19.
Элизиум (Мерлин)

– По идее это надо сделать вот так! – не особенно уверенно сказал Пит, оглядев панель прибора, на которой он только что собственноручно выставил все настройки. – Как ты думаешь, Джонни?

Джонни пребывал в благодушном буддистском спокойствии.

– Значит, я нажимаю? – Пит занес палец над перламутровой кнопочкой и мужественно хохотнул, показывая (непонятно только кому), что он нисколько не трусит.

Вопрос он адресовал Джонни. Ответный посыл был отчетливо позитивным, но смысл его можно было толковать широко, в диапазоне от «алиллуйя» до «аминь». Пит предпочел думать, что Джонни его благословил, и придавил предательски подрагивающим пальцем перламутровую кнопку.

Пит давненько не имел дела с «Ментором» – с тех самых пор, как вышел из нежного детского возраста и родители перестали по любому поводу подвергать его воспитательному воздействию. Впрочем, даже тогда он не имел дела с настройкой морализатора. В семье, где на четверых взрослых (не считая Умницы) приходился всего один ребенок, желающих порулить педагогическим процессом было хоть отбавляй. Бабушка пыталась привить внуку любовь к классической музыке и отвратить его от модного стиля техно-бионикс. Дедушка, вспоминая прошлое, внушал малышу правила джентльменского поведения, основанные на замшелом Марсианском Кодексе Чести. Честолюбивая мамуля стремилась развить в ребенке задатки лидера, и только папа учил сынишку чему-то относительно полезному, вроде способности к анализу статистических данных второго и последующего порядков на основе оценочного интеграла РХ и навыков практической диагностики проявлений аномальной психологии. Пит и сам не знал, усвоил ли он все то, что без устали вкладывали в него любящие предки.

В принципе примитивный морализатор был не более сложным прибором, чем допотопный синхрофазотрон. Теоретически с настройкой «Ментора» все было просто и понятно, но отсутствие у пользователя практического навыка сказалось в задержке момента обратной трансформации. Личность Пита, которая должна была вернуться к нему в тот самый миг, когда – или если! – королевский кейс откроется, чуть-чуть запоздала с появлением. Еще три-четыре секунды – и было бы слишком поздно!

Пит осознал себя, когда уже начал торопливо забираться в распахнутый королевский кейс, спасаясь от ненавистного брачного союза с омерзительным вислоносым слизнем Фафом. В кладовой еще звенели отголоски эха: только что Пит, с подачи «Ментора» возомнивший себя принцессой Диди, высоким девичьим голосом отчаянно провозгласил героический лозунг «Свобода или смерть!». На панели морализатора ровным зеленым светом горела кнопка «Норма», а у стены кладовой, выставив вперед руку с музейным револьвером, стояла молодая особа с опасно прищуренными глазами. Вид у нее был решительный и недружелюбный.

– Я буду стрелять! – предупредила девица и старательно прищурила один глаз.

– А? – бессмысленно сказал Пит.

Он медленно опустил на пол высоко занесенную ногу и потер лоб. Гнев и ярость истинной дочери Коко Бешеного, только что переполнявшие его, моментально схлынули, и Пит чувствовал себя совершенно опустошенным. Приходя в себя, он с силой провел ладонями по лицу, точно стер с него маску. Вот интересно, вяло подумал он, когда я чувствовал себя принцессой, походил ли я на нее внешне?

Внезапно до сознания Пита дошло, что Джонни полон тревоги. Еще бы! На несколько секунд он полностью потерял Пита!

– Я здесь, я здесь, – мысленно сказал Пит, успокаивая Джонни и себя заодно.

Он развернул свое сознание и спроецировал его на Джонни, доказывая, что это действительно он, Пит, Пит Корвуд, сэр Питер Вашингтонский, волноваться не надо. Джонни его понял и быстро успокоился.

– Кто ты такой?! – резко выкрикнула девица у стены.

Она явно не умела читать мысли и не слышала, как он только что отрекомендовался по всей форме.

Пит забыл о Джонни и вспомнил о принцессе. Он наконец-то увидел наставленное на него оружие и попятился. До него с большим опозданием дошло, что принцесса Диди готова выпустить в него пулю из музейного пистоля начала прошлого века.

– Спокойно, милая, – пробормотал он. – Только не надо стрелять, пожалуйста!

