ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ ПОСЛЕ БЕГСТВА С КАПИТУЛА
Каладан — третья планета звезды Дельта Павонис, место рождения Пауля Муад'Диба. Позже планету переименовали в Дан.
Терминологический словарь империи (пересмотренный)
Когда гхола барона Владимира Харконнена исполнилось семь лет, лицеделы приказали Уксталю везти мальчика на океаническую планету Дан.
— Дан… Каладан. Зачем мы отправляемся туда? — спросил Уксталь. — Это имеет какое-то отношение к тому, что Дан — родина Атрейдесов, смертельных врагов Дома Харконненов?
В радости по поводу избавления от Верховной Матроны Геллики Уксталь черпал мужество видеть в лицеделах своих спасителей.
— Мы обнаружили там нечто интересное. Там мы сможем использовать воссозданного барона. — Лицедел поднял руку, предупреждая следующий вопрос, который был готов задать Уксталь. — Это все, что тебе надо знать.
Хотя Уксталь денно и нощно молился, чтобы скорее наступил день, когда он сможет сбыть трудного гхола с рук, он все же боялся, что после этого Хрон может счесть его бесполезным. И тогда какой-нибудь лицедел подойдет к нему сзади и выдавит глаза, как старейшине Бураху…
Он поспешил к челноку, который унесет его и отпрыска Харконненов прочь с Тлейлаксу. По дороге он бормотал как мантру: «Я еще жив. Я еще жив!»
По крайней мере он теперь будет далеко от Геллики и Ингвы, от вони слиней и от воплей пытаемых жертв, из которых такими муками добывали нужные химические соединения.
* * *
Все прошедшие семь дет Геллика получала истинное удовольствие от общения с юным Владимиром Харконненом. Они были одного поля ягодами. У Уксталя холодок бежал по спине, когда он слышал веселый смех Геллики и Владимира, обсуждавших кандидатуры людей, которым не стоило жить, выбирая жертвы для пыточной лаборатории.
Вероломный мальчишка постоянно доносил самозваной королеве на лабораторных ассистентов, рассказывая об их вымышленных ошибках и халатности. Уксталь из-за этого лишился своих самых ценных помощников, а маленький интриган полностью осознавал свою власть. Уксталь с трудом скрывал страх, который он испытывал в присутствии гхола. В свои семь лет Владимир был почти такого же роста, как низкорослый тлейлакс.
Однако совершенно неожиданно Уксталю удалось привязать к себе мальчишку, и это помогло вбить клин между ним и Гелликой. У Уксталя, как и у всякого тлейлакса, были определенные привычки, каковые казались чужеземцам отвратительными и отталкивающими. Например, тлейлаксы обычно не стеснялись громко и прилюдно пускать ветры. Заметив восторженное отношение барона к подобной грубости, Уксталь начал усиленно прививать мальчику эту привычку, что связало их особыми узами.
Выведенная из себя переменчивостью Владимира и выказав такую же зрелость, как у гхола, Геллика перестала общаться с мальчиком. Когда прилетел корабль Гильдии, чтобы забрать Уксталя и гхола на Дан, Геллика отреагировала на это событие надменным равнодушием. Но встревоженный тлейлакс знал, что она будет ждать его возвращения…
После путешествия по свернутому пространству, тлейлакс и его ценный груз перебрались на челнок, доставивший их на поверхность обильной водами планеты. По дороге они забавлялись весьма своеобразной игрой, соревнуясь в том, кто кого перещеголяет в искусстве отвратительно пускать ветры и кто из них сможет вывести из равновесия сопровождавших их лицеделов, хранивших на лицах неподвижное каменное выражение. Владимир оказался способным учеником, он проявил недюжинный скатологический талант, Уксталь впервые встретил человека, умевшего издавать такие виртуозные звуки и так вонять. После каждого такого упражнения херувимчик-гхола свирепо скалил зубы.
Уксталь признал свое поражение, зная, что безопаснее проиграть Харконнену, чем выиграть, пусть даже здесь и нет Верховной Матроны.
Один из лицеделов, стоявший у иллюминатора, указал пальцем вниз.
— Это руины Каладанского замка, родового имения Дома Атрейдесов.
Здание лежало в развалинах на вершине прибрежного утеса, посадочная полоса находилась недалеко от окраины близлежащей рыбацкой деревушки.
Очевидно, лицеделы решили привезти сюда Владимира, чтобы вызвать у него висцеральную, подсознательную реакцию, хотя Уксталь не заметил какого-либо узнавания в глазах мальчика. Гхола барона был еще очень мал для получения доступа к памяти, но, поместив его в место прежнего обитания его заклятых врагов с многочисленными триггерами памяти, можно было рассчитывать пробудить что-то в его душе или по меньшей мере заложить надежный фундамент успеха.
Вероятно, именно этого хотел от них Хрон. Уксталь искренне на это надеялся, рассчитывая надолго задержаться на Каладане. Аскетический и влажный океанический мир был намного лучше Бандалонга.
Когда они вышли из челнока на мощеную полосу, Владимир уставился на разрушенный замок. Морской бриз трепал жесткие волосы мальчика.
— Здесь жили мои враги? Здесь родился герцог Лето Атрейдес?
Уксталь не знал верного ответа на этот вопрос, но он понимал, что хочет услышать мальчик.
— Да, должно быть, он ходил по этой же земле и тот же воздух при дыхании наполнял его легкие.
— Почему я не могу это припомнить? Я хочу вспомнить. Я хочу знать больше, чем ты рассказываешь, и больше, чем я нахожу в книгах фильмов. — Он нетерпеливо топнул ногой.
— Настанет день, и ты вспомнишь. Тогда к тебе вернется вся твоя память.
— Я хочу, чтобы она вернулась сейчас! — Ребенок капризно посмотрел на Уксталя и поджал губы. Уксталь уже знал, что это опасный признак.
Он взял мальчика за руку и быстро повел его к ожидавшему их транспортеру, не дожидаясь вспышки детской ярости.
— Пойдем посмотрим, что нашли здесь лицеделы.
Знание чужих решений и ошибок подчас пугает. Однако чаще успокаивает.
Преподобная Мать Шиана
Запись в бортовом журнале «Итаки»
На металлической стене каюты Шианы висела картина Ван Гога. Шиана похитила ее в резиденции Верховной Матери перед бегством с Капитула. Из всех преступлений, совершенных ею перед побегом, эта кража была единственным эгоистичным поступком. Она испытывала удовольствие и радость, глядя на это великое полотно; смысл произведения умиротворял.
Отрегулировав светильники так, чтобы добиться наилучшего освещения, Шиана, не мигая, замерла перед шедевром. Несмотря на то что она до мельчайших подробностей изучила картину, каждый раз ей открывались новые стороны творения художника. Она черпала новые знания из слоев ярких красок, смелых мазков, хаотичного нагромождения творческой энергии. Душевнобольной человек, Ван Гог превратил эти точки и линии цвета в творение гения. Мог ли находящийся в здравом рассудке человек создать что-нибудь подобное?
«Дома с соломенными крышами в Кордевиле» пережила ядерное уничтожение Земли много тысяч лет назад, Батле-рианский Джихад и последовавшие Темные Века, потом они пережили джихад Муад'Диба, тридцать пять столетий тирании, эпоху Великого Голода и Рассеяние. Нет сомнения, что это хрупкое творение было благословлено свыше.
Но его создатель был своими страстями поставлен на грань безумия. Ван Гог отлил свои видения в формах и красках, всплески его внутренней реальности были настолько мощными, что выразить их можно было только на холсте.
