21. Воскресенье
Утром я перекусил заморозкой и поехал к родителям. Не особо мне хотелось на них смотреть после всего, что я узнал от матери о «тайне» своего рождения. Но она позвонила вечером и очень просила приехать. Уж не знаю зачем. Пришлось согласиться…
В придорожном автомате я купил недорогую водку на тридиоле. Старикам в самый раз — от обычной «Русской» не отличишь, зато ни похмелья тебе, ни прочих радостей. И мне, когда я на байке, лучше пить что-то подобное.
Мать сегодня расщедрилась и приготовила сугияки. Вытащила из кладовки хибати, нарезала мяса, овощей и пожарила всю эту кучу. Даже психоделических грибов, кажется, немного постругала. Я только надеялся, что не самых дешёвых. Предки от тридиола отказались, пили вино из кедровых орехов. Папаша, как всегда, таращился в голик и призывал нас заняться тем же самым.
— Ты больше не сердишься, Егор-кун? — спросила мать и вздохнула. Она сидела на стуле перед хибати какая-то скукоженная и почти не говорила.
— Даже не думал, — сказал я. — Так получилось. Это ведь ваша жизнь.
— Я всё-таки очень волнуюсь за Генки. — Она заметно приободрилась. — Как он?
— Не знаю, сидит всё время в халупе и не показывается. Даже камеру в сторону отвернул. Шимпанзе вроде нормальная, выходит погулять.
Мать в досаде махнула рукой и принялась опять твердить, что мне надо заняться поисками Давида, а то полиции на это дело плевать. Тут я не был с ней согласен, но спорить не стал. Стариков сроду ни в чем не убедишь, такая у них натура. Потом меня папаша терзал — подозвал к себе и горячо требовал экстази, пока мать посуду в машину кидала. Пришлось отделаться апоморфином.
— Я тут отличный сюжет про одного безумного дока поглядел, — похвалился оядзи. — Скупает органы у чёрнопаспортных, чтобы после их смерти сверхчеловека слепить. Ты тоже можешь себя продать.
— Я ещё сам себе нужен.
— Ну смотри. Я же не прямо сейчас тебе предлагаю, а потом… Прославишься! — Кажется, папаша совсем выжил из ума. — Значит, у этого парня будет четыре сердца и два лишних ребра. И всё такое, самое лучшее. Эй, Мария! Давай с тобой в одного сверхчеловека объединимся?
— Бака, — проворчала та. — Хоть после смерти от тебя избавлюсь.
— А у меня полёты духа были, — поделился оядзи с гордостью, глядя на меня блестящим взором. — Сегодня ночью! Мне показалось, что я покинул своё тело. Раньше не верил, а теперь…
— Ну что ты гонишь опять? — возмутилась офукуро. — Полёты у него. Видел же в прошлом месяце передачу, там прямо доктор сказал, что это говорит об отказе угловой извилины. Да у тебя уже не только угловая, все перепутались.
— Вот-вот. Давно говорю, давай заменим мёртвые участки в мозгах на чипы, а ты всё ворчишь.
— Что ещё за чипы? Которые электронным зверькам ставят, что ли?
— Я зверёк тебе? Вот кем, значит, ты меня считаешь!
— Нет, с ним невозможно уже разговаривать, — пожаловалась мне мать.
— Не хочешь чипы ставить, давай таблетки от склероза купим. Те, что активность гиппокампуса восстанавливают. И тогда из склеротиков превратимся в умников, факт!
— Может, тебе ещё и шляпу магнитную купить? Мыслитель нашелся! Меньше надо было экстази лопать, лучше бы мескалином закидывался. Сколько я тебе говорила — не глотай по две таблетки за вечер? А теперь уж не надейся, что мозги прочистятся!
Этим она папашу проняла — тот обиделся и напялил наушники от голика, а потом изловил в Инете игрушку и выпал из реальности. Я так понял по отблескам по краю его виртуальных очков, что он уселся в кресло пилота челнока. Ладно хоть при нас не стал летать, а то бы мы одурели от рёва «двигателей».
