Глава двадцатая

Скрипя, отворились массивные дубовые ворота, и мы увидели мадемуазель Присциллу, которая подобно двухметровому тамбурмажору гордо выезжала из-под каменной арки надворной башни замка Нейвур. Следом за ней двигался возок принцессы, а далее – весь походный цветник Ее Высочества. Эта кавалькада чинно проследовала по дороге, вдоль которой недвижимо и угрюмо стояло наше войско. Как только процессия бывших заложниц освободила дорогу, в воротах показался большой отряд рыцарей, сомкнутым строем двигавшихся между рядами своих вчерашних противников. Вслед за рыцарями выкатился экипаж, в котором гордо и прямо восседала сиятельная маркиза Венджерси. Я направил Мавра к возку нашей вчерашней соратницы.

– Мессир Вальдар Камдил, сьер де Камварон! – прямо глядя на меня, отчеканила леди Джейн. – Я передаю в ваши руки этот замок и полагаюсь на ваше рыцарственное милосердие.

– Я принимаю его под свою руку и обещаю не чинить ему разора и какого-либо вреда его обитателям! – произнес я слова установленной формулы. А потом добавил тихо, так, чтобы слышала одна маркиза: – Мы с тобой еще встретимся, Дженни…

– Я надеюсь на это, Вальдар! – с затаенной болью в голосе ответила она.

Колонна беспрепятственно продолжала путь. За хозяйкой замка двигалась повозка с раненым бароном, завершал шествие еще один отряд рыцарей.

– О чем вы говорили? – ревниво глядя вслед удаляющейся миссис Эйстон, спросила принцесса, подойдя вплотную ко мне.

– Ни о чем, – ответил я. – Я принял капитуляцию замка.

Следующий вопрос был задан совсем другим тоном. Это уже говорила не маленькая, избалованная вниманием девочка, а дочь могущественного арагонского короля:

– Почему вы ее отпустили? Эту изменницу следовало примерным образом покарать!

– Я обменял ее свободу на вашу, – просто ответил я.

Лаура притихла.

– Ладно, – после короткой паузы произнесла она. – Зато мы с вами снова вместе.

Я тяжело вздохнул.

– Увы, ненадолго…

Принцесса, казалось, потеряла дар речи.

– Мы с Рейнаром должны уехать во Францию за королем Ричардом, – продолжал я, видя, как глаза принцессы наполняются слезами.

– А я? – жалобно всхлипнула совсем растерявшаяся красавица.

Я обнял ее за плечи и, вытирая слезинки, все время скатывающиеся по щекам, стал как можно более мягко и ласково шептать ей:

– Пойми, солнышко, иначе поступить нельзя. От этого, быть может, зависит судьба королевства. Нам предстоит довольно опасный путь, и брать тебя с собой было бы безумием.

– А что же я? Что мне делать? – все так же всхлипывая и прижимаясь к моему плечу, беспомощно спросила Лаура.

Я постарался настроиться на деловой тон.

– Ехать в Лондон сейчас смысла не имеет. Там сейчас будет твориться такое, что я не советовал бы соваться туда и опытному воину, не то что маленькой принцессе. – Я нежно погладил ее по голове. – Тем более что пока мы не привезем в Англию законного короля, приносить оммаж тебе в общем-то некому. Возвращайся в Грейсфорд, там я буду за тебя спокоен. Я попрошу своего друга графа Честера выделить тебе достойный эскорт, а мой родственник Уильям Невилл, граф Солсбери, позаботится о безопасности твоих владений.

– Если ты не возражаешь, брат, – внезапно услышал я усталый голос сестры, – я могла бы сопроводить принцессу в ее замок. Тем более что это все равно по пути в Шангайл.

– Ты не против, Лаура? – спросил я у заплаканной наследницы арагонского престола.

Она молча кивнула, стараясь выглядеть достойной своего сана.

– Только ради Бога, сестричка, не ввязывайся во все возможные драки на дорогах, – обратился я к Инельгердис. – И береги себя… и Лауру-Катарину.

– Лаура! – слезливо-патетическим тоном проговорил подходящий к нам Лис. – Береги Инельгу!

У моей сестры округлились глаза.

