Через два дня после возвращения со второй миссии, двадцатого января, на базу понаехало каких-то шишек из ООН и НАТО, от деловых костюмов и звезд на погонах рябило в глазах. Паллистер не успел прикрепить к рукаву сержантские нашивки, как пришлось их менять на лейтенантские. Батт шутливо посоветовал не спешить и подождать до следующей миссии: глядишь, и капитана дадут. Паллистер пожал плечами. В принципе, чин, полученный в проекте «X-com defence» равнялся армейскому, но в армии нашивки так резво не раздавали.

Пир тоже получил чин — сержанта. Остальным выдали нашивку с кинжалом, условный знак прошедших первые миссии. Первая кровь. Паллистер тут же мрачно посоветовал новичкам выдавать нашивки с изображением чайника, но Батт мгновенно применил к нему свое главное оружие — взгляд, от которого по спине начинала гулять зима. В остальное время шеф проекта таскался с шишками по всей базе и что-то постоянно объяснял. Больше всего проверка торчала в лабораториях, а оперативникам посоветовали побольше времени проводить в тренажерных и без нужды не высовываться.

Впрочем, судьба распорядилась иначе и икс-команда выступила перед высокой комиссией в полном блеске. Вечером, двадцать первого января, когда оперативники расслаблялись после обычных тренировок, а персонал базы коротал свободное время в барах и ресторанчиках сервис-блока, Пир потягивал апельсиновый сок за одним столиком со знакомым пилотом, Валеркой Смоляниновым. Валерка был в меру ехидным малым и не упускал случая поиздеваться над оперативниками. Впрочем, наскоки его были совершенно беззлобны. Сам он был родом из Казахстана, проторчал некоторое время на бездействующем Байконуре, откуда его и завербовали в проект, потому что пилотом он был великолепным. Пир вертел в руках стаканчик с соком и проклинал судьбу, потому что больше всего сейчас хотелось пива. Он мог, в принципе, выпить баночку, но кто-нибудь из сидящих за соседними столиками или прыщавый бармен за стойкой непременно стукнул бы Батту, да еще плюс ко всему комиссия… Короче Пир пил сок и жалел себя. Валерка тоже пил сок: пилотам спиртное вообще было запрещено. Над базой сгущались сумерки: какой-то умник, обслуживающий датчики внешнего наблюдения, придумал заводить картинку с внешних камер на видеоэкраны всех баров, и все присутствующие могли любоваться верхним пейзажем: чахлыми елочками на полигоне.

Музыка, ненавязчиво льющаяся из динамиков, внезапно оборвалась, и над входом в бар замигала тревожная красная надпись:

— Ха! — сказал Валерка, отодвигая стакан. — Небось, проверка!

Пир молча помчался прочь из бара, провожаемый уважительными взглядами. Валерка выскочил следом, но направлялся он в другую сторону: у пилотов были свои пути.

В тревожный рукав, по традиции, первым успел Олаэча; кроме него облачались в боевое Паллистер, Ватсон и Ивасаки. Пир поспел пятым. Спустя секунды в рукав ворвались Мбида и Завадски.

— Что, тренировочки? — беззаботно спросил Мбида, распахивая свой шкафчик.

— Не знаю, — Паллистер хмурился. Кажется, он стеснялся своих лейтенантских нашивок, стирающих былое равенство оперативников. Чудак, Пиру было чихать на нашивки и Паллистер, получи он хоть полковника, навсегда остался бы своим парнем, готовым прикрыть задницу другу, когда будет жарко, и кинуться за другом в огонь, когда станет совсем жарко. Тем более, что на боевых комбезах никаких нашивок не было.

— Давайте, давайте, живее, лодыри! — гаркнул Паллистер, застегивая липучку шлема.

Через минуту они сидели в «Рейнджере». Все семеро.

— Сейчас нам скажут, что мы не уложились в норму, придуманную каким-нибудь пузатым генералом-штабистом и вся комиссия будет нудно читать нам мораль об ответственности перед человечеством и прочей мировой скорби… — проворчал Пир, поглаживая «Лигерт».

— Чушь, — уверенно заявил Ник Завадски. — Даже моя бабушка не могла бы собраться быстрее!

Олаэча вновь, как и в прошлый раз, наклонился к Пиру:

— Знаешь, я все больше начинаю уважать бабушку Ника…

Пир довольно хмыкнул и подмигнул чилийцу. Тот подмигнул в ответ.

