9.
Земля

– Я упаковала твои вещи, – сказала Умница.

Механический голос дребезжал, в нем занятно смешались гордость, обида и нежность.

– Разве я просил? – брякнул Пит, не подумав.

– Просить? Меня? – расстроенная Умница завелась с пол-оборота. – Если бы я дожидалась твоих просьб, распоряжений и инструкций, у тебя никогда не было бы ни чистых носков, ни горячих завтраков!

– Завтрак действительно горячий, – миролюбиво сказал Пит.

В подтверждение своих слов он подул на ломоть омлета, который Умница три секунды назад шваркнула в его тарелку с таким видом, словно выбрасывала в мусорку тухлую рыбину. Однако дипломатическое отступление не спасло ситуацию. Стало только хуже, потому что Умница нашла новый повод для обиды.

– Ах, так тебе слишком горячо? – проскрежетала она. – Не знаешь, что с этим делать? Конечно! Ты всегда был абсолютно беспомощным! Просто подуй!

Пит хотел возразить, но рассерженный робот не дал ему такой возможности. Едва он открыл рот, как Умница свободным манипулятором затолкала в него здоровенный шмат горячего омлета и тут же врубила на полную мощность свой вентилятор, направив тугой поток воздуха туда же, куда и омлет. Пит поперхнулся, задохнулся, закашлялся, обжегся и заплакал.

– Мне тебя не жалко, – предательски шмыгнув носом, заявила Умница голосом мамочки.

– Так тебе и надо, – наставительно сказал папа.

– Ты еще не то заслужил! – поддакнула бабушка.

– Питер Корвуд, ты плохой мальчик! – подытожил дед.

Плохой мальчик, хрипя и кашляя, забросил руку подальше за спину и попытался похлопать себя по спине.

– С удовольствием помогу тебе! – мстительно проскрипела Умница и стукнула его между лопаток тем манипулятором, мягкая резиновая насадка с которого потерялась еще в прошлом веке.

Удар получился весьма чувствительным, зато непрожеванный кусок омлета, застрявший у Пита в горле, благополучным образом проскочил в желудок.

– Что-то у меня нет сегодня аппетита, – пробормотал он, отодвинув тарелку.

– Ешь! – немедленно взвилась Умница. – Ты должен как следует позавтракать! Нельзя отправляться на другой край вселенной натощак! Я не разрешаю!

Как будто он нуждался в ее разрешении!

Пит внимательно посмотрел на распоясавшегося робота и раздумал скандалить. Он вздохнул, придвинул к себе тарелку и заработал вилкой – сначала вяло, без энтузиазма, а потом все более увлекаясь. Что ни говори, а бабушкины рецепты горячих завтраков были хороши.

– Чай или кофе? – демонстративно глядя в сторону, мрачно спросила Умница.

– Чай, – ответил Пит. – И не удержался от шпильки: – И желательно налить его мне в чашку, а не на штаны! Направь свои окуляры в одну сторону с носиком чайника, пожалуйста!

– Я и так вижу все, что нужно, – огрызнулась Умница. И высокомерно добавила: – У меня в отличие от некоторых угол обзора двести семьдесят градусов!

– Завидую, – добродушно сказал Пит.

– Я была бы чрезвычайно полезным спутником в опасном путешествии! – заявила Умница.

– Не начинай опять, – раздраженно попросил Пит, быстро теряя добродушие.

С небольшими вариациями и лирическими отступлениями эта сцена повторялась всякий раз, когда он отправлялся в далекую командировку. Умница дулась, ныла, язвила, сердилась и намеками или прямым текстом напрашивалась ему в компаньоны. Он давно устал объяснять, что допотопный домашний робот – не тот спутник, с которым может путешествовать вполне взрослый и достаточно самостоятельный мальчик тридцати с лишним лет. Тем более если речь идет не о развлекательной поездке на курорт, а об ответственном задании.

– Я буду скучать по тебе, – захныкала Умница голосом мамочки. – Я всегда по тебе скучаю!

– Не придумывай! – возмутился Пит. – Я обесточу тебя, как всегда, и ты даже не заметишь, что я отсутствовал! Мы увидимся через неделю, всего-то навсего!

– Ты улетаешь только послезавтра, так почему же мы должны расстаться уже сейчас? – слезно прошептала Умница хриплым, с придыханием голосом Элси.

