18. Четверг

Очнулся я от того, что кто-то настырно дёргал меня за воротник.

— Симатта, не отрывается!

Мне было холодно и мокро, а под щекой застыло что-то скользкое и шершавое одновременно. Я приоткрыл один глаз и понял, что это асфальт. Сверху лилось, струи дождя поблёскивали в свете подвижных фонарей. Вокруг кто-то суетился, слышались треск кустов и цоканье когтей айбо по луже.

— Отрежь, сержант, — сказал хмурый голос издалека.

Шейд с гелием над моей головой затрепыхался, растерял крепёжные ремешки и взмыл в небо. Пропали мои рекламно-рыбные денежки. Вместо одной толстой струи мне на голову упали десятки потоньше. Тут я ощутил на запястьях холодные ободки наручников и зачем-то пошевелил их, будто они могли сами упасть с рук, как оковы с героя сказочной манга.

— Ну и прикид у тебя, парень! Симатта, да в твоих штанах кучу оружия и дури спрятать можно. Ладно, можешь молчать и всё такое, если чего вякнешь, против тебя на суде будет использовано. Смекаешь, камайну? Ты как здесь оказался?

— Отвяжись от подозреваемого, Такуми.

— Слушаюсь, господин Нобуо, — весело откликнулся сержант. — Отвести подозреваемого в машину?

— Давай.

Сержант помог мне подняться. Он оказался раза в полтора меньше меня ростом и стоял рядом, задрав голову. А мне было всё равно, только нога все ещё побаливала, хотя и не так сильно. Может, я пяточную кость сломал? Офицер стоял под фонарём и работал со смартом. На дождь он внимания не обращал. Судя по шелесту и лаю, по зоопарку шныряли полицейские айбо и собирали улики. Метки ДНК и всё такое…

Небо было ещё тёмное, хотя на востоке немного посветлело. Кажется, было часов пять утра.

— Слушай, а ты случайно не местный? — подозрительно спросил сержант. — Из клетки убежал? Господин лейтенант, он разве не экспонат из мутантов? Вон какой волосатый и огромный.

— Заткнись. Это Егор Като, смотритель робококов… Ну, чёрный паспорт у него, но и номер страховки тоже. Заклинание прочитал? Всё, можно двигать, собрали до последней молекулы.

Я сделал шаг и чуть не завопил от боли. Но промолчал, только зубы стиснул. Наверное, у меня даже пот на физиономии выступил, только дождь его смыл. Хромая и морщась, я пошёл на поводке у Такуми. Скоро мы уже вышли через ворота на служебную стоянку. Там мы с сержантом загрузились в кузов микроавтобуса со светящейся надписью «Кэисацу» на боку. Вслед за нами туда набились пять или шесть мокрых айбо. Они рычали и пытались цапнуть меня за ноги, но лейтенант прикрикнул на электронных собак, и те расползлись по углам салона. Хорошо ещё, что псиным духом от них не воняло, а то бы череп точно треснул от боли.

В машине меня подцепили к какому-то медицинскому блоку и взяли анализы крови. Содрали чешуйку кожи и вырвали волосок. А за боковым зарешёченным окошком всё это время мелькали светлые и тёмные полосы — мы гнали по эстакадам. Окно на крыше «Кэисацу» было всё в водяных полосах, их надувал встречный ветер.

Сержант достал из пластикового ящика окуляр и подцепил его к своему смарту, потом направил оптику мне в лицо. Вместе с пучком света. Я узнал полицейский дигиталь, его часто в старых сериалах показывают. Сейчас моя рожа сравнивается с базой преступников и прочей подучетной швали. Пока не готов новый ген-анализ.

— Ну как, есть такой кадр?

— Нет, господин лейтенант. Свеженький.

— Так я и думал. Дурацкое дело, — пробормотал Нобуо, обернувшись. — Кто тебя так уделал, симатта? Мутант, что ли?

— Не помню…

Я вдруг понял, что события этой ночи заканчиваются у меня тем, как я еду от Аоки домой на её «демоне». Потом я должен был пробраться в зоопарк и выкрасть детёныша Генки. Почему я оказался с травмой, без сознания и на асфальте? Что со мной случилось, симатта?