Когда-нибудь она покажет эту картину детям. Паулю Атрейдесу, старшему, было теперь пять лет, он рос вполне нормальным мальчишкой. Его «матери» Джессике было на один год меньше, столько же, сколько воину-ментату Суфиру Хавату. Возлюбленной Пауля, Чани, было всего три года, а изменнику Дома Атрейдесов Веллингтону Юйэ было сейчас два года. Он родился в то время, когда Шиана наконец разрешила Скиталю создать собственного гхола. Великий планетолог и вождь фрименов Лиет-Кинес был годовалым младенцем, а наиб Стилгар только что родился.
Пройдут еще долгие годы, прежде чем сестрам Бене Гессерит удастся восстановить исходную память этих гхола, прежде чем эти исторические личности станут оружием и орудием, в которых так нуждалась Шиана. Если она сейчас покажет им картину, то отреагируют ли они на нее инстинктами, оставшимися от прошлой жизни, или будут смотреть на нее совершенно свежим взглядом?
Один иксианский гений восстановил и улучшил оригинал; невидимый, но прочный слой плаза защитит картину от дальнейшего старения. Реставратор с Икса не только вернул картине ее былой блеск, он сделал ее интерактивной, любой зритель мог, по желанию, проследить ход создания картины — слой за слоем, мазок за мазком. Шиана проходила этот путь так часто, что могла бы с закрытыми глазами воссоздать шедевр. Но даже если ей удастся создать превосходную копию, она все равно никогда не сможет сравниться с оригиналом.
Попятившись, Шиана, не отрывая глаз от картины, отошла к кровати и села. Голоса Другой Памяти одобряли ее, но Шиана держала гомон голосов под неусыпным контролем.
Сейчас с ней говорила Одраде, и говорила укоризненным тоном. Я уверена, что многие сестры считают похищение картины Винсента куда более серьезным проступком, нежели похищение корабля-невидимки и червей из пустынного пояса. Эти вещи можно возместить, а шедевр — нет.
— Может быть, я не тот человек, каким вы меня считали. Но, видите ли, я меньше, чем кто-либо другой, могу соответствовать мифу, нагроможденному вокруг моего имени. Есть ли еще в Старой Империи последователи культа Шианы? Почитают ли ваши доморощенные религии меня как ангела и спасителя?
Сестры ордена Бене Гессерит прекрасно сознавали мощь воздействия глубокой веры на массы населения. Сестры использовали религии как оружие — они создавали их, направляли в их русло людей, а потом спускали религиозных фанатиков с цепи, словно стреляли из лука в цель, отпустив туго натянутую тетиву.
Религии — странная вещь. Они зарождались с появлением сильной харизматической личности, но парадоксальным образом набирали полную силу после того, как эта ключевая фигура погибала, особенно, если она погибала мученической смертью. Ни одна армия не может воевать без военачальника, ни одно правительство не становится сильнее в отсутствие короля или президента, но религия без Шианы распространялась тем быстрее, чем больше ее последователи были уверены в ее смерти. Уникальный случай Шианы задал уйму работы Защитной Миссии и дал массу сырого материала для привлечения фанатиков.
Она была счастлива, что здесь, в этой уютной и тихой каюте, она находится далеко от всего этого.
Когда она думала об ореоле своего мнимого мученичества, вокруг которого выросла мощная религия, она чувствовала, что внутри нее просыпается другая жизнь, возникает древний далекий голос: Муад'Диб и Лиет-Кинес в один голос говорили об опасности следования за харизматическим героем.
Если жизни других людей внутри Шианы допускали это, она с удовольствием углублялась в родословные Другой Памяти, погружаясь все глубже и глубже в пласты времени, в заводи и быстрины реки истории. «Я согласна. Именно поэтому теми, кто готов пожертвовать жизнью ради какого-то дела, надо руководить и управлять».
Руководить? Или манипулировать?
— Разница в словах, а не в сути.
Бывают времена, когда манипулирование массами является единственным адекватным средством обороны. Сражающиеся фанатики способны одолеть любого, даже вооруженного до зубов противника.
— Пауль Муад'Диб доказал это. Его кровавый джихад перевернул вселенную.
Голос внутри усмехнулся. Не он первый применил такую тактику. Он учился у прошлого. Он многому научился у меня. Шиана попыталась глубже проникнуть в Другую Память.
— Кто ты?
Я — человек, знающий этот предмет много лучше других. Думаю, что вообще лучше всех. Голос выдержал паузу. Я — Серена Батлер. Я — мать всех джихадов.
Обдумывая последнее предостережение Серены Батлер, Шиана шла по переходу нижнего уровня. Перебрав все фракции на борту «Итаки», каждая со своими планами и своими искажениями истины, Шиана вспомнила о честном, но малодоступном источнике информации, о четырех пленных футарах.
Эти существа не доставляли никаких хлопот с тех пор, как один из них сбежал из камеры и убил одну сестру — младшего проктора. Шиана спустилась к ним в связи с этим случаем и поговорила со всеми, но была расстроена скудостью полученной в разговоре информации. Тем не менее Серена Батлер подала ей свежую идею — использовать религиозное благоговение как полезное орудие.
Уверенная, что сможет в случае опасности защитить себя, Шиана освободила футара, называвшего себя Хррмом из большого вольера, где теперь жили футары. За годы, прошедшие после того, как она обнаружила Хррма на свободе на нижней палубе, Шиана сделала все, что было в ее силах, чтобы предоставить в распоряжение этого футара и его товарищей большее пространство. Они были хищниками, дикими существами, им нужен был простор для бега и охоты.
Шиана распорядилась поставить дополнительную систему безопасности на вход в бронированный склад, а потом поручила прокторам и нескольким трудолюбивым евреям раввина построить некое подобие уголка дикой природы. Новый вольер не обманул футаров, но им стало комфортнее. Это, конечно, не была свобода, но теперь им не надо было сидеть в тесных, изолированных друг от друга камерах. Во время строительства древесного питомника Шиана изо всех сил старалась выяснить, как выглядела родная планета футаров, где они жили вместе с укротителями. Но футары не могли рассказать о деталях. Их словарный запас был очень скудным. Когда они произносили слово «деревья», Шиана не могла добиться от них подробного описания формы и размеров этих деревьев. Тогда она стала показывать им изображения, и они сильно взволновались, увидев высокие тополя с серебристой корой.
Удостоверившись, что в ближайших переходах нет никакой угрозы и ничто не отвлекает внимания, Шиана, выведя зверя-человека из вольера, повела его в камеру наблюдения за песчаным бассейном.
Насторожившись, Хррм шагал рядом с ней. Досточтимые Матроны так жестоко обошлись с ним, что он старалася не выказывать доверия никому, но с тех пор, как Шиана стала регулярно навещать футаров, Хррм смирился с ее присутствием.
Для того чтобы извлечь из футара нужную информацию, Шиана решила произвести на него сильное впечатление. Хотя это и противоречило ее принципам, она решила прибегнуть к тактике Защитной Миссии — представить себя религиозной фигурой, обладающей мистической силой. Тогда футары увидят ее в ином свете. Если она сможет произвести впечатление на Хррма, то он ответит на прежние вопросы более подробно и содержательно. Футары были слишком простодушны, чтобы хранить тайны, но они не были в состоянии оценить значение даже понятных им вещей.