— Мне пора, — сказал я. — Спасибо за угощение.
— Иэ… Егор, ты помнишь?..
— Про Генки? День и ночь, — кивнул я.
До того, как ехать к «Падшему небоскрёбу», я немного голик поглядел. Сначала образовательный канал, только в голове у меня ничего не держалось. Минут через десять я понял, что вообще думаю о Давиде и его семейке. Поэтому я переключил на канал с боевым сэнсэем и тупо махал руками и ногами, повторял движения. Это мне сейчас полезней будет, пожалуй.
К полудню я уже подрулил на стоянку перед рестораном. Тайфун немного ослаб, и дороги справлялись со снегом — было почти сухо. Собрались уже трое камайну. Тони встретил меня как-то по-другому, без ухмылки. И Аоки поглядела внимательно, словно приценивалась. Ещё тут Гриб был, как всегда озабоченный.
— Оссу, Егор! — сказали они вразнобой.
— Яххо! — Я заглушил мотор.
— Гриб тебе показывал физиономию кисама с ультразвуковой пушкой? — спросил одзи. — Ничего пока не выяснил?
— Пока нет…
— Тебе от меня спецпредложение. Наведёшь на логово этого урода — станешь полноправным камайну. Никаких долгов не останется, ёси? Я уже везде потыкался, где можно. Никто его не видел и не знает, ни в одной базе данных его нет, даже среди полицейских.
Сэйдзи кивнул Грибу, и они откатились немного в сторону, хотели что-то своё обсудить. Аоки спрыгнула с седла и расстегнула куртку, покрутила полами у меня перед носом.
— Нравится? Вчера прикупила. Ты вообще заметил, что у меня новый наряд?
— Красивый.
По правде говоря, у Аоки столько разных шмоток, что этот суйкан она могла достать из шкафа. И не до нарядов мне сейчас было, даже Аокиных. Я поехал-то к камайну только затем, чтобы развеяться и забыть хоть на время о проклятом нагвале, Шраме и Генки с его выродком. Сидеть в квартире и таращиться в голик было бы совсем невыносимо.
— Замучилась рафидов давить. Представляешь, напичкали всякой электроники по самое не могу — тут тебе и погодные датчики, и разные медицинские сенсоры… Удары сердца отсчитывают, давление и температуру меряют. Чтобы, значит, не переохладиться. Ещё один поганый чип мои координаты на спутник скидывал.
— А стоило такую сложную вещь покупать, чтобы потом её раскурочить? — усомнился я.
— Так хорошая же кожа, и фасон удачный. Видишь, карманов сколько? Каждый для своего варебла, ключей и так далее. Для смарта кармашек удобный.
Я одобрил новый Аокин суйкан, а тут и Зид примчался, лужу разметал.
— Оссу, — сказал я. — Всё хочу спросить, как там мой «хорнет» поживает.
— Посыпался твой байк, — пожал плечами Зид. — Старый как мир! Как ты только ездил на нём? Вообще-то снаружи он как новый, но ездить на нём уже нельзя, расшибёшься.
— Бери себе «ёкай», Егор, — проговорила Аоки. — Он лучше.
— Это так, конечно… У меня с финансами проблема.
— Не грузись, — отмахнулась она. — Пользуйся.
Мы дождались Минору, Чипаню, Пеца и Тайшу и поехали на Полосу. А Флору запрягли предки, заставили уроками заниматься. У неё в школе занятия начались.
Тайфун порядком изменил Полосу — дороги-то там без подогрева, канализация работает кое-как, если вообще работает. Везде были снежные кучи, которые внутри на самом деле состояли из битого камня и всяких обломков. В общем, зимой тут не такой порушенный вид, как в другое время, потому что слой снега прикрывает хлам. Хобо и прочие бедняки в основном попрятались по подвалам и грелись у самодельных или краденых хибати.