Тут сержант отвлёкся от смарта и обратился к командиру:

— В одной из клеток обнаружена недостача, пропал кто-то из экспонатов. Робококи подняли тревогу, когда на смену вышли… Все записи робарта стёрты неопознанным вирусом, но последний ролик мы сохранить успели…

— Урусай. Через час представишь полную картину событий. Или хотя бы правдоподобную версию, что там делал наш клиент и куда пропал экспонат.

Машина затормозила с визгом покрышек по мокрому асфальту. Вокруг неё сияло что-то белое и негасимое, будто солнце. Это были галогенные фонари по всему периметру кутузки. Я однажды проезжал мимо, она на восточной окраине города. Вот не думал, что внутри окажусь.

— Вы задержаны до выяснения всех обстоятельств преступления, — сказал мне по дороге лейтенант Нобуо, пока по бокам лязгали решётки и скрежетали замки. — Через двенадцать часов отпустим, если вы ни в чем не виновны.

Меня засунули в двухместную камеру с зарешёченным окошком возле низкого потолка. Я поглядел на потёртую рамку голика на покосившихся ножках, двухъярусную кровать, полку с танкобонами, раковину с унитазом, и мне стало тоскливо. Ладно хоть, ногу мне в машине успели чем-то подлатать, и башка уже не так болела, но всё равно чувствовал я себя погано. Что теперь родители скажут?

— Растерялся? — хрипло буркнул с верхней кровати заспанный отоко. Он высунулся из-под одеяла и уставился на меня с хмурым видом. — Гремят тут дверями. Спи, брат, до завтрака ещё куча времени. — Он ещё раз оглядел меня, более внимательно, и покачал головой. — Ну ты громила, симатта. За дело хоть взяли или как меня?

Я согнулся пополам и влез на свободное место. Кровать затрещала, будто собралась рухнуть.

— Не знаю… Я ни в чем не виноват.

— Это ты молодец, настоящие преступники в тюрьмах не сидят, на свободе гуляют. Так адвокату и скажешь. Я вот тоже, прикинь, ехал себе, никого не трогал. А какая-то тупая онако зацепила мне бампер — тормознула резко перед самым носом, на светофоре. Ну, бампер у меня модный, с эпоксидными капсулами. Сам себя восстанавливает, в общем. Дело-то не в этом! Вылез я, чтобы высказаться, а эта онако тоже выскочила и давай на меня наезжать. Дескать, дистанцию не держу… Он замолк и через какое-то время спросил: — Ты слушаешь, нет?

— Треплись дальше.

Мне очень надо было отвлечься, а спать я почему-то не хотел. Может, рассказ этого уголовника меня сморит?

— Сущая правда, симатта! Ну вот, гляжу я на неё и вдруг понимаю, что уже видел эту бабу в Инете! Смекаешь? Мы с ней в чате познакомились, гольками в полный рост обменялись и даже виртуальным сексом успели пару раз позаниматься. У меня жена-то… Ладно, не в том суть. Я и говорю ей: «Госпожа Токико! Вы ли это?» Она пригляделась ко мне и как побледнеет. «Откуда вы знаете моё имя? Вы заходили на мой сайт?» — «Какой ещё сайт? — говорю. — Мы же с тобой эсу занимались позавчера! Ты ещё пляж сама смоделировала и волны», — «Я виртуальным сексом с незнакомцами не занимаюсь», — говорит. А сама прямо с лица спала. Тут с пассажирского сиденья какая-то мощная онна вылезает и свирепо так глядит на меня. «О чем это вы? Моя жена никогда не стала бы трахаться с грязным мужиком!» Прикинь!

Бредовая повесть соседа и правда слегка развеяла мрак, который на меня напал.

— «Да у меня все файлы записаны», — говорю. «Ах так! Соблазнил мою супругу, ксо, ну так получи! Бу-коросу!» Достала она пушку из кармана, да только я не пальцем делан, прыгнул к ней и по руке долбанул. Она зашипела и врезала мне в челюсть, ну я тоже не отстал. Минут пять мы с ней бились, пока полиция меня не сцапала. У этой коно-яро корки какого-то департамента оказались с правом ношения оружия…

— И в чем тебя обвиняют? — спросил я.

— В нанесении телесных повреждений и халатности, повлёкшей дорожное происшествие. По совокупности год каторги вышел, скоро должны на строительство нового острова погнать. Вот апелляцию отклонят сегодня-завтра, и в путь… Тикусё лесбийские, симатта. Ну а ты за что угорел, брат?

— Не помню, правда. У меня воспоминание стёрлось.

