2
Резиденции главы Клондайка здорово досталось: было видно, что некогда ухоженный парк во многих местах обезображен следами обстрела, а аккуратные домики частично разрушены. Нигде не было видно ни души, видимо, и президент, и другие важные лица, и охрана, и обслуга эвакуировались в более спокойное место. Шли скрытно, с включенным камуфляжем — мало ли что? Скользили тенями мимо проломов на дорожках, мимо валяющихся под ногами отстриженных импульсами ветвей, мимо брошенных автомобилей, мимо опустевших строений. Вскоре вышли к высоченному забору, увитому побегами местного плюща. На верхней кромке забора среди побегов безошибочно угадывались спирали колючей проволоки.
Штурмовать забор не стали, Мельников сказал, что где-то неподалеку должны располагаться ворота, надо только отыскать дорогу, петляющую в парке. То, что дорога прихотливо извивалась, Скотч мысленно одобрил: аборигены знали толк в делах охраны и безопасности. Нечего по такому важному объекту, как резиденция первого лица государства, гонять на повышенных скоростях. Да и противника в случае штурма ворот легче перехватить, если он на колесах. А что до пеших — так пешим и бездорожье не помеха.
Ворота (двойные, кстати) они отыскали минут через семь. И внутри периметра, и за вторыми воротами приткнулись будочки охраны. Между воротами по бокам дорогу сдавливали две толстые бетонные трубы с бойницами — надо полагать, для расстрела непрошеных гостей.
Во внешней будочке дежурили два аборигена в униформе и при оружии. Будь на их месте люди, они бы явно выглядели бледными с лица. Аборигены вели себя тревожно даже на взгляд Скотча, видевшего их второй раз в жизни — озирались, то и дело поглядывали в окна, да и оружие не выпускали из рук.
— Снять? — шепотом спросил Гаваец.
— Не надо, — тихо отозвался Мельников. — Так пройдем.
Он вдруг отключил камуфляж и, не кроясь, пошел к воротам. Приблизился, постучал. Ворота стали медленно уезжать вбок, освободив проход для одного человека.
Мельников сделал неуловимый жест — один за другим десантники принялись просачиваться в щель мимо него, пока Мельников якобы замешкался.
Просочились, отбежали в сторону от ворот, присели на обочине.
Мельников совершенно спокойно вошел в будочку к аборигенам; сквозь прозрачную мембрану окна было видно, как он с ними беседует, сдержанно жестикулируя.
— Вот шельма! — восхищенно прошептал Гаваец. — Уже и язык выучил! Скорые ребята эти, погранцы!
Скотч не ответил. Погранец, как же… Впрочем, в словах Гавайца проступал некоторый сарказм, вполне возможно, что он догадывался, кем приходится служить Мельникову на самом деле.
МакГрегори, Тамура и Цубербюллер молча вслушивались в диалог.
Вскоре Мельников вышел из будочки и уверенно направился вдоль по дороге. Шаге примерно на двадцатом он врубил камуфляж и исчез — визуально, понятное дело. Аборигены в будочке тут же спрятались за стол и присели.
— Пошли, — сказал Мельников, проходя мимо коллег. — Минут двадцать топать.
Вдали, в совершенно чистом поле виднелись какие-то приземистые ангары, а еще дальше, подернутый влажной дымкой, вставал исполинский горный хребет. И никакого намека на снежные шапки — сказывался более теплый климат Тахира.
Топали и впрямь минут двадцать; примерно за километр до очередного периметра в виде проволочного заграждения Солянка углядел на обочине упрятанную в траву штуковину, удивительно похожую на металлический гриб с глазком. Мельников на всякий случай велел всем замереть, только Саня Веселов, Сориал и МакГрегори осторожно подобрались поближе к грибу.
Гриб оказался не металлическим, а керамическим и внутри был начинен электроникой. Даже Скотч, далекий от специальной техники вояка, после сканирования не усомнился: это датчик слежения. Скорее всего местность вокруг напичкана такими же.