– Иначе в разлуке со мной она с горя объявит войну Шотландии, и нам придется воевать на два фронта! – продолжал передразнивать меня д’Орбиньяк. – Прочь, прочь от берегов Туманного Альбиона! – Лис всхлипнул и ткнулся носом мне в плечо. – Да здравствует солнечная Франция!

Все невольно улыбнулись. Шутка моего друга несколько разрядила обстановку.

– Пора в дорогу, Вальдар, – внезапно серьезнея, произнес он. – Долгие проводы – лишние слезы.

Через несколько минут наши кони уже мчались в сторону Ла-Манша.

– С Крисом, что ли, попрощаться… – задумчиво произнес Рейнар. – Нехорошо поступаем, Капитан. Оставляем мальчика одного, без взрослых. Натворит он здесь делов…

– …Нашлась! Она нашлась! – Высокий худой старик нервно расхаживал по комнате, не обращая внимания на стоящего перед ним Виконта.

– Крис, мальчик мой, как – ты еще жив? А мы тут с командиром во Францию мотнуться собрались. Тебе чего-нибудь привезти? – верный своей манере Лис приветствовал стажера, не выходившего с нами на связь вот уже целые сутки.

– Макет Эйфелевой башни! – огрызнулся де Монгийе.

– Прости, мы тут замотались, – вступил я в разговор. – Доблестно громили превосходящие силы принца Джона…

– Ну и как? – заинтересованно спросил Кристиан.

– Вик, ты почему не уважаешь старших? Что за дедуля перед тобой мечется? – влез опять со своими колкостями мой напарник. – Предложи ему присесть!

– Это? – В тоне Виконта слышалась плохо скрываемая гордость. – Это не дедуля. Это верховный иерарх церкви святого Грааля. Он же – барон Тичфилд.

– Прости, кто? – не понял Лис.

– Ну, о тамплиерах слышали? – небрежно бросил наш внезапно оперившийся стажер.

– Это кто ж тебе такого наплел? – ошарашенно поинтересовался Рейнар.

– Мой новый друг – граф Шейтмур, – полным достоинства голосом ответил Виконт.

– И если я правильно понимаю, вы теперь вдвоем с вашим новым другом «пасете» этого почтенного старца? – Рейнар саркастически хмыкнул.

– А хмыкать вот тут как раз нечего! – оскорбился свежеиспеченный агент английской контрразведки. – Он – опасный государственный преступник!

Между тем верховный иерарх наконец прекратил свои экспрессивные пробежки перед очами Виконта. Остановившись и внимательно оглядывая застывшего в почтительной позе стажера, он хрипло и властно сказал:

– Ну что ж, вы оказали мне большую услугу. Если хотите, я прикажу щедро наградить вас и доставить туда, куда пожелаете. Или же можете остаться при мне – я ценю верных и отважных людей. – Старец гордо расправил плечи и вскинул голову. Что-то смутно знакомое почудилось мне в его манере держаться…

– М-да? И где же? – скептически отозвался мой напарник.

– Если будет угодно вашей милости, я останусь с вами. – Виконт почтительно и в то же время с достоинством поклонился.

– Прекрасно, мой юный друг. Вы сделали правильный выбор. – Он на какое-то мгновение замолчал, в упор глядя на стажера. – Ла Доннели… Насколько я помню, это старинный норманнский род. Вы прибавите славы этому древнему имени! – Тичфилд завершил свое напутствие неожиданно крепким хлопком по плечу неофита, заставившим Вика слегка покачнуться. – Итак, в Троттон-Холл!

Лис изобразил из себя старого учителя, только что вручившего аттестат зрелости своему любимому ученику.

– Растут дети! – всхлипнул он, отключая связь.

…Весь оставшийся путь до Ярмута, где стояла эскадра под командованием Арсула, мы проделали менее чем за сутки. И к вечеру, усталые и голодные, спешились на пирсе Ярмутского порта.

– Ты черствый сухарь! – Покачивающийся от усталости Лис плотоядно и безнадежно глядел на гостеприимно распахнутые двери портового кабака. – Нет, ты хуже! Если бы ты был черствый сухарь, я бы тебя съел вместе с кольчугой. Неужели не зайдем?