— Эй, глядите! — сказал вдруг Мбида удивленно. — Что это тут у меня вместо верного «Шкара»?

Ответом ему был гул запущенных двигателей и мощное ускорение, вдавившее оперативников в жесткие спинки кресел.

— Гляди-ка взлетели! — изумился Завадски. — Так это что, не тренировка?

— Это лазерный пистолет, — с некоторым запозданием Хуан Олаэча ответил Мбиде. — У меня тоже такой вместо «Лигерта».

— И у меня, — вставил Паллистер. — Испытывать будем, что ли?

Мбида нетерпеливо поглядывал на мертвый экран, откуда обыкновенно вещал ван Торенс, но экран почему-то так и оставался мертвым.

— Спят, небось. Или с комиссией цацкаются, — предположил Пир. В ту же секунду экран засветился.

— Буэнос ночес, — еле слышно проворчал Олаэча. — Спохватились!

За спиной Батта маячил кто-то в форме НАТО. Комиссия, ясное дело, держала руку на пульсе событий.

— Единственное, что я скажу, ребята, — сказал Батт устало, — это не тренировка, это боевой вылет. Чужаки не согласовывали своих планов с нашими. Летим в Швецию. Ван Торенс продолжит…

— Устал, бедняга, — прошептал Завадски. — Укатали его эти проверяющие…

Тем временем на экране возник ван Торенс, выглядевший тоже весьма озабоченно.

— Привет, парни! Как самочувствие?

— Отвратительное, — заверил его Паллистер. — Мутит от галстуков и погон.

Ван Торенс украдкой оглянулся и тихо сказал:

— Знаете, меня тоже!

Мбида не замедлил гыкнуть и заколотил себя по бокам, но тихо-тихо, чтоб никто ничего не заподозрил. Пир с трудом подавил смех.

— Ладно, к делу, — враз стал серьезным голландец. — Миссия номер три не нравится мне по трем причинам. Первое. Тарелка нового типа, раза в два побольше предыдущих, а значит, и чужаков там больше. Второе. Действовать вам придется ночью, а за бортом темно, хоть глаз коли. Облачность, луны не видно. И третье. Тарелка села самостоятельно, а не была сбита, а это значит, что все астронавты живы и здоровы.

По нашим прикидкам, размеры корабля колеблются от четырнадцати до восемнадцати метров в поперечнике, формой он напоминает не эллипс, а правильный крест. Предполагаемая численность экипажа — пять-десять астронавтов. Эксперты полагают, что у части экипажа может оказаться оружие помощнее плазменных пистолетов.

— Спасибо, успокоил, — покачал головой Паллистер. — Нам и пистолеты-то крыть особо нечем…

Голландец развел руками.

— Я только довожу до вас выкладки экспертов. Запоминайте, может быть это сегодня спасет кому-нибудь из вас жизнь. Поверьте, в экспертах сидят весьма головастые ребята.

— Не сектоиды, часом? — невинно осведомился Мбида. Паллистер укоризненно взглянул на него и камерунец виновато прижал к толстым губам обе ладони: молчу, молчу, мол.

— Среди снаряжения на миссию присутствуют три изготовленных на сегодняшний день лазерных пистолета. Кроме того, использование автопушки «Шкар» и тяжелой пушки «Берта» в условиях сумерек признано нецелесообразным, поэтому Мбиде и Ивасаки сегодня действовать придется с обычными «Лигертами». Пушек просто нет на борту «Рейнджера».

— Замечательно! — вскипел камерунец. — А у нас кто-нибудь спросил? Может, у меня особое мнение на этот счет?

Ван Торенс снова развел руками.

— Извини, Джордж. Таков приказ.

Что думал насчет смены оружия Ивасаки осталось тайной, потому что японец не проронил ни слова. Пир с завистью взглянул на него — вот он, пресловутый восточный менталитет. Пир ни за что не сдержался бы в подобной ситуации. То есть, в конце-концов он смирился бы и взял «Лигерт», но пару теплых слов в адрес начальства все равно высказал бы. В конце-концов под вражеские выстрелы лезть ему, лезть Мбиде и Ивасаки, а не таинственным экспертам, которых оперативники, наверное, никогда даже не видели. А эти двое зря, что ли, потели в тренажерной со «Шкаром» и «Бертой», привыкая и сливаясь с оружием в цельную единицу? Привыкай теперь к «Лигерту»…

— Лазерное оружие рекомендовано использовать Паллистеру, Мбиде и Олаэче. Вы можете принять иное решение относительно этого, я высказал всего лишь рекомендацию, а не приказ.

