Книга: Одноклеточный
Назад: 5. Вторник
Дальше: 7. Пока ещё среда

6. Среда

Я только успел позавтракать в компании сидора, как мне Аоки позвонила. Она хмуро улыбалась.
— Отменный, говорят, с тобой эччи сняли, — сказала она. — Освоился, значит?
— Стараюсь…
— Ну и правильно.
И всё-таки, по-моему, она была мной не слишком довольна. Может быть, ей не нравилось, что по-настоящему первой женщиной у меня стала Флора. И наш с Флорой эсу вышиб из моей памяти сцену в её гараже. Я подумал, что надо как-то сказать, что Аокин гараж будет у меня самым ярким впечатлением на всю жизнь. Но слова для такого признания почему-то не находились.
— Помнишь ещё, о чем мы с тобой договаривались? — Я наморщил лоб, но голова была заполнена пустотой. Слишком много со мной разного случилось за три последних дня. — Одзи просил заняться твоим байком, чтобы ты не выделялся в банде.
— Ты про «хорнет» говоришь? А что с ним можно сделать? Зид уже починил его?
Но Зиду было некогда заниматься моим аппаратом, поэтому Аоки предложила привести в порядок «демона». Не знаю уж, что там такого сложного было в починке «хорнета». Обижаться я, само собой, не собирался. Сейчас у меня была куда лучшая машина, чем моя бывшая антикварная развалина.
Сегодня было ещё холоднее, чем вчера, поэтому я свитер надел под суйкан. Мы встретились в «Макдоналдсе» на северной окраине города, совсем рядом с Полосой. Небоскрёбы тут сходили на нет, и наверху видны были обрубки эстакад. Они обрывались в никуда, а потому были затянуты стальными сетками. Вообще-то Полосы тут на самом деле нет, потому что все завалы и обугленные трупы были убраны ещё тридцать лет назад. Что-то растащили горожане, что-то вывезла на мусорные заводы мэрия. В общем, жить там негде. Но расчистить всю сгоревшую зону не успели, деньги кончились. А потом там новые жители появились, и выгнать их из развалин не сумели. Так и возникла та Полоса, куда отважные туристы со всего Нихона приезжают.
Напротив, через улочку, мирно жил крошечный рынок народных промыслов. Я жевал бургер, запивал колой и глядел сквозь окно на короткие ряды лавок. Мы с обасамой разок сюда заезжали, когда дом только купили и надо было его украсить. Взяли окинавскую бамбуковую шкатулку с позолотой, бумажный лаковый веер… Столовые приборы, инструменты, бритвы, фонарики, ширмы, окинавские ткани, сакиори, шёлк хабутаэ — чего только тут не было. Даже одеяла, которые материны соплеменники айны мастерят. Помню, мне крепкий фунаданси понравился, корабельный сундук такой. Но мать не стала его покупать, очень он был тяжёлый. Потом ещё мамаша хакатских деревянных кукол парочку приволокла. И все это осталось на чердаке… Только таблички фуда с именами предков и захватили с собой, когда из дома съезжали. Менять их на новые оядзи не стали.
Тут через шум толпы прорвался треск двигателя, и появилась Аоки. Она стянула шлем и тряхнула жёлтыми волосами. Потом, не слезая с байка, купила в автомате стаканчик кофе. Тут и я вышел, второпях затолкал в себя кусок булки с колой.
Она поднялась на ноги, притянула к себе мою голову и поцеловала в щёку горячими от кофе губами. Нос у неё был холодный.
— Чего небритый, симатта? Страшно же.
— Торопился…
— Ладно, поехали!
Я оседлал байк, и мы гуськом обогнули рынок по короткой дуге. Тут торчали одноэтажные халупы из жести и дерева, попадались и бетонные, собранные из обломков небоскрёбов. Из них торчали ржавые куски арматуры, я за один чуть не зацепился байкерсом. Мы спустились в огромный подземный гараж и попали в довольно оживлённое место. Тут торговали разным металлом — всякими гайками, ключами, трубами и прочей гаракутой. Попадались и «высокие» технологии вроде сломанных механических рук.
Народ ничуть не удивлялся, расступаясь перед нашими байками, — да мы тут не одни такие колёсные были. Моторикши вообще на каждом шагу попадались.