– Лис, – усовещивал я своего напарника, находясь не в лучшем, чем он, состоянии. – Нас накормят на корабле.

– За жестокое обращение с подчиненными тебя надо послать полномочным представителем стран содружества к каннибалам Новой Зеландии, – пробурчал он, когда мы уже приблизились к галере, носившей символическое наименование «Благая весть». – Вот им ты и расскажешь о пользе голодания… Эй, на корабле! – заорал он.

Из-за борта высунулась недовольная рожа вахтенного.

– Что вылупился, как устрица перед обедом? Адмирала зови! Скажи, Рейнар приехал!

– Какой такой Рейнар? – удивленно спросил матрос.

– А никакой! – нагло ответил Лис, с удовольствием укладываясь на пирс и растягиваясь на его все еще теплых досках.

Подобное поведение убедило вахтенного в том, что ему как минимум следует доложить о странных посетителях вахтенному офицеру. Его взлохмаченная голова исчезла из нашего поля зрения. Через несколько минут на том же месте возникла новая голова.

– Господи, ну я же ясно просил: позвать адмирала, – страдальчески сморщился д’Орбиньяк.

– Я помощник капитана Сайрус Смит, – отрекомендовалась голова. – В чем дело?

– Послушай, если ты сейчас не побежишь звать капитана, я… – Сережа сделал мучительную попытку оторваться от теплого пирса, но я пресек его агрессивные намерения.

– Сайрус! Доложи его сиятельству, что прибыли Вальдар Камдил и Рейнар д’Орбиньяк. И… распорядись сразу насчет ужина! – крикнул я вдогонку моментально испарившемуся помощнику капитана.

– О! Наконец-то я слышу речь благовоспитанного дворянина! – отозвался лежащий на пристани Лис.

Арсул не заставил себя долго ждать. Его полуодетая стройная фигура спустя несколько минут замаячила у спешно опускаемых сходен.

– Ага! – заметил Рейнар. – То, что надо. Эй, шеф, до Ла-Рошели подкинешь?

Еще через час эскадра под командованием Арсула уже вышла в море. Комфортно устроившись в прекрасно отделанной адмиральской каюте, мы с искренним наслаждением отдыхали после долгой скачки, вкушая свой законный ужин и ведя неспешную беседу с грозой Ла-Манша. Мерный плеск галерных весел, приятная сытость в желудке и легкая качка располагали ко сну, и мы бы ни в коем случае не стали препятствовать этому желанию, но тут на канале связи появился стажер.

– Ой, Вик, – с неохотой отозвался наевшийся до отвала Рейнар, приводя свой взор в состояние относительной ясности. – А ты не мог бы мне присниться?

– Мог бы, – парировал де Монгийе. – Но ты еще нужен Институту.

Между тем картинка, транслируемая нам Крисом, была покуда вполне заурядна: ночная дорога, придорожные кусты, барон Тичфилд да несколько всадников эскорта – в общем, ничего такого, ради чего стоило отвлекать от плодотворного отдыха двоих занятых серьезных мужчин.

– Стой! – услышали мы грозный голос, доносившийся откуда-то из темнеющих вдоль дороги кустарников.

– Вик, – обессиленно прошептал объевшийся на адмиральских харчах гайренский менестрель, – только, ради Бога, не говори мне, что это разбойники!

– Нет, – радостно утешил его суперагент. – Сейчас услышишь.

– Я – лорд Тичфилд, – прогремел в ответ могучий старец. – Кто смеет меня останавливать?!

– Именем Его Высочества принца Джона я, сэр Бернард Хаксли, имею приказ арестовать вас и всех лиц, вас сопровождающих, и препроводить в замок Уилсби, где содержать под стражей вплоть до дальнейших распоряжений.

– Проклятие! – Тичфилд обнажил меч.

Его охрана, исключая нашего стажера, поспешившего укрыться в кювете, тут же последовала примеру предводителя. Судя по тому, как быстро начали валиться на дорогу пронзенные стрелами всадники, засада была подготовлена с истинно английской скрупулезностью. Конь под патриархом рухнул на передние ноги и, жалобно заржав, начал биться в судорогах. Из его шеи торчало две стрелы. Обстрел завершился, и на дорогу высыпали латники со значками принца Джона.