— Безмерно благодарны, — съязвил Мбида. — Впрочем, хрен с вами. Попробую в деле лазер. Глядишь, войду в историю…

— Интересно, слушает нас комиссия? — еле слышно спросил Олаэча Пира.

Пир покосился на соседа: во, святая простота!

— Конечно, слушают! Ты еще сомневаешься?

Чилиец вздохнул.

Паллистер поглядел на товарищей.

— Есть возражения? Хуан, Джо? Может, кто еще не согласен?

— Да чего там, — махнул рукой Завадски. — Только «Лигерты» я бы все равно посоветовал вам взять.

— Само собой! — качнул головой Паллистер, цепляя лазер на пояс. — Ишь ты! Уже и крепление успели приспособить!

Ван Торенс обернулся и перекинулся несколькими словами с парой ребят перед экранами компьютеров. Ребята принялись наперебой подсказывать.

— Далее. Как показала практика, самыми опасными этапами миссии являются высадка из «Рейнджера» и проникновение во вражеский корабль. Поэтому… — ван Торенс искривил губы, — повнимательнее. Я понимаю, что вам это покажется пустопорожним трепом, но все же. Очень хочется, чтобы из миссии все вернулись живыми, тем более, что вас сегодня и так семеро. Да еще по ряду причин мы пока не можем использовать танки… Эх, дьявол, не ко времени эта тарелка села, днями бы двумя-тремя позже…

Ван Торенс вздохнул, снова обернулся к ребятам за компьютерами, и, видимо, вспомнив, хлопнул себя по лбу.

— Ага, вот еще что. Как помните, в прошлый раз тарелка нашлась у самой границы защитного поля, а не в центре, как того ожидали эксперты. Похоже, что поле генерируется не севшей тарелкой, а только заходящей на посадку. Сначала чужаки ставят колпак, потом садятся в его пределы, неважно куда — в центр ли, ближе к краю. И поддерживают колпак в неизменном состоянии до взлета. Механизм пока неясен…

— Мог бы и не говорить… Нашим научникам хоть что-нибудь до конца ясно или нет? — покачал головой Паллистер.

Ван Торенс виновато ответил:

— На все нужно время, Алан. Не забывай, мы сталкиваемся с творениями нечеловеческого разума, к тому же стоящего гораздо выше нас технологически. Боюсь, многое мы можем вообще не понять, пока не достигнем определенного уровня…

— Ладно, проехали, — отмахнулся Паллистер. — Долго нам лететь-то?

— Еще с полчаса. Как обращаться с лазерами помните или вызвать кого-нибудь из разработчиков?

— Помним, Марк, не волнуйся. Оружие как оружие, что тут можно забыть? Целься, да пали…

Паллистер погладил светло-серый металл лазерника, пристегнутого к боку. Ствол нового пистолета был теплым, словно он весь день пролежал на летнем солнце. Оставался только один неясный вопрос — где взяться летнему солнцу в январе в центре Европы?

— Эй, Марк, — спросил Пир с неожиданным интересом. — Скажите, а как вы вывозите трофеи из-под колпака, если «Рейнджер» летит с нами на базу и с места больше не трогается?

— У нас есть еще две установки-нейтрализатора. На транспортных вертолетах. Сначала мы вытаскиваем все найденное из-под колпака, а там уж переправляем на базу. Самое трудное — вытащить тарелку.

— И что? — Пир заинтересовался еще сильнее. — Тарелку вытаскиваете, а поле остается?

— Представь себе, да! Держится дня два, а потом пропадает. Сразу, словно кто-то выключатель поворачивает. Р-раз — и нету больше поля. Первый раз наши эксперты так испугались, что драпали, побросав все оборудование, когда поле пропало.

Пир хмыкнул.

— Ну, да! На это они мастера — обмочить штанишки и драпать, побросав оборудование. Ценное, небось, оборудование?

— Ценное. Аналогов, можно сказать, нет. Да у нас в проекте все оборудование ценное.

— Вот-вот, — поддакнул Завадски. — Уж эти бы хрен «Рейнджер» берегли, а нам всю плешь проели: ценная, понимаешь, установка, аналогов нет! А у самих — еще две, на вертолетах… Моя бабушка задала бы перцу вашим экспертам!