В гараже у Тадаси стояло с десяток разных мотоциклов и велосипедов. Многие были разобраны, некоторые вообще чуть ли не до винтика. Повсюду громоздились кучи деталей и агрегатов, вилки, поршни… Воняло плазменной сваркой. С ней сейчас работал какой-то парнишка в битом шлемаке. Другой ловко клепал на бензобак нашлёпку из хрома.
И ещё в гараже совсем не слышно было наружного гама и лязга — наверное, хозяин врубил «машину тишины».
— Яххо, Аоки! — Тадаси вытер ладони халатом и отклеился от платы, которую щупал иголкой на проводе. Рядом на верстаке стоял новейший с виду монитор, а на нём помаргивала узлами некая схема. От монитора тянулся кабель к чёрному ящику на полу, а вокруг того змеились трубки криогенной системы. На трубках густо лежал иней.
— Яххо! — отозвались мы с Аоки.
Тадаси поглядел на мою голову, что чуть в потолок не упёрлась, и цокнул языком. Это был отоко лет сорока, совсем седой и полный.
— Это ваш вобиль, значит?
Я освободил «ёкай» и утвердил его на свободном пятачке пола.
— Оядзи сам собирал, — похвалилась девушка.
— Да, предок у тебя башковитый, я сам курочил его патенты… Не скажу, правда, что проценты отчислял. Да ты не в обиде, точно? Ладно, иди пока с ребятами поздоровайся, а мы с Егором потолкуем.
Аоки пошла отвлекать парней в спецовках, а Тадаси отложил в сторону плату и стал вскрывать отвёрткой крышку на управляющем блоке «демона».
— Преимущества старых машин вроде этой, — сказал он себе под нос, щурясь на головку винта, — в их простоте. Но там же и недостаток, поскольку многие навороты остаются в стороне и не могут быть использованы. Молодёжь их любит. А по мне — чем проще аппарат, тем лучше… — Он отделил крышку и уставился на пяток чипов, приткнувшихся на плате. Потом подцепил один из них ногтем и выцарапал из паза. — Ксо. Ну, если не прочитается… Я на свой комп всё самое лучшее поставил, и этот чип может не определиться. Квантовый! — гордо кивнул Тадаси на чёрный ящик в снежных трубках.
— А если не получится, что тогда? — подал я голос.
— Заплатите больше… Придётся искать в Инете старые драйвера. Понимаешь, трояны и бакдоры сейчас делают в полиции, чтобы следить за нашими аппаратами и за нами. В каждой машине стоит шпионская программа правительства, чтобы ты ни на минуту не пропал из его поля зрения.
— Я?! Выходит, я всегда на виду?
— Не ты конкретно, а каждый. Страна должна знать, где ты и чем занимаешься, чтобы поймать и наказать, когда это потребуется. — Тадаси уже успел воткнуть мой чип в собственную плату и тестировал его, следя за мелькающими на экране цифрами и диаграммами. — Ну, повезло вам, ребята. Старый Норико использовал новейший по тем временам камень… Ну так вот, Егор, единственный для полиции способ знать всё о тебе и твоем поведении — внедрить бакдора в программу твоей машины вместе со своим поганым чипом навигации и позиционирования. Оттуда вирус легко перелезет на смарт, а из смарта уже в комп, у кого есть. И что делать? Ведь мы с тобой свободные граждане и чтим конституцию. Значит, какова наша первая задача? Верно, уничтожить полицейский вирус. Просто стереть его глупо, тебя загребёт первый же патруль за «неисправную» бортовую программу. Значит, надо заменить чужой бакдор своим, безобидным. Тогда мы не нарвёмся на профилактику и не угодим в список потенциальных киберпреступников.
— Что же это? — не верил я. — Значит, все мои разговоры через смарт прослушиваются? А если я не использую спутник, тоже? Вот сейчас, например.
Тадаси уставился на меня с сочувствием, и я смутился.
— Парень, разве ты преступник? Тогда тебе лучше уйти отсюда прямо на каторгу. Я с такими не связываюсь.
— Нет, я не преступник… — Мне вспомнился вчерашний отоко с его «вознесись над законом». Что, симатта, он имел в виду? Интересно, Тадаси «возносится» над законом или преступает его, когда курочит полицейские вирусы?
