Глава 9
Вертолетный рок-н-ролл
1
В контрольные цепи Марьинского Координационного Центра в 15.14.547 поступил сигнал медицинской тревоги.
В 15.14.596 пользователь был отключен в целях предотвращения острого сердечного приступа.
В 15.16.234 по его адресу вылетел вертолет «скорой помощи».
Августин чувствовал себя, как, должно быть, чувствует канарейка, которую выжали в стакан с чаем. Из всего своего кошмарного приключения в Утгарде он помнил только одно: «ОПАСНОСТЬ У ДВЕРЕЙ КВАРТИРЫ» и «ОТКЛЮЧЕНИЕ».
Августин с неимоверным усилием преодолел ломоту, разлившуюся во всем теле, и выкатился из капсулы.
Томас, отключенный вместе с Августином, в полном недоумении рассматривал свое тело. Оно уже не было красным и сделалось, к превеликому сожалению Томаса, значительно меньше тела теленка.
В квартире было тихо. Высота восьмидесятого этажа вкупе с надежными звукоизолирующими покрытиями стен, потолка и окон служили превосходной защитой от шума и гомона дневной Москвы.
Опасность. Опасность? Перед мысленным взором Августина вновь и вновь вставала огненная надпись.
Ему было сейчас совершенно не важно, порождена ли она Голосом Неба или каким-то другим голосом, но сам факт того, что некто смог выбросить его из ВР за полтора часа до планового отключения, говорил о многом. В первую очередь, что к этим словам следует прислушаться.
Августин закрыл за собой капсулу, помедлил полсекунды, извлек свой заветный «форсаж» и, потрепав Томаса за ухом, прошептал: «Подымайся».
Стараясь ступать бесшумно, Августин прошел в спальню и запустил руку под подушку.
Страховидный «смит-и-вессон» Хмыря приятно тяжелил руку. Ничто не придает такой уверенности в завтрашнем дне, как оружие.
Августин выщелкнул барабан и, прокрутив его, с удовольствием убедился в том, что с прошедшей ночи в нем все ос-талось по-прежнему. Пять патронов. Шестое гнездо пустовало напоминанием о застреленном бойце Черного Спецназа.
Он щелкнул барабаном, возвращая его на прежнее место, и в этот момент в прихожей глухо хлопнул негромкий взрыв. Со звоном разлетелась хрустальная ваза, которую он оставлял на баррикадирующей двери тумбочке перед входом в ВР.
Вторжение. Вот чего не хватало Августину для полного счастья. После пантеры. После Локи. После схватки с болтливым кибером.
Августин упал на правое колено, целясь в дверной проем.
Там, в коридоре, в неглубоком стенном шкафчике, располагалась маленькая гордость Августина. Коллекция дорогих французских, ирландских и португальских мужских парфюмов в ретроупаковках – Августин помнил, что еще лет двадцать назад такие штуки назывались мудреным словом «дезодорант». Насчет этой коллекции у Августина возникли определенные соображения.
Томас молчал. «Испугался небось», – подумал Августин, безуспешно пытаясь справиться с сильной дрожью во всем теле. Он лихорадочно прикидывал возможные пути отступления.
Шагов из прихожей не было слышно, но это ровным счетом ничего не значило. Взломщики вполне могли использовать спецботинки с активным шумоподавлением.
Потом хлопнула кухонная дверь. Из комнаты, в которой стояла капсула входа, послышались частые глухие хлопки, затрещал полифертил. Пули с утробным чавканьем входили в биомассу его нейрокомпьютера. И снова тишина.
Спустя четверть минуты на пол напротив дверного проема легла бледная тень. Руки Августина, непривычные к оружию по-настоящему жестокой, земной, невиртуальной реальности, сильно устали. Ствол пистолета ходил ходуном, выписывая фигуру в виде сильно уплощенной восьмерки.
Оба – и Августин, и тот второй, в коридоре – прекрасно знали, что замешательство в одну десятую секунды будет стоить жизни. Но тот, второй, был профессионалом, и оттого не сомневался в своем преимуществе перед вислоухим сетевым легавым.
«Двум смертям не бывать, а одной не миновать», – вспомнил Августин и, решившись, выстрелил в шкафчик с коллекцией дезодорантов. Громыхнул неожиданно сильный взрыв.
В дверном проеме возникла мишень в дорогом пиджаке и в черной маске. Одежда на нем горела. Автоматная очередь, выпущенная наугад, чтобы не тратить времени на ориентировку, прошла над головой Августина, сокрушая трехслойное оконное стекло. Августин выстрелил два раза. Противник влетел в огонь, лижущий стену коридора вокруг шкафчика.