Ван Торенс только печально вздохнул.

— Ни у кого сегодня нет никаких предчувствий? — настороженно спросил Паллистер оперативников.

— У меня есть, — отозвался Ватсон, подняв руку, хотя за секунду до этого можно было поклясться, что он спит. — У меня предчувствие, что мы сегодня надерем кое-кому задницу.

Мбида молча хлопнул ладонью о подставленную пятерню Ватсона и решительно провозгласил:

— К чертям предчувствия! Сегодня возвращаемся все!

Перед снижением Пир проверил экипировку. «Лигерт». Запасные обоймы. Гранаты. Датчики шлема. Резервная батарея. Вроде, все.

— Снижаемся! — сообщил по внутренней связи Валерка Смолянинов. — Готовьтесь, головорезы!

— Готовы, — с легкой досадой ответил Паллистер, пристегивая «Лигерт» к ранцу на спине. Ранцы составляли с боевыми комбезами одно целое и не снимались. Эдакий карман на спине — ни дать, ни взять.

«Рейнджер» ухнул вниз. Сегодня снижались почему-то стремительнее обычного, почти падали. Из-за темноты, что ли? Пир знал, что «Рейнджер» вели со станций слежения на земле и с вертолетов, висящих над оцепленным районом. Тарелка приземлилась рядом с небольшой деревушкой, вдалеке за близким ночным горизонтом мерцали огни Гетеборга.

— Заходим на цель. Вижу колпак, — донесся голос второго пилота. Точнее, первого, потому что вторым пилотом «Рейнджера» значился Валерка Смолянинов.

Глаза заволокло туманом, когда прокалывали колпак защитного поля. Касание. Шелест сервомоторов трапа. Снаружи — плотная, как холодец, тьма.

— Пошли! — скомандовал Паллистер и кошкой скользнул во тьму. Олаэча шагнул на трап, потом в сторону и пропал из поля зрения. Пир машинально включил ноктовизор и сомкнул пальцы на цевье «Лигерта». Вперед!

Окружающее казалось зеленоватым, видно было шагов на двадцать-двадцать пять; все, что располагалось дальше, тонуло в непроглядной мгле. Под ногами лежало поле, засаженное чем-то вроде люцерны.

«Какая люцерна в январе?» — подумал Пир совершенно не к месту.

Слева темнели смутно очерченные строения. Паллистер, оглядевшись по возникшей привычке у шасси «Рейнджера» и никого не обнаружив, скользнул к ближней стене. Мбида как всегда пригнулся и резво протрусил к носу «Рейнджера», огибая домики слева. Олаэча, Ивасаки и Ватсон, рассыпавшись редкой цепью, направились во тьму прочь от замершего в неподвижности самолета. Завадски сунулся было вправо от трапа, но почти сразу влетел в туман защитного поля, поэтому развернулся и поспешил за Паллистером. Пир соскочил с трапа и направился по диагонали, к виднеющемуся невдалеке дому размерами побольше, кажется даже двухэтажному.

Первый этаж был сложен из старого немецкого кирпича и, наверное, помнил еще гитлеровскую оккупацию. Второй надстроили явно позднее, и почему-то сделали это используя лишь дерево. Стекла подслеповатых окошек второго этажа давали на экранчиках ноктовизора тусклые темно-зеленые блики. Вместо дверей внутрь вел широченный проем-арка, хоть грузовиком въезжай. На первом этаже громоздились спрессованные брикеты сена, а у стен пирамидами были сложены полиэтиленовые мешки с фирменным клеймом «ИГ Фарбениндустри». В правом дальнем углу виднелась узкая лестница, круто взбирающаяся вверх. Перил у лестницы не было. Пир прокрался вдоль стены, решив для верности проверить второй этаж.

Паллистер осторожно продвигался между этим же домом, оставляя его справа, и узкими длинными сараями. Впереди, похоже, располагался еще один дом, тоже двухэтажный. Его очертания проступали отчетливее с каждым шагом. Сзади бесшумно ступал Завадски, догоняя.

Не успел Паллистер покинуть узкую щель между стенами, шлем высветил красную точку первой цели.

— Вижу, — тихо подтвердил Завадски и припал к прицелу. Паллистер вскинул лазерный пистолет.

Кто-то стоял на крыше дома, что смутно виднелся впереди. У самого края. И это был не сектоид. Свет от прожекторов «Рейнджера» еле-еле отражался от близко посаженных глаз и выхватывал из сплошной тьмы правый бок и правую руку. Впрочем, ноктовизору и этого было вполне достаточно.

