19

— Уф, — вздохнула Глория, когда я снова выскочил из хранилища. — Такого сумасшедшего дня у меня не было уже давно. Когда все закончится, залягу дома на неделю и буду предаваться восхитительному, удивительному безделью. Может быть, потрачу на это даже пару недель.

— Тебе хорошо, — сказал я, доставая сигарету и закуривая. — У тебя есть дом. А у меня нет даже собственного тела.

— Скажи спасибо, что вообще остался в живых. Знаешь, этот скотина Смолянчик все-таки закрыл переход. Он опоздал буквально на несколько секунд, и я успела перейти в соседний кибер. На наше счастье, для того чтобы перекрыть все ворота и переходы, требуется некоторое время.

— Это здорово, что наша экспедиция закончилась без потерь, — мрачно сказал я. — Однако цели ее мы не достигли. Одно лишь известно точно — через полтора часа я лишусь своего тела окончательно.

— Не через полтора, — сказала Глория. — А менее чем через час. Для того чтобы доставить тебя в этот кибер, мне понадобилось время. Зато ты сможешь вернуться в свое искусственное тело.

Оглядевшись, я заметил, что основная часть прохожих состоит из чиновников. А соседний дом явно был офисом какой-то фирмы, и тот, что дальше, и еще дальше, и на другой стороне улицы.

— Зачем мне возвращаться в искусственное тело? — уныло сказал я. — Не проще ли мне остаться здесь? Все равно в ближайшее время меня либо сотрут мусорщики, либо я кончу так, как кончает большинство бродячих программ — ямой.

— О, похоже, ты совсем раскис, — промолвила Глория.

Крепко взяв за руку, она почти волоком дотащила меня до ближайшего, очень аккуратного, чистого садика и посадила на одну из стоявших в нем скамеек.

— Зачем все это? — пробормотал я.

— Затем, что у нас осталось совсем немного времени. Ты еще можешь попытаться спасти свое тело.

— Каким образом? Мы так и не узнали, где оно.

Глория всплеснула руками.

— Болван. Неужели, для того чтобы ты очнулся, придется дать тебе пощечину? Кое-что мы все-таки узнали. Теперь надо хорошенько обдумать полученные сведенья. Уверена, выход есть.

— Выход, как правило, бывает там же, где и вход, — тупо пробормотал я.

— Ах, так!

Она влепила мне по физиономии. Я с сожалением посмотрел на окурок сигареты, растворявшийся на дорожке метрах в трех от нас. И еще мне было больно. Впрочем, главного Глория достигла. Я очнулся, вынырнул из озера безнадежности и вдруг осознал, что еще не все потеряно.

Того, кто не верит в свое поражение, победить нельзя.

— Хорошо, давай и в самом деле попытаемся что-то придумать, — сказал я. — Итак, мы поглядели в глаза противнику. Кроме этого мы узнали, что он зачем-то держит у себя в сейфе план расположения защитных систем какого-то кибера. Еще мы знаем, что мое тело вот-вот задействуют в какой-то операции. Все? Да, кстати, ты копалась в сейфе. Что-нибудь еще интересное там было?

— Я успела просмотреть всего несколько хранившихся там папок, — ответила Глория. — Ничего особенного в них не нашлось. Может, пошарься я в сейфе подольше…

— Ладно, это уже уплыло. Теперь подобьем итог. Что мы имеем? План и время. Вот-вот начнется эта самая пресловутая операция, в которой должно участвовать мое тело. Что это означает?

— Нетрудно догадаться. Его похитили не для того, чтобы пустить твои органы на черный рынок имплантантов. Оно нужно им целиком, для участия в каком-то незаконном деле.

— Правильно. И это позволяет предположить, что и остальные тела были похищены с той же целью. Другими словами, сейчас у Смолянчика находится пятнадцать — шестнадцать тел, которые он решил использовать для какой-то загадочной операции. Какой и где?

— План, — напомнила Глория.

— Ах, план… Ты хочешь сказать, что он намеревается с помощью этих тел захватить какой-то кибер? Зачем ему это нужно?

— Для того чтобы получить выкуп. Подручные Смолянчика, использовав эти тела, захватывают кибер и требуют уплатить большую сумму денег. Получив ее, они бросают тела, а сами уходят через этот же самый кибер. И попробуй их найти.

— При этом вместе с телами они вынуждены будут бросить и деньги. С собой в кибер захватить их они не смогут. Понимаешь?

— Деньги могут быть выплачены не обязательно наличными. Правительство мегаполиса должно будет перевести их на какой-то определенный счет в другой мегаполис, с которым у него нет соглашения о выдаче преступников.

Я с сомнением покачал головой.