— Дай-ка руки, — сказал чиппер и провёл у меня над ладонями «мышью». Наверное, она у него какая-то хитрая была, со сканером. — Так, обычный идентификатор… Ладно, модель-дешёвая, не опасная. Можешь оставить. Подследственным особые чипы ставят… А что до прослушивания, то твои разговоры хранятся пять дней в автоматическом режиме, потом самый старый стирается. Это если ты обычный законопослушный гражданин. Но по запросу из полиции могут начать бессрочное хранение твоего трёпа. Судимые и подследственные пишутся постоянно. Само собой, любой преступник об этом знает и старается поменьше болтать или ходит без смарта. Но это опять же повод для подозрений, верно? Ну, готово, прочистил…
Тадаси воткнул чип обратно под крышку байка. Тут вернулась Аоки, села на высокий табурет перед столом и схватила грязную «мышь». Но на экране ничего не изменилось.
— Фу! — обиделась девушка.
— Гомэн, Аоки, у меня там биометрия на узор кожи, — усмехнулся пожилой чиппер. — Не смотри, что «мышь» такая неказистая. Кстати, без подключённой аппаратной части ты в Инет отсюда не выйдешь… Иначе троянов навалят. Ну, давай смарт, — обратился он ко мне.
Я вынул из суйкана коммуникатор и отцепил от него гарнитуру и» гибкий экран, сложенный сейчас вчетверо.
— Он тоже заражённый?
— А ты думал? В смарте столько функций, что сунуть в него ещё и слежку за тобой ничего не стоит. Фабричная модель, одно слово! Это и комп для бедных, и телефон, и видеокамера, и органайзер… Он работает с Инетом и почтой, оплачивает покупки и отслеживает твой маршрут по миру, получает газеты и записывает твои умные мысли. А помогают ему базовые станции и вай-фаи, натыканные на каждом перекрёстке. Значит, что о тебе известно? Что ты покупаешь и какие эмпешки слушаешь, с кем спишь и в каких барах глотаешь экстази. То есть всё, кроме твоих мыслей.
— Ты не переживай, Егор! — засмеялась Аоки. — А лучше посиди, пока не упал.
Она пустила меня на табурет, а сама обняла за шею со стороны спины и положила голову мне на плечо. Это сильно отвлекло меня от жутких речей Тадаси, я даже подумал, что всё не так уж страшно. Ну, следят за мной, и ладно, никто же эти записи всё равно не просматривает. Кому я нужен? Вот если бы я был подозреваемым или отпущенным досрочно или под залог преступником…
— Но скоро и до мыслей доберутся, — «утешил» чиппер. — Видал рекламу телефонных зубов? Они движения мышц в гортани улавливают и в слова преобразуют. Подумал словами — и готово. Отсюда и до внушения недалеко — скажем, голосуй за того или другого, покупай то-сё… Слабый сигнал на среднее ухо тебе подали, а ты будто потусторонний голос услышал. Прямо мозгом, въезжаешь?.. Всё, с главным разобрались. Теперь ты можешь заблокировать голосовой диапазон и не пустить его к бакдору, нужно только нажать одновременно звёздочку и решётку. Но отжимать не забывай!
Я принял от него смарт с опаской, словно чиппер замкнул батарею на корпус.
— Понял, — сказал я. — Нажал и ругай правительство, так?
— Примерно… Если самое смелое, на что ты способен, — это читать газеты вслух. — Аоки засмеялась прямо мне в ухо. — У тебя ещё лёгкий случай, сейчас уже в машины трейсеры втыкают, Этот чип в телеметрическую сеть впаян и круглые сутки на тебя стучит, а не только во время покатушек. Но самое страшное, он может управление перехватывать. Прикинь, едешь ты по трассе, а байк вдруг тормозит и дальше ни в какую. Или на дорожные знаки так буквально реагирует, что хоть стреляйся! Как ни тужься, правила ни за что не нарушишь. Ладно хоть, пока не везде обязали его на транспорт ставить. Разные же бывают ситуации… Но процесс идёт, не остановишь. Видел строительных роботов вдоль дорог, якобы они бордюры чинят? Сенсоры они туда ставят, которые за парковкой будут следить. И на выхлопные трубы квантовый дожигатель скоро ставить придётся, будто воздух у нас слишком грязный. Всего в два раза чище, чем ПДК. Знаем мы эти дожигатели. Думаешь, никакой связи? Ошибаешься, брат… Вся эта гаракута вольётся в одну общую систему слежки за тобой и твоим байком.