Оказавшись в наблюдательной камере, футар подошел к плазовому окну и вгляделся в песок, заполнявший громадный грузовой отсек. Зрачки футара расширились, когда он заметил внизу движение — шевелящиеся дюны. Один из крупных червей вынырнул из песка и раскрыл исполинскую пасть, с колец его струями стекал песок. Потом поднялась безглазая голова второго червя. Было такое впечатление, что эти твари чувствуют присутствие Шианы над их головами. Хррм отшатнулся и оскалил зубы. Он зарычал:
— Чудовища.
— Да, это мои чудовища. — Футар был растерян и испуган. Он не мог отвести глаз от червей.
— Мои чудовища, — повторила Шиана. — Оставайся здесь и внимательно смотри.
Шиана вышла из камеры, заперла дверь снаружи и на лифте спустилась в грузовой отсек. Пройдя через люк, она ступила на подогреваемый песок, освещаемый лучами искусственного желтого солнца. Песчаные черви поползли к ней, отчего завибрировал весь отсек. Шиана бесстрашно двинулась навстречу червям и поднялась на гребень дюны.
Из водоворота песка поднялся самый большой червь, за ним последовал второй, а потом и третий — за ее спиной. Шиана оглянулась на окно наблюдательной камеры, сквозь которое, как она надеялась, Хррм смотрит на нее с благоговейным трепетом.
Она бросилась навстречу ближайшему червю, и гигант попятился назад, разбрасывая тучи песка. Она побежала к другому червю — панически отступил и этот; потом Шиана встала в центре и принялась кружиться. Она взмахами рук призывала червей, извиваясь и кружась в стремительном танце. Черви тоже принялись извиваться в том же ритме.
Шиана ощущала резкий запах пряности, горький, но возбуждающий аромат, имевший лишь один естественный источник. Черви кружили около Шианы как кучка услужливых рабов. Наконец Шиана упала на песок, а черви продолжали умопомрачительный танец. Вскоре вокруг нее собрались все семь червей, и тогда Шиана отпустила их.
Развернувшись, чудовища стремительно зарылись в дюны и исчезли. Шиана с трудом встала на ноги в рыхлом песке, отряхнулась и направилась к люку. Увиденное зрелище наверняка впечатлило Хррма.
Когда она вошла в наблюдательную камеру, футар отшатнулся от нее и, подняв лицо, подставил ей шею в жесте покорности. Шиана почувствовала, что ее заливает теплая волна.
— Мои чудовища, — сказала она.
— Ты сильнее, чем плохие женщины.
— Да, сильнее, чем Досточтимые Матроны.
Человек-зверь с трудом выдавливал из горла непривычные слова:
— Лучше, чем… Укротители.
Шиана воспользовалась его словами.
— Кто такие укротители?
— Укротители.
— Кто они? Кто они?
— Укротители… командуют футарами.
— Кто такие футары? — Ей нужно было узнать как можно больше. Надо было ковать железо, пока горячо. У нее было множество вопросов относительно того, что шлюхи принесли с собой из Рассеяния и как все это могло быть связано с Внешним Врагом.
— Мы — футары, — произнес Хррм с неожиданным достоинством. — Мы не рыбий народ.
Это была очень ценная крупица информации.
— Рыбий народ?
— Фибианцы. — Хррм зарычал от отвращения. Он с трудом произнес это слово.
Шиана нахмурилась, представив себе комбинацию ДНК рыб с ДНК человека. Сочетание кошачьей и человеческой ДНК породило футаров. Гибридов.
— Это укротители создали фибианцев?
— Укротители создали футаров. Мы — футары.
— Но они же создали и фибианцев?
Хррм начал злиться.
— Укротители сделали футаров. Убивать Досточтимых Матрон.
Шиана замолчала, усваивая услышанное. Хромосомные манипуляции, с помощью которых были созданы футары, могли использовать и для выведения обитающих в воде «фибианцев». Укротители создали с помощью этой методики футаров для борьбы с Досточтимыми Матронами, а кто-то еще сделал фибианцев. С какой целью? Возможно, отступники тлейлаксы в Рассеянии продавали свою квалификацию всем, кто хорошо платил. Если футары ненавидели фибианцев, то, вероятно, эти последние были союзниками Досточтимых Матрон. Или Шиана хотела сделать слишком далеко идущие выводы из грубого ворчания человека-зверя?
— Кто такие укротители? — снова спросила она.
— Ты лучше, — ответил Хррм.
Это единственное, что она смогла от него добиться. Хотя теперь футар смотрел на нее другими глазами, она не узнала ничего нового, не получила никакой жизненно важной информации. Одни намеки без необходимого контекста.
Она отвела его в вольер и отпустила к другим футарам. Она не знала, насколько интенсивно они общаются друг с другом, но была уверена, что Хррм расскажет им о том, что ему довелось увидеть. Он расскажет им о женщине, подчинившей себе червей.
Лучший способ нападения — это мгновенное убийство. Всегда будьте готовы сокрушить хребет противника. Если же вы предпочитаете представления, то вам лучше стать танцовщицами…
Командующая Мать Мурбелла, из обращения к выступающим в поход войскам
Когда придет Враг, Новая Обшина Сестер ни в коем случае не должна будет сражаться с ним в одиночку. Мурбелла не допускала даже такой мысли. Хотя в развалившейся цивилизации Старой Империи отсутствовало единое руководство и правительство, Мурбелла поклялась, что заставит участвовать в борьбе разрозненные цивилизации. Они не имеют права отсиживаться в тени, когда речь пойдет о выживании человечества как такового.
Самые лучшие бойцы Новой Общины Сестер проходили обучение под руководством дочери Мурбеллы Джейнис и старого башара Викки Азтин, но Мурбелле, кроме того, было необходимо смертоносное оружие, причем много оружия. По этой причине она отправилась на Ришез, где обитали главные конкуренты Икса.
Как только небольшой челнок Мурбеллы приземлился у главного торгового комплекса Ришеза, на встречу с ней прибыл уполномоченный планетной производственной комиссии. Это был низенький коренастый человек с круглым лицом и коротко подстриженными волосами, на лице его, словно приклеенная, сияла искренняя приветливая улыбка. Его сопровождали двое женщин и трое мужчин, все они были одеты в одинаковые деловые костюмы. В руках у них были проекционные блокноты, деловые бумаги, бланки контрактов и прайс-листы.
— Новая Община Сестер желает вступить с вами в деловые отношения, уважаемый уполномоченный. Прошу показать мне все вооружение, какое вы можете предложить — как наступательное, так и оборонительное.
Улыбка круглолицего стала еще более лучезарной, он протянул Мурбелле руку, которую та неохотно пожала.
— Ришез рад служить вам, Командующая Мать. Мы можем произвести все — от кинжала до флота боевых кораблей. Вас интересует взрывчатка, ручное стрелковое оружие, пусковые установки? У нас есть оборонительные космические мины-невидимки. Скажите, что именно вам нужно?
Мурбелла строго посмотрела на уполномоченного.
— Нам нужно все. Весь список.
Тысячи лет Ришез и Икс были технологическими и промышленными соперниками, причем каждый из них имел некоторые преимущества в определенных областях. Икс создал свою репутацию передовыми научными исследованиями, созданием новых, оригинальных конструктивных решений и принципиально новых технологий. Несмотря на то что многие проекты оказывались неудачными, успешные приносили такой доход, который восполнял убытки от ошибок и провалов.
Ришез, с другой стороны, больше преуспел на нише имитаций, а не инноваций. Ришезцы были более консервативны, не любили идти на риск, но были весьма амбициозны в объемах продукции и в ее эффективности. Пользуясь результатом от повышения масштабов производства, снижая отчисления с прибыли и запуская автоматические производственные линии на волосок близкие к нарушению установлений Батлерианского Джихада, Ришез мог производить сложные вещи в огромных количествах по низкой цене. Мурбелла предпочла Ришез Иксу, потому что Новая Община Сестер нуждалась в огромном количестве оружия — причем как можно скорее.