Дальше двинулись осторожнее, тщательно сканируя путь перед собой.
«Все смешалось, — думал Скотч отстранение. — Погранец в чине рядового командует отрядом из капитана, флаг-лейтенанта, сержанта, двоих капралов, одного гражданского и троих таких же рядовых. Вот они, будни спецслужб».
Капитан Маримуца подчинялся Мельникову безропотно: скорее всего имел соответствующие указания. МакГрегори и технарь-Сориал тоже восприняли это как должное. А у Скотча и его бойцов просто не оставалось выбора.
«Впрочем, — продолжал размышлять Скотч, — при чем тут звания? Мы сейчас пираты, просто пираты в разномастных комплектах и вооруженные кто чем. Какие офицеры, какие рядовые? Осколок когорты ведет самый осведомленный. Так и должно быть».
Путь к заграждению оказался извилист — пришлось огибать все те же датчики. Аборигены явно сильно не желали допускать к ангарам посторонних. Тем не менее пришлось допустить: как и пророчил Мельников, минут через двадцать разведкоманда миновала все препоны и углубилась на территорию базы. От строения к строению перебегали с осторожностями, двумя группами — территория, без сомнения, охранялась.
Невидимый Мельников тронул невидимого Скотча за плечо, когда вся команда залегла напротив входа в один из корпусов, отличный по внешнему виду от большинства остальных ангаров.
— Нам сюда, — тихо сказал Мельников. — Знаешь, что это за контора?
— Откуда? — сердито прошептал Скотч. — Вы ж молчите, как кошкуны в засаде… погранцы, вашу мать.
— Злишься? — с некоторой иронией уточнил Мельников. — В принципе по делу злишься… Эта контора исследует следы инопланетного присутствия на Тахире. Заметь, аборигены до нас не имели официально подтвержденных контактов с инопланетными расами.
— Ну и что?
— А то… Мы для них — диковина и откровение. Символ начала новой эпохи. Нужно по их холодильникам пошерстить. По идее, мы должны отыскать нечто интересное. Собственно, в этом и состоит наше задание.
— Интересно, — хмыкнул Скотч, — а мы разберемся в местных реалиях? В местной технике? Я с трудом представляю, как попасть внутрь.
— Это как раз не проблема — зря, что ли, мы прихватили искателя-универсала и братков-экспертов? К тому же у нас будет помощник. Добровольно-платный. Абориген, здесь работает.
— Абориген? Тахирец? — удивился Скотч. — Елы-палы! Когда вы все успеваете?
— Профессия обязывает. К тому же наши люди на Тахире высадились раньше, чем эта планетка официально была — хе-хе! — открыта и занесена в каталог.
— К-конспираторы, — прошептал Скотч с отвращением. — Рыцари плаща, кинжала и бака с помоями.
— Чего это ты раздухарился? — слегка удивился Мельников.
— Да задолбала уже эта грязь! Грязь и говно, куда ни сунься. Политика доминанты, чтоб ее!
— Не мы такие, жизнь такая, — меланхолично отозвался Мельников. — Во! Наш кенгуренок нарисовался!
Сравнение с едва не вымершим земным животным было очень точным: гнущиеся в коленях назад ноги аборигена делали его действительно похожим не то на кенгуру, не то на диковинную бескрылую птицу. Абориген выглянул из массивной овальной двери. Кажется, он собирался выйти, но почему-то замешкался в дверном проеме. Позади него легко различался второй абориген, крупнее габаритами и с оружием на шее.
— Взяли, — тихо скомандовал Мельников; Скотч с Гавайцем тотчас синхронно рванулись вперед.
Пеленать противника, который тебя не видит — дело не слишком хлопотное. Поэтому хватило нескольких секунд, большая часть которых ушла на короткую перебежку к двери. Гаваец успокоил охранника, потом второго, уже внутри. Скотч тактично взял за шиворот завербованного тахирца.