— Представляешь себя на байке с таким трейсером в коробке? — Аоки потерлась об мою шею носом.
— Ёси, теперь будем с остальными примочками разбираться. — Я уже хотел выступить с вопросом, но чиппер прервал меня взмахом руки. — Над головой у каждого на нижних орбитах летают тучи особых спутников. Они называются тексаты — слыхал о таких? Якобы с ними позиционирование работает. Весят чуть. Но почему-то никто не трубит, что работают они во всем оптическом диапазоне и круглосуточно следят за поверхностью планеты. То есть за тобой, Егор.
— И они туда же? — обиделся я.
— Ну а как бы ты получал свои текущие координаты? С точностью до метра, заметь! Полезная штука. С тексатами вовек не заблудишься. Чтобы ты знал — эти крошки собирают информацию и передают её випсам, уже другим спутникам. Задача випсов сжимать и передавать данные на Землю. Тут уже они сортируются и рассылаются по конторам. Твоё конкретно передвижение складывается… Где, как ты думаешь?
— В полиции?
— Смекаешь! Випсы же отрабатывают и твой персональный запрос — где, мол, я? Куда попал? То есть в полицию идёт весь пакет, а тебе крошечный кусок от него. Ну, есть ещё много скучных категорий — заправщики, связисты, синхронизаторы орбит… Но они нам неинтересны, понятно почему. Главное для тебя — защититься от тексата, потому что повлиять на випс мы не можем. Для этого надо раздолбать всю систему слежки, а нам оно надо? Мы же законопослушные граждане. И оружие такое стоит сумасшедших денег — один випс завалишь, тут тебе и крышка. Тупо, короче.
Тадаси устал трепаться и полез в холодильник, как-то сцепленный с его квантовым компом. Банка у него оказалась открытой. Уважаю людей, которые могут не допить пиво и сунуть его в холодильник. К чипперу подвалил паренёк из подручных и показал какую-то треснувшую трубку, косясь при этом на девушку. Я же думал, как так вышло, что я иду наперекор дорожной полиции и позволяю влезть чипперу в начинку байка. А, всё равно не мой….
— Давай суйкан, — сказал Тадаси.
Я удивился, но с помощью Аоки стянул плащ. Смарт я оставил в кармане.
— Прекрасно, прекрасно, — проговорил чиппер, когда повертел им перед собой и расстелил на столе. Прямо поверх деталей и раскуроченных плат. Рекламные рыбы на нём, конечно, были сейчас не видны, но прощупывались опытной рукой чиппера. — Значит, он улавливает солнечный свет и заряжает аккумулятор смарта. Это хорошо. Чем меньше тепла отражается от суйкана, тем сложнее работать тексатам. Осталось нанести последний штрих. Ночью или в пасмурную погоду ты станешь невидим с орбиты.
— Кевларом тоже заделай, — сказала Аоки.
Тадаси кивнул и размазал жидкий кевлар кистью, макая её в банку, на плечах и локтях суйкана.
Потом он достал с полки под столом чёрный баллон с головкой распылителя и безжалостно обрызгал плащ. Ни одной складки не пропустил. Я думал, что реклама на спине накроется, но химия Тадаси оказалась прозрачной. Размывать электронную краску она тоже не стала. Пока суйкан просыхал, чиппер принёс мне пластинку, похожую на старую кредитную карточку. У папаши таких много было.
— Давай опять смарт, — сказал Тадаси.
Он воткнул карточку в прорезь для съёмных накопителей и заклеил сенсор возврата куском чёрного скотча.
— Здесь программа шифрации. Сейчас она автоматом запустилась. Когда захочешь отправить нечто, что надо бы спрятать от полиции, выбери отсылку через эту программу. Там увидишь…
— А почему тогда все ею не пользуются? — удивился я. — Если это так просто — утаить информацию?