Деловой комплекс, где уполномоченный производственной комиссии всегда встречал потенциальных покупателей и заказчиков, располагался в роскошном парке с фонтанами; здания здесь были чистыми, стильными и уютными. Не было видно ни одного заводского корпуса. Идя по широким дорожкам парка, обставленными предметами и товарами, которые Ришез мог произвести в любую минуту в любом количестве, Мурбелла чувствовала себя как на промышленной выставке.
Дав гостье время обдумать покупку, уполномоченный не переставал давать пояснения, пока они шли мимо выставленной продукции.
— После смерти Тирана и Великого Голода, Ришез начал производить большое количество оборонительного оружия для локальных войн. Вы будете удовлетворены тем, что мы можем вам предложить.
— Я буду удовлетворена, если мы уцелеем в назревающем конфликте.
Мурбелла внимательно рассматривала вооружение и амуницию солдат, оборудование и вооружение кораблей, псевдоатомные снаряды, лазерные ружья, пусковые установки, микровзрывчатку, импульсные пушки, бластеры, отравляющие вещества, крыловидные кинжалы, метательные орудия, стенобитные орудия, психологическое оружие, наступательные рентгеновские зонды, орудия личного террора. Маскировочные средства, накопители энергии, огнеметы, арбалеты, оглушающие гранаты и даже атомные бомбы — «исключительно для демонстрации». Огромные голографические изображения показывали верфи южного континента планеты, где производили как прогулочные яхты, так и боевые корабли-невидимки.
— Я хочу, чтобы все эти космические яхты были переоборудованы в военные корабли, — сказала Мурбелла. — Нам нужно все, что производит ваша промышленность. Вы должны перевести всю вашу производственную базу на военные рельсы, чтобы удовлетворить наш спрос.
Поверенные и члены делегации на мгновение затаили дыхание, а потом принялись обсуждать это предложение. Уполномоченный был явно встревожен.
— Это необычный заказ, Командующая Мать. У нас, знаете ли, есть и другие покупатели…
— У вас нет более важных покупателей, чем мы, — она холодно посмотрела на него. — Мы заплатим за эту привилегию — заплатим меланжей.
Глаза уполномоченного алчно вспыхнули.
— Давно и не нами было сказано, что война — беда для народа, но благо для деловых людей. Разве Гильдия не поглощает всю пряность, какую вы можете предложить?
— Я ограничила продажу меланжи Гильдии, хотя их потребности, конечно, остаются большими, — сказала Мурбелла. Ришезец, конечно, знал об этом, но играл простодушное неведение.
Пришедшие в некоторое замешательство юристы и торговые представители принялись производить предварительные расчеты. Если им будут платить меланжей, ришезцы смогут потом перепродать ее отчаявшейся Гильдии по цене в десять раз большей, чем Новая Община Сестер, и тогда расходы можно будет вернуть с лихвой.
Мурбелла скрестила руки на груди.
— Нам потребуется невиданная в истории человечества военная мощь, так как нам предстоит встретиться с врагом, какого у нас еще не бывало.
— Я слышал какие-то неясные слухи, но кто этот неведомый противник и когда он нападет? Чего он хочет?
В глазах Мурбеллы мелькнула тревога.
— Мне бы и самой хотелось это знать.
Сначала, однако, ее отряды должны усмирить мятежных Досточтимых Матрон в их рассеянных по вселенной анклавам, для чего будут нужны бронированные орнитоптеры, наступательные корабли, тяжелые грузовики, персональное стрелковое оружие, импульсные винтовки и даже острые как бритва ножи. Многие битвы с диссидентами потребуют рукопашных схваток и ближнего боя.
— Некоторые предметы мы можем поставить немедленно с наших складов, несколько кораблей, некоторые космические мины. Один наш заказчик, военный диктатор, был недавно… э-э, убит, поэтому вы можете получить, кроме того, ставший ему ненужным заказ.
— Я заберу все это с собой сейчас же, — сказала Мурбелла.
Командующая Мать продолжала обучать свои специальные силы, превращая их в опасное и острое как бритва оружие. Одетая в черную форму Мурбелла стояла рядом с Джейнис на подвесной платформе, зависшей на небольшой высоте над огромным тренировочным полигоном. Внизу, освещенные полуденным солнцем, тренировались ее отборные воительницы, совершенствовавшие свое боевое искусство; эти женщины трудились без отдыха, не допуская в движениях ни одной ошибки.
Услышав, что отряд особого назначения Мурбеллы сокрушил лагерь диссидентов на Капитуле, советницы были потрясены жестокостью акции, но Командующая Мать в корне пресекла недовольства, отметая все возражения.
— Я не башар Майлс Тег. Он мог пользоваться своей репутацией для тонких маневров в отношениях с недовольными, достигать компромисса, позволявшего избежать неприкрытого насилия. Но башара уже давно нет с нами, и, боюсь, что его умная тактика окажется бессильной в Армагеддоне с силами Врага. Насилие будет становится все более и более необходимым.
Советницы не смогли найти адекватных контраргументов.
После той первой решительной битвы ударные силы Командующей Матери получили новое название — Валькирии.
Мурбелла хотела, чтобы валькирии овладели боевым искусством, открытым Джейнис в архивах — методы поединка мастеров меча Гиназа. Возродив старую систему тренировок и вооружив сестер навыками, какими не владел уже никто из живущих, Командующая Мать намеревалась воспитать бойцов, способных лучше других нейтрализовать окопавшихся и приготовившихся к обороне Досточтимых Матрон.
В данный момент отряды выполняли сложный маневр, в ходе которого они дрались с условным противником на суше, применяя систему развертывающейся звезды. С висящей в воздухе подвесной платформы зрелище это выглядело поистине впечатляющим — пять концов вращающихся лучей звезды обрушивались на противника, обращая его в беспорядочное бегство. Мурбелла называла это «хореографией рукопашного боя». Ей не терпелось испытать эту технику в реальной битве.
Подобно матери, Джейнис погрузилась в свое дело с головой. Она даже взяла имя отца и называла теперь себя лейтенантом Айдахо. Это имя нравилось и ей, Мурбелле. Мать и дочь обладали теперь устрашающей силой. Некоторые сестры шутили, что им теперь не нужна армия, так как для войны будет достаточно и этих двоих.
Мурбелла с большим удовлетворением наблюдала за учебным боем. Джейнис не скрывала своей гордости за великолепных бойцов.
— Я выставлю наших валькирий против любой армии, какую смогут собрать против нас Досточтимые Матроны.
— Да, Джейнис, и ты сделаешь это очень скоро. Для начала мы захватим Баззелл.
Муад'Диб, действительно умел прозревать будущее, но надо понимать и ограниченность этой его способности. Вспомним о глазах. У вас есть глаза, но вы не способны видеть без света. Если вы находитесь в долине, то не видите, что творится за ее пределами. Муад'Диб не всегда мог пронзить своим могучим зрением таинственные области. Он говорит нам, что одно-единственное темное решение пророчества, быть может, выбор какого-то одного слова, его предпочтение другому, может в корне изменить вид будущего. Он говорит нам: «Видение времени широко, но по мере того, как вы проходите через него, время становится узкой дверью». Каждый раз он сопротивлялся выбору ясного и надежного курса, предупреждая: «Этот путь неизменно ведет к застою».