Спустя еще пару секунд у дверей материализовался Мельников, втолкнул Скотча с аборигеном внутрь, убедился, что вся группа также вошла в здание, и снял маскировку. При виде появляющихся из пустоты «пиратов»-инопланетян абориген явно струхнул — а кто не струхнул бы на его месте? Тем более что официальных контактов с иными расами тахирцы и впрямь еще не имели и происходящее с их точки зрения носило ярко выраженную экстраординарность.
— Молодчина, Бурый, — похвалил Мельников по-русски; плоский модуль транслятора-переводчика дублировал сказанное на местном наречии прямо из кармана мельниковского комбеза. — Отлично сработано. Теперь нам нужно попасть к экспонатам. Ты говорил, что есть еще один охранный пост. Так?
— Так. Перед шлюзом в гермозону и в самой гермозоне. По два охранника.
— Кто-нибудь из ученых или из начальства сейчас присутствует в гермозоне?
— Да, профессор, имя не перевелось, и его ассистенты как раз работают с образцами. Кроме них там еще с десяток техников и столько же особей из обслуги.
— Хорошо. Сейчас мы снова исчезнем, а ты ступай к шлюзу в гермозону. Как только мы войдем внутрь, можешь считать себя свободным.
— Понял, иду.
Маленький абориген, которого Мельников назвал Бурым, послушно повернулся и, смешно переставляя ноги, пошел в глубь здания.
— Камуфляж! — скомандовал Мельников, задействуя свой модуль.
Земляне снова обратились в призраков, стремительных и бесплотных. Они проворно скользили по коридорам, вдоль выкрашенных в лимонный цвет стен, дважды поднимались по лестницам и один раз опускались на лифте — похоже, упомянутая гермозона располагалась под землей, но вел туда единственный лифт и только с самого верхнего этажа здания.
Охранников перед гермозоной пристукнули в обычном стиле — быстро, бесцеремонно, но не насмерть. Пока Бурый проделывал какие-то маловнятные манипуляции с модулем идентификации, Мельников коротко скомандовал Гавайцу остаться перед входом и покараулить — вдруг охрана очухается или принесет нелегкая кого-нибудь, кто в состоянии поднять тревогу.
Внутрь заходить завербованный абориген не стал, остался в коридоре — никто не стал вдаваться почему, видимо, это входило в условия вербовки.
Внутреннюю охрану взяли Тамура и Цубербюллер — Скотч аж залюбовался. Пустотники флота «Гольфстрим» явно не просиживали по тихим углам прошедший после событий на Табаске год. Можно сколько угодно твердить о превосходстве десанта над регулярными подразделениями, однако реальная война уравнивает всех: или становишься профессионалом, или тебя убивают.
Гермозона представляла собой просторный зал, поделенный примерно пополам монолитной прозрачной стеной от пола до потолка. Помещение было залито ярким светом, светильники располагались как в операционных — бестеневым методом. В центре той половинки, куда попали земляне, помещался полукруглый пульт, за которым примостилось душ десять аборигенов в белых хламидах, перчатках и с повязками на физиономиях — только глаза наружу.
— Камуфляж долой, — скомандовал Мельников и в зале произошло нечто на манер немой сцены.
— Костя, Тамура, здесь! — продолжал руководить Мельников.
Цубербюллер послушно занял пост у дверей, Тамура встал перед пультом, красноречиво поводя стволом лазерника. Подобные жесты не нуждались в толкованиях.
Тем временем Мельников прихватил за шкирку крайнего аборигена из сидящих за пультом и задействовал транслятор.
— Нам нужно войти туда!
И поощрительный пинок, после которого абориген запрыгал, как кенгуру, в нужную сторону.
Замки шлюза, насколько успел подсмотреть Скотч, представляли собой гибрид кодово-символьных и идентификационных — тахирец вставил в щель похожий на укороченный карандаш стержень, пристегнутый цепочкой к запястью, а другой рукой несколько раз потыркал в кнопки. Огонек на панели замка сменился с оранжевого на тускло-зеленый и внешняя створка шлюза плавно отъехала в сторону. Похожая манипуляция со вторым замком (абориген явно спешил, вполне возможно, что на отпирание внутреннего замка отводилось некое заранее оговоренное время, после чего в шлюз впрыскивалась какая-нибудь парализующая пакость), и внутренняя створка пропустила землян в гермозону.