— Разве им есть что скрывать? — презрительно спросил чиппер. — Выйди на тротуар перед своим домом, Егор, или пройдись по улице во время праздника мёртвых. Любой подсознательно хочет, чтобы досье на него было как можно более пухлым — чем толще, тем лучше! Это поднимает их в собственных глазах, добавляет значительности! Они думают, что в их игре на тотализаторе, списке купленных эччи или прошлогодней поездке в Россию на грибной рынок есть что-то необыкновенное. А уж когда робко сунутся в бар на краю Полосы, так вообще полагают это вопиющим преступлением…
Да, по сравнению с описанными Тадаси людьми байкеры могли бы и не такими подвигами похвалиться. Даже мне удалось в одном деле поучаствовать. Правда, снятый со мной эччи я не видел и переслать его всё равно не мог. Но Сэйдзи эта программа, наверное, не раз пригождалась.
— Вообще, — продолжал чиппер, — если хочешь передать кому-то большой объём информации, можно и другие штучки применять. Слышал про флэшку на ротаксанах? Я пару раз применял, мне понравилась. А когда данных навалом, имеет смысл скинуть их на компакт — до петабайта уволочь можно. Ну, про обычные флэшки я уж и не говорю. Минус всех этих штук в том, что они легко засекаются голосканером и могут вызвать подозрение, а этот диск, — Тадаси постучал пальцем по карточке в моём смарте, — незаметен.
Я чуть не схватился за голову, потому что она, по-моему, стала раздуваться. Чиппер и Аоки заметили мои страдания и дружно кивнули. Тадаси, наверное, не знал, что мне нельзя без толмача выслушивать столько разной новой информации… Я в очередной раз понял, что мой диагноз в паспорте не врёт. Но я всё равно старался утрясти факты в мозгах.
— Не напрягайся так, Егор! — Аоки дёрнула меня за нос и улыбнулась. — Я же с тобой. Ты просто со мной советуйся, ладно? Да тут почти всё автоматически будет работать, думать-то не надо.
— Точно, — расслабился я.
— Ты решил, это всё, что должен знать? — заухал чиппер и поглядел на часы на столе. — Нет, надо парню подзарядиться… Пойдём-ка к китайцу, он отлично мидий готовит.
Он отдал распоряжения подручным, и мы втроём выбрались из тихого гаража в гомон толпы. Оказывается, тут пахло не только старым железом и пылью, но и пищей. Я учуял запах горелого рапсового масла. В одном из бывших загонов для машин разместилась открытая кухня с несколькими высокими столиками-«грибками». Верховодил в ней тучный китаец с сальной бородкой, в заляпанном жиром халате. Он то и дело покрикивал на двух затурканных филиппинок в сэйра-фуку, которые пыхтели возле хибати. В жаровнях фырчали на масле моллюски, рыбки и трепанги, всё вперемешку.
Китаец улыбнулся чипперу как старому знакомому и навалил нам огромную тарелку мидий. Их скрючил жар хибати. Три потные банки с рисовым пивом должны были помочь нам переварить моллюсков.
— Весь мир поражён чипами фирм-производителей, как вирусами, — заметил Тадаси и повертел перед глазами огрызком мидии. — Только в жратве их пока нет. Но когда-нибудь они будут в каждом рисовом зернышке, полагаю.
— Чего пугаешь? Это уж слишком…
Аоки пришлось взгромоздиться на пластиковый ящик, чтобы над «грибком» торчала не только её симпатичная голова. Она орудовала палочками ловчее нас, но не спешила, а смаковала моллюсков. Они и правда были вкусны, хоть и скукожились.
— А что? Те же микроэлементы, считай. Полезно для здоровья… Любая вещь, которую ты купил в автомате или маркете содержит в себе микрочип с меткой производителя. Это всем известно. Называется он «рафид». Ничего не умеет, только откликается на опросный сигнал из этих станций на перекрёстках. Но у каждого свой набор битов в отклике. У каждого! Ты проходишь через ворота в маркете или товар сам проскакивает в щель автомата — и готово, его рафид уже с тобой. Движение товара, вот что ты обслуживаешь. Ты хочешь быть придатком к своим шмоткам, которые стучат на тебя в какую-нибудь сраную фирму на Тайване?
— Я знаю, конечно, — сказал я. Мидии чуть не встали у меня поперёк горла. — Только это корпоративная информация… Кому она нужна, если есть спутники? Эти, как их… тексаты? И программы в смартах.
— Оставляя лазейку врагу, рискуешь получить по полной. — Тадаси выставил в мою сторону палочки. — Горячо я сказал, зато по сути правильно. Тут прямые методы не годятся, само собой. Рафида не вырежешь из ткани, не повредив её. Его не сожжешь утюгом и не растворишь в стиральном порошке. Разве что в кислоте, вместе с одеждой. Выхода нет?