Я думал, что мы опять поедем за наркотиками, но у Тони, видимо, был другой план. А может, они с Грибом нашли нового поставщика. Мы медленно катились по ухабистой дороге между огрызками небоскрёбов, а навстречу нам лилась странная музыка, не похожая на нихонскую. Стали попадаться местные парни на рэтбайках, с подружками за спиной. Нас они, понятно, не трогали. С чужаками — никаких конфликтов, иначе Полоса бы недолго прожила.
Мы углублялись в развалины, и вдруг дома кончились, и возникла ровная площадь с множеством бетонных «палаток» по краям. Отовсюду поднимались дымы переносных жаровен. Вокруг нескольких горящих бочек тусовались граждане с хот-догами и чем-то ещё съедобным. Они поджаривали гохан прямо на открытом огне и громко ржали. Вывески кричали цветами и завлекали посетителей с наличкой — ресторан «Спутник», магазин «КГБ» и прочая экзотика. Кажется, тут в основном проживал анклав айна. Выходцы с русских островов на севере, осевшие на Полосе.
Взрёвывая моторами, мы прокатились через редкую толпу и очутились возле центрального помоста.
— Хай, хай! — кричал народ, что столпился вокруг него, Они хлопали в ладоши и подпрыгивали. Грелись, наверное.
На хлипком помосте, сляпанном из листов щербатого пластика, растопырив руки, расхаживал отоко в одноухой шапке. На нём был красный длиннополый суйкан, прожжённый на боку. Вдруг отоко ударил себя в грудь и присел. И так далее. Шёл и хлопал себя пятернёй то по животу, то по пятке, садился и подскакивал, а зрители гудели от восторга.
— Эх! — крикнул танцор, выпустив облако пара. А потом поклонился с протянутой рукой.
Щедрый ценитель одарил его куском мяса, и отоко заглотал гохан почти не жуя. Другие насыпали мелочи и бумажек. Потом на помост с визгом выбежали девчонки в красных сапогах и каких-то странных высоких шапках, открытых со стороны затылка. Но глядеть на них мы почему-то не стали, а пробились через скопление и отъехали к довольно высокому дому. Как держалось это месиво бетонных плит, было непонятно. Над входом у него висел тусклый пока фонарь, а под ним трепыхалась картонная вывеска, похожая на нож с кучей лезвий. Рядом с этим «ножом» каной очень коряво было написано: «Дзякку-найфу! Сунакку».
Мы загнали байки в открытый загон и оставили их под присмотром стафа, а сами вошли в зал. Тут тоже имелась сценка, а на ней стояла и пела филиппинка в меховой накидке. Рядом со входом пыхтел жаром мощный электрокамин, а за ним трудилась распаренная матрона, потная и почти голая. Она орудовала почерневшими щипцами — переворачивала рыбу на огромном противне.
— Культурно! — заметил Чипаня.
И верно, здесь даже столики имелись почти целые. Гостей обслуживали не роботы, а девчонки, по виду отпетые огяру. Но причёсанные и в одежде. Мы заняли два столика рядом с огороженным кругом посреди зала и заказали жареного морского леща. Я думал, что это будет обычная пресная заморозка, но рыба ничего так оказалась, даже поперчённая.
— Пойдём, Гриб, — сказал Тони, когда мы немного закусили. — А вы, ребята, сидите тут, в «Складном ноже», скоро Пец выступать будет. Выдай ребятам адренохрома, что ли, пока не заскучали.
Гриб высыпал на столик семь таблеток, и они с одзи ушли. Похоже, запас экстази у камайну иссяк, раз перешли на такую экзотику. Мы разобрали дурь. Я проглотил свою дозу и зажевал её остывшим кусочком леща — хотя я и так себя неплохо чувствовал. С друзьями как-то забылись Давид и Шрам.
— Слепил всё-таки программу? — не поверила Тайша. — Покажи.
— На смарте же, — удивился Пец. — Ты не поймёшь.