— Все это могло иметь какие-то шансы на существование, не будь Смолянчик сотрудником крупной фирмы. Деньги правительство вернуть не сможет. Но вот разузнать, кто все организовал, и устроить этой фирме очень мрачную жизнь, мусорщики сумеют.

— Ему-то какое дело до всего этого? Уверена, в данный момент он уже удирает из нашего мегаполиса, словно лисица, за которой гонится стая гончих. А вообще, скорее всего его тело уже находится в безопасном месте.

— Что-то не складывается, — проговорил я. — Такого варианта просто быть не может.

— Почему?

— Во-первых: попытки выжать из правительства выкуп в девятнадцати случаях из двадцати проваливаются. Правительство делает все возможное, чтобы только не платить террористам деньги. Это и понятно. Каждый случай, когда преступнику удается получить выкуп и скрыться, порождает десяток аналогичных. Лучше потерять что-то сейчас, чем в будущем стоять перед угрозой потерять в десять раз больше. Слишком большой риск. Во-вторых: слишком много затрат. Зачем Смолянчику нужно было красть тела, тратить на это совершенно ненормальные деньги, если можно купить полтора десятка искусственных. Гораздо дешевле и менее хлопотно. Вместо того чтобы устраивать всю эту гигантскую карусель, нужно всего лишь сделать так, чтобы никто не узнал, где он купил искусственные тела. Все равно после окончания операции их придется бросить. В-третьих, не слишком ли много у этого Смолянчика денег? Ты только представь, какую сумму он уже затратил на проведение операции! Он что, мультимиллионер? Несомненно, он человек обеспеченный, но не до такой же степени.

— У него есть свой кибер, — возразила Глория.

— Кибер всего лишь принадлежит фирме, в которой он работает, а не лично ему. Вообще, деньги на организацию этого дела, причем, учти, с полным соблюдением тайны, могли у него появиться только при одном условии.

— Каком? — спросила Глория.

— Если в дело замешано руководство фирмы. Но зачем богатой, солидной фирме вся эта уголовщина? Причем шансы, что она закончится удачей, так ничтожно малы, что ни один бизнесмен в здравом уме и твердой памяти не стал бы даже и пытаться.

Немного подумав, Глория решительно сказала:

— Да, тут ты прав. И в самом деле, что-то не сходится. Совсем не сходится.

— Значит…

— Значит, мы выстроили совершенно неправильную модель. О чем-то мы не подумали.

— Что именно? — с иронией улыбнулся я. — Факты, которые у нас есть, можно истолковать только так. И никак иначе.

— Не уверена.

Вытащив из кармана сигареты, Глория закурила. Я — тоже.

Задумчиво поглядывая на то и дело проходивших мимо садика чиновников, я снова раз за разом пытался сложить имеющиеся у нас сведенья, словно кусочки головоломки, в целую картину.

Ничего не получалось. Ничего. Хотя… Было у меня странное ощущение, что есть еще что-то, какие-то факты, о которых я забыл.

— Послушай, что, если они устраивают эту операцию не ради денег? — вдруг спросила Глория.

— А ради чего?

— Нет, конечно, ради денег, но не конкретных, а тех, которые в будущем обернутся выгодой. Например, они могли бы таким методом избавиться от какого-нибудь конкурента.

— Каким образом?

— Взять штурмом принадлежащий ему кибер и взорвать его. Ущерб будет немыслимый.

— В таком случае, они должны были обзавестись полутора десятками камикадзе. Где они их возьмут? Причем ни одного или двух, а сразу полтора десятка. В старые времена этого добра было пруд — пруди, но сейчас, когда практически каждый имеет шанс сорвать куш и переселиться в кибер, желающих покончить с собой заметно убавилось. Причем, учти, им для этого дела нужны не просто смертники, а специалисты, умеющие стрелять, подрывать, брать штурмом. Может, десятка полтора бродяг, нарков или алкоголиков они бы и нашли, но специалисты… Специалиста ведения боевых действий очень трудно превратить в смертника. Нет, этот вариант не пройдет.

— Почему? Они могут заложить мину и попытаться смыться.

— Шансы на то, что это удастся, еще ниже, чем получить выкуп, — сказал я.

Однако что-то в словах Глории было. Я чувствовал это нутром. Может, в самом деле Смолянчика интересует не выкуп, а что-то другое.

Я хихикнул.

— Знаешь, чем мы с тобой сейчас занимаемся?

— Чем? — спросила Глория.

— Применяем бритву Оккама. Очень простое правило. Отсекаем все лишнее. Оставшееся и будет самой настоящей правдой.

— Да, наверное, — рассеяно сказала Глория. — Бритва Оккама. Хорошее название. Есть в нем что-то экзотическое, волнующее. Так вот, в соответствии с этим правилом, хочу тебе подбросить один вопрос. Почему они не могут использовать для своей операции программы? Начинить сознания похищенных людей программами, и отправить их умирать. Чем не выход?