Принцесса Ирулан
Пробуждение Арракиса
Планета Дан была буквально нашпигована лицеделами. Одного взгляда, брошенного Уксталем на местных жителей, обитателей селения близ разрушенного замка Атрейдесов, было достаточно, чтобы ощутить их присутствие. По коже поползли мурашки, но он не посмел выказать страх. Может быть, ему удастся бежать, спрятаться на каком-нибудь мысе или притвориться рыбаком или крестьянином.
Но если он только попытается это сделать, лицеделы выследят его и накажут. Он не может рисковать, навлекая на себя их гнев. Поэтому Уксталь беспрекословно следовал за ними.
Может быть, Хрон будет так доволен ребенком, бароном Харконненом, что в благодарность освободит Уксталя и позволит ему уйти. Да, отступник тлейлакс мог, конечно, предаваться и таким несбыточным надеждам…
Вместе с мальчиком его поместили на временное житье в гостиницу на окраине деревни. Мальчик-гхола жаловался, что ему хочется бросать камни в море и в лодки и бродить по рынку, где продавцы разделывали рыбу, но Уксталь не позволял ему этого, отделываясь всевозможными отговорками. Он продолжал держать непоседливого мальчика в холодной деревенской гостинице. Владимир принялся опустошать все шкафы и потайные места, какие только мог отыскать. Уксталь тем временем радовался мысли о том, что по крайней мере здесь нет Досточтимых Матрон.
В один прекрасный день на пороге комнаты Уксталя появился какой-то неприметный человек. Он выглядел как обычный сельский житель, но при одном взгляде на него, по коже Уксталя побежали мурашки.
— Я пришел забрать гхола барона. Мы должны протестировать его.
Уксталь услышал странный звук, похожий на треск костей. Лицо рыбака превратилось в пустое, как у трупа, лицо Хрона, смотревшее на тлейлакса черными глазницами.
— Д-да, — скзала Уксталь. — Мальчик развивается просто замечательно. Ему всего семь лет. Однако мне было бы полезно знать, для чего вы хотите его использовать. Очень полезно.
Владимир смотрел на Хрона с боязливым любопытством. Ему еще не приходилось видеть, как лицеделы превращаются в свое исходное безликое состояние.
— Вот это трюк. Вы можете научить меня так же изменять мое лицо?
— Нет, — ответил Хрон и обратился к тлейлаксу: — Когда я в самом начале попросил тебя вырастить этого гхола, я не знал, кто он. Когда же я это узнал, мне все же не было ясно, будет ли нам какой-то прок от барона Харконнена, но я подумал, что это вполне возможно. Теперь же я нашел одну прекрасную возможность. — Он взял мальчика за руку и повел его к выходу. — Жди нас здесь, Уксталь.
Маленький человечек остался один в скромной деревенской комнате, раздумывая о том, долго ли еще ему осталось жить. В другое время он насладился бы такой минутой покоя и отдохновения, но сейчас он был слишком сильно напуган. Что, если лицеделы обнаружат в гхола барона Харконнена какой-нибудь изъян? Зачем этот гхола нужен им здесь, на Дане? Отошлет ли Хрон его обратно, в логово Досточтимых Матрон, к Геллике? Лицеделы продержали его у Досточтимых Матрон несколько лет. Уксталь не знал, сколько он еще сможет выдержать. Он не мог поверить в то, что Геллика оставила бы его в живых, он был, напротив, уверен, что старая Ингва попробует поработить его сексуально. Он закрыл глаза и с трудом подавил рвущийся из горла стон. Сколько всего может случиться, если он опять попадет туда…
Чтобы успокоиться, он приступил к привычному ритуалу очищения. Встав рядом с открытым окном и глядя на океан, он погрузил белую одежду в чан с водой и посмотрел на свою голую грудь. Как же давно он в последний раз имел возможность совершить омовение, которого требовала его религия. За ним всегда следили, постоянно внушали ему робость и страх. Закончив омовение, Уксталь вышел на маленький деревянный балкон, откуда открывался вид на деревню, и приступил к медитации. Он мысленно молился, переставляя и комбинируя числа и знаки, ища истину в священных силуэтах.
Дверь с треском распахнулась, и в комнату, сияя и смеясь, вбежал мальчик-гхола. В руке он держал окровавленный нож, а войдя, принялся прятаться за грубой мебелью, словно продолжая играть в какую-то игру. Одежда его была покрыта грязью и кровью.
За мальчиком в комнату вошел Хрон, он вошел более спокойным шагом, неся в руке небольшую коробку. Теперь лицедел выглядел как обычный, ничем не приметный деревенский житель. Смеясь, Владимир крикнул Хрону, чтобы тот поторопился.
Уксталь остановил мальчика.
— Что ты делаешь с ножом? — Он протянул руку, чтобы забрать у ребенка оружие.
— Я поиграл со слиненком. У них в деревне есть маленький загон, но там нет таких больших слиней, как у нас дома. — Он ухмыльнулся. — Я запрыгнул в загон и зарезал несколько слиней.
Он вытер нож о штаны и отдал его Уксталю, который положил клинок в недосягаемое для мальчика место. Хрон неодобрительно посмотрел на пятна крови.
— Я не испытываю отвращения к насилию, но оно должно быть целесообразным. Я бы сказал, конструктивным. Этот гхола плохо владеет собой. Он нуждается в модификации поведения.
Уксталь постарался повернуть разговор в другое русло, чтобы избежать возможных обвинений.
— Зачем он схватил нож и полез к слиньям?
— На него подействовал разговор, который я вел с моими товарищами, и мальчика эта тема вдохновила. Кажется, он очень любит ножи.
— Этому его научила Верховная Матрона Геллика. — Уксталь с трудом проглотил слюну. — Я читал его клеточный анамнез. Исходный барон Харконнен был…
— Я все знаю об исходном бароне. Он обладает большим потенциалом и может сделать для нас одну полезную вещь. Наши планы изменились в соответствии с тем, что мы обнаружили здесь, на Дане.
Уксталь во все глаза смотрел на таинственную коробку в руках лицедела.
— И что же вы обнаружили?
Хотя тонкие, как кинжальный разрез, губы Хрона не улыбались, вид у него был очень довольным. Он начал развертывать упаковку.
Мы нашли другой способ разрешения нашего кризиса.
— Какого кризиса?
— Ты все равно ничего не поймешь, если я даже тебе о нем расскажу.
Чувствуя себя уязвленным, Уксталь воздержался от дальнейших расспросов и принялся молча смотреть, как Хрон извлекает инкрустированный украшениями еще один нож, на этот раз из плазового корпуса. Резная рукоятка ножа была украшена драгоценными каменьями, на лезвии были выгравированы символы какого-то древнего языка, но прочитать их было практически невозможно, так как они были покрыты плотными алыми пятнами. Это была кровь, немного окисленная. Уксталь наклонился над ножом. Лезвие казалось влажным под защитной оболочкой.
— Это древнее оружие — нож пролежал тысячи лет в нуль-энтропийной капсуле — было спрятано в святилище религиозных фанатиков.
— Это кровь? — спросил Уксталь.
— Я предпочитаю называть ее генетическим материалом. — Лицедел аккуратно положил нож на стол. — Мы обнаружили его в замурованной гробнице здесь, на Дане, за гробницей следили остатки корпуса Говорящих Рыб, женщины этой организации стали теперь последовательницами культа Шианы. Кинжал запачкан кровью Пауля Атрейдеса.
— Муад'Диба! Отца самого пророка Лето II, бога-императора.
— Да, это кровь мессии, который повел фрименских воинов в великий джихад. Он Квисац-Хадерах, и поэтому он нам нужен.