– Сдавайтесь! – крикнул вновь их начальник, проламываясь сквозь кустарники на массивном сером коне.

Это было последнее, что он сказал в своей жизни. Де Монгийе, неожиданно вылетевший откуда-то сбоку, отработанным ударом выбил всадника из седла. Хаксли с раскроенным черепом рухнул наземь. Барон Тичфилд молниеносным движением вскочил в освободившееся седло и яростно выкрикнул:

– Вперед! За мною, Кристиан! Руби их!

Отчаянным натиском разметав толпу латников, они помчались по лесной дороге.

– Виконт, может, ты потрудишься объяснить, что это было? – мигом забывая про сон, спросил я.

– Это очередная затея моего друга Шейтмура, – самодовольно пояснил Вик.

– Успехов тебе в этой многотрудной деятельности! – с легкой издевкой попрощался со мной Виконт.

«Благая весть» со скоростью шесть узлов неслась к берегам Франции. Убаюканный ее мерным покачиванием, я беспробудно спал с чувством частично выполненного долга.

…Сияние, исходившее из пещеры, слепило глаза. Я стоял, прислонившись к стволу старой искривленной яблони, стараясь не дышать и вообще никак не выдавать своего присутствия. Огромный дракон, положивший голову на когтистые лапы, взглядом, в котором отражалась вся мировая скорбь драконьего племени, глядел куда-то в глубь яблоневого сада. Внезапно он почувствовал присутствие чужака и повернул голову в мою сторону. На какой-то миг глаза наши встретились… Я попятился, кладя руку на меч. В узких змеиных глазах дракона сверкнула лютая ненависть. Он широко раскрыл пасть, густо усеянную острейшими зубами, и выпустил в мою сторону длинный язык оранжевого пламени…

Я закричал…

– Вот чего бы это я так орал? – услышал я до безобразия спокойный голос Лиса. – Гляди, командир, ты же всех гребцов перепугал.

Над кораблем светило яркое солнце, и ласковые волны неспешно бились об изукрашенный борт галеры.

– Ну и здоров ты спать, Капитан, – продолжал Рейнар, прекрасно отдохнувший и отоспавшийся. – Я уж думал тебя до самой Франции не будить. Что тебе такого снилось? Ты все ворочался, за оружие хватался.

Он протянул мне мой меч, изъятый им из ножен, видимо, в целях безопасности.

– Дракон, – честно признался я. – Огнедышащий.

– Дракон? – задумался д’Орбиньяк. – Так, сегодня у нас что? Вторник. А, ну тогда это ничего. Вот если бы с четверга на пятницу, тогда ко встрече с начальством, – утешил меня он.

– Эта тварь мне практически каждую ночь снится, – вздохнул я.

– Да? Странно. Обычно начальство не заставляет себя так долго ждать. Особенно когда драконы огнедышащие. Вот если бы он тебе сокровищ своих отстегнул, тогда другое дело.

– Не паясничай, Лис! – оборвал его я. – Тоже мне криптобиолог выискался.

– А если серьезно, Капитан, – Сережа перестал балагурить и перешел на деловой тон, – то все это очень странно.

– Почему?

– Потому что, когда ты спишь, рубин в твоем перстне пульсирует, как будто маленькое сердце. То ярче, то тусклее, то ярче, то тусклее. И вроде бы как вокруг него такие серебристые пылинки в это время кружатся. У тебя вообще-то самочувствие как?

– Нормально. Только уставать в последнее время стал больше и никак не могу выспаться.

– Занятно. А раньше мог. Четыре часа, положив под голову седло, и – пожалуйста! – свеж и весел.

– Старею, – безрадостно кинул я.

– Нет, тут что-то не то. Во всей нашей экспедиции что-то не то. Пока не могу понять что. Одно ясно точно – слишком много случайностей.

– Любая случайность – лишь цепь невидимых нами закономерностей.

– Ага. Или наоборот. Всякая закономерность – результат некоего набора случайностей, – произнес Лис. – Понимаешь, Капитан, в чем дело, к тебе претензий нет, ты как всегда на высоте – в белой папахе на белом верблюде, – адекватен, словно кредитная карточка VISA. Но мне почему-то очень кажется, что кто-то другой сдает ту колоду, которой мы играем.