— Ну и ладно. Я себе вчера электрические занавески купила, — поделилась она с Аоки. — Шестьдесят четыре миллиона цветов и разные рисунки по шаблонам. А можно свои на смарте рисовать и пересылать в чип. Нарисуешь мне мой байк,ёси?
— А он ездить сможет?
— Симатта, динамические в два раза дороже.
— Ладно, нарисую. А я заодно с курткой себе новые байкерсы присматривала… В спортивном отделе. Всякие там спидометры, с подогревом, хамелеоны, с цветными вставками и прочей гаракутой. Ничего хорошего не нашла.
— Да, найти приличную обувь — это проблема, — вздохнула Тайша.
— А что у тебя за программа? — спросил я Пеца, пока девчонки перетирали обувную тему.
— Я в прошлый раз на бой роботов заявился, — сказал хакер. — Вон парни сидят по углам, видишь? — Я огляделся. И точно, здесь были несколько человек странного вида, они возились со смартами и что-то напряжённо в них настраивали. — Это участники боёв. Вот гляди: это блок управления роботом. — Пец вывел на экран, который он развернул на столе, круг с двумя точками — красной и синей. — Я написал код, он будет управлять моим роботом во время битвы. Типа искусственный интеллект, понял?
Он принялся увлеченно вещать про свою умную программу. Якобы у вражеских совсем не такая хитрая начинка.
— А роботы большие? — спросил я.
— Ещё бы. Иначе какой интерес? Но ты не волнуйся, они по-своему умные и на зрителей не нападут. У них нормальные инфракрасные сенсоры и грамотный сервомодуль с десятью каналами. Четыре для управления колёсами и шесть для передачи информации от сенсоров. Людей прилично распознают…
Минут через пять в зале появился какой-то внушительный тип в жестяном шлемаке и скомандовал сбор. Пец вскочил и метнулся к нему, чтобы отметиться в списке. Затем из подсобки выволокли три пластиковых каркаса, похожих на судейские вышки, только раза в полтора повыше.
— Меня во вторую пару поставили! — радостно заявил хакер.
Народу между тем прибыло. Наверное, вся площадь снаружи знала, что тут сейчас состоится забава. Сновали подозрительные парни и девчонки, продавцы грибов и экстази пытались всучить нам товар, но Аоки запретила нам покупать у них дурь. Сказала, что Тони так распорядился.
— За карманами следи, — поведал мне Минору с усмешкой. — Смарт только так могут срезать, а то и без суйкана останешься.
— У Егора тащить побоятся, — возразила Аоки.
Она взяла меня под руку, когда мы стали проталкиваться к арене. И когда только толпа возникла? Мой внушительный вид поколебал местных завсегдатаев, и нам досталось неплохое местечко почти рядом с местом битвы. Я выдернул из-под кого-то стул и поставил на него Аоки. Тайша тоже влезла, и пришлось мне Аоки подпирать со своей стороны. Ничего, даже приятно. Я оглянулся — самые ушлые забрались на столики и торчали на них как грибы на пеньках.
И тут все разом взревели. Из той же двери возникли два стальных монстра с огромными клешнями по бокам. Они походили на гигантские консервные банки, какие висят вдоль дорог, изображая рекламу. У одного была красная голова, у другого — синяя. На их туловищах виднелись огромные вмятины и царапины, но дыр я не заметил. Кроме клешней, у роботов было ещё много чего. Какие-то пики, булавы, кусачки, молоты и тому подобное. Передвигались боевые роботы на четырёх небольших колёсах, похожих на те, что к тележкам в маркете приделаны. Короче, смотрелись они жутковато, хотя и забавно.
— А людей не зацепит? — спросил я Аоки.
— У них там датчики, не трусь. Живую плоть нельзя трогать, только вышку противника.
— Ну-ну. А если рухнет?
— Ну, тогда сам виноват… Не стой под стрелой, что называется.
— А в чём суть битвы?
— Чей робот вперёд опрокинет вышку с врагом, тот и победил. Награда — слава и сто рублей.