— Так как нож лежал в нуль-энтропийном поле, кровь Муад'Диба еще влажная… свежая, — сказал Уксталь, дрожа от волнения. — Она прекрасно сохранилась.
— Ага, значит, ты и сам видишь, к чему все клонится. Для тебя это надежда. Ты все-таки еще можешь быть нам полезен.
— Да, я полезен! И я докажу это. Но… но я должен знать, чего хотите вы.
По знаку своего вождя в комнату вошли два лицедела, ведя с собой морщинистую высохшую женщину в темно-синей одежде. Каштановые волосы женщины свисали с головы нечесаными прядями. Когда женщину подвели ближе, Уксталь заметил на ее груди, слева, древний герб Дома Атрейдесов — красного ястреба. Увидев покрытый кровью кинжал, женщина стала вырываться из рук лицеделов. Ее не интересовали в этот миг ни лицеделы, ни кто-то другой, она смотрела только на нож.
Хрон грубо толкнул ее в спину.
— Говори, жрица. Расскажи этому человеку историю этого священного ножа, да так, чтобы он все понял.
Женщина взглянула на Уксталя, потом снова перевела зачарованный взгляд на нож.
— Меня зовут Ардат, раньше я была жрицей ордена Говорящих Рыб, теперь я служу Шиане. Много лет назад злодей граф Хазимир Фенринг пытался убить благословенного Муад'Диба этим кинжалом. Кинжал этот принадлежал императору Шаддаму IV, затем был им подарен герцогу Лето Атрейдесу, а потом во время суда над Лето в Совете Земель снова вернулся к Шаддаму. Позже император предложил этот нож Фуед-Рауте для дуэли с Муад'Дибом. — Жрица Ардат рассказывала наизусть часто повторяемую историю священного предания.
— Позже, во время джихада Муад'Диба, изгнанный Хазимир Фенринг — самый неудачный Квисац-Хадерах — приобрел этот кинжал. Был составлен злодейский заговор, и сам Фенринг ударил Муад'Диба в спину этим ножом. Говорят, что Муад'Диб от этого умер, но небеса снова направили его на землю, к живущим, так как дело его не было исполнено. Свершилось чудо, и он вернулся к нам.
— И фанатичные последователи Муад'Диба сохранили этот окровавленный нож как реликвию, — нетерпеливо закончил за женщину Хрон. — Его отвезли сюда, в священную гробницу на Каладане, в родовом гнезде Дома Атрейдесов, где он и был спрятан. Ты уже наверняка догадался, чего мы теперь от тебя хотим, тлейлакс. Дезактивируй нуль-энтропийное поле, возьми пробы клеток…
Ардат вырвалась из рук лицеделов и бросилась к ножу.
— Вы не можете так обращаться со священной реликвией.
Хрон сделал знак, и один из лицеделов, схватив женщину за голову и резко повернув ее назад, сломал ей шею и бросил труп на пол, как ненужную куклу. Лицеделы поволокли безжизненное тело к выходу, а Уксталь перестал думать об убитой женщине, ее роль в том, что должно было произойти, казалась ему несущественной. Он был увлечен возможностями, связанными с этим красивым, сохраненным в течение тысячелетий кинжалом. Ее лепет только отвлекал и раздражал.
Он подошел ближе и, взяв кинжал дрожащей рукой, повернул его так, чтобы заблестела влажная кровь на его лезвии. Клетки Муад'Диба! Открывающаяся перспектива кружила голову.
— Теперь тебе предстоит выполнить еще один проект, вырастить следующего гхола — вместе с гхола барона Харконнена, — сказал Хрон. — Вы все скоро вернетесь на Тлейлаксу и пробудете там столько, сколько потребуется.
Комната между тем наполнилась лицеделами.
— Когда настанет срок, мы сумеем разумно распорядиться бароном.
Система обороны Досточтимых Матрон на Баззелле очень слаба. Мы можем просто высадиться там и захватить планету. Эта слабость еще один признак их надменности и чванства.
Башар Викки Азтин, военный советник Командующей Матери Мурбеллы
Первая партия новых боевых кораблей, заказанных Мурбеллой, прибыла с Ришеза точно в срок — шестьдесят семь тяжеловооруженных военных судов, предназначенных для боевых действий в космосе и транспортировки войск. Командующая Мать дала щедрую взятку пряностью руководству Космической Гильдии, чтобы все это вооружение было быстро и неожиданно доставлено к Баззеллу. Здесь должна была начаться операция по покорению отколовшихся Досточтимых Матрон.
Военные заводы Ришеза, получившие невиданный заказ на производство оружия, работали с перегрузкой день и ночь, создавая военное снаряжение всевозможных конструкций и разного предназначения. Когда Внешний Враг приблизится к пределам Старой Империи, человеческая раса встретит его во всеоружии, готовая к отпору.
Но сначала перестроенная Община Сестер должна была подавить разрушительное сопротивление у себя дома. «Надо очистить собственный дом, прежде чем придет реальный Враг».
Мурбелла тщательно готовила кампанию, обсуждая детали ее плана с Беллондой, Дорией и Джейнис. Теперь, после того, как валькирии искоренили недовольных на Капитуле, натренированные женщины были готовы поразить следующую цель. Ею был Баззелл — это важная в экономическом и стратегическом отношении планета. Досточтимые Матроны были надменны и самоуверенны, из-за чего их оборонительные системы были весьма уязвимы. Мурбелла решила действовать на Баззелле беспощадно — никакой милости врагам.
Она не знала точных координат оборонительных систем вокруг Баззелла, но относительно этого можно было строить более или менее вероятные предположения. Находившиеся в своих кораблях, размещенных в грузовых отсеках лайнера Гильдии, валькирии были в любой момент готовы к высадке.
Как только корабль Гильдии вынырнул из свернутого пространства, открылись люки. Женщинам не требовались дополнительные приказы или инструкции, так как они уже давно знали, что надо делать. Отыскивать цели первостепенной значимости и уничтожать их. Шестьдесят семь кораблей, оснащенных по последнему слову военной техники, открыли прицельный огонь баллистическими и взрывными ракетами по пятнадцати расположенным на орбите большим фрегатам Досточтимых Матрон. У Досточтимых Матрон не осталось времени на то, чтобы как-то отреагировать на нападение, у них не хватило даже времени на то, чтобы выкрикнуть яростные ругательства по системам связи. Через десять минут обстрел превратил все корабли в безжизненные груды мертвого металла. Баззелл был теперь беззащитен.
— Командующая Мать! Дюжина кораблей без опознавательных знаков беспорядочно покидает планету. Это незнакомые суда… кажется, это не боевые корабли.
— Контрабандисты, — сказала Мурбелла. — Там, где есть драгоценные камни су, всегда есть контрабандисты.
— Мы должны уничтожить их, Командующая Мать? Или вы прикажете захватить их груз?
— Я не прикажу ни того, ни другого. — Мурбелла посмотрела на маленькие корабли, взлетающие с поверхности океанической планеты. Если бы контрабандисты похищали большое количество драгоценных камней, то Досточтимые Матроны попросту бы их истребили. — Перед нами более значимая цель. Сначала мы уничтожим Досточтимых Матрон, а потом разберемся и с контрабандистами.
Она повела свои войска на захват нескольких важных пунктов на суше, мелкие островки которой были окружены бескрайним плодородным океаном.
Баззелл издавна служил ордену Бене Гессерит местом ссылки провинившихся сестер. Туда отправляли женщин, оказавшихся непригодными к служению, тех, кто тем или иным способом нарушал древний порядок. Океаническая планета была не слишком живописна, но в морях водились моллюски — холистеры, в раковинах которых образовывались изумительные жемчужины.