Ожидание было невыносимым. Если его убьют, пусть лучше сделают это сейчас.
– Томас, пора, – прошептал Августин.
Томас бросился в коридор. Августин выстрелил вслепую из-за угла и, упав на брюхо прямо под ноги продолжающему стоять и гореть киллеру, увидел второго. Этот корчился на полу у входной двери, придавленный сверху негодующим Томасом.
– Томас, фу! Гулять! – приказал Августин, зная, какое воистину магическое действие оказывает на его четвероногого друга слово «гулять».
Томас выскочил в распахнутую дверь.
Последним патроном Августин добил лежащего киллера. С отчаянием вслушиваясь в адресованные Томасу выстрелы на лестничной клетке, Августин подобрал «Мистраль», лежащий у ног киллера, которому не повезло первым.
Через секунду длинная очередь уложила третьего, выскочившего в коридор из кухни.
И только, когда автомат в руках Августина захлебнулся и замолк, он сообразил, что не видел этого, третьего. И не мог видеть. Потому что стрелял из неудобнейшей позиции, держа автомат на коленях, нажимая на спусковой крючок большим пальцем левой руки и тупо глядя на ботинки первого трупа.
Августин вскочил, прыгнул к следующему телу и, опять же к своему величайшему изумлению, сломал прикладом бесполезного автомата челюсть четвертому детине, который рискнул высунуться из комнаты с капсулой.
Сменив «Мистраль» на какую-то короткую дрянь с массивным подствольным гранатометом, Августин выскочил на площадку перед лифтом. Двери лифта в этот момент степенно открывались.
Это спасло ему жизнь. Площадку прошили две согласованные очереди, но Августин, заскочивший в лифт и сбивший с ног перепуганную соседку по этажу, не имел даже пустячной царапины.
Он заорал «Первый!!!» и для верности ударил по кнопке «1».
Соседка истерически хохотала. Августин для острастки пустил короткую очередь между закрывающихся дверей лифта. Кабина незаметно тронулась и плавно пошла вниз.
Где еще его могут ждать? Внизу? Вверху? Куда побегут те двое, которые остались на площадке? От правильного ответа на этот тривиальный психологический тест зависела его жизнь.
В тестах Августин был докой.
Он крикнул «Стоп!» и, с трудом дождавшись остановки, которая последовала спустя бесконечно долгую секунду, выстрелил в потолок кабины из подствольного гранатомета.
В лицо полетели обломки горячего пластика, кабину заволокло дымом.
Соседка больше не билась в истерике. Похоже, ее перегруженный шоком мозг признал единственно возможным бессознательное состояние.
Августин полоснул короткой очередью по кнопкам, подпрыгнул, ухватился за потеплевшие края дыры и, подтянувшись, оказался на крыше лифта.
Лифт висел между семьдесят седьмым и семьдесят восьмым этажами.
К счастью, Августин принял свое решение достаточно быстро и не успел опуститься ниже.
Однообразно ругаясь, он полез вверх по тросам. Лифт, конечно, признан сейчас системой жизнеобеспечения дома совершенно непригодным, аварийным, катастрофически сломанным и наверняка блокирован. Поэтому вышибалы (своих убийц Августин почему-то мысленно окрестил именно «вышибалами»; наверное, чтобы меньше бояться) могут жать на кнопку вызова лифта хоть до вечера.
Августин был на уровне восьмидесятого этажа, когда в шахту ворвался огненный смерч.
«Вышибалы» явно не собирались жать на кнопку вызова до вечера, а попросту вынесли из гранатомета раздвижные двери семьдесят восьмого этажа. Надо полагать, именно на этом этаже они находились, когда выстрел Августина разнес крышу кабины.
Несколько секунд, всего несколько секунд… Августин вспомнил, что в младшей школе всегда лазил по канату хуже всех. Вспомнил, правда, и сколько часов провел он в старших классах, болтаясь под потолком пустынного спортзала с неповторимым ощущением человека, победившего собственное бессилие. Что это было за ощущение!
Снизу ударили два «Мистраля», но Августин был уже у цели.
Дверь, наглухо закрашенная заодно с косяком при последнем косметическом ремонте какими-то безвестными дядями борями, вечно хмельными покровителями строительных роботов, не поддавалась.
Августин сделал несколько одиночных выстрелов по периметру двери и, издав хриплый яростный рык, которому позавидовал бы любой аватар снежного барса, навалился на нее плечом.