— Не выйдет, — сказал я. — Ты и сама хорошо знаешь, что программа не может попасть в человеческое тело. В искусственное — ради бога. Но в настоящее человеческое тело… нет и еще раз нет. Для этого и был придуман закон, согласно которому разрабатывать программы, способные вселяться в человеческие тела запрещено.

— Да знаю я все это, — сказала Глория. — Однако Смолянчик мог нанять специалистов, способных разработать подобную программу.

— Не пойдет. Скальпель Оккама, — решительно заявил я. — Он самый. Это потребует бешеных затрат, на которые способна опять же только фирма. И время, очень много времени. Может быть — годы. Нет, тут что-то другое.

Мы еще немного помолчали.

Я докурил сигарету и, швырнув окурок на землю, меланхолично подумал, что все наши усилия напрасны. Этой загадки нам не отгадать. А значит…

— Погоди, — сказала Глория. — Давай попытаемся зайти с другого конца. Если Смолянчик стал красть тела, то это может означать лишь одно: у него есть пятнадцать сознаний людей, специалистов по боевым действиям, вдруг оставшихся без тел. Эти люди, получив тела, способны, для того чтобы их отработать, пойти на почти безнадежное дело.

— Погоди, погоди, — сказал я. — Последнее не обязательно. А вот насчет пятнадцати специалистов, вдруг оставшихся без тел… что-то такое я слышал… и совсем недавно.

Как раз в этот момент, моя память, видимо сжалившись, выдала наконец то, что я пытался уже некоторое время вспомнить.

Черт, уголовники! Ну, конечно же, они.

— Я знаю, где Смолянчик мог раздобыть пятнадцать специалистов по боевым действиям, — сказал я.

— Где?

— В тюрьме, вот где. Перед тем как появиться в этом кибере, я, как ты помнишь, был в большом мире. Зашел поговорить к одному другу и случайно услышал новости. Какие-то типы похитили тюрьму, но тела сидевших в ней товарищей захватить не смогли. Тела остались в управлении мусорщиков. А тюрьма это все-таки не кибер. Размеры у нее небольшие. Ее они и прихватили.

Глория радостно улыбнулась.

— Все правильно, кажется, мы на верном пути. А поскольку в тюрьме кого только не попадается, отобрать полтора десятка людей, способных захватить кибер, не так уж и трудно. Верно?

— Угу, верно.

— И все эти типы в краденых телах, захватив кибер, должны потребовать не деньги, а вернуть им их тела и обеспечить бегство. Причем ради своих тел они способны рискнуть чем угодно.

— Не проще ли им удрать в уже полученных телах?

— Нет, им нужны только их, собственные тела, — заявила Глория. — Собственные. Поверь, находится в чужом теле не сахар. Если долго — то можно с ума сойти. Ты когда-нибудь подобное пробовал?

— А ты?

— Я один раз пробовала. Жуткое ощущение. Я же говорю — можно сойти с ума.

Я взглянул на Глорию с неподдельным интересом.

Интересно, какие это обстоятельства могли заставить ее залезть в чужое тело? Хотя, в общем-то, до меня доходили слухи о всяких чокнутых извращенцах, на время менявшихся через кибер телами… Ладно, сейчас думать об этом нет времени.

— Итак, — ничуть не смутившись вырвавшимся у нее только что признанием, заявила Глория. — Мы уже кое-чего достигли. Скальпель Оккама помог. Теперь мы знаем, для чего Смолянчику понадобились тела. Кстати, как тебе мысль о том, что в твое тело влез какой-нибудь грязный преступник?

Я крякнул.

Мысль была еще та. Вот об этом я, безусловно, не думал. Не было времени. Да и сейчас нет. Тем более, что у меня уже готов один очень интересный вопросик.

— Кстати, — задал я его. — Не объяснишь ли ты мне, каким образом Смолянчик может извлечь из этой операции выгоду? Уголовники заинтересованы в чем угодно, только не в том, чтобы взорвать кибер этого предполагаемого конкурента. Даже если они прежде получат тела, взорвав кибер, они отрежут себе все пути к отступлению. Их перехватят по дороге к границе.

— Их и так попытаются перехватить.

— Наверное, — задумчиво сказал я, но потом решительно тряхнул головой. — Нет, все равно, ничего не получается. Наверняка те, с кем уголовники будут вести переговоры о возвращении тел, учтут вариант со взрывом и уж постараются так выторговать условия, при которых получат гарантии, что этого не произойдет.

— А если нет?