Камни су. За этими камнями охотились Досточтимые Матроны; собиратели и ювелиры платили за эти камни неслыханно высокие цены.
«Как это похоже на Ракис, — думала Мурбелла. — Почему-то на самых неблагоприятных для жизни планетах находят самые ценные вещи».
Ненасытная алчность Досточтимых Матрон заставила их обратить внимание на Баззелл много лет назад. После того как шлюхи захватили острова в огромном океане, они убили часть впавших в немилость сестер Бене Гессерит, а уцелевших заставили выращивать камни су.
Теперь, воспользовавшись системой орбитального наблюдения, Мурбелла отчетливо видела самые густонаселенные участки суши, едва выступавшие над поверхностью бескрайнего океана. Новая Община Сестер должна отнять центры производства камней су у Досточтимых Матрон. Скоро, очень скоро на Баззелле сменится правительство.
Боевые корабли приземлялись возле предприятий, обрабатывающих камни су. Судов оказалось слишком много для мелких островков, и некоторые корабли пришлось устанавливать на надувных понтонах, оставлять на плаву у пристаней или помещать на подвесные платформы, парившие над водой. Корабли петлей окружили скалистый остров.
Выяснилось, что, помимо фрегатов, на орбите, всего сотня шлюх держала железной хваткой все предприятия Баззелла. Когда на острове высадились валькирии, Досточтимые Матроны, жившие на острове в лучших (но довольно спартанских) жилищах, выбежали им навстречу с оружием. Несмотря на яростное сопротивление, сказалось превосходство выучки валькирий и численное преимущество. Солдаты Мурбеллы убили половину защитниц острова, а остальные сдались. Потери валькирий были небольшими.
Командующая Мать вышла из корабля, вдохнув едкий, насыщенный морской воздух, чтобы осмотреть мир, который она только что завоевала.
Когда бойцы Мурбеллы окружили уцелевших Досточтимых Матрон, она обнаружила среди пленников девять женщин, которые не были Матронами. Они были измучены, но сохранили гордую осанку. Одеты они были в потрепанные черные платья. Сестры Бене Гессерит. Всего девять! На Баззелл было сослано больше сотни сестер, но в живых остались лишь девять.
Мурбелла принялась расхаживать перед пленницами. Валькирии выстроились за ее спиной, к черной форме были пристегнуты черные пики — они служили оружием и одновременно украшением. Досточтимые Матроны не были сломлены, они вели себя вызывающе и воинственно. Впрочем, Мурбелла и не ожидала от них иного поведения. Пленные сестры отводили глаза; эти женщины прожили много лет под гнетом жестоких Матрон.
— Я ваш новый командир. Кто из вас руководил здесь этими женщинами? — Она окинула резким, как удар хлыста, взглядом сдавшихся. — Кто будет здесь моей первой подчиненной?
— Мы не подчиненные, — произнесла жилистая Досточтимая Матрона, нарываясь на поединок. — Мы не знаем тебя и не признаем твоей власти. Ты действуешь как Досточтимая Матрона, но от тебя веет душком ведьмы, хотя ты и не ведьма.
Мурбелла убила ее.
Начальница Досточтимых Матрон жестоко обходилась с сестрами много лет. Ее пинки и удары были быстрыми и точными, но она, как боец, уступала Мурбелле, владевшей комбинированной боевой техникой. Со сломанной шеей, треснувшими ребрами и истекая кровью, лившейся из ушей, высокомерная женщина рухнула замертво на черные камни.
Мурбелла даже не вспотела. Она обратилась костальным:
— Кто будет говорить? Кто станет моей первой подчиненной?
Вперед выступила еще одна Досточтимая Матрона.
— Я Матрона Скира. Задавай вопросы мне.
— Я хочу знать об операциях с камнями су. Я должна знать, как извлечь выгоду из Баззелла.
— Камни су принадлежат нам, — сказала Скира. — Эта планета…
Удар в подбородок был настолько молниеносным, что Скира упала на спину, не успев даже поднять руку, чтобы блокировать удар. Склонившись над ней как хищная птица, Мурбелла проговорила:
— Спрашиваю еще раз: расскажи мне об операциях с камнями су.
Одна из пленных сестер Бене Гессерит вышла из строя. Женщина средних лет с пепельно-светлыми волосами. На лице ее до сих пор были видны следы необыкновенной красоты.
— Я объясню вам все.
Скира, пытаясь встать, приподнялась на локтях.
— Не слушай эту корову. Она пленница, она пригодна только для битья.
— Меня зовут Користа, — сказала блондинка, не обращая внимания на Скиру.
Мурбелла кивнула.
— Я — Командующая Мать Новой Общины Сестер. Верховная Мать Одраде сама выбрала меня своей преемницей перед тем, как ее убили в битве на Джанкшн. Я объединила сестер Бене Гессерит и Досточтимых Матрон, чтобы совместно мы могли выступить против нашего общего смертельного врага. — Она пнула Скиру ногой. — Осталось всего несколько анклавов непокорных Досточтимых Матрон, вроде вашего. Мы либо ассимилируем их, либо сотрем в порошок.
— Вам не удастся так легко победить Досточтимых Матрон, — упрямо сказала Скира.
Мурбелла сверху вниз скосила на нее глаза.
— Вас мы победили. — Она посмотрела на Користу. — Ты Преподобная Мать?
— Да, но меня изгнали за преступление любви.
— Любви! — Скира выплюнула это слово с таким презрением, словно надеялась этим вызвать сочувствие Мурбеллы. Она заговорила, рассказывая о Користе в унизительном тоне, пронзительным голосом, называя ее похитительницей младенцев, преступницей, как в глазах Бене Гессерит, так и в глазах Досточтимых Матрон.
Мурбелла окинула пленную сестру оценивающим взглядом.
— Это правда? Ты и есть пресловутая похитительница детей?
Користа отвела взгляд.
— Я не могла похитить то, что принадлежало мне по праву. Нет, это я стала жертвой воровства. Я воспитывала в любви обоих детей, так, как никто больше не стал бы этого делать.
Мурбелла оценила ситуацию, понимая, что сведения надо получить быстро.
— Ради быстроты и для пользы дела, я хочу поделить с тобой память. — Так можно было мгновенно получить от Користы всю необходимую информацию.
Женщина колебалась всего мгновение, потом она склонила голову, и они с Мурбеллой прижались друг к другу лбами. Поток сознания, проникший в голову Мурбеллы, нес все, что она хотела знать о Баззелле, и гораздо больше того, что она хотела знать о Користе.
Весь опыт этой женщины, ее повседневная жизнь, ее страшная память и непоколебимая верность Общине Сестер, стали частью Мурбеллы, словно она сама все это пережила.
Внутренним взором, глазами Користы, Мурбелла видела, как эта женщина трудится вместе с другими рабами на сортировочных и очистительных платформах в доке у оконечности изрезанного бухточками рифа. Морской бриз наполнен резким соленым запахом. Утреннее небо мрачно и затянуто тучами. Белые чайки снуют над деревянным доком в поисках осколков раковин и кусочков мяса, остающихся от процесса очистки раковин.
Чешуйчатый фибианец ходит взад и вперед, надзирая за рабами, тело его воняет протухшей рыбой. Он смотрит, как работают рабыни Бене Гессерит, и периодически проверяет, не украли ли они камень. Користа при этом думает, что бы она стала здесь делать с похищенным камнем су.