Дверь неохотно поддалась, и он, упираясь изо всех сил, все-таки расширил щель до приемлемых размеров.
На крыше его дома располагалась вертолетная площадка. Обычно она пустовала, но сегодня ей могло позавидовать Тушино.
Два совершенно одинаковых матово-черных вертолета Ка-106 без каких бы то ни было надписей и опознавательных знаков стояли рядом как шерочка с машерочкой.
Около одного из них, выставив перед собой пистолет, неуверенно озирался очередной «вышибала». Молодчик, конечно, услышал глухие выстрелы Августина в дверь и потому насторожился.
Их глаза встретились.
Августин нажал на спусковой крючок быстрее.
Третий вертолет сейчас как раз коснулся колесами полосатой желто-красной мишени посадочной площадки между Августином и черными винтокрылами «вышибал».
Это был импортный медицинский геликоптер «Ирокез-2» фирмы «Белл». Из него выскочили двое в белых халатах с аккуратными докторскими саквояжами.
Двое «вышибал», выпрыгнувших из вертолетов, и еще двое, поднявшиеся на крышу по лестнице, очевидно, не врубались в происходящее.
Недостаток понимания они восполнили ураганным огнем по докторам и пилоту третьего вертолета.
«Ирокез-2» был последним шансом Августина. Пока «вышибалы» дырявили ни в чем не повинных врачей «скорой помощи», Августин подбежал к теперь уже никем не управляемому вертолету, который продолжал висеть, едва касаясь колесами земли.
Он бесцеремонно вытащил за ворот застреленного пилота, вскочил в его кресло и стремительно выжал сектор газа.
В последний момент через широкий открытый проем в левом борту вертолета на невостребованные носилки вскочил сэр Томас. Умей Томас говорить, он смог бы рассказать о своих опасных приключениях на лестнице и в квартире не хуже Робинзона Крузо. Как и некогда Робинзону Крузо, Томасу несказанно повезло – он был одним из немногих, кто спасся.
Последним, что разглядел Августин на крыше, был человек в дымящемся пиджаке, который ковылял к ближайшему Ка-106.
2
«Змей», патрульно-базовый самолет Департамента Безопасности типа «Стрибог», засек два вертолета Ка-106 еще на взлете.
Вертолеты корректно ответили на запрос системы опознавания «свой-чужой», и на время операторы потеряли к ним всякий интерес.
Сейчас, когда на крыше дома номер восемь по Большому Арбату произошла короткая перестрелка, после которой в воздух поднялся медицинский «Ирокез-2», Змей-1, сидя рядом с виртуальным двойником Августина в кабине виртуального двойника «Ирокеза», сообщал о случившемся полковнику Хованскому.
– Сейчас буду, – коротко бросил Хованский.
Спустя минуту аватар Хованского появился рядом со Змеем-1.
3
Августин водил машину несколько лучше, чем пилотировал вертолет.
С машиной он был неразлучен начиная с шестнадцати лет, а вертолет ему приходилось пилотировать раз пять. Ну, может, семь.
Однако сейчас он чувствовал себя асом из асов. Везунчиком из везунчиков. Он жив, он уложил четверых профессионалов, вместе с ним старина Томас и у него еще есть надежда!
Смущало только видение ожившего киллера. Как он мог выжить в пламени взорвавшихся дезодорантов? Смущало еще то, что от этих самых дезодорантов могла сгореть вся его квартира…
«Ирокез» стремительно набирал высоту, уходя свечой в синее, на совесть прожаренное летним солнцем небо. Вслед за ним от крыши дома оторвались два «Камова». Похоже, «вышибалы» имели приказ ликвидировать Августина любой ценой.
Августин не понимал ничего. В последние два дня на него обрушилось такое множество совсем не будничных событий, что разум отказывался выносить суждения. Августину оставалось лишь действовать – действовать вне всяких суждений.
Он уменьшил тягу и перебросил рукоять крена вперед.
«Ирокез» некрасиво клюнул носом и пошел вниз, протискиваясь между двумя титаническими небоскребами торгового центра «ГУМ».
«Камовы» были несколько устаревшими, но весьма скоростными машинами. После очередного раунда разоружения львиную долю «Камовых» списали из разведывательных частей армейской авиации и пустили под пресс. Но некоторым машинам удалось избежать пресса – желающих купить списанные военные игрушки как всегда оказалось достаточно…
Через несколько минут Августин с неудовольствием обнаружил, что «Камовы» сели ему на хвост и уверенно сокращают дистанцию.