«Да, Пец смелый парень, — восхитился я. — Не хотел бы я, чтобы такой урод напал на меня». А соперники со смартами уже карабкались на свои высокие сиденья. На парнях были казённые курточки под цвет их подопечных.
К нам пристал местный служитель, и пришлось купить у него билетики на просмотр состязания, по пять рублей с человека. Ещё букмекер подлез, и Тайша поставила на синего монстра десятку.
Роботам, кажется, было тесно на круглой площадке. Они свирепо жужжали и разминали смертоносные конечности. Их инфракамеры гудели сервомоторами. Когда публика завелась до предела, судья взобрался на третью вышку. Она стояла поодаль от ринга. А вот противники восседали прямо на самой его границе, как же иначе?
Пец подпрыгивал рядом и всё время спрашивал — что там да что там.
— Давай ты на стул влезешь, а я к Егору на шею, — не вытерпела Аоки.
— Классная идея! — завопил хакер. — А может, лучше я на шею?
— Пошёл ты, — буркнул я. — Буру секкасу.
Я присел, и девушка запрыгнула мне на плечи и свесила ноги, я за них и ухватился, чтобы она случайно не упала. Сзади кто-то обиженно заверещал, но тут звонко ударили в гонг, и всё погрузилось в жуткий хаос. В смысле — вокруг арены. Роботы, естественно, работали своими орудиями вдумчиво, только скрежет стоял. Корпусы у них оказались весьма крепкими, ни одной пробоины на них не возникло. А вот вмятины появились очень быстро.
Синий предпочитал орудовать клешнями, а красный тыкал перед собой пиками. Каждый старался оттеснить врага и подобраться к вышке с оператором противника, но эти парни взобрались туда недаром. Кому из них хотелось сверзиться с двухметровой высоты?
— Мочи! Руби! Кусай! — ревели зрители. Я тоже стал им поддакивать. Аоки подпрыгивала на мне и чуть не оторвала волосы с макушки, пришлось ухватить её за ладошки.
Ребята помаленьку разгорячились и стали действовать смелее. Вот синий пригнул квадратную башку и ринулся напролом! Красный встретил его мощным ударом в стальное брюхо, но контакта не избежал. Два монстра сплелись с ужасным лязгом. Потом закружились, размахивая смертоносными конечностями. Народ отпрянул с бешеным визгом, но кто-то всё же пострадал, по-моему. Я увидел, как наружу вытолкнули пару вялых тел, одно с распоротым животом. Куда их уволокли потом, я не понял — наверное, выкинули наружу.
Я так отвлёкся на трупы, что выпустил главный момент побоища. Успел только увидеть, как рушится одна из вышек, а её седок в синей тужурке заваливается назад и орёт во всю глотку. Смарт летел за ним на кабеле. Кажется, клешня одного из бойцов зацепила вышку.
Аоки вырвалась у меня из захвата и от восторга чуть не оторвала мне уши. А Тайша расстроилась и прокляла синего игрока за свой проигрыш.
— Я пошёл! — сказал бледный хакер и стал проталкиваться к упавшей вышке.
— Задай ему перцу, Пец! — крикнула Аоки.
Я устал держать её и водрузил на стул рядом с Тайшей.
Пока народ расслаблялся, получал выигрыши у букмекеров и освежал пивом горло, насест побежденного игрока взгромоздили на место. Роботов расцепили и развели по краям ринга. Они равнодушно гудели, глядя друг на друга без всякой ненависти. Тут на вышку полез Пец в синей куртке, и толпа зашумела. Мы тоже, естественно. Камайну дружно желали своему товарищу победы. Но ставить на Пеца, по-моему, охотников было немного — вдруг синий робот слабее красного и поэтому проиграл в первом бою? Хотя, по-моему, в той круговерти слететь мог любой игрок.