Аоки прыснула и толкнула меня локтем под ребро. Я задумался, но, кроме тупого удара по чипу, в голову ничего не лезло.
— Стукнуть его молотком?
— Примитивно, брат! Но ты на правильном пути, как ни странно. Раздавить рафида можно только под прессом, молотком его не возьмёшь… Тупик? — Он пожевал моллюсков, рассеянно посматривая по сторонам. Я молчал, Аоки улыбалась. Уж она-то наверняка когда-то прослушала лекцию чип-пера и теперь знала всё. — Для умных людей не бывает тупиков. Видел пьезокристаллы для разных бытовых роботов? Думаю, нет. В уличных автоматах их не продают, в маркетах тоже. Но сколько их попадает на Полосу мимо торговых фирм вместе со старыми роботами? То-то же. В лавках на Полосе, если тебя там хорошо знают, можно выторговать парочку таких кристаллов. Они плоские и очень маленькие, миллиметров пять. Ну, допёр?
— Рафида нужно поместить между ними и ударить молотком!
— Тихо, тихо… Народ распугаешь. Займись на досуге, найди свои рафиды и убей их. Да не лупи со всей дури. Осторожно, слегка стукни, импульс поля от пьезокристаллов его и прикончит. Только не вздумай заниматься этим делом прямо в маркете или, того хуже, вырезать чипы из шмоток, чтобы спереть какую-нибудь вонючую майку. Во-первых, замаешься искать, а во-вторых, моментом скрутят. Тогда уж ты, брат, навечно в списке подозреваемых застрянешь. До пенсии будешь под наблюдением ходить.
— А как его найти-то, рафида? Он же крошечный.
— Микрофоном, прикинь. Настраиваешь на ультразвуковый диапазон программу и находишь. Как летучая мышь…
Я проследил за последним моллюском, который исчез между Аокиных губ. Она кивнула:
— Все нормальные люди этим занимаются, Егор-кун. Купил шмотку — и лупи чип, пока не сдохнет.
— А остальные вещи? Стул там, ложка…
— Ты с ними по городу таскаешься? Вот пусть они и валяются в квартире… Эти-то рафиды нам без разницы, они же твой трёп не пишут. Главное, чтобы на байке ничего лишнего не было. Шлемак-то и байк у тебя Аокины, и рафидов в них уже нет, полагаю. — Тадаси принял мечтательный вид. — Парень, с самого момента твоего рождения ты живёшь с персональным номером. Это твой ярлык и одновременно пропуск в жизнь. Ты часть системы, не забывай об этом. Не сопротивляйся ей, а просачивайся сквозь микропоры — и всё будет хорошо… А вот это что у тебя? Что там?
Тадаси вдруг протянул руку и дёрнул меня за толстый воротник.
— Шейд, в рекламной конторе поставили, — удивился я.
— Ну конечно! Ты думаешь, он совсем безобидный? Там тоже свой рафид есть, только он с метеоцентром связан. Туда передаются твои координаты и состояние погоды в этой точке, понял? Убей его.
Тут в кафе китайца ввалился нетрезвый танцор «буё». Их сразу видно по нихонской одежде и белой краске, которой они физиономии раскрашивают. Танцор принялся извиваться между «грибков», плавно двигая руками, головой и щиколотками. С ним была девочка лет семи с плетёной чашкой на голове. Она коряво играла на кине и одновременно дула в глиняную свистульку. Под эту-то музыку и кривлялся пьяный танцор, на удивление попадая в такт.
— Ати ни икэё, хокэн! — тонко завопил китаец.
С помощью филиппинки хозяин стал выталкивать нежеланного гостя вон. А девчонка в это время споро обежала столики, и ей накидали в чашку всякой всячины — кто мидию, кто пятииеновую монетку. Через минуту оба артиста исчезли в толпе.
— Что-то я не въезжаю, — сказал я. — Ты почти открыто раздаёшь свои секреты, как бороться с государством, а тебя никто не арестует.