Они находились над Москвой-рекой. Куда теперь?
Приземлиться в городе он не сможет, это уж точно. По крайней мере, не сможет сделать это так быстро, чтобы зависшие по сторонам бронированные «Камовы» не изрешетили его вместе с жестяным корпусом ленд-лизовского «Ирокеза». Перспектива полететь на Лубянку и сесть прямо на защитный купол Центрального Управления ДБ Августина тоже не прельщала.
Во-первых, Бог знает какая «крыша» у этих ребят. Может, они тоже из Черного Спецназа?
А во-вторых, что там, господа, глаголет Уголовный кодекс России по поводу гражданина, который за истекшие сутки:
а) нанес тяжелые телесные повреждения сотруднику службы безопасности увеселительного заведения «Сладкая Ж»;
б) стал свидетелем гибели семи человек в подсобном помещении вышепоименованного заведения и, похитив оттуда незаконное устройство, именуемое в просторечье «форсаж», не счел необходимым сообщить о случившемся в соответствующую организацию;
в) нанес тяжелые ранения пяти неизвестным, четверо из которых, скорее всего, скончались на месте;
не говоря уже о незаконном применении «форсажа»?
О нет, господа, гражданину, чья биография отягощена пунктами а), б) и в), не следует появляться в поле видимости ДБ.
«Камовы» совершили стремительный рывок и взяли Августина в горизонтальные клещи.
На них были установлены двигатели от других, более мощных машин, и теперь они продемонстрировали, на что способен нижегородский авиационный завод вкупе с двумя трехконтурными турбинами от уважаемой фирмы г-на Люльки-младшего.
На «Ирокез» с двух сторон обрушился сосредоточенный огонь. Церемониться с ним явно не собирались.
Пули прошили корпус в районе медицинского отсека. К счастью, Томас был сравнительно маленькой мишенью и не пострадал. Не считая, конечно, страданий душевных.
Ошалевший от страха Августин бросил машину вниз. Вниз, к сверкающей глади Москвы-реки.
4
Хованский с интересом наблюдал за действиями «Камовых», вокруг которых вились несколько младших Змеев. Он не сомневался в том, что «Ирокезу» капец.
На ошейнике Томаса, как и на ошейнике любой другой зарегистрированной по закону собаки, был нанесен скан-код с полной информацией о ее владельце. Радары «Змея», разумеется, сразу же нащупали ошейник сквозь проем в борту медицинского отсека, а лазерный сканер дистанционно считал с него всю информацию.
Поэтому – если только собака не похищена – Хованский уже через двадцать секунд мог смело утверждать, что на борту «Ирокеза» находится Августин Депп, двадцативосьмилетний сотрудник сетевой полиции, хозяин черного ньюфаундленда по кличке Томас. Черты Августина Деппа, извлеченные из досье сетевой полиции, сейчас подмалевывала на тупом лице макетного аватара виртуальная станция «Змея».
«Очень хорошо», – удовлетворенно заключил полковник.
С одной стороны, Августин Депп, согласно только что поступившему непосредственно в полковничьи уши сообщению, подозревался в убийстве минимум трех человек. С другой стороны, господин Щюро, как сообщил генерал Воронов, был бы очень рад скоропостижной кончине двадцативосьмилетнего лейтенанта.
Сейчас «Ирокез» разобьется о воду и все выйдет как нельзя лучше. А если врежется в здание? Все равно получится хорошо! Все – он, Хованский, генерал Воронов и, конечно, господин Щюро – будут глубоко скорбеть и выражать свое возмущение. Ай-яй-яй! Такой взрыв в самом центре Москвы! Жертвы? О да, трагедия! И не говорите!
Но что поделаешь?! Сетевой полицейский Августин Депп сошел с ума! Перестреляв кучу народу, он захватил медицинский вертолет, на каковом разбился. А «Камовы»?.. Какие «Камовы»?! Кто их видел, кто их знает…
Хованский не знал, что Щюро понятия не имеет о том, какую фамилию носит намеченная жертва с восьмидесятого этажа. В противном случае события, не исключено, развивались бы совсем иначе…
– Я считаю, нам следует вмешаться, – набравшись храбрости, заметил Змей-1. – Все-таки, ситуация номер два.
– Отставить, капитан. Вы наблюдаете за задержанием особо опасного государственного преступника силами спецподразделения «Эскадрон С».