– Не понял, поясни.

– Да что тут непонятного? Тебе, мне, Вику, принцу Джону и далее, далее, далее, словно бы нарочно подбрасываются какие-то очень странные ситуации, на которые мы обязаны стремительно реагировать. Обрати внимание: стремительно.

– Что же в них странного?

Лис посмотрел на меня, как на безнадежно больного.

– Командир, ты бы еще поспал. А то ты с утра какой-то недогадливый. Ладно, поясню для невыспавшихся и особо одаренных: они странны тем, что все между собой взаимосвязаны. Примеры привести?

Я отрицательно покачал головой. Взаимосвязь между всеми происшедшими за последние дни событиями, покуда мне непонятную, но все же вполне четкую, проследить было несложно. Но до сего дня она казалась мне плодом воспаленного воображения. Выходит, не только мне.

Всего несколько дней назад мы появились на территории старой доброй Англии с целью мирно и спокойно добраться до Лондона, до мудрейшего королевского мага Инельмо и, как некогда было обещано, предпринять экспедицию для поиска пропавших реликвий. И что же? Вместо этого, сами того не желая, развязываем гражданскую войну, затеваем амурную историю с наследницей арагонского престола, и вот теперь вообще покидаем берега Британии, и все, что особо замечательно, в силу сложившихся обстоятельств…

Мои размышления были прерваны экстренным вызовом. Стажер, радостный, как первоклассник, получивший высший балл, настоятельно требовал внимания к своим похождениям.

Перед глазами Кристиана де Монгийе простиралась панорама Лондона со стороны тех самых ворот, от которых начинался путь юного нормандского виконта в английскую контрразведку. На надвратной башне и стенах вокруг с торчащих над парапетом пик на него смотрели безрадостные лица встречающих. Их было больше сотни.

Крис повернул голову, и я увидел принца Джона, землисто-серого от усталости и мертвенно-бледного от злости. Младший Плантагенет с отчаянием смотрел на отрубленные головы над стеной и нервно кусал губы.

– Ваше Высочество! – Новый патрон Вика Ги де Жизор размашистой походкой подошел к одиноко стоящему принцу. – Я возмущен! Что такое, вы отдали приказ арестовать меня?

– Я не отдавал такого приказа, – еле сдерживая себя, произнес Джон.

– Вы лжете! Мне превосходно известно, что сэр Бернард Хаксли, пытавшийся арестовать меня сегодня ночью, ваш человек и не стал бы действовать по чьему бы то ни было приказу, кроме вашего.

– Где Хаксли? – Принц повернул голову к рыцарю с парой оленьих рогов на гербе, выполнявшему роль адъютанта.

– Ваше Высочество, он уехал вчера вечером, – запинаясь, начал порученец. – Утром отряд вернулся, но… – Он окончательно замялся.

– Ну, продолжай!

– Хаксли убит.

– Печально, – пробормотал принц. – Печально. И все же я не отдавал такого приказа.

– Вы лжете, Ваше Высочество! – не унимался Тичфилд.

– Я лгу? – вспыхнул младший из Плантагенетов, моментально становясь невыразимо похожим на старшего. – Да как вы смеете говорить мне такое?! Вы болтливый, никчемный старик! Я готов поклясться на распятии, что не отдавал этого приказа, а еще готов поклясться, что очень жалею об этом. Где обещанный вами мятеж? Вон они, ваши заговорщики, взгляните им в глаза. В столице покой, как утром в спальне новобрачных. Здесь нечего подавлять! Прикажете повернуть обратно? Ждать другого раза? Его не будет! Я легко могу взять город. Этот тевтонский медведь – любимец моего брата, оставил город почти без защиты. Но, по вашей милости, господин верховный иерарх, или как там вас, я никогда, слышите, никогда не смогу войти в Лондон как защитник законного порядка и спаситель короны своего брата. Ступайте прочь, старый беззубый волк. Я говорю, прочь! – рявкнул он на обалдевшего от неожиданности де Жизора, стоявшего перед ним, словно жена Лота, пораженная Божьим гневом. – И не вздумайте больше показаться мне на глаза. Иначе ваша голова займет полагающееся ей место рядом с головами этих несчастных.