Она была изгнана на Баззелл почти двадцать лет назад, будучи еще совсем молодой женщиной, а потом стала рабыней, когда планету захватили шлюхи из Рассеяния. Користа была сослана на Баззелл за преступление, которое в уставе Бене Гессерит называли преступлением человечности. Она должна была по приказу ордена вступить в связь с испорченным вздорным аристократом, который всякий раз, как она его видела, появлялся в разных нарядах. Следуя приказу специалиста по селекции, она соблазнила фата — она не могла даже вообразить, что полюбит его, — и так изменила обмен веществ в своем организме, чтобы в результате зачатия с гарантией родилась дочь.
С момента зачатия девочка была обречена стать членом Общины Сестер. Користа понимала это умом, но душа и сердце взбунтовались. Ребенок рос в ее утробе, а в душу матери все сильнее прокрадывались мрачные предчувствия и опасения, особенно когда ребенок начал двигаться и бить ножками. В душе она решила, что будет сама воспитывать свою дочь, она начала представлять себе, как будет это делать, как станет для ребенка обычной, традиционной матерью, то есть нарушит запрет устава Бене Гессерит. Невзирая на ограничения различных селекционных программ, всегда оставалось место для исключений, для некоторой степени проявления любви. Каждый день Користа ласково говорила с дочкой, росшей в ее чреве, благославляя ее. Постепенно она начала думать о том, как избежать выполнения наложенных на нее обязательств.
Однажды ночью, напевая колыбельную своей нерожденной еще дочери, Користа приняла судьбоносное решение — сохранить ребенка для себя. Она не отдаст ребенка селекционерам, как предписывал устав. Користа бежала и стала отшельницей, родив ребенка в темной пещере, как дикое животное. Суровая женщина-селекционер по имени Монайя обнаружила укрытие Користы и ворвалась в него в сопровождении одетой в черные платья охраны. Девочка знала материнскую любовь всего несколько часов. Монайя отняла у Користы ребенка, и она никогда больше не видела свою дочь.
Она с трудом вспоминает подробности пути на Баззелл, она была оставлена там вместе с другими нарушительницами, где должна была прожить до конца своих дней согласно программе наказания. Живя здесь, на окруженном океаном островке, не большем, чем тюремный двор, Користа не переставала думать о дочери.
Потом словно стая хищных птиц явились Досточтимые Матроны. Они убили тысячи изгнанниц Бене Гессерит. Осталась лишь горстка сестер, которых превратили в рабынь и заставили работать на сортировке камней су.
Каждый раз, когда едкий и противный запах йода говорил о том, что приближается фибианский надсмотрщик, Користа принималась работать быстрее, сортируя камни по размеру и цвету. Похожий на земноводное человек проходил мимо, тяжело дыша жабрами, через которые он вместо воды пропускал воздух. Боясь наказания, Користа никогда не рассматривала фибианцев.
В первый год ссылки Користа кипела гневом и пыталась придумать способ найти свое дитя. Но время шло, она потеряла надежду и смирилась с обстоятельствами. Много лет она прожила, интересуясь лишь текущими, обыденными делами, изредка вспоминая об ошибках прошлого, как вспоминает человек о давно выпавшем зубе. Глубокие воды Баззелла стали границами ее вселенной.
Ни Користа, ни ее подруги — опальные сестры — не ныряли за раковинами с драгоценными жемчужинами. Это делали фибианцы. Генетически модифицированные гибриды, созданные где-то в Рассеянии, двоякодышащие гуманоды имели круглые головы, продолговатое, обтекаемое тело и гладкую, зеленую, маслянисто поблескивавшую кожу. Користа восхищалась ими и одновременно побаивалась.
Потом, несколько лет спустя, Користа спасла брошенного фибианского ребенка, спрятала его в своей убогой хижине и несколько месяцев его выхаживала. Она выходила свое «морское дитя», но потом, словно это было жестоким повторением судьбы, Досточтимые Матроны отняли у нее гибридного младенца.
Зная о ее раннем печальном опыте, шлюхи изводили Користу, глумливо называя ее «женщиной, теряющей детей». Одни открыто насмехались над ней, а другие ссыльные сестры втайне ею восхищались…
Потрясенная Мурбелла прервала контакт с опальной сестрой, осознав вдруг, что прошло всего лишь мгновение. Стоявшая перед ней Користа изумленно моргала глазами, так как и она усвоила огромный поток информации. Обмен памятью — процесс двусторонний, и теперь наказанная сестра Бене Гессерит знала все, что знала Командующая Мать. Такова была ставка, которую Мурбелла сделала совершенно сознательно.
Учитывая, насколько быстро валькирии подавили сопротивление Досточтимых Матрон, Мурбелла была уверена, что Новая Община Сестер сможет скоро наладить здесь свои операции с драгоценными камнями су. Она оставит на орбите пограничные корабли, привлечет на свою сторону или убьет оставшихся Досточтимых Матрон и вернется к своим текущим делам. Она оглянулась в поисках фибианцев, но они исчезли, нырнув в воду, как только на острове появились валькирии. Фибианцы вернутся. Память Користы рассказала Мурбелле все, что она хотела знать.
— Преподобная Мать Користа, я назначаю тебя ответственной за операции Новой Общины Сестер с камнями су. Я знаю, что ты осведомлена о множестве недостатков, как и о том, как улучшить работу.
Женщина в ответ кивнула, гордая тем, что Мурбелла доверила ей такое важное дело. Покраснев от злобы, Матрона Скира едва владела собой.
— Если какие-то Досточтимые Матроны будут доставлять тебе неприятности, я разрешаю тебе казнить их.
Два дня спустя, удовлетворенная произведенными ею изменениями и готовая вернуться на Капитул, Мурбелла в сумерках шла по мрачному поселку. Она прошла мимо складов драгоценных камней, мимо жалких жилых лачуг и административных зданий. В окнах домов по мере того, как гаснул медно-оранжевый закат, зажигались плавающие светильники.
Из темной тени производственного здания вынырнули четыре Досточтимые Матроны. Они продвигались, стараясь остаться незамеченными, но Мурбелла сразу их увидела. Четыре женщины буквально излучали намерение напасть.
Кровь бросилась в голову Командующей Матери, она была готова к схватке и презрительно посмотрела на Матрон. Четыре женщины двинулись вперед, уверенные в своем численном преимуществе. Правда, Досточимые Матроны не отличались большой способностью к групповым действиям. Схватка с несколькими Досточтимыми Матронами неизбежно превращалась в простую свалку.
Матроны бросились на Мурбеллу. Стремительными движениями она поразила их всех. Хореографический синтез боевых искусство Бене Гессерит, Досточтимых Матрон и боевой техники мастера меча Айдахо сделал свое дело. Впрочем, совершить такое могла и любая из валькирий Мурбеллы.
Меньше, чем через минуту, все нападавшие были мертвы. Из-под навеса вылетела еще одна группа кипевших яростью Досточтимых Матрон. Мурбелла изготовилась к поединку и громко рассмеялась. Она чувствовала, как поет ее жаждавшее схватки тело.
— Вы что, хотите, чтобы я убила вас всех? Или мне оставить одну из вас как свидетельницу, чтобы она охладила напрасный и бессмысленный пыл остальных? Кто еще хочет попытать счастья?
Захотели двое, и поплатились за это жизнью. Остальные Досточтимые Матроны обескуражено отпрянули назад. Чтобы окончательно их добить, Мурбелла принялась дразнить их.
— Кто еще хочет помериться со мной силами? — Она показала рукой на мертвые тела. — Эти шесть уже получили свой урок.
Никто из Матрон не принял вызов.