– Простите, господин полковник, я первый раз слышу о таком…
– Надеюсь, что и последний. «Эскадрон С» – секретная часть ДБ. Если вы произнесете это название за пределами этой кабины, – Хованский указал на виртуальные внутренности «Ирокеза», – вас ждет трибунал за разглашение государственной тайны. Ясно?
– Так точно, господин полковник!
5
Августин не имел серьезных, профессиональных навыков пилотирования, и это спасло его.
Не рассчитав, он приблизился к реке настолько близко, что посадочные лыжи вертолета разнесли в клочья зазевавшуюся чайку, дремлющую на воде после сытного обеда объедками из «Русского бистро». Взбесившийся альтиметр показывал высоту «ноль».
Августин с перепугу рванул ручку управления на себя, и «Ирокез», чиркнув хвостовой балкой по воде, опять подскочил вверх.
«Камовы», которые попытались повторить его жуткий маневр, ударились плоскими днищами о воду.
Для большинства других типов вертолетов это означало верную гибель. Но «Камов» был в свое время спроектирован как вертолет-комбатант, как машина, действующая непосредственно на линии огня. «Камов» имел убирающееся шасси, основательную броню и был рассчитан на контакт с земной или водной поверхностью в самых неблагоприятных условиях. Например, при свободном падении с высоты в тридцать метров.
Поэтому Августин, ожидавший двойного взрыва на поверхности Москвы-реки, разочарованно наблюдал на экране телекамеры заднего обзора, как его противники, подняв фонтаны брызг, заскользили по воде. Он не выиграл сражения, но выиграл время. Скорость и в особенности высоту «Камовы» потеряли надолго.
Двадцать один ноль-ноль, сто сорок седьмой километр шоссе Москва—Воронеж. Так сказал Локи. Ну что же, раз в городе ему ловить нечего, надо убираться за город.
Августин как раз получил пару сравнительно свободных минут, чтобы свериться с компьютером бортовой навигационной системы. Так-так-так. Он резко подал ручку управления влево, и вертолет, заваливаясь на борт (испуганно тявкнул Томас), взял курс на юго-восток.
«Камовы», вяло оторвавшись от воды, все быстрее и быстрее набирали высоту. Когда их альтиметры показывали полторы тысячи метров, на дисплеях компьютеров появилась наконец долгожданная отметка. Радары, заключенные в сферических обтекателях над втулками несущих винтов, нащупали цель. Она двигалась на юго-восток со скоростью двести девяносто километров в час.
– А вот и он, – пробормотал Пьеро, поглаживая теплый ствол «Мистраля». – Вот и он.
Его пиджак за две штуки русскими был изодран пулями и, вдобавок, почти полностью сгорел.
Пробитые легкие Пьеро горестно сипели, на щегольской рубахе засохли густые потеки омерзительной органической слизи, но он чувствовал себя хорошо. Тот, кто занят любимым делом, не станет обращать внимания на мелочи.
6
Дежурство Змея-7 закончилось на самом интересном месте.
Он видел, как «Камовы» настигают «Ирокез» и не сомневался в исходе их повторной встречи. Но сейчас он был рад тому, что «самое интересное» пока что находится в будущем, а не актуализировано в настоящем.
Едва сдержавшись, чтобы не вышибить полифертиловую крышку ногой, Змей-7 дождался, когда она плавно отъедет вбок, и быстро вскочил на ноги.
Пятеро операторов, вяло, с потягиваниями вылупляющиеся из своих капсул, словно ночные бабочки из куколок, с изумлением наблюдали, как обычно неимоверно ленивый Змей-7, а попросту Игорь, припустил в направлении хвостовых отсеков.
«В гальюн, похоже», – бросил ему в спину Змей-3.
«Не, – заметил Змей-18, хлопнув себя по нагрудному карману, – перекурить».
Лейтенант Игорь Иванов не курил, но об этом мало кто из его братьев по оружию помнил. Он быстро миновал помещения для отдыха, туалеты, буфет, кают-компанию и оказался на территории, занятой бойцами подразделения «Перун».
Здесь в тесных кубриках шлепали картами, ругались, баловались шашками и го, болтали о женщинах и просто валялись на койках сорок здоровенных мужиков.
Несмотря на то что территория перуновцев больше походила на пиратскую вольницу имени Джона Сильвера, Игорь знал, что они готовы в любой момент вскочить, опрокидывая доски и расшвыривая карты, опрометью броситься по боевым машинам и через тридцать секунд уже нестись на своих «Милях», «Камовых» и «Шершнях» к месту правонарушения.
