— Серега, правее! — с чувством рявкнул в переговорник бригадир искателей Саня Веселов. — Сколько можно говорить, елы-палы?

В нескольких мегаметрах от базы небольшой манипулятор-шунт послушно переместил продолговатый цилиндр генератора нуль-коридора в нужном направлении и снова замер в ожидании приказов.

— Стоп! Пока не трогай!

Взъерошенный Саня резво отлип от переговорника и взглянул в окуляр. Смотрел он долго и придирчиво.

— Вроде годится, — пробормотал он. — Вася, заводи картинку Свирскому.

Шулейко без возражений потянулся к пульту. Свирский по обыкновению молчал и не поправлял искателей-операторов — работая, он часто забывал обо всем на свете.

Прошло минуты три, не меньше.

— Ну, что там? — послышался устало-терпеливый голос Сергея Забирана, управляющего шунтом. Маневры с последним генератором успели ему изрядно надоесть. Чуть правее, чуть левее, переориентируй по продольной оси, компенсируй дрейф… Тьфу. Сами не знают, чего хотят эти научники!

— Эдик! Ау! — воззвал Веселов к физикам. — Что скажешь?

— Нормально, нормально, — ожил Свирский. — Убирайте шунт.

— Серега, ты пока все, — снова припал к переговорнику Саня. — Отползай!

Шунт, похожий на статую шестирукой индийской богини, медленно отдрейфовал прочь из очерченной зоны захвата и развернулся ребром к базе. Теперь он стал похож на застывшее среди звезд насекомое, освещенное желтоватым габаритным шлейфом. Красный габаритный огонек посреди ровного свечения шлейфа сигнализировал, что шунт обращен к окуляру видеозахвата правым бортом.

Метрах в четырех от Сани, за технарским пультом вышел из рабочего транса Дейв МакГрегори (до сих пор контролировавший общую топологию сшивки) и пихнул локтем Жоржа Сориала (до сих пор цинично спящего за соседним техпультом):

— Просыпайся, Жорж! Сейчас Бекасов пожалует, чтоб мне лопнуть.

МакГрегори как в воду глядел: через полминуты с чмоканьем расслоилась перепонка и в аппаратную пожаловал сам Мистер Импозантность — Андрей Бекасов, руководитель проекта.

— Ну, что, коллеги? — пробасил он не без воодушевления. — Я вижу, вы закончили?

— Да, шеф, — подтвердил Саня. — Однако изобрели вы, господа физики, топологию — еле разобрались, что куда распихивать!

«Квазар-четыре», в отличие от просто «Квазара», был очень небольшим проектом, в нем были задействованы всего девять ученых плюс шестнадцать искателей, техников и рабочих-подсобников. Присутствовало также неизвестное число военных из батальона охраны и обязательные лбы в комбинезонах «Хозчасти», но эта публика редко показывалась на глаза, предпочитала отсиживаться в тени и исполнять прямые обязанности. Поэтому отношения в исследовательском коллективе сложились достаточно семейные, свойские. Саня подозревал, что «Квазар-четыре» засекречен даже от союзников — все без исключения участники проекта были людьми, причем с достаточно высоким уровнем допуска. Наверняка здешние физики только ставят задачи да снимают результаты экспериментов и решающих испытаний — обсчитывается все на стороне, по частям, чтобы невозможно было вычислить целое. А занимался проект не чем иным, как топологией сложных сшивок. Выявлял новые свойства и испытывал возможности самых причудливых объемных комбинаций из генераторов работы исполинов.

— Отлично. — Бекасов удовлетворенно щелкнул пальцами. — Эдик, ты готов?

— Готов, шеф! — отозвался Свирский по громкой.

— Начинаем!

Саня предупредительно вывел контрольное построение в большой видеостолб посреди аппаратной. Все с интересом принялись наблюдать, даже заспанный Coриал.

— Ванька, давай на позицию «омикрон»! — скомандовал Саня в переговорник.

Ванька Танасевич, один на четырехместном боте, послушно потянул в область захвата. Данные его движения — скорость, курс, дрейф, ускорение, момент вращения, погрешности, скважность потока и тому подобное — выводились в видеокуб над пультом и дублировались в лабораторию, где орудовал Эдик Свирский с коллегами-физиками.

— Активирую захват, — предупредил окончательно оживившийся Эдик спустя несколько минут, а чуть позже сообщил: — Есть захват! Плотненький, шеф, на загляденье!

— Это хорошо, — величаво кивнул Бекасов. — Продолжайте.

Во время экспериментов он обыкновенно, заложив руки за спину, стоял посреди аппаратной или лениво разгуливал перед видеостолбом.

— Наведение норма. Тоже плотненькое. Вроде все штатно. Стартуем?

— Стартуем, — подтвердил Бекасов.

Все, не сговариваясь, поглядели на объемную масс-диаграмму. Там, в нескольких мегаметрах от базы, висела объемная сшивка и бот с Ванькой Танасевичем на борту.

— Старт! — выдохнул Свирский, активируя сшивку. Бот пропал. И с диаграммы, и из окрестностей базы.

Если и на этот раз все прошло, как задумано, он должен был возникнуть далеко-далеко, за тысячи световых лет, в зоне приема поблизости спутника «Желтая Тень», в Солнечной системе.

Ожил пульт мгновенной связи, также заведенный на громкую.

— База, я бот, — послышался довольный голос Танасевича. — Вижу Венеру! Вижу Солнце! Вижу контрольный тик «Желтой Тени»!

Бекасов счастливо заулыбался в бородку.

— Ы! — радостно сказал Саня и с размаху хлопнул по плечу сидящего рядом Васю Шулейко: — Ай да мы! Ай да молодчаги!

— Ну, что же, коллеги! — Бекасов обернулся к искателям и технарям у пультов и величаво всплеснул руками. — Поздравляю! От души поздравляю всех с успешно проведенным испытанием! Сшивку «Омикрон-два» — в список активных. Возвращайте бот, подбирайте хвосты и на разбор.

— Йеп, шеф! — настроение у Сани, понятное дело, было лучше некуда.

— Кстати. — Бекасов вторично обернулся по пути к выходу, на этот раз персонально к Васе Шулейко. — Я слышал, у тебя «Розовое Фалькау» водится, Василий Евгеньич?

Шулейко смиренно потупил взор:

— Ну… Как вам сказать…

— Будь любезен, прихвати на разбор. Бокалы прихвачу я. — Бекасов усмехнулся и вышел.