— Сугой. Кто в тебя стрелял, не знаешь?

— Не помню. Меня в зоопарке подобрали, я на дорожке с разбитой ногой и больной башкой лежал. И записей робарта не сохранилось.

— Да уж… Теперь тебя будут лазерным детектором потрошить, факт. Ты только старайся ничего не вспомнить, тогда они тебя отпустят под поручительство.

Так я и не узнал, как моего соседа зовут. Потому что я вдруг уснул. Наверное, мне в «Кэисацу» что-то особое вкачали. А когда проснулся, стукнуло уже часов двенадцать, и верхняя койка была пустой. Я воспользовался унитазом и раковиной и тупо уселся на кровать. И что мне было делать? Голик смотреть, образовательный канал? От такой мысли башка чуть снова не заныла.

Завтрак я пропустил, конечно, пока дрых. Зато обед мне принесли, правда, очень плохой. Варёная макрель и целая гора бобов, всё очень пресное и безвкусное. И ещё суп из недозрелых корешков лотоса. Наверняка столетней давности заморозка. Всю эту дрянь я запил приторным витаминным напитком с привкусом йода.

Пока я питался, думы о работе, Шраме и собако-львах меня не оставляли. Но особенно я мучился от того, что не мог вспомнить, чем занимался в зоопарке ночью и почему не состоялась кража детёныша. Помаявшись полчаса, я бросил это занятие и стал глядеть голик. А потом и охранник за мной пришёл.

Он молча провёл меня длинным коридором, и мы спустились на пару этажей. Нога болела уже гораздо слабее, чем ночью. В каменном мешке, куда я попал в конце концов, сидел пожилой отоко, очень небрежно одетый. Его лысина блестела от света сильной галогенной лампы.

— Садись. — Он кивнул на обычное пластиковое кресло, всё поцарапанное. На столе напротив я увидел сложную конструкцию из трубок и зеркал, и мне стало не по себе. — Лазерный детектор лжи, — сообщил отоко. — Советую не лгать, а то будет хуже.

— Мне нужен адвокат.

Он показал на камеру под потолком и протянул наушники с микрофоном, похожие на толмач. Я надел их и услышал очень приятный женский голос:

— Я ваш государственный защитник, экспертная программа Окада. Вы имеете право заменить меня вашим собственным адвокатом, в том числе семейным, или другой лицензированной программой. Укажите сетевой адрес.

— У меня нет семейного адвоката, — пробормотал я. — Согласен на вашу помощь.

— В таком случае советую вам отвечать так, как сочтёте нужным. Надеюсь, вы уже продумали возможный сценарий допроса. Если нет, сделайте это немедленно. Известны случаи, когда лазерный детектор показывал неправильный результат анализа физиологических характеристик организма. Вы удивлены этим фактом, однако постарайтесь не показать этого следователю и говорите с ним так, будто вы не спали двое суток. Напоминаю вам, что с момента вашего задержания прошло уже девять часов. Если вы продержитесь ближайшие три часа, вас отпустят на свободу.

«Вот те на, — подумал я. — Значит, не всё у полиции под контролем».

— С какой целью вы явились на место службы ночью? — спросил следователь, глядя в плашку бумеля, подцепленного к служебному смарту. Видимо, лейтенант Нобуо скинул ему вопросы, которые его волновали.

— Мне не спалось, я решил прогуляться и заодно проверить, как поживают мои робококи.

— Плохая версия, — заметила программа. — Такое служебное рвение не характерно для разумного человека.

— Что произошло после того, как вы оказались на территории зоопарка?

— Не помню.

— Это самый неубедительный вариант ответа, который только можно придумать, — печально сообщила Окада.

— Господин следователь, нельзя ли отключить адвоката? — спросил я. — А то мешает отвечать правду.

Кажется, программа возмущённо фыркнула, или мне показалось?

— Нет, — отрезал отоко. — Кто этот человек?

— Какой?

Следователь тупо уставился на меня, потом на бумель и вздохнул. Ему пришлось развернуть экран смарта и вывести на него какое-то изображение. Я увидел не слишком чёткий кадр. Наверняка его успели выдернуть из робарта, прежде чем всю информацию с носителя пожрал вирус.

— Если у вас есть хотя бы крошечное сомнение, лучше не признаваться в том, что знаете этого человека, — посоветовала экспертная программа.

Нагваль с рюкзачком за спиной мирно шагал по дорожке.