Да, «Змей» был предназначен не только для наблюдения. Он служил также базой для двенадцати вертолетов полуроты «А» второго отдельного батальона сил спецназначения «Перун». И еще много других неожиданностей таил в себе тысячетонный фюзеляж русского монстра.
Перуновцы приветствовали Игоря дружелюбным улюлюканьем. О его грудь стукнулся и упал на пол тупорылый бумажный самолетик. За это дежурство у перуновцев не было еще ни одного боевого вылета. Они ужасно скучали.
– Заваливай, аватар!
– В очко что ли сбацаем, служивый?
– Эй, расскажи как вы там к бабам в окна подглядываете!
– А потрахаться вам в вашей ВР с кем-нибудь разрешают, как в мировой? Или вы между собой только?
Игорю было не до шуток. И не до отшучиваний.
– Тихо, мужики, вашу мать! Дело в натуре серьезное! Капитан Гаспаров здесь?!
– Ослеп что ли, Игореха? – раздался голос откуда-то сверху. С койки второго яруса свесилась взлохмаченная голова Сергея.
– Пойдем покурим, – как можно более безразлично предложил Игорь.
– Ты же не куришь, – вполне резонно возразил Сергей, чьей профессиональной памяти мог бы позавидовать бортовой компьютер «Эверест».
– Сегодня начал, – нагло соврал Игорь, театрально подмигивая. Конспиратор из него был никудышный, но, слава Богу, конспирироваться было не от кого.
– Ну идем, – пожал плечами Сергей.
Как только они вышли в узкий коридорчик, ведущий к кают-компании, Игорь, вперившись в переносицу Сергея, очень тихо сообщил:
– Послушай, Серж. Сейчас два крайне подозрительных «Камова» готовятся сбить медицинский «Ирокез». Ты не поверишь, но его пилотирует твой дружбан. Тот, которого ты когда-то приводил на полигон пострелять из «Мистраля». Он мне потом еще с моей альфа-станцией разобраться помогал. Имя такое странное, как бишь его…
– Августин?! – Сигарета сломалась в дрогнувших пальцах Сергея.
– Да, точно, Августин. Так вот, Хованский на все это закладывает. Я прочел по губам, как он втирал Змею-первому про то, что этот твой Августин преступник.
– Курс «Ирокеза»? – Сергей принял решение молниеносно.
– Прямо на ВИНовскую базу цеппелинов. Координаты базы…
– Знаю, – отрывисто бросил Сергей. И, пристально глядя в глаза Игорю, твердо сказал:
– Спасибо.
7
Августин приближался к окраине. Его вертолет не был оснащен радаром, а хвостовой телекамеры хватало лишь на констатацию того тривиального факта, что воздушное пространство в непосредственной близости за его машиной вроде бы свободно.
Вдалеке показались причальные мачты базы рекламных цеппелинов ВИН. Два гиганта, ошвартованные у мачт, медленно опускались вниз, на посадочные площадки, а третий, наоборот, готовился к старту.
Августин мог обогнуть базу цеппелинов, но дорога была каждая секунда, и он избрал прямой путь.
«Камовы» со скоростью четыреста пятьдесят километров в час стремительно настигали тихоходный «Ирокез», который даже не подозревал об их приближении.
Когда до базы оставалось чуть более четырех километров, «Камовы» оторвались от автострады, которая безошибочно выводила их на цель и, поравнявшись в высоте с «Ирокезом», выжали из своих двигателей предельную мощность.
Августин уже давно перестал следить за задней полусферой. Все его внимание было сосредоточено на причальных мачтах базы. Неожиданно в кабине хрюкнул динамик радиостанции и раздался встревоженный голос.
– Борт М-42, борт М-42! На хвосте – двое! На хвосте – двое!
Быстрее, чем Августин узнал голос Сергея Гаспарова, он бросил взгляд на монитор. Да, так и есть. Все те же «Камовы».
Впереди поднималась на двадцатиметровую высоту стартовая платформа, на которой покоился до одури знакомый Августину цеппелин. Тот самый, который постоянно мозолил глаза на уровне его восьмидесятого этажа. Бортовой номер 006.
Как сейчас стартуют цеппелины? Как, черт побери, они стартуют?
Во-первых, автоматически, понятно.
Во-вторых… во-вторых… во-вторых, они поворачивают вниз мотогондолы и, для повышения стартовой устойчивости, дают полную тягу! Дальше… дальше не имеет значения. Важно, каким именно образом они дают полную тягу.
