых секций «Эскадрона С». В их лицах не было ничего либерального.
7
– Подъем! Не оборачиваться! – Ледяной голос разорвал тишину комнаты.
Сгущались июньские сумерки. Августин в чем мать родила лежал на кожаном диване. Приказ, отданный незнакомцем, явился для него полной неожиданностью. Он не слышал шагов. В конце концов, Томас не лаял…
Августин нехотя поднялся с дивана.
«Нужно было проверить всю квартиру перед тем, как лезть в ванну, – пронеслось у него в голове. – Это, наверное, тот дружок, что слушал „Вована“ и нацепил эту дурацкую цацку мне на шею! Ксюша тут, видать, ни при чем».
– Встать к стене! – продолжал вошедший.
Наверное, в руках у него имеется что-то, позволяющее быть столь требовательным и вести беседы столь невежливые.
Но где же Томас? Где его верный пес с «отличной злостностью»? Неужто умного ньюфа придется комиссовать или лишить довольствия за неудовлетворительное исполнение служебных обязанностей? Его хозяина держат на мушке, в то время как он, чертов верный пес, виляет хвостом у ног злоумышленника, не произнеся даже сакраментального «гав»?
«Наверное, сэру Томасу достался какой-нибудь собачий клофелин», – вздохнул Августин. Он подошел к стене и покорно положил на нее руки.
– Послушай, парень, по-моему, ты что-то забыл…
Августину очень хотелось взглянуть в лицо нарушителю суверенитета его квартиры. Но он твердо знал, что шутить с вооруженными ребятами – развлечение для тех, по ком плачет крематорий.
– По-моему, Августин, ты забыл закрыть за собой входную дверь, – выдержав паузу, сказал человек с воображаемым пистолетом, и в его голосе не было теперь ни враждебности, ни твердой решимости карать без предупреждения. В нем не было ничего, кроме дружеской иронии.
– Серега? – не веря своим ушам, прошептал Августин и обернулся.
В совершенно темной комнате стоял его школьный товарищ, Сергей Гаспаров.
Сэр Томас сидел у ног Сергея, в полном недоумении наблюдая за происходящим. Он и не думал лаять – ведь именно Сергею Томас был обязан своим появлением в доме Августина. Сергей подарил Августину потешного крохотного щенка, которого называл «алиментным», на Рождество 2045 года.
– Не обессудь, дружище, – гость был очень смущен, и если бы не темнота, Августин наверняка увидел бы, как зарделись его уши, – работа такая. Кругом вижу одних преступников.
Они сидели за стеклянным журнальным столиком и пили джин-тоник.
Торшер облагораживал гостиную мягким светом, а на столе источали каждый свои ароматы отменная салями и земляничный мусс. (Более в холодильнике Августина, который гордо именовался «Суперфризером», не нашлось ничего, что сошло бы за закуску.)
Августин успел одеться. Правда, пуговицы на рубашке были застегнуты через одну, но ни он, ни Сергей на такие мелочи свое внимание не разменивали.
Бесшумный ветерок в комнате был обязан своим происхождением многочисленным выходам кондиционера, встроенным в стены и подвешенным к мебели на присосках.
– …когда я подошел, многое показалось мне ужасно странным. Во-первых, панель-привратник. На ней вообще не было сообщений. Ни обычного «хозяин квартиры отсутствует», ни «вас ждут, проходите». Панель, очевидно, просто вывели из строя. Причем сделали это грамотно – иначе над ней уже колдовал бы ремонтник из ЖЭКа. Это навело меня на мысль, что в квартиру было совершено несанкционированное проникновение. Я, естественно, сразу потянул дверь на себя и убедился в том, что она не заперта. Ну, думаю, плохи дела…
Августин сделал маленький глоток.
– В общем, я зашел, старясь ступать бесшумно. В ванной комнате разорялся телевизор, настроенный на «Нежную Радугу». Показывали «Ромео и Гамлета», версию для взрослых. Это тоже насторожило меня – я никогда не сомневался в твоей сексуальной ориентации, а тут…
Августин нашел в себе силы вымученно улыбнуться.