И битва разгорелась с новой силой. Пец с самого начала применил необычный приём — заставил своего робота свести все его орудия в единый «кулак». И таким образом размахивать перед «носом» врага, грозя смести его с колёс. Враг, похоже, растерялся и не знал, что противопоставить такому наскоку. Оставалось только объезжать Пецева монстра сбоку, чтобы сбить вышку с оператором. Но тот не дремал и ловко перекрывал подходы. А потом нанес колющий удар ворохом оружия, и противник покачнулся, на секунду встав на два колеса из четырёх.
Толпа возликовала. Пец тоже приободрился и пошёл в атаку. Но противник оказался непрост и врезал роботу по макушку, нарушив ему ориентацию. И покатился по кругу, чтобы проскочить к вышке Пеца! Народ ахнул. Теперь почти все вокруг ринга переживали за камайну как за изобретателя новой тактики. Пока, правда, непонятно — выигрышной или нет. За фантазию хвалили, короче.
Пришлось Пецу расцепить ударную связку и растопырить роботу конечности, чтобы перехватить врага. Тут уж они стали на равных и закружились в смертельном танце. Всё повторилось! Я думал, что опять закончится тем же самым — случайными трупами и сносом вышки, но не тут-то было. Красный вдруг оттолкнулся от Пецева титана, постаравшись оказаться рядом с вышкой врага. Однако по инерции прокатился по кругу и промахнулся. Его мощная туша оказалась прямо напротив нас. Пец мгновенно собрал клешни своего подопечного в кучу и обрушил всё это на «череп» соперника! Словно в замедленном анимэ два колеса робота приподнялись, и он стал заваливаться на толпу.
Визг зрителей, очутившихся под стальной тушей, ударил по ушам. Я увидел, как передних людей сминает огромной банкой, и не думая шагнул, чтобы прикрыть Аоки. Щербатая сталь корпуса стремительно надвинулась на меня, но столкнулась с моими вытянутыми руками. По растопыренным ладоням ударил металл.
Похоже, мне повезло. Никаких орудий убийства с моей стороны не торчало, а то бы они могли запросто располовинить меня или просто проткнуть. Держать стальную тушу было очень тяжело. Я едва слышал, что творится вокруг. Кажется, попавшие под робота расползались в стороны, как дани, застигнутые на футоне. Кто-то верещал, кто-то стонал как ненормальный. И вдруг я понял, что вокруг меня на пять метров никого не осталось.
— Беги, бака! — заорал на меня распорядитель. — Бросай его и отскакивай!
Я оттолкнулся от монстра и отступил. Стокилограммовая туша робота обрушилась передо мной, громыхнув начинкой. Я огляделся. Народ молча таращился на меня.
— Бакусю! — крикнул рефери. — Пива герою!
Ко мне подбежала филиппинка с кружкой пива, и тут только поднялся радостный визг. Каждый почему-то решил хлопнуть меня по плечу или спине, так что пришлось несладко. А потом я остался только с нашими камайну. Должен был начаться третий бой, и посетители поспешили обратно к арене.
— Спасибо, Егор, — сказал испуганный и счастливый Пец. — А то бы моя победа стала поражением. На, держи. — Он протянул мне бумажку в пятьдесят рублей.
— Молодец, — добавил Тони и ткнул меня кулаком в живот. — Объявляю благодарность за спасение Аоки и Тайши.
— Вот, дарю призовой набор. — Гриб сунул мне в карман пачку, в которой брякнули таблетки.
— Гуляем! — взвизгнули девчонки.
И мы пошли подальше от места механического побоища. Мышцы у меня дрожали, словно я ночь напролёт метал мешки с песком или бегал вверх-вниз по пожарной лестнице небоскрёба. Но пиво слегка помогло расслабиться. А потом мы экстази закусили, с каждым камайну поделился, и ещё штук пять осталось.
— Всё, пошли на айбо смотреть, — скомандовал Тони минут через десять.
Мы подхватили разомлевших девчонок и потащились наружу. Далеко идти не пришлось — в соседнем подвальчике владелец арены устроил неплохое развлечение. Под песни разухабистой дзоку, которая коряво наигрывала на гитарах и чём-то нихонском, в загоне бились механические собаки.