— Это не сектоид! — прошептал Завадски. — Командный, что делать? В зоне посадки оставалось гражданское население?

Ван Торенс отозвался мгновенно:

— По нашим данным — нет. Открывайте огонь, пришельцы скорее всего представлены не одной расой, а несколькими.

Чужак сам развеял сомнения икс-комовцев — он выстрелил из плазменного пистолета.

Сухие хлопки выстрелов Завадского и короткие взвизгивания лазерника слились, но стрелять было неудобно, а Паллистеру — еще и непривычно. Ни Паллистер, ни Завадски не попали. Чужак мгновенно залег, хотя оба ожидали, что он кинется прочь и постарается спуститься в дом.

Из-за дальнего угла запоздало выпустил короткую очередь из своего лазерника Мбида. Может быть, с его точки лежащий на крыше инопланетянин и был виден, хотя вряд ли.

Паллистер сорвал с пояса гранату и активировал ее.

— Держи, отродье! — прошипел, зашвыривая ее на крышу широким крюком, словно баскетболист. Завадски предусмотрительно залег; упал к стене и сам Паллистер. Мбида все видел и спрятался за углом. Глухо ухнул взрыв, и в траву перед домом упало что-то серо-зеленое. Паллистер присмотрелся — это оказалась верхняя часть торса, в общем похожего на человеческий. Обезображенная рука по-прежнему продолжала сжимать плазменный пистолет. Кожа, обожженная взрывом, была оранжевого цвета, кровь — зеленоватой, как у сектоидов. Теперь у Паллистера не осталось ни малейших сомнений: это был враг, вооруженный и опасный враг.

— С почином, — буркнул Завадски поднимаясь. — Это у тебя пятый, да?

Паллистер махнул рукой высунувшемуся из-за угла Мбиде и тот пружинисто понесся по грядкам, приминая прошлогодние полусухие растения.

— Нашли тарелку, — сообщил по связи Олаэча. Она справа от вас, за домами.

В тот же миг знакомо плюнул зеленым плазменный пистолет чужаков. Раз, другой. Олаэча, присевший у брикета с сеном, мгновенно ответил, метя на вспышки, но лазерник вдаль бил плохо, кучности не давая никакой. У деревянной ограды распластался Ватсон и тоже дал очередь из «Лигерта». Но и он промахнулся. Зато Ивасаки, правый в цепи, двумя одиночными снял невидимого пришельца: послышался низкий предсмертный хрип и тихий звук падения — зашелестела сухая трава.

— Браво, Ооно, — похвалил Олаэча и выглянул. Тарелка излучала смутный синеватый свет. Перед ней никого не было.

— Теперь нужно понять где у нее вход, — сказал Ватсон и пополз вперед.

— Я вижу вход, — сообщил Ивасаки спокойно. — Он в правом крыле креста, с торца. Чужак вышел оттуда.

— Ага, понял, — откликнулся Олаэча и тоже пополз вперед.

— Мы обойдем крест слева, может с той стороны кто кроется. Внутрь пока не лезьте, держите вход, — посоветовал Паллистер, пробираясь вдоль стены дома, на котором только что прятался инопланетянин. Мбида уже успел заглянуть внутрь, удостовериться, что там никто больше не прячется, и нагнать Паллистера. Завадски держался чуть правее, ближе к первому дому.

— Пир, ты где? — спросил Паллистер.

— Здесь, — ответил Пир и выпрыгнул со второго этажа у дальнего угла. — Вот она, тарелка. Здесь никого, подтягивайтесь.

Паллистер, Мбида и Завадски подтянулись.

Ивасаки, Ватсон и Олаэча залегли перед входом в тарелку. Люк выглядел совершенно так же, как и на малых кораблях, виденных ранее; по крайней мере никаких различий никто не усмотрел.

— Техника у них, похоже, такая же, как и у головастиков, — заметил Мбида, таращась на безмолвный инопланетный корабль.

— Тут следы, — сказал вдруг японец с прежним ледяным спокойствием. — Из тарелки выходили двое и не возвращались. Полагаю, это те, которых прикончили я и Паллистер.

— Значит, остальные внутри, — заключил Олаэча. — Если там вообще кто-нибудь есть.

— Да уж есть, можешь быть уверен! — прошептал Ватсон. — Гляди, какая здоровая!