Девица зажмурилась, допотопный револьвер опасно заплясал в ее руке.

Господи, да как же ее остановить? – заполошно подумал Пит. Она же сейчас не соображает, что делает! Девчонка была в закрытом кейсе, вне времени, как в анабиозе. Так что для нее полувековой паузы не было, она только что отстреливалась от папиных лакеев, отступая к спасительному кейсу, как к последнему рубежу! Что же ей теперь сказать, чтобы она остановилась?!

И он придумал.

За мгновение до того, как Диди побелевшим пальцем нажала на курок, Пит громко выпалил слова, которые, как он надеялся, подействуют вроде волшебного заклинания:

– Принц Фаф умер!

Револьвер грохнул, пуля свистнула мимо. Принцесса распахнула глаза и недоверчиво посмотрела на Пита.

– Фаф умер? – повторила она и нервно облизнула губы.

Многозарядный револьвер, отнюдь не исчерпавший своих возможностей, все еще смотрел на Пита.

– Сдох, – нервно хихикнув, подтвердил Пит и осторожно посторонился с линии огня. – Помер. Отбросил коньки. Дал дуба. Сыграл в ящик. И довольно давно, между прочим…

Психопатка голубых королевских кровей шумно выдохнула, опустила руку с револьвером и расслабилась. Пит шагнул вперед, быстро выдернул у нее оружие и проворно отпрыгнул, спасаясь от прицельного удара острой коленкой в пах.

– Я тебя не знаю, – обиженно сказала принцесса, вынимая из кармана острый нож – по виду предназначенный вовсе не для шинковки морковки. – Почему я должна тебе верить? Ты кто?

– Успокойтесь, пожалуйста, Ваше Высочество! – устало попросил Пит, отступая подальше, так, чтобы между ним и нервной Диди был стол. – Меня зовут Пит, Питер Корвуд. Я не из ваших. Я вообще не местный.

– Фаф правда умер? – перебила его Диди.

– Чистая правда! Умер, и не только он. Может, вы расстроитесь, но, честно говоря, они все давным-давно умерли: ваш папа-король, Фаф и прочие. Пожалуй, будет лучше, если я вам сразу все скажу… Помните – вы сбежали из тюрьмы, стреляли в слуг, а потом открыли папин кейс? Вот, и вы в нем закрылись. Короля – примите мои искренние соболезнования! – хватил удар, открыть вас было некому, и вы просидели в этом кейсе что-то около полусотни лет.

– Враки!

Пит пожал плечами.

– Увы, сие есть печальная правда! – Это сказал кто-то другой.

Озадаченно моргая, Пит повернулся на голос, внимательно всмотрелся в темный угол за распахнутым сейфом и звонко хлопнул себя по лбу.

– Здесь есть подземный ход! Надо же, а ведь мне и в голову не пришло!

Сладко улыбающийся старикашка в розовом семенящими шажками выдвинулся вперед. Пит ему не мешал: старикан неразумно встал между ним и вооруженной тесаком принцессой, и Пит не видел повода отказываться от живого щита.

– О Диди, дорогая! Мой нежный цветок шиповника! Как же долго я ждал нашей встречи!

– Это еще кто такой? – Диди скривилась.

Было очевидно, что принцессе старик не понравился. Пит вполне понимал и разделял ее чувства.

– Вы меня не узнали, моя прелесть? Впрочем, это вполне естественно – сколько зим, сколько лет! – ласковым котиком замурлыкал старикашка. – Но неужели же вы меня совсем-совсем забыли? Посмотрите внимательнее, дорогая, я стар, сед, мое лицо обезображено морщинами, но взгляните на мой профиль! Вы по-прежнему не узнаете меня?

Диди всматривалась с нарастающим вниманием. Желая ей помочь, старец повернулся боком и гордо продемонстрировал свой профиль. Пит увидел уныло повисший тонкий нос, выпуклые надбровные дуги, заносчиво поджатые губы.

– Фаф! – визгливо закричала вдруг принцесса, моментально впадая в бешенство. – Ах ты, гад вислоносый!

Принц Фаф? Ой, да сколько же ему лет? – изумленно подумал Пит, проворно сторонясь.

В воздухе просвистел нож, брошенный нетвердой рукой и не попавший в цель, если только этой целью не была деревянная ножка стола. Фурией полетела разъяренная принцесса. Пит успел еще подумать, что сейчас от розового старика во все стороны полетят мелкие меховые клочья, но ошибся: Диди бросилась к кейсу.