— Кто тебе сказал, что я с кем-то борюсь? — остолбенел Тадаси. — Упаси тебя Будда противопоставить себя системе, Егор. Она сожрёт тебя и не заметит. Максимум, на что ты можешь рассчитывать, — отгородить себе закуток внутри неё. И пусть ты никогда не совершишь ничего незаконного, тебя будет греть мысль, что ты мог бы сделать это и остаться живым и свободным. А те лощёные типы и их тёлки, кого ты видишь на работе или в кино, на улице или в ресторане, — нет. Запомнил? А во-вторых, Тони мне тебя рекомендовал, иначе бы я не стал с тобой возиться. И учти ещё одну штуку. В полиции пока что работают не робокопы, а такие же люди, как ты и я. Они знают о тотальной слежке не хуже меня. Куда они пойдут, чтобы «поработать» с пьезокристаллами или смартом, когда не на службе, — если таких, как я, не станет?
Одна из растрёпанных филиппинок подбежала с новой порцией мидий, но мы отказались от добавки. Зато чиппер купил у неё три таблетки апоморфина и поделился с нами. Знания, что свалились на мою голову в этом подземном гараже, быстро перестали давить мне на мозги.
Когда мы вернулись в мастерскую, чиппера поджидал клиент. Вполне может быть, что один из полицейских на отдыхе, потому что Тадаси сунул девушке лазерное перо и молча кивнул на монитор. Сам же чиппер отошёл с гостем в другой конец гаража и нажал кнопку на силовом щите. Воздух сразу наполнился шумами снаружи, и разговор Тадаси с клиентом услыхать уже было нельзя.
— Смотри сюда, — сказала Аоки.
Она отодвинула «мышь» вбок, чтобы та не путалась под руками, и стала тыкать в экран пером. Я сел на табурет, девушка же пристроилась у меня на коленях — похоже, устала стоять. Голова её мне не мешала глядеть на схемы, зато кэцу серьёзно отвлекала. Аоки вытащила трёхмерную карту городских улиц, но на плоском экране её было плохо видно, и она развернула её в голограмму прямо над верстаком.
— Все новые магистрали, эстакады и всё такое строят с применением особого покрытия, — пояснила она и показала на схему. Заметная часть улиц светилась красным, но зелёными всё-таки были многие дороги. — Там, где красный, — уложено это покрытие. Оно за температурой подземных коммуникаций следит, за электроцепями, разливами топлива, качеством дороги и прочей гаракутой. Один огромный чип, ясно? — Я кивнул. — А самое главное — определяет наличие металла у пешеходов. В машине или на байке его трудно заметить, конечно. Но если у тебя в кармане оружие и ты едешь по красной зоне — не вздумай спешиться! Перед этим засунь пушку в седельную сумку или еще как замаскируй на байке, понял? А ещё лучше — достань на Полосе чисто пластиковое оружие, его пока не придумали, как быстро обнаруживать. Иначе тут же засветишься в системе, тебя начнут вести терагерцовые камеры. Короче, жди полицию и занесение в чёрные списки.
— Почему я ещё не там? — пробормотал я. — Столько ловушек…
— Потому что ты чтишь закон! Не торгуешь оружием и не крадёшь чужую собственность.
— Откуда у меня оружие?
— С Тони заведёшь, наверное… У парней наших у всех имеется, а то ифы подловят и в залив окунут. Давай смарт. — Девушка скинула мне схему опасных улиц города и заодно другую, про которую и начала говорить: — А вот эта карта показывает, где стоят терагерцовые камеры…
— Что за ифы?
— А? Исламо-фашисты, есть у нас такая банда. Они на Полосе за больными и нариками охотятся, чтобы на органы их порезать. Поросятами на фермах тоже не брезгуют. Не перебивай, симатта. Вот видишь? Этих камер пока не очень много, они в основном рядом с крупными маркетами стоят и в разных общественных местах. Весь деловой центр, стадион, рыбный рынок, кинотеатры всякие. Грузовой и пассажирский порты, чтобы грузы и людей просвечивать, — там вообще повсюду. Причём эти данные не только внутри фирмы остаются, которая терминал арендует, но и в полицию поступают. Если в грузе что-то подозрительное автоматика заметит. Короче, где большие скопления товаров и народа. Только в Чайна-тауне почему-то пока не поставили, тамошние китайцы против… Терагерцы насквозь тебя просветят, через любую стену достанут. Взрывчатку вообще на раз выявляют. Пушку ещё можно чудом скрыть, если пластиковая, а на бомбы всякие у них просто зверский нюх. Понял? На всех прочих перекрёстках простые камеры висят. Картинка с них дорожной системой обсчитывается — если авария или ещё какие беспорядки, комп со спасателями сам связывается. Видел же вертолёты?