— Скотч, здесь! — велел Мельников.
Правильно, кто-то ведь должен держать вход? Скотч — последний из еще не озадаченных боевиков, поэтому придется торчать у шлюза, хотя очень хочется посмотреть на местные диковины поближе.
Бестолково топчущегося аборигена Скотч сграбастал за плечо и спровадил на пол, к прозрачной стеночке — сиди, мол, голубец, и не отсвечивай почем зря.
Мельников, МакГрегори, Саня Веселов, Маримуца и Раджабов охватили исследователей полукольцом. От входа Скотч успел рассмотреть шесть продолговатых танков, подсвеченных изнутри; в каждом под прозрачным колпаком на низких то ли столиках, то ли топчанах покоилось… нечто.
В крайнем слева угадывались плохо сохранившиеся фрагменты тела какого-то существа — часть корпуса и оторванные конечности, вряд ли комплектные. Определить, чьи это останки, Скотч не сумел, да не особо и пытался — не спец. В соседнем хранилось неповрежденное тело бесспорно гуманоидной морфологии, скорее всего оаонс-перевертыш в практически изначальном виде, то бишь без следов телесного метаморфоза. Третий слева танк был больше размерами и вмещал в себе нечто вроде объемистого коричневого шкафа или ящика; Скотчу показалось, что поверхность ящика чешуйчатая. Четвертый танк, также повышенных габаритов, был пуст. В пятом, снова небольшом, находилось что-то вроде гигантского насекомого, во всяком случае при виде хранящегося внутри тела возникали однозначные инсектоидные ассоциации — усики, хелицеры, петипальпы у ротового отверстия, тоненькие перетяжки между частями корпуса, коготки и характерные волоски на сухопарых лапах. Существо смутно напоминало непомерно большого муравья или термита, но только напоминало — различий тоже было много. Шестой танк, крайний справа, пустовал.
— Добрый день, профессор. — Мельников обратился к одному из застывших аборигенов, по каким-то одному ему понятным признакам выделив его среди остальных. — Похоже, у вас сегодня праздник, объект ваших исследований явился к вам в гости, а?
Транслятор завывал, переводя слова на язык тахирцев.
— Не бойтесь, хоть мы и вооружены, явились с миром. Все, что нам нужно, это взглянуть на объекты, которые вы изучаете. Мы посмотрим и уйдем, ничего не тронув. Если, разумеется, вы и ваши коллеги будете вести себя благоразумно и не станете нам препятствовать. Если же станете, что ж… могу сообщить: мы — военные, поэтому склонны сначала стрелять, а потом разбираться, стоило ли это делать. Советую не искушать судьбу. Вы меня поняли?
Тахирец-профессор ответил; транслятор перевел это так:
— Мы согласны, пожалуйста, не разрушайте образцы.
О собственном благополучии и благополучии ассистентов абориген (как и все истинные ученые) думал лишь во вторую очередь, отчего Скотч проникся к нему невольным уважением.
Мельников отключил транслятор.
— Саня! Поди сюда.
Веселов с готовностью подошел ко второму слева танку.
— Что скажешь?
Бегло оглядев гуманоида под колпаком, Саня без колебаний заключил:
— Перевертыш.
— А вы, братцы-эксперты?
— Согласен, — подтвердил Маримуца. — Неметаморфированная стадия.
МакГрегори безмолвно кивнул.
— А это? — Мельников указал на четвертый танк с «муравьем».
Ответ Веселова последовал незамедлительно, похоже, тот для себя все заранее решил:
— Рой, малый рабочий.
Маримуца не баловал разнообразием реакций:
— Согласен.
МакГрегори решил последовать примеру Дариуша и вторично кивнул, так и не проронив ни слова.