— Это Давид, мой коллега! Значит, это он меня отдубасил? Чуть ногу мне не сломал!

— Будьте хладнокровны, — всполошилась Окада. — До этого момента детектор не фиксировал ваше внутреннее напряжение. Эта вспышка возмущения может быть полезна, а может и повредить вам, если дальнейшие вопросы будут касаться ваших отношений с человеком на экране.

— Вы знали о планах Давида выкрасть из клетки экспонат? — спросил лысый.

— Нет, не знал. Кто же о таком рассказывает?

— Логично… — прозвучало у меня в ушах.

— Вы готовы оказывать всю возможную помощь следствию в дальнейшем?

— Осторожно! — встряла Окада. — Изобразите сомнение, сошлитесь на служебную занятость.

— Готов, но в пределах разумного, — применил я умную фразу из какого-то фильма. — В засаду не пойду.

— Отлично, — сказала адвокатша. — Пока вы блестяще справляетесь.

Лысый вдруг достал из ящика небольшие плоские щипцы и попросил меня положить правую руку на стол.

— Это зачем? — насупился я.

— Приказано заменить вам старый чип. Мне всем меняем.

Не успел я сообразить что к чему, как в кожной складке между большим и указательным пальцами я почувствовал короткое жжение. Рука сама собой дернулась, а отоко хохотнул. Я увидел красное пятнышко в том месте, где у меня был запаян чип.

— Теперь там новый… Свободен, — вдруг сказал лысый и вырубил свою умную технику. Лазерный луч перестал буравить меня, словно сверло дантиста в старом кино.

Я удивился, но возражать не рискнул, а то ещё передумает. Я снял с головы наушники с Окадой и микрофон, потом подставил руки охраннику, чтобы он застегнул на них наручники. Однако тот усмехнулся и покачал головой. Стало совсем интересно. Мы отправились в обратный путь, но на полпути к камере вдруг свернули к выходу. Недалеко от него я вновь угодил в помещение, и там меня ждал Нобуо.

— Спасибо за добросовестное сотрудничество со следствием, — рассеянно буркнул он, копаясь в своём смарте. — Можете идти, но не выезжайте из города. В случае необходимости я сам навещу вас.

— Не понял. Меня разве ни в чём не обвиняют?

— Мы нашли следы генетического материала вашего Давида. Там, где он касался кустов и ветвей, и в клетке тоже. А вот вашего ген-материала там не было — я имею в виду свежего. Очевидно, это именно Давид выкрал экспонат из зоопарка. Конечно, ваше странное стремление посетить службу ночью вызывает недоумение, но противозаконного в этом ничего нет… К сожалению. Да вы не переживайте, господин Като, я уже направил директору зоопарка уведомление о вашей невиновности и даже рвении. Можете приступать к работе.

— Хм… — пробормотал я, Мне все ещё не верилось, что я так просто покидаю этот мрачный небоскрёб.

— У вас хоть и чёрный паспорт, но гена преступности нет. Будь у вас генетическая предрасположенность к преступлению, наш медик назначил бы вам соответствующую терапию. Кстати, можете посетить наш ведомственный супермаркет, там цены пониже. И в пекарне хлеб всегда свежий.

Он спохватился и вынул из сейфа мои вещи, которые вытрясли у меня из карманов, — развалившийся на половинки танкобон, смарт с помятым экраном, ключи от квартиры и пару длинных винтов. Хорошо ещё наркотиков у меня при себе не оказалось. Я рассовал всё это по карманам штанов и пошёл на выход вслед за Нобуо. В гардеробе он сверился с бумелем, назвал номер, и автомат выдвинул рычаг с моим суйканом. Плащ был на редкость грязным. А главное, краска на спине местами облезла, надо обратно в рекламную контору ехать. С воротника свисали капроновые нити, на которых раньше болтался шейд.

— Извините, — без тени смущения сказал лейтенант. Он явно торопился от меня отделаться и поглядывал на часы.

Я вышел через автоматические двери небоскрёба и направился на вывеску маркета. А по дороге думал, что надо бы мне снова наведаться к чипперу. Наверняка копы полазили в моём смарте и заново воткнули в него программу слежки. Про ладонный чип и говорить нечего.

Всё-таки хорошо, что меня не стали держать в кутузке — глядишь, и с работы не выгонят. Я же проявил заботу о родном учреждении, старался остановить вора.