«Камовы» были уже очень близко. В следующий раз они не ошибутся. Августин, которому было все равно как умереть – расстрелянным из «Мистралей» или разбившимся о землю – пошел на опаснейшее снижение.
Мотогондолы цеппелина повернулись на девяносто градусов и теперь были сориентированы вертикально. Постепенно завращались сдвоенные винтовентиляторные установки. Сейчас произойдет скачок мощности. Сейчас…
«Ирокез» Августина проскочил под платформой, между отполированными штангами гидравлической подъемной системы. У «Камовых» не оставалось другого пути. Внизу была земля, вверху – высоченная туша цеппелина.
На предельной скорости головной «Камов» влетел под платформу и, спустя секунду, выскочил с противоположной стороны. В этот момент моторы цеппелина взвыли на полной тяге. Бешеный вихрь ворвался под платформу.
Второй «Камов» попал в зону повышенной турбулентности и, подхваченный безумствующими потоками воздуха, был брошен в сторону. Он рубанул плоскостями винта по опоре, отскочил с огромным дифферентом на хвост, ударился балкой с вертикальным оперением о землю…
В такой ситуации ему не могло помочь уже никакое бронирование.
Прогрохотал взрыв, взвился ураган обломков, платформа закачалась и спустя несколько мгновений во втором, еще бо-лее страшном взрыве, исчез рекламный цеппелин номер 006 компании «Виртуальная Инициатива».
8
За последние двадцать минут капитан ДБ Сергей Гаспаров успел нарушить добрую половину дисциплинарного и треть боевого устава.
Он принял решение осуществить боевой вылет без санкции вышестоящего начальника.
Он проник в стартовый отсек, где находились четыре заправленных вертолета и, угрожая техническому персоналу оружием, приказал отключить канал централизованной блокировку кормовой аппарели.
Вслед за этим капитан Сергей Гаспаров уничтожил огнем из автоматического оружия пломбы на пульте ручного управления и привел в действие механизм раскрытия кормовой аппарели с пульта.
Не дожидаясь полного раскрытия аппарели, капитан Сергей Гаспаров занял пилотскую кабину ударно-штурмового вертолета «Шершень», борт «восемьдесят шесть», и завел двигатель, что в подобных условиях является грубейшим нарушением правил техники безопасности.
Затем, как только произошло полное открытие аппарели, пилотируемый капитаном Сергеем Гаспаровым вертолет покинул стартовый отсек ПБС «Змей» и на предельной скорости направился на юго-восток.
Через восемь минут была предпринята попытка выслать на перехват нарушителя два вертолета Ми-40, но у обоих машин обнаружились неисправности в системе электронного зажигания.
Провода были перерезаны ножом капитана Сергея Гаспарова.
Обстрел нарушителя ракетами Р-200 класса «воздух-воздух» был признан нецелесообразным ввиду высоких прогнозируемых потерь среди мирного населения в зоне огня.
На такой скандал не мог решиться даже тайный член Социальной Партии Справедливости полковник Хованский.
9
Одним противником стало меньше, но второй «Камов» был уже совсем близко.
Внизу мелькали верхушки деревьев. «Ирокез» и вслед за ним вертолет преследователей перелетели через Внешнюю Кольцевую Дорогу и мчались над лесом.
Из «Камова» открыли огонь. На этот раз стреляли очень метко. Слишком метко.
Выпроставшись из-под кожуха правого двигателя, за «Ирокезом» потянулся дымный шлейф.
«Что-то они там важное задели, сволочи», – с тоской подумал Августин.
Новая очередь из «Мистраля» принесла новые неприятности. Погас монитор хвостовой камеры, и «Ирокез» гадко затрясся. Августин понял, что очередь дошла до компенсирующего винта.
Пора было подвязывать. В любую секунду машина могла полностью потерять управление. И это была реальная реальность. Неоткуда было ожидать обнадеживающего «момент минус пять» и негде было просыпаться после отключения (Августин, увы, был атеистом).
Августин задрал нос вертолета насколько мог высоко. Скорость упала. Пули, которые предназначались для него, прошили пустоту.
«Камов» проскочил вперед. Августин быстро выровнял машину и, обернувшись, крикнул:
– Томас, ко мне!
К счастью, «Ирокез-2» был предельно облегченной машиной. Поэтому переборка между пилотским креслом и грузовым отсеком отсутствовала.
Томас посмотрел на своего хозяина глазами, полными печали. Ему было очень страшно.
– Томас, умоляю!!!
Вертолет трясся все сильнее. Впереди разворачивался «Камов». Поток воздуха от винта швырнул в грузовой отсек струю смрадного дыма. Томас решился. Спустя две секунды он был уже на коленях у своего хозяина.