— Прелестно. — Мельников приблизился к заключенному в танк чешуйчатому ящику. — Ну а насчет этой штуки вы можете и не знать… Ладно, здесь я увидел все, что хотел.
Мельников снова включил транслятор и обратился к покорно ожидающим аборигенам:
— Профессор, мне нужно также взглянуть на предметы, захваченные вместе с телами этих существ.
— Они не здесь, они в соседних лабораториях.
— Значит, мы отправимся туда. Велите своим коллегам выйти в смежное помещение и вести себя спокойно и тихо.
— Все слышали? — промяукал профессор, обращаясь к своим. — Делайте, как они говорят!
Делегация тахирцев просочилась в пультовый зал; последним гермозону покинул Скотч, подгоняя стволом лучемета самого малоподвижного аборигена. Здесь Мельников сдал местную братию на попечение Тамуры и Цубербюллера, а сам в сопровождении профессора, Скотча и четверки экспертов вышел в коридор.
Гаваец исправно нес вахту снаружи: незримой тенью маячил у стены. Охранников он аккуратно посадил рядом с собой, привалив спинами друг к другу — все ж лучше, чем просто валялись бы поперек прохода.
В течение следующей четверти часа Мельников шастал по лабораториям и глазел на экспонаты местного «музея», изредка выключая транслятор и обмениваясь короткими репликами с искателем и экспертами из военных. Предметы попадались самые разные: гражданская аптечка из комплекта пассажирских судов, пьезобритва, портативный терминал мгновенной связи, упаковка офелийской жвачки, использованная гильза из-под пиропатрона, тусклых красок порнографический журнал издания свайгов, купюра в двести пангала почти трехсотлетней давности, ручной игломет без обоймы, расческа, засохшая ватрушка с творогом, очки с модулем нейроусиления и усиком приемной антенны над левой дужкой…
Несколько предметов никто опознать не смог.
— Закругляемся, — через какое-то время скомандовал Мельников и связался с Тамурой, Цубербюллером и Гавайцем. Потом обратился к профессору, очень миролюбиво и, как показалось Скотчу, с нескрываемой симпатией: — Уважаемый! Мы уходим. Поверьте, поднимать тревогу бессмысленно — после недавнего побоища в резиденции вашего лидера, о коем вы, безусловно, слышали, вряд ли ваше сообщение кого-либо впечатлит. Наш визит имел чисто информативный, ознакомительный характер. Как видите, мы сдержали слово и никого не тронули. Ведите себя так же благоразумно еще какое-то время после нашего ухода, и для вас все благополучно завершится. Прощайте.
Земляне отступили под прикрытием камуфляжа и без помех покинули сначала здание, а потом и территорию секретной базы Клондайка.
Можно было не сомневаться: в свете событий последнего времени важность этой базы в глазах правителей Клондайка сильно упала.
Инопланетяне пришли на Тахир, пришли не прячась и вели себя весьма бесцеремонно. Какой смысл изучать плохо сохранившиеся останки или хорошо сохранившиеся трупы, если пришельцы с небес открыто разгуливают по Тахиру и обделывают свои малопонятные делишки? Гораздо разумнее попробовать с ними договориться.
«Хотя, — думал Скотч, — наши верхи с верхами по крайней мере Клондайка скорее всего давно навели мосты. А мы и простые тахирцы лишь исполняем извечную роль статистов в циничном спектакле больших политиков».
Впрочем, ему понравилось, что на этот раз обошлось без глупых и бессмысленных жертв. А что охранники получили по головам, так у них работа такая. Профессиональный, так сказать, риск.
До лагеря добрались без приключений, однако выражение физиономии встречавшего их Солянки Скотчу сразу не понравилось.
— Что такое? — забеспокоился и Мельников.
— Империя перешла в наступление, — угрюмо сообщил Солянка. — Только что по мгновенке сообщили: атакованы Солнечная, Офелия, Пламмер-двенадцать и еще несколько ключевых миров доминанты.
Скотч с тоской опустил голову.
И в это время ощутимо дрогнула почва под ногами.