В маркете я взял самокат на гироскопе и поехал на нём вдоль полок. На подарок для оядзи тут ничего не походило — сплошь какие-то консервы и заморозки. В отделе бытовой техники работали голики, но говорил из них только один, самый большой. Возле него пахло цветами.

— Купите нашу приставку, и вы сможете наслаждаться всеми запахами! — обрадовала меня симпатичная онна из голика. — Понюхайте мои розы вместе со мной! — В нос ударила густая волна запаха. — А в комбинации с нашим пецем вы сможете быстро избавиться от любого аромата за мгновения.

Я отвернулся от рекламы и покатился вдоль ящиков с бельём. От них несло сосновым духом. Нос у меня ни секунды не знал отдыха. Попалась мне стойка с тяжёлыми армейскими сапогами на аккумуляторных батареях. В рекламке было написано, что в них можно подпрыгивать на пять метров. Интересно, как байкерсы такие боты сгодятся?

Ещё я увидел костюмчики из прозрачной ткани, очень лёгкие. Интересно, зачем такие нужны? Может, надевать их в дождь или во время разных цунами, чтобы нормальная одежда не обтрепалась?

Я уже стал путаться между шоколадом, вином и всякими пряностями — что тут воняло, зачем? Наконец я наткнулся на местного робота-менеджера и спросил у него, где медицинский сектор. И тут же мне позвонили.

— Ты чего это в маркете делаешь? — спросила Урсула. — Почему не на работе? Хотела с тобой серьёзно поговорить, а ты не пришёл. И на вызовы не отвечаешь! У нас тут такое творится! Приехал ректор университета с юристом, требуют от дира компенсации, грозят скандалом! У нас детёныша Генки украли, представляешь? Все на ушах стоят, полицию задёргали запросами. Сначала на тебя подумали, когда ты не пришёл. А потом оказалось, что это Давид сделал, из полиции сообщили. Сказали, ты не виноват. Вот коно-яро! Ещё говорят, что это русские ему заказали, обещали его на Сахалин вывезти, озолотить. Звоню тебе, звоню, всё без толку. Ты решил уволиться, что ли? Давай приходи, дир хочет тебе премию выдать за храброе поведение во время кражи. Робококи без присмотра, того и гляди такой хаос начнётся, что ужас. И посетители как в новостях увидали про Генки, так и ломятся. А он в халупе с мамашей торчит, не высовывается. Камеру свою сломал, бака! Даже меня не подпускает, урод. В него же какой-то гаракутой пальнули, чтобы отрубился. В шимпанзе тоже. И девка эта жирная, что раненого вчера у меня стерегла и провожала, все мои припасы из холодильника сожрала. Мой спраутс! Даже кошачью еду отведала, яриман. Ты чего молчишь-то, Егор? Скажи что-нибудь!

— Тони выздоровел?

— Куда он денется, ваш тимпира. Повалялся чуток и встал. А девка эта ко мне приставала! — Она была возмущена. — Сасеко.

— Сегодня уже не приду, наверное, — сказал я. — Мне к отцу надо, у него день рождения скоро. Подарок выбираю. А помнишь, я тебя про терапию для матери спрашивал?

— Знаешь, пока не до неё, извини… Я тут разбиралась с твоими анализами, Егор. Они очень, очень странные. — Девушка с каким-то даже испугом глядела на меня сквозь очки. — Я даже думаю, что могла как следует не вымыть пробирку. И в ней остался предыдущий материал.

— Чей?

— Малыша Генки, украли которого.

Тут робот-менеджер не вытерпел и стал подсовывать мне пакетики с сухим замороженным соком, что-то о скидках вещать. А я всё никак не мог сообразить, чего это Урсула такая испуганная, будто и так не знает, что у меня чёрный паспорт. Мы ведь с Генки оба уроды. Я взял у робота пакетик, чтобы он от меня отстал. Он ещё сунул мне в тележку какой-то подарочный коробок и тогда только отвалил.

— А он мог там остаться? — спросил я. — Материал этот?

— В том-то и дело, что нет… Егор, я в ужасе. Давай ещё раз возьму у тебя сэйки, ёси? Чтобы наверняка установить.

— Что установить-то?

— Вот потом и скажу, когда подтвердится. Лучше тебе не знать, Егор. Я сама поверить не могу.

— Ну ладно, — в сомнении сказал я. — Давай завтра с утра или вечером.