— Тогда торг не состоится. Пойми, главная цель уголовников — получить обратно свои тела. Главная цель мусорщиков — сделать так, чтобы кибер уцелел. Если одна из договаривающихся сторон не будет иметь гарантий, что их условия обязательно выполнят, сделка не будет заключена.

— А ты не допускаешь мысль, что кто-то из уголовного мира мог просто нанять Смолянчика? За очень большие деньги он должен освободить кого-то, содержащегося в тюрьме?

— Зачем ему тогда идти на вариант с захватом кибера? Зачем красть пятнадцать тел? Достаточно было украсть одно или два, если тех, за кого заплатили деньги — двое. Почему он воровал тела для захвата кибера? Объяснение этому может быть только одно — он в этом крупно заинтересован. Или даже его фирма. Но как?

Сказав это, я тяжело вздохнул.

Вопрос, однако, был не из легких.

Глория ошарашено потерла лоб, потом пожала плечами и сказала:

— Ладно, этот вопрос сейчас не так важен. Главное — определить, какой именно кибер решила захватить подготовленная Смолянчиком компания.

Я развел руками.

— А вот это уже не в наших силах.

— Но ты же видел план. Может быть, он натолкнул тебя на какие-то догадки?

— Я не специалист по киберам. И вообще, побывал только в одном. Ну, я имею в виду там, в большом мире.

— И все-таки, если бы нам удалось установить, на какой именно кибер нацелились преступники…

Я снова закурил сигарету, встал и прошелся по садику. Безусловно, все наши умозаключения не имели никакой ценности, если на их основе мы не сможем определить, какой именно обьект наметил для удара Смолянчик.

Время, проклятое время, его почти не осталось.

Конечно, я мог сейчас уйти в большой мир и ждать там очередной выпуск новостей. И найти в них ответ на этот вопрос. Вот только когда в новостях появится сообщение о нападении на кибер — будет уже поздно. К тому времени, когда я до этого кибера доберусь, возле него уже будет такое столпотворение журналистов, мусорщиков и зевак, что мне останется только роль пассивного зрителя. А между тем переговоры между преступниками и мусорщиками могут потерпеть фиаско, начнется стрельба, и тогда я утеряю свое тело навсегда.

Нет, для того чтобы его гарантировано спасти, мне нужно быть у кибера либо в тот момент, когда все начнется, либо сразу же после этого, пока еще возле него не появились основные силы мусорщиков.

Для этого я должен в течение ближайших десяти минут назвать номер этого проклятого кибера.

Вот такие, брат, дела.

Как раз в этот момент мимо садика проходили два чиновника. Один из них направился ко мне и попросил дать прикурить.

Я щелкнул зажигалкой, чиновник с видимым наслаждением затянулся сигаретным дымом и отправился к своему товарищу, продолжить прерванный разговор.

Я слышал, как он ему сказал:

— Ну вот, после этого я перевожу все деньги на депозит и, как ни в чем ни бывало, обращаюсь в центральный банк. Что, ты думаешь, мне ответили?

Чиновники уходили, поэтому дальнейшего я не расслышал. Собственно, в этом и не было нужды. Услышанное натолкнуло меня на одну мысль. Дикую. Нелепую… Хотя, стоп, почему дикую? Очень даже правильную мысль. Самое главное — она все объясняла.

Громко захихикав, я шагнул к скамейке, на которой сидела Глория.

Бросив на меня недоуменный взгляд, она сказала:

— Кстати, у меня тоже последнее время сдают нервы. Но я же не смеюсь, как ненормальная.

Продолжая хихикать, не в силах остановиться, я помахал у нее перед лицом рукой. Кротко вздохнув, Глория сказала:

— Да, да, я все понимаю. И ты, конечно, придешь в себя, но пока подумай-ка над одним соображением. Что если этот план…

— Погоди, — произнес я, наконец-то справившись с одолевавшим меня хихиканьем. — Я могу сказать, какой кибер наметил для удара Смолянчик. Центральный банковский кибер. Все сходится. Он находится в нашем мегаполисе, кстати, не так уж и далеко отсюда. И еще — только у него может быть такая могучая система охраны.

— Центральный банковский кибер, — машинально пробормотала Глория.

Она вдруг ударила себя по колену, и почти крикнула:

— Черт побери, ну конечно! И безусловно, теперь понятно какую выгоду рассчитывает получить Смолянчик. Центральный банковский кибер.

— Он самый. И поэтому, сейчас ты побежишь предупреждать мусорщиков, а я брошусь спасать свое тело. Может быть, мне это удастся.

— Беги, — сказала Глория. — Учти, если Смолянчик не напутал со временем, до начала задуманной им операции осталось пять минут. Беги.

Она, конечно, была права.

Я повернулся и бросился со всех ног туда, где находился переход, на другом конце которого было мое искусственное тело.