Конечно, во время странствий по виртуальной реальности он иногда принимал аватар женщины. Иногда – в оперативных целях, иногда – в иных. Насчет последних он не рассказывал никому, кроме Ксюши. Но ВР – это не считается. Просто очень уж хотелось ему тогда узнать, что эти женщины чувствуют, когда занимаются любовью. В общем, ВР – это одно, а реальная реальность – совсем другое.
– Пойми меня правильно, Августин. На полу – пена, пахнет жасмином, одежда раскидана по всей квартире, да и вообще сумерки. Я уж думал, не случилось ли с тобой чего. А тут еще какой-то голый мужик лежит на диване как мертвый. В темноте не видно…
– Ладно… Будем! – миролюбиво сказал Августин, чокаясь с Сергеем.
В ночном небе Москвы прогремел взрыв. Вслед за ним раздались пронзительный свист и частый треск.
Фейерверк? По какому поводу? Не сговариваясь, Августин и Сергей вскочили с кресел и встали у окна.
Множество огоньков летело по небу – каждый в свою сторону. Фейерверк ли это – определиться было нелегко. «Но уж по крайней мере точно не авиакатастрофа», – заключил Августин.
Однажды Августину случилось видеть, как на посадочной полосе гробанулся транспортный конвертоплан. В тот момент Августин находился в одном из учебных вертолетов и осваивал нехитрый маневр – посадку на площадку шириной двадцать на двадцать метров в условиях хорошей видимости. Августин сел без проблем. А вот конвертоплан со всем своим содержимым и экипажем…
– Все ясно, – мрачно сказал Сергей. – Реклама ВИН, будь она неладна.
Взрыв, привлекший к себе внимание всех, начиная от обитателей соседних домов до пешеходов на улице, был отличным рекламным трюком. Народ высыпал на улицы и не было никого, кто в этот момент не стоял бы, подняв глаза к небесам.
Взрыв породил множество живущих собственной жизнью ракет, каждая из которых направилась в отведенном ей направлении. Спустя три минуты ночное небо над Москвой украсилось множеством разноцветных надписей.
«Чип Асгард – твой пропуск в настоящую жизнь!»
«Выбери ВИН – и ВР у тебя в кармане!»
И, наконец, «Голосуй за Салмаксова. Не пожалеешь!».
Августин отошел от окна. Реклама ВИН действовала ему на нервы. Какова бы ни была эта компания – хороша или дурна – и каковы бы ни были киберсистемы для ВР, ею производимые, это не имело решительно никакого значения.
– Задолбали своей рекламой, честное слово, – вздохнул Августин и занял свое кресло. – Бездарнее слоганов, чем у них, я в жизни своей не видел.
– А Салмаксов этот вообще скотина, – отозвался Сер-гей, подливая себе тоника. – Его как-то над нами начальствовать едва не поставили. То-то был бы номер! Но мы выдвинули ультиматум. Или мы остаемся на службе, или – Салмаксов начальник. Это еще года три назад было. А теперь вот вся страна узнает, что он за дятел. Если проголосует, конечно.
Августин осушил свой стакан и посмотрел в окно. Все новые и новые надписи плыли в вечернем небе. Ни луны, ни звезд не было видно – сплошная мертвенно-голубая и зелено-розовая засветка. Где уж небесным светилам тягаться с рекламой ВИН!
– Кстати, что это за чипы Асгард такие? Ну, которые все время рекламят? – спросил Сергей.
Августин понял, что настал его час отличиться. Он знал о проекте «Асгард» не так много, как ему хотелось, но вполне достаточно, чтобы впечатлить Сергея.
– Это очень просто, – начал он, заметно оживившись. – Существует базовый слой ВР, называемый Митгардом. Это всем известно. Существует искалеченный слой ВР, который зовется Утгардом. А есть еще один, новейший, созданный спецами ВИН. Пока что доступ в него закрыт. Он называется Асгардом. Но попасть в него, нацепив обыкновенную «крышу», то есть такую установку, с какой ты обычно входишь в ВР через капсулу входа, нельзя. Этого маловато для Асгарда. Для него нужна особая прилада, которую специально для такого случая клепает компания ВИН. Она-то и называется «чип Асгард», ее сейчас и рекламируют. И на этот чип, между прочим, у ВИН абсолютная монополия.