Она сказала, что постарается выбрать время и позвонит мне ещё раз, чтобы назначить час встречи. Думаю, сэйки мне предстояло сдавать у неё дома. Я вспомнил, как она делала мне омонку, и поспешил отвлечься на подарок для оядзи. И тут мне повезло — я увидел полку с вибростельками. Помню, видел про них рекламу. Сунешь такие в сапоги и даже пьяный шататься не будешь, такая это вещь.

Короче, набралось у меня порядочно. Замороженный сок тоже ничего так оказался, из томатов с генами кишечной палочки. Они иммунную систему защищают, так было на упаковке написано. Мамаша любит такие штуки, одобрит. А в подарочном коробке лежала куча нанодвигателей. Штука, наверное, нужная, но мне они зачем? Разве что поставить на байк, чтобы стекло опускали-поднимали, или к смарту приспособить. Помню, у меня робот был, когда я ещё в школу ходить не начал, так у него веки такими двигателями открывались.

Да, ещё горсть эмпешек купил с древними хитами. Уже возле выхода. Пускай отец молодость вспомнит. Загрузил покупки в карманы штанов и домой поехал на кибертране. Тут ещё не такие грязные типы ездят… Надо же почиститься и «демона» взять. Пропало моё посещение Аокиной ротэмбуро.

Когда я забрался по лесенке на свой этаж, увидел Ёсико, опять на мароне.

— Яххо! — крикнула она и подкатила мне под ноги, будто уронить хотела. — Ну ты грязнуля, где только так уделался? Кто это к тебе приходил такой крутой?

— Товарищ-байкер.

— Завёл друзей! Познакомишь? Кстати, отличный у тебя хентай! На Полосе купил?

Почему она не спросила про тюрьму, неужели ещё не знает? Хотя к чему ей по голику новости смотреть, её только анимэ и эччи интересуют. И еще чужие танкобоны. Но родители наверняка расскажут, когда по маншёну слух расползётся. Запретят со мной водиться.

— Верни, — нахмурился я. — Это мне подарили. А если родители поймают?

— Да им плевать, симатта. Держи, я уже посмотрела сто раз. — Она покопалась во внутренностях марона и достала мой танкобон. — Я хочу гейшей стать, они самые уважаемые. Могут эсу с извращениями заниматься и кучу иен за это иметь.

— Уверена? — Я вспомнил сестру Аоки. Что это, новая девичья мода?

— Я даже танец нивака изучила по голику. Показать?

— А я где-то слыхал, что по голику настоящих гейш на работе не показывают. Это всё равно что театр масок. Но крутить, запрещено же. — Я поглядел на часы и хотел уже отодвинуть Ёсико в сторону, чтобы пройти к себе. Но марон торчал крепко. — Одного танца нивака мало. Надо ещё петь научиться, играть на куче музыкальных инструментов, грамотно говорить… И не ругаться при этом.

— Откуда ты знаешь? — насупилась девочка.

— Ещё составлять букеты и заваривать чай. А…

Я хотел сказать про затраты Сатою на обучение, но никаких чисел в мозгах не обнаружил. И физиономия у Ёсико была такая обиженная и упрямая, что я промолчал. Только просочился мимо девочки вдоль стены и поспешил заскочить в свою квартиру. Обошлось, за полу суйкана меня не ухватили.

Пока я гигиеной занимался да одёжку от грязи отчищал, всё про последние свои деяния размышлял. Как ни вертел я их в голове, выходило плохо. Денег не добыл, в полиции засветился, Урсула какими-то ген-страстями пугает… Вернулся к нулевому варианту, выражаясь по-учёному. Одно только обнадёживало. Раз я Тони от ступора подсобил вылечить, то, может, он мне долги скостит или даже вовсе их аннулирует. Значит, что-то у меня в рукаве имеется. Вернусь к прежней жизни, стану ходить на работу и про камайну забуду.

С такими светлыми мыслями я сел на байк и к предкам покатил.

— Хвала Будде, с тобой всё в порядке, — обрадовалась мать, когда я к ним ввалился. — Мы уже думали, что ты в тюрьму сядешь. Тут такое в новостях показали! Соседка записала и переслала нам сюжет. Голодный?

Я понял, что хочу есть. Видно, обед в кутузке совсем не питательный оказался.

— Отпустили, — сказал я. — За отсутствием состава.