— Я один раз такую программировал, — похвалился Пец.
— Только её в пять секунд замочили, — заржал Чипаня.
Пец обиделся и присосался к банке с пивом.
Смотреть на дерущихся айбо было не так интересно, как на мощных роботов, зато не опасно. Они хоть и подпрыгивали, чтобы клацнуть челюстями, но невысоко. Искры от усиленных собачьих боков так и летели. Айбо дрались сами по себе, без операторов. Видимо, их заранее накачали боевыми программами.
Народ тут болел за механических уродцев так же бурно, как и в предыдущем заведении. У каждого развлечения есть свои ценители. Но я пока плохо понимал, как почти одинаковые псы могут одолеть друг друга. А потом один недовольный зритель вдруг плеснул на арену что-то маслянистое, и собаки стали скользить. Толпа приободрилась и зашумела ещё больше.
Развязка не заставила себя ждать. Один айбо успел выпустить на лапах дополнительные шипы, а второй замешкался и получил пластиковой лапой по морде. Через мгновение он уже валялся на боку с пережатым горлом и сучил ногами. Я вдруг понял, что верещу вместе с камайну и прочими, просто прыгаю от восторга. Мимо с ворохом пивных банок в связке проходила филиппинка, я подхватил её и подбросил к потолку, чуть не разбив девушке голову о какую-то трубу. Но ей было почему-то не так весело, как мне. Филиппинка треснула мне по уху и убежала.
— Ты полегче, Егор, — сказал Гриб. — Больше не глотай дурь, ёси?
Тут на ринг выкатились айбо на колёсиках, и я решил поставить на одного симпатичного пса десять рублей. Чем-то он мне приглянулся. Букмекер поглядел на деньги уважительно и выдал мне засаленный купон.
— Зря ты на эту собаку поставил, — заявила Тайша. — Проиграешь.
— А ты?
— А я другую выбрала, с куцым хвостом. Это знаменитый ветеран, он почти не проигрывает.
Мы стали болеть за псов. Они резво катались на скутерах и бодали друг друга круглыми черепушками. Иногда поднимались на задние лапы и пытались скинуть врага на пол, Айбо свирепо рычали и щёлкали зубами. А колёса у скутеров скользили на масле от прошлого побоища, и сражение шло как-то хаотично. Каталки у айбо частенько врезались в борта, грохот при этом стоял порядочный. Но вопли зрителей всё равно его заглушали.
Я почему-то вспомнил, как родители приезжали ко мне в садик, когда у нас бывали футбольные матчи и борцовские состязания — ундокай. Мои предки болели на трибуне, шумя вместе с другими родителями, бабками и дедами. Мяч у меня в ногах казался огромным. А потом я вырос и однажды увидел в маркете такой футбольный мячик. Он целиком уместился у меня в ладони…
Тут я врубился, что всё-таки выиграл! Мой пёс изловчился и поддел задницу врагу, скутер у того занесло на повороте и опрокинуло. Народ возликовал, и я в том числе.
— Ксо! — рассвирепела Тайша и пнула борт байкер-сом. — Это всё из-за соплей на ринге! Так нечестно! Что за идиоты, чему радуетесь? Вас надули, а вы? Флэш-моб какой-то, а не люди.
Но местный смотритель не принял её протест в расчёт, он его не услышал.
Смотреть на бешеных собак мне стало скучно, и я отправился к другому загону. Тот отгородили щербатыми бетонными плитами и повесили по углам галогенные фонари. Пец увязался со мной и стал пояснять:
— Тут андроиды бьются. Только это мало кому интересно, уж лучше на людей смотреть. — В загоне и точно валялись два как будто человека, только голых. Я пригляделся и не увидел у них данконов. И правда андроиды. Они пыхтели и катались, молотя друг дружку кулаками. Только пластиковые спины звенели. — Видишь, как морды от злости кривятся?