Это уже был запрещенный прием. По-хорошему теперь Пит с полным правом мог бы рассердиться и не отвечать на вопросы, но ему все-таки было жалко старушку-робота. Как ни крути, а кроме Пита у Умницы никого нет. Разве что Джонни.

– Яхта уходит послезавтра, но прибыть на сборный пункт я должен уже через час, – в десятый раз повторил он, вставая из-за стола. – Ты же понимаешь, проверка безопасности, санитарный контроль и все такое прочее… Посидишь со мной на дорожку?

Умница исторгла из себя вздох такой мощности, словно ее вентилятор вдруг превратился в лопасти грузовой вертушки. Пит понял, что грустят все – мама, папа, бабушка и дед. И даже Элси.

– Я вернусь через неделю, – напомнил он. – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Сцену прощания удалось провести в хорошем темпе – редкая удача! Уже через десять минут Пит бежал вниз по лестнице, стараясь не вспоминать об Умнице, временно превратившейся в бессмысленную груду старых деталей.

Он думал о том, что сказал своему старому верному роботу: все будет хорошо. Он верил в это, но с оговорками.

Будет ли все хорошо? Да, возможно. Но не везде и не всегда. А главное – не у всех.

Питу очень хотелось попасть в число счастливчиков, которые будут жить в настоящем раю. Он никому не признался бы, но с тех пор, как он достиг определенной договоренности с Тревором, ему каждую ночь снился преображенный Лиан. Пит никогда не жаловался на скудость воображения, но ему никак не удавалось представить себе райский сад размером с целую планету. Чистый воздух, сколько угодно хорошей воды, много зелени и разных тварей, живущих и размножающихся не в клетках и лабораторных пробирках, а в условиях первозданной природы? В такое чудо нелегко было поверить.

Человечество, заполонившее собой обитаемый космос, успело испортить уже с полдюжины планет, а вот улучшить, усовершенствовать, облагородить не сумело пока ни одной. Идеальной планеты, подобной матушке-Земле в ее лучшие – давно минувшие – времена, люди пока не находили. Те две-три сотни планет, которые не убили своих колонистов, были более или менее недурны, но и только. Неблагоприятные климатические условия, новые болезни, агрессивная фауна, ядовитая флора, опасная тектоника, чрезвычайная отдаленность от цивилизованного мира – чтобы перечислить огорчительные недостатки новых космических угодий человечества, не хватило бы отростков на щупальцах Габернианского Восьмирука. Если Тревору удастся его затея с Лианом, это будет настоящий прорыв.

Впрочем, Пит уже выяснил, что делиться своим успехом с человечеством в целом Тревор не станет. Тем более приятно было знать, что ему-то райская жизнь на Лиане обеспечена. Открытый лист гарантировал, что правительство планеты или сообщество ее жителей будет беспрекословно и даже с радостью носить Питера Корвуда на руках: обеспечивать его потребности, удовлетворять его желания – все и всегда, до самой его смерти. А ее приход Пит отнюдь не торопил.

Два дня они с Джонни просидели на сборном пункте, что было похоже на карантин: так же скучно и безопасно. Добавляя себе оптимизма, Пит смотрел старые комедии, до изнеможения занимался в спортзале и старался не обращать внимания на парней, составляющих ему компанию. Два здоровяка, похожие на бизонов, топтались на той же лужайке, обеспечивая Питу и Джонни соответствующую их статусу охрану. Пит с удовольствием отказался бы от этого почетного эскорта, но таков был приказ Тревора, отменить который мог только он сам, и никто более. Пит попросил бы его об этом, но такой возможности ему не представилось: Тревора он после того знаменательного разговора у свежевскопанной клумбы не видел.

Не видно было и «Линды» – яхты, которая должна была принять на борт Пита и Джонни с грузом. Дуболомы-охранники на вопросы Пита не отвечали, и он уже начал волноваться, что что-то не срослось, поездки на Лиан не будет, но в ночь перед днем планового отбытия яхта сама собой возникла на стартовой площадке, словно поплавок, выскочивший из черной воды. Хозяина яхты на борту не было, а экипаж имел усталый вид рыбаков в разгар путины.

– Челночные рейсы, – непонятно буркнул в ответ на вопрос Пита штурман «Линды» – и не стал развивать эту тему.

Пит предположил, что увидит Тревора уже в пункте назначения, и с нетерпением ждал встречи со своей новой родиной – планетой Лиан.

Обидно, но он ее так и не увидел.