Не рассказывать же им, что я лез грабить родной зоопарк. Родители хоть и обрадовались, но всё равно были какие-то слишком мрачные. Пока я варёных кальмаров рубал под соевым соусом, они на меня поглядывали. Даже голик у оядзи орал не так напористо, как всегда.

— Жалко малыша, — выступила наконец мать и вытерла глаз платочком. Вид у неё был такой, словно она потеряла родственника. — Представляю, что сейчас Генки… ваш чувствует. Завтра поеду его навестить. Ты не знаешь, куда этот гад мог мальчика утащить? Как его, Давид… Уродец позорный. А ты ещё его учителем называл. Вон он какой кисама оказался!

— Мария, — с укоризной сказал отец.

— Что Мария? — вспылила она, но осеклась и словно бы проглотила слова. Потом поглядела на меня и вдруг спросила: — А ты можешь чем-то помочь полиции? Если знаешь, где он может прятать мальчика…

— Да что вы так вскинулись-то? — удивился я. Даже щупальце кальмара поперёк горла встало. — Ничего с мальцом не случится, никто его не убьёт. Зато новые лекарства произведут от старости.

— Что? О чем это ты? Кто тебе такое сказал?

Оба родителя уставились на меня, будто я сообщил нечто сверхважное. Я чуть язык себе не откусил! Может, ещё и про Шрама им поведать и его планы выкрасть младенца? Ну я и бака!

— Он же уникальный, от мутанта и обезьяны родился, — выдавил я.

— Сам ты мутант! — вспылила мать и тут же схватилась ладошкой за рот. — Ой, Егор-кун, прости меня, старую! Не подумавши ляпнула. Ты мой хороший! — Она полезла обниматься и заревела в три ручья, пришлось утешать её.

Тяжело тут оказалось.

Кое-как мне удалось их расшевелить, отвлечь от проклятого похищения. Да и то без химии не обошлось и подарков. Чуть про день рождения не забыли, так во взаимные обиды ударились. Хорошо, сиделка прикатилась и впрыснула нам успокоительное — я тоже себе попросил. Особенно мне обидно было, что мои злоключения их почему-то не волнуют, а какой-то Генки с младенцем для них прямо как родные дети.

А потом я достал подарки и вручил их оядзи. По-моему, он обрадовался. Эмпешки поворошил и сказал, что будет их на горшке слушать или на прогулке, пока голик недоступен. Стельки даже примерить попробовал, но встать в них не рискнул. А мамаша моментом разморозила сухой сок и развела его водой, получился ужасный и полезный напиток с палочками.

Я показал ногу с ушибом, и мне налепили на неё гелевую лепёшку. В общем, вечер вошёл в норму, хотя какое-то напряжение я чувствовал. Даже бакусю и грибное вино его не смогли развеять. По крайней мере мать то и дело хмурилась. А вот оядзи оттаял и врубил-таки голик на полную мощь.

— Гляди, что сегодня утром показали, — сказал он и прокрутил запись.

— Опять рекламу будет гнать, — пожаловалась мамаша.

— Хотите искусственные мышцы? — бодро спросил моложавый отоко из голика. — Обращайтесь в клинику «Полимерная молодость»! Здесь не только вживят новые мышцы, но и заменят старую кожу! За отдельную плату здесь вам заменят сердечные мышцы и поставят туда микронасос! А хотите искусственную кровь, устойчивую ко всем известным болезням? Ничего проще! Плохо слышите? Наши кохлеарные импланты передадут звук прямиком в мозг! Поглядите на меня! Я вновь бодр и полон сил! И знаете, какая теперь у меня самая крепкая мышца? — Отоко подмигнул, и за плечом у него выросла девичья мордашка с лукавым прищуром. — Ну, мне пора заняться сами знаете чем!

Отоко обнял девушку за талию и скрылся из кадра.

— Я бы тоже так хотел, — завистливо вскричал отец и даже подпрыгнул на футоне. — Одолжи денег, Егор, всего-то десять миллионов иен.

— Не слушай его, сын, — проворчала мать. — Мышцу ему подавай. Обман сплошной, а не реклама. Ты вот лучше сюда погляди… Мне рассылка здоровья сегодня пришла. — Она расправила на ладони экранчик своего смарта и показала мне яркую рекламу. Там про какие-то женские половые гормоны было, будто они молодость возвращают. — Время останавливается для вашего организма! — ткнула она пальцем.