Роботы вдруг расцепились и вскочили. Их лицевые мышцы выдавали что-то ужасное — свирепо скалились и тому подобное. Немногочисленные зрители захлопали и одобрительно взвыли.
— А им больно? — спросил я.
— Ты бака, что ли? Блок эмоций у них, конечно, имеется… Так, на удары реагирует. Какая же у чипов боль?
Я было засмотрелся на андроидов, но тут со стороны механических собак раздались женские вопли и вообще какой-то нездоровый гвалт. По-моему, шумела Аоки. Я отпихнул Пеца и кинулся туда. И успел только, чтобы увидеть — напротив девушки стоит набычившись какой-то отоко в длиннополом суйкане и пытается ухватить её за руку. Как назло, камайну вокруг не оказалось, а я чуть не успевал. Аоки вдруг вытянула ладонь и коснулась плеча парня какой-то мелкой штукой. Послышался треск, мелькнула голубая искорка. Ото ко взвыл и ударил Аоки в живот.
А тут и я подоспел. Ухватил дерзкого подонка за ухо и потащил на себя, выкручивая пальцы. Он заверещал и попытался достать меня кулаками, да только напрасно выворачивался, коленками сучил.
Я рывком развернул его к себе мордой и левой рукой, сжатой в кулак, припечатал ему в лоб. Отоко хрюкнул и обрушился на заграждение, за которым разминались айбо. Пластик треснул и провалился, и отоко вместе с ним. Он упал на спину прямо перед оскаленной мордой одной из собак. Народ ахнул.
Я тоже, по правде говоря, испугался — вдруг пёс вопьётся ему в горло? Пусть он гад и бакаяро, но все же. Но парень оказался крепче, чем я думал. Он встал на карачки и ринулся прочь из загона. Перед самым барьером он вскочил, выдернул что-то круглое из кармана плаща и метнул за спину. И тут же пропал в толпе, запетлял как крыса между ящиками.
— Не дышать! — взвизгнул кто-то.
На головами у нас раздался резкий хлопок, повисло облачко сиреневого дымка. Я зажал нос пальцами. Толпа вокруг стала стремительно рассеиваться — все кинулись в разные стороны. Кто к выходу, а кто к андроидам. Аоки подхватила меня под руку и поволокла к двери. Глаза у неё были выпучены.
Я не выдержал и сделал вдох. В желудке моментально возник комок тошноты, голова закружилась, а мышцы отозвались резкой судорогой. Воняло одновременно нечищеным тойрэ и гнилым мусором. Но тут, на удачу, мы протолкнулись наружу, в морозный воздух.
— Уф, — выдохнула Аоки. Лицо у неё покраснело. Мы отпихнули нескольких блюющих людей и отбежали подальше от проклятого заведения. Я сделал пару глубоких вдохов, и тошнота улеглась. — Где камайну-то? Минору! — крикнула она, заметив соратника.
— Доко?
— А вон скрючился, под трубой.
Минору тоже увидел нас, отёр рот снегом и доковылял до бетонного закутка между «зданиями», где мы с Аоки отсиживались.
— Кусотарэ, — прохрипел он.
— И часто тут такое бывает? — спросил я. — Что это было, кстати?
— Скатол с жирными кислотами и серой, — мрачно пояснил Минору. — Ну и по мелочи всякой химии. Как только ухитряются такую гаракуту добывать? Может, у них тут фабрика в подвале?
Жизнь в окрестностях помоста с танцорами помаленьку наладилась. Отплевавшись и залив стены и горы битого кирпича всякой дрянью из желудков, обитатели Полосы и гости расползлись по другим забегаловкам. Интересно, андроиды с собачками пострадали от химической атаки? Вряд ли. Наверное, продолжали себе сражаться в одиночестве.
Скоро до стоянки добрели остальные камайну, пострадавшие в разной мере. Веселиться больше никому не хотелось, и мы отправились в город. Там и разъехались, причём я с добычей — пятью таблетками экстази.