Августин отбросил прозрачную крышку над рычагом с надписью EJECT и, не медля ни секунды, рванул его на себя изо всех сил.
С сухим треском сработали разрыв-болты. Лопасти несущего винта разлетелись в четыре стороны света смертоносными снарядами. Одновременно с этим из спинки пилотского кресла выдвинулись две страховочные штанги и сверхпрочный титановый наголовник. В днище сработал вышибной заряд, и Августин с Томасом отправились в небеса со скоростью пушечного ядра.
Через три секунды кресло, достигнув верхней точки своей траектории, выпустило четыре размашистых стабилизатора, выполненных из пластика с молекулярной памятью.
Августин, которому целый день фантастически везло, совершенно не удивился, когда «Камов» взорвался в двухстах метрах под ним. Он был уверен, что в «Камов» угодила одна из отстреленных лопастей. Прогремел еще один взрыв – это взорвался его облысевший «Ирокез», свалившийся на верхушки сосен.
Томас трясся и жалобно скулил. Пес, как и Августин, переживал отнюдь не самые чарующие мгновения своей жизни.
Кресло падало с угрожающей быстротой, но зато «на ровном киле». Ломая о ветви пластиковые стабилизаторы, оно преодолело последние тридцать метров с большой помпой. Хруст, треск, скрежет!
Когда Августин уже мысленно смирился с тем, что вот сейчас его родной позвоночник стрелой пробьет его родную макушку, под креслом сработали пиропатроны и посадка получилась сравнительно мягкой. Сравнительно. В ВР некоторые юморные морфы, сделанные по мотивам классической мультипликации прошлого века, например «Том», «Балу» или «Папай», в аналогичных передрягах выпускают стайку птичек, которая с веселым чириканьем кружит вокруг головы облажавшегося аватара.
10
Когда полковник Шельнова вышла из виртуальной реальности, она чувствовала себя едва ли лучше Локи, которого тот, второй, более чем подозрительный террорист, угробил до смерти корундовыми фрезами.
Вообще говоря, все это дело пахло очень дурно. А обоняние у Шельновой было ох каким чутким!
«Оставим в стороне Конституцию ВР и прочие бумаги. О стопроцентной законности, понятное дело, речь в Сети никогда не шла. Но Бог с ним с законом, давайте хотя бы разберемся с правдой и ложью!
Что это, например, за пес? Если это был человек в аватаре пса, то почему он ни разу не ввернул и полсловечка? Немой? Немые прекрасно болтают в ВР. Сканирование всего того, что они собираются сказать, происходит непосредственно с их головного мозга.
Известно же, что слепые в ВР – видят, глухие – слышат, паралитики – ходят, функциональные импотенты потрясают воображение чудесами мужской силы. Только дураки, увы, не становятся умнее, поскольку нейротехнологии тут бессильны…
Итак, в аватаре пса находился, судя по всему, не человек. Проще всего предположить, что в аватаре собаки была собака. Это, конечно, незаконно, но принципиальных трудностей в этом нет…»
Полковник Шельнова, кстати, знала одного владельца собаки, достаточно квалифицированного для того, чтобы подключить своего четвероногого парня к ВР.
«Но если этот человек террорист, то можете поцеловать мою красивую задницу», – заявила Шельнова своему воображаемому оппоненту.
Еще ей ужасно не понравился хлыщ с игральными костями, который рекомендовал ей благополучно дожить до отключения.
Не понравился на каком-то физиологическом, подсознательном, интуитивном уровне. Она чувствовала, что будет раскаиваться в том, что дала генералу Воронову свое согласие на проведение этой операции. Ее интуиция говорила: «Обязательно будешь!» А ведь полковник Шельнова, как и всякая умная женщина, привыкла ставить доводы своей интуиции превыше доводов рассудка.
Одним словом, Шельнова не видела смысла в том, чтобы предоставлять своему начальству совершенно полную и совершенно адекватную информацию о событиях, происшедших в Утгарде. Как советовал некогда своим коллегам один великий и ужасный политик прошлого, «Они врут вам? Врите им еще больше!»
Воронов оторвал тяжелый взгляд от рекламного цеппелина ВИН, который нагло болтался над самой Спасской Башней и, обернувшись, переспросил:
– Как-как вы сказали? На шоссе Москва—Воронеж? А во сколько?
– В двадцать четыре ноль-ноль, – не моргнув глазом, повторила полковник Шельнова.