— Само собой… Что делать-то, Аоки? Не ездить под терагерцами, что ли?
— Программа начинает зудеть динамиком смарта, когда ты приближаешься к зоне охвата терагерцами. Моментом тормози и маскируй оружие в байке, а пластид или какую ещё гаракуту выбрасывай. Или поворачивай назад. Понял, Егор? — Она повернулась ко мне боком и строго уставилась прямо в глаза. — Иначе финиш, доездился. Считай себя потерянным для нормальной жизни в нашем закутке системы.
— Я не понял. А как же вы на склады Микемото ездите? Там ведь, получается, везде эти камеры стоят.
— Ты забыл, кто у Тони отец? — рассмеялась она. — Уж он-то умеет управлять автоматикой на своей территории, поверь. Арендатор же. Нам Пец сильно помог, признаюсь, без трояна было бы трудно.
Тут чиппер стал делать нам знаки, что пора сваливать, и мы были вынуждены уйти. Клиент у него требовал чего-то серьёзного. По правде говоря, я даже рад был, что мы вырулили наружу. От шума и машинных запахов у меня уже голова кружилась. Или это от всяких «подрывных» сведений, что на меня свалились?
— Только про две кнопки на смарте запомнил, — признался я.
— Это уже хорошо… Жалко, не успели тебе карчип поставить, — проговорила Аоки рассеянно, — чтобы с ремонтными мастерскими проблем не было… Если вдруг Зид помочь не сумеет. Ладно, в другой раз.
Она остановилась на развилке дороги, пропуская поток пеших и моторикш с грузовыми тележками. Я притормозил рядом.
— У Тони через две недели день рождения, — сказала девушка. — Я всё думаю, что ему подарить. Заглянем на эту толкучку? — Она кивнула на рынок с нихонскими народными промыслами. — Думаю в кимоно нарядиться.
— Было бы симпатично.
Мы прямо на байках медленно поехали между открытыми лавками. Я в основном следил за тем, чтобы нас не облепляла ребятня и не пыталась что-нибудь свинтить. А девушка примерялась к разным ивовым корзинкам и фигурным конструкциям из фарфора и железа. Они, оказалось, чайники над огнём держат. У одной бабки Аоки чуть каго не купила — плетёную корзинку. Но потом кое-как отделалась.
— Магэмоно! Купите, госпожа! — оглушил нас зычный бас.
— Кабадзайку! — возразила соседняя торговка. Перед ней лежали горы берёзовых поделок. — Хокурикские кабадзайку!
В общем, продавцов тут было почти столько же, сколько покупателей. Если бы не туристы, промыслам пришлось бы туго. Аоки не выдержала и приторочила к седлу небольшой овальный контейнер для пищи. Тот был мастерски сплетён из ивовых и пластиковых прутьев.
— Сестрёнке подарю, — хмуро сказала она.
Ещё ей инро и нэцкэ понравились, но она не стала их брать. А мне традиционное нихонское оружие хотелось поглядеть. Искать его в одиночку было скучно, и я промолчал. Одна только лавка и попалась. Я повертел в руке массивный нож с узорной заклёпкой мэнуки в форме головы какого-то божка. Он зубами скреплял лезвие ножа с рукояткой.
— Возьмите, — пристал торговец, седой отоко. — Всего пять тысяч иен.
Пришлось срочно отвалить. Таких денег на обычный нож у меня не было.
— Погоняем? — предложила Аоки.
Мы выехали с рынка и покатались по местным эстакадам. Они хоть и пустые были, но сильно замусоренные. На некоторых, самых нижних, бездомные соорудили себе халупы из всяких обломков, и ездить там было невозможно из-за гор хлама. И воняло био-тойрэ, несмотря на крепкий осенний ветер. А верхние уровни эстакад ещё ничего были, там здорово оказалось. Только опасно. Трещин очень много, и под байками вполне могла дорога обвалиться — мне так казалось. Но на самом деле, конечно, у них запаса прочности лет на сто хватит. Всё, что могло, тут уже обрушилось или было снесено строителями тридцать лет назад.
Назад: 5. Вторник
Дальше: 7. Пока ещё среда