– Ну вот, опять! – досадливо сказал он.

Принцесса проворно выудила из кейса еще одну машинку, плюющуюся смертоносным металлом, и навела ее на Фафа.

– Ты мне соврал! – звенящим голосом сказала она, оглянувшись на Пита. – Подлый Фаф не умер – пока не умер, но сейчас я исправлю это недоразумение!

– Э-э, Диди, дорогая, – заблеял старец.

Он сгорбился, сжимаясь в комочек, как птичка, намеренная протиснуться в тесное дупло, и вдруг резко бросился в угол, под прикрытие распахнутого сейфа. Оттуда дохнуло сквозняком. Пит понял, что Фаф нырнул в подземный ход.

– Вылезай, слизняк этакий! – раздраженно велела Диди, бросаясь следом за своим престарелым женихом.

Через секунду Пит остался один, в компании слегка взволнованного Джонни. Пригнувшись, он заглянул в темный коридор подземелья, ничего не увидел, но услышал удаляющийся топот. Пожав плечами, он наклонился и тоже полез в подземный ход.

Там было тесно, темно и сыро. Пит влип лицом в густую паутину, потом что-то неприятно шевелящееся мокро шлепнулось ему на плечо, он брезгливо дернулся, стукнулся локтем о стену и скорчился от пронзившей руку электрической боли.

– Д-дурацкий ваш замок, – плачущим голосом проревел Пит. – Принцессы, драконы, подземный ход идиотский!

Держась за парализованный болью локоть, он зажмурился и бессловесно заорал, выплескивая накопившиеся эмоции:

– А-а-а!

– А! А! А! – злорадно повторило эхо на разные голоса.

Это было занятно.

– У-у-у! – завопил Пит и склонил голову, дожидаясь ответа.

– У! У! У! – послушно повторило разноголосое эхо.

– Чтоб вы сдохли-и! – хулигански выкрикнул Пит и с интересом прислушался.

– И! – упрямо сказало эхо женским голосом, но тут же сменило его на мужской и выдало развернутое предложение:

– Кто там орет? Это вы, Корвуд? Эй-эй!

– Эй! Эй! Эй! – от неожиданности перепутав роли, ответил Пит за эхо.

Где-то впереди остро сверкнул белый электрический свет. Пит на мгновение удивленно замер, потом торопливо побрел к выходу.

Идти было недалеко, при свете и не страшно, а в конце тоннеля его встречали.

– Ну наконец-то! – недовольным тоном сказал охранник Дино.

Древний снегоход ревел, готовый сорваться с места.

Пит недоверчиво моргнул. Дино в термокостюме и на снегоходе очень плохо вписывался в общую картину замшелого средневековья.

– А где принцесса? – зачем-то спросил Пит.

– Там! – Как обычно, немногословный, Дино мотнул головой в сторону кривобокой постройки без окон и с низкой кривой дверью, занавешенной шкурами.

На остроконечной крыше сооружения высился штырь, увенчанный потрепанным знаменем с вышитой на нем короной. Монарший головной убор был зубастым, как пиранья. Перед входом в королевскую лачугу, жадно приникнув глазом к щелочке в шкурах, напряженно сутулился оборванный мальчишка.

– Ну, чего ждем? – Дино свирепо посмотрел на Пита.

Тот словно очнулся, еще раз глянул на подсматривающего мальчишку и торопливо подбежал к натужно ревущему снегоходу. В лачуге грохнул выстрел, потом другой.

– Интересно, кто кого? – пробормотал Пит, поспешно закрывая колпак снегохода.

Машина рванула с места, едва не зацепив на повороте какую-то здоровенную лиловую тушу, вихрем промчалась по грязной обледенелой площадке между строениями, пролетела под низкими воротами с поднятой ржавой решеткой, перемахнула через ров и понеслась в бескрайнюю снежную пустыню.

– Ставлю на старика, – смахнув пот со лба, сказал Дино.

Не сбавляя скорости, он оглянулся на быстро удаляющийся город и объяснил:

– Он такой энергичный!

– О да, но ты не знаешь Диди, – с большим сомнением в голосе произнес Пит.

По его мнению, дворцовый переворот на Мерлине был более чем вероятен.