– Дорогая прилада небось? – поинтересовался Сергей.
– А ты думал! – воскликнул Августин. – Но, поверь, найдется немало тех, кто снимет последние штаны, чтобы наскрести на нее бабок.
Августин, конечно, умолчал о том, что он и сам не прочь приобрести чип Асгард. Уж очень хотелось ему узнать, что за чудеса ждут бравого йомена там, в неведомых землях нового слоя ВР.
– И где эту радость продают?
– Пока – нигде.
– Ага, точно, нигде. – кое-что вспомнив, кивнул Сергей. – Но продажа начнется совсем скоро, послезавтра утром, за день до выборов. Чипы сегодня привезли в Москву, я мельком по телевизору видел. И это как-то странно. За день до выборов ВИН выбрасывает на рынок новый товар. К выборам ВИН подготовила еще одну тухлую «новинку» – своего ставленника Салмаксова. Бесноватого патриота ВР. Кумира «синих галстуков». Мужика без руля и без ветрил. Не много ли будет для двух июньских дней?
Августин пожал плечами. Может, и много. Но какое ему дело до всей этой политики, когда в Утгарде обнаружился неведомый райский остров, а он даже не может туда пролезть, потому что его сегодня убили на три месяца? Есть, конечно, один вариант… Августин решительно поставил стакан на стеклянную столешницу.
– Послушай, Серега. Ты извини, что меняю тему, но… В общем, у меня возникла одна серьезная проблема…
– Наехал кто-то? – с пониманием осведомился Сергей.
– Да, наехал и убил. На три месяца. Долго рассказывать, да это, в общем-то, и не важно. Короче, ты, как перуновец, сталкивался, наверное, со всякими там изготовителями «форсажей»… Ведь сталкивался же, да?
Сергей с прищуром поглядел на Августина.
– Ну, браток… Вообще-то сам я по такой мелочи не работаю, но когда-то говорил с ребятами. Самый большой умелец среди подпольщиков – некто Хмырь. Его несколько раз собирались брать, но всякий раз начальство тянуло – дескать, улики успеет уничтожить, гад, и что-то там еще такое, точно не помню. В миру Хмырь – диджей увеселительного заведения «Сладкая Ж» с какой-то отпетой погремухой. Не то Ляшка, не то Ляжка.
8
Приятно иметь в подчинении толкового полковника. Это знает любой генерал.
В особенности же приятно, когда этот полковник весьма недурен собой. Когда его волосы уложены волосок к волоску, запястья тонки, бюст упруг, а походка – изящна. Одним словом, приятно иметь в своем подчинении красивую женщину. А генерал Воронов был мужчиной в том самом возрасте, когда третья жена успевает осточертеть окончательно, в то время как на покой еще в общем-то рано.
– Если я не ошибаюсь, вам не повезло сегодня… – начал генерал Воронов, когда его изящный полковник присела на край кресла.
– Да, меня убили до смерти, – обреченно согласилась полковник Шельнова. – Коп-киллер Локи, если вам знакомо это имя, вышиб из меня все кредиты до последнего.
– Не расстраивайтесь, милая. – Мягкие интонации Воронова были хорошо знакомы Шельновой. Они не говорили ровным счетом ни о чем. Просто у генерала Воронова был такой стиль вести разговоры. «Мягко стелет, да жестко спать», – приговаривали его порученцы, и Шельнова была с ними полностью согласна. Впрочем, спать с Вороновым она не собиралась.
– Да я и не расстраиваюсь, – ответила Шельнова с наигранным безразличием.
– Ведь то, что вас убили, вовсе не означает, что сетевая полиция не нуждается более в ваших услугах. Как раз напротив. Я вызвал вас не только затем, чтобы выразить вам свои соболезнования. Вы полковник, а значит, обязаны выполнять задания России. И кроме того, у меня есть чем вас утешить. Но об этом – после.
Полковник Шельнова была собранна, холодна, деловита. Будь она иной, буксовать ей по сей день в капитанах. Но ее деловая хватка была известна всему Сетевому отделу ДБ. На нее надеялись. На нее рассчитывали. И даже провал операции по отлову Локи ничего не значил рядом с блистательными успехами предыдущих заданий.