— А почему это без меня? — встрял оядзи. — Мне тоже коли, цыпа.

— А если грудь вырастет, бака?

— Так круто же. Будем как две старые лесбиянки, ха-ха!

— Вечно все опошлит, бакаяро! — возмутилась мать.

— Это всё чушь, — авторитетно выступил папаша. — Лучше всего заморозиться лет на пятьсот, я на одном сайте видел. Потом тебя разморозят помаленьку и запустят внутрь триллион нанороботов. Они тебя живо починят, и станешь как новенький всего за пару месяцев. Раковые клетки тебе выкосят, холестерин размоют. Бессмертие, симатта!

— Пятьсот лет-то зачем ждать?

— А чтобы дешевле вышло. Тогда уже нанороботов будет как грязи, задаром.

— Вот именно что грязи. Видела я передачу, где про твоих любимых роботов страсти поведали. Даже сценарий показали, как они из фабрики убегают и давай всё что попало на атомы разбирать. И плодиться, как мухи-дрозофилы! Вот тебе слизь и готова. Или грязь — называй как хочешь.

— Страшилки для детей и пенсионерок! — расхохотался отец. — Почему тогда ещё ни один наноробот не сбежал до сих пор?

Так они препирались ещё несколько минут, а я решил собираться домой. Оставалось только спросить у мамаши кое-что, и можно было отчаливать. Я улучил минутку и поманил её.

— У меня проблемка, — тихо спросил я. — Вам лекарства от склероза не дают?

— Зачем это тебе?

Пришлось сочинять сказку про товарища, который потерял кусок памяти после попойки и теперь желает её восстановить. Я думал, что мать пошлет его в аптечный автомат, чтобы он купил что подешевле. А в автоматах на самом деле гаракуту продают, никакой гарантии. В пансионате же нормальные лекарства полагаются. В общем, мать дала мне таблетку, ничего не стала советовать.

Потом я попрощался с оядзи, и мы вышли из квартиры, чтобы прогуляться.

— Прикинь, что твой старик удумал, — пожаловалась она в лифте. — Органы от мини-свиньи хочет себе пересадить! Дескать, на электронные много денег нужно. Особенно ему зобная железа чем-то понравилась. Зачем, к чему ему свинские органы? Совсем же тогда в тупое животное превратится.

Тут у меня дельных советов не было. По мне, это довольно глупо — тянуть жизнь изо всех сил, если только и торчишь перед голиком. Я бы, например, лучше попросил сделать мне эвтаназию. Но матери я говорить этого не стал, потому что нетактично.

Мы прошлись вокруг пансионата, на ветру, и я ещё раз выслушал просьбу отыскать Давида с детёнышем. И что они так к нему прикипели?

А на выезде с территории пансионата меня поджидал Шрам. Я сразу догадался, что это он. Шрам был одет так же точно, как в тот день, когда я увидел его на стоянке возле «Падшего небоскрёба».

— Хисасибури дэсу, Егор, — сказал он, когда я притормозил рядом.

— Я не справился. В новостях показали…

— Знаю. Но договор тем не менее остался в силе.

— Как это? — удивился я.

— Все выходы с острова перекрыты, вывезти младенца пока невозможно. Вот когда придет тайфун, тогда может быть, а пока… Так что я занимаюсь этим вопросом. Но у меня свои связи, у тебя свои. Понимаешь? Вдвоём нам будет проще вычислить берлогу этого коно-яро.

Меня одолели сомнения. Разве ещё не все потеряно? Выходит, Шрам питает надежду перехватить малыша и самолично завладеть им, чтобы потом продать русским. Или это Давид с ними связался? Я уже стал путаться в махинациях этих мрачных преступников. Тут и мать перед глазами встала с её диковинной заботой.

— Показываешь мне нору Давида и детёныша — получаешь косарь. Брать его самостоятельно не нужно, с этим я справлюсь.

— Тысячу рублей, что ли? Ну, не знаю… Где его найдёшь теперь?

— Это уж ты сам думай. У меня свои способы поиска, тебе они не годятся. А если найдёшь его — пиши мне на этот адрес.

Шрам сунул мне клочок простой бумаги с написанным на нём адресом почтового ящика. На публичном сервере. Потом он сел в свой вип-кар и махнул мне рукой. Кар взревел почище моего байка, и вскоре его огоньки пропали в общем потоке машин. А я даже номер не догадался запомнить.