– Я внимательно слушаю.
– Вы умеете держать свои чувства в руках, – заметил Воронов. – За это я ценю вас.
Он сделал паузу, которая должна была означать, что прелюдия окончена.
– Мы получили сведения, что завтра в одном из закрытых кластеров ВР состоится сходка трех сетевых преступников. Все трое – коп-киллеры, все трое входят в ВР незаконно. Они давно находятся под наблюдением сетевой полиции. Нам до сих пор не удается выяснить, кем являются преступники в реальной жизни, но мы знаем, что по каким-то причинам они не желают встречаться друг с другом здесь, в «твердой» реальности, предпочитая ВР. То, о чем они будут говорить на своей сходке, представляет огромный интерес для ДБ и, в частности, для моей темы. Оттого я назначаю вас ответственной за проведение операции «Банкет». Для вас эта операция будет состоять в следующем. Вы войдете в ВР через нестандартную капсулу в нестандартном месте. Дело в том, что вышеупомянутая сходка будет проходить в Утгарде, в так называемой Зоне Стабильности, куда, как вы сами понимаете, не так легко попасть. Войдя в Зону Стабильности, вы займете удобную наблюдательную позицию, которую вам предстоит отыскать самостоятельно. Разумеется, объекты не должны будут догадываться о вашем присутствии, что бы ни происходило. Вы полностью зафиксируете разговор. Содержание разговора вы доложите лично мне. Все.
Пока генерал Воронов с присущей ему обстоятельностью излагал детали операции, полковник Шельнова кивала головой. Все было понятно, кроме…
– Классы аватаров преступников известны?
– Безусловно. Известен даже один морф. Первый преступник – аватар класса Агасфер. Морф «Пантера». Метаморфорность пониженная.
– Как-то маловато для коп-киллера, – заметила Шельнова.
Генерал Воронов сделал вид, что пропустил мимо ушей замечание полковника.
– Второй – аватар класса Джирджис. Это и будет Локи. Вы его видели и, надеюсь, теперь уразумели, с кем имеете дело. А насчет третьего нам известно крайне мало. Скорее всего, он тоже будет в аватаре класса Джирджис. Или, по крайней мере, Гильгамеш. Впрочем, этот третий – персона, так сказать, сослагательная. Его может и не быть.
– Когда можно будет приступать к заданию?
– Завтра рано утром за вами заедет спецтранспорт и отвезет вас на место.
– Хорошо. – Шельнова послушно кивнула. – Остается самый важный вопрос. Знаете ли вы, Анатолий Андреевич, что задуманная вами операция полностью противозакон-на? – Она скрестила руки на груди и бросила на Воронова уверенный, жесткий взгляд. – Во-первых, несанкционированный доступ в ВР. Грубое нарушение Конституции ВР, параграфа второго. Далее. Шпионаж в ВР с намерением использовать полученную информацию для ущемления прав и свобод граждан. Снова нарушение Конституции ВР, параграфа шестого, пункта третьего. А кроме того, и законов Российской Федерации. Далее. Вход в ВР с нестандартных пользовательских капсул. Я думаю, не стоит продолжать…
Но генерал Воронов ничуть не смутился. Во-первых, нарушение российских законов ему было не в диковинку. Не говоря уже о сочиненной европейскими мечтателями Конституции ВР, которую он ни во что не ставил. И уж, конечно, не читал.
– Не стоит принимать законы близко к сердцу, дорогой мой полковник, – елейным голосом сообщил Воронов. – Противозаконно? Не-ет, я бы выразился иначе. Это задание не противозаконное. Оно специфическое. (Слово специфическое он произнес нараспев, смакуя каждую букву). А за специфические задания полагаются специфические вознаграждения. Я же говорил – мне есть чем вас утешить. Если вы выполните задание удовлетворительно, вы получите новый пропуск в ВР. Ваша смерть будет как бы отменена. И вы будете путешествовать по ВР столько, сколько вам заблагорассудится. Не думаю, что в этом случае вас смутит «противозаконность» подобного вознаграждения.
Шельнова знала цену своей неподкупности.
– Я согласна, – твердо сказала она после минутного молчания.