Крестообразная тарелка была и впрямь заметно больше предшественниц.

— А следы какие! — изумился Мбида. — Хвост у них, что ли?

— Мне показалось, — сказал Ивасаки, — что у них всего одна нога.

— Одна? — Мбида еще раз поглядел на неясные следы. Ноктовизор рассеивал темноту, но видно было все равно неважно. — Может быть…

Из темноты возник Пир, просеменил вдоль бортов креста. За ним торопился Завадски. Мбида и Паллистер пошли вокруг тарелки, по самой границе поля.

— Никого, — сообщил Паллистер минутой позже. — Будем входить.

— Понял, двинули, — сказал Олаэча и поднялся. Тотчас люк дрогнул и скользнул вниз, открывая проход. Мертвенный синеватый свет вырвал из ночной тьмы небольшой пятачок перед самым люком. Внутри перед входом никого не было, а метрах в четырех-пяти виднелась ровная стена, неотличимая от внешней обшивки тарелки. Олаэча нырнул в люк, поводя стволом вправо-влево. Никого. Ватсон проскользнул следом. Стена, оказывается, была не совсем ровная: дальше от центра отсека она изгибалась вглубь тарелки, а у самых бортов виднелись двустворчатые двери. Ватсон и Олаэча прокрались к правым, Ивасаки и Пир — к левым; Завадски остался у входа, то и дело оглядываясь во тьму.

— Вместе, — предупредил Олаэча. — Раз, два, — пошли!

Ватсон мысленно распахнул двери, и те послушно отверзлись. Он тут же увидел сразу две оранжевые тени левее дверей, и, не задумываясь, рухнул в проход. Зеленых вспышек он не видел, потому что припал к полу. Олаэча вжался в угол перед дверью. Выстрелы чужаков слегка оплавили стену у самого его плеча. Ватсон молчал, не стрелял, и Олаэча, присев на колено и держа пистолет-лазерник обеими руками, выглянул в дверь. Вот они, чужаки. Оба. И палец нажал на гашетку раньше, чем сознание пожелало этого. Скорострельность у лазерника была просто дикая: Хуан успел сделать шесть выстрелов, а двое оранжевых — всего один. Тот, которого Олаэча застрелил первым, вообще ничего не успел, просто сполз по стене, а второй сумел пальнуть, но его уже развернуло выстрелом и его импульс вонзился в низкий потолок.

Ивасаки и Пир задержались, потому что за их дверью открылся маленький тамбур, а впереди обнаружилась еще одна дверь; она-то и отняла драгоценные секунды. Японец проскочил ее, когда Олаэча уже стрелял. В квадратной рубке находился и третий инопланетянин, и в руках его был не знакомый пистолет, а нечто посолиднее, вроде серебристого ружья. Эксперты и впрямь оказались головастыми ребятами. Наверное, это был какой-нибудь командир чужаков. Он нервно тянулся вправо, на выстрелы, и Ивасаки едва не уткнулся ему в спину. Обернуться чужак не успел: Ивасаки хладнокровно всадил ему в затылок пулю. Оставалось помещение в самом центре тарелки, туда вели еще одни двери. Пока японец разбирался с упавшим оранжевым, первым делом отшвырнув носком ботинка оброненное серебристое ружье, Пир замер на миг перед этой последней дверью, распахнул ее и шагнул внутрь. В маленьком квадратном отсеке располагался только конус силовой установки с пульсирующим оранжевым стержнем наверху. И еще чужак, похоже собиравшийся спрятаться за конусом. Пир не дал ему это сделать: уложил, словно в тире. В упор. Как тройку турецких террористов в девяносто седьмом в Несебре, под Бургасом.

Он даже не успел толком рассмотреть инопланетянина. Потому что видел в основном ствол плазменного пистолета медленно-медленно поворачивающийся каналом излучателя к нему, Пиру.

Ивасаки пнул лежащего чужака — тот был, без сомнения, мертв. Внешне он напоминал большого желто-оранжевого червяка с парой четырехпалых рук и остроносым лицом. Ног у чужака не было, а передвигался тот, видимо, на изогнутом хвосте.

Японец, рассмотрев инопланетянина, поднял голову — перед ним загадочно мерцали экраны и высвечивал огоньки пульт управления. У пульта, прямо из клетчатого пола, росли, будто пара диковинных грибов, два кресла.

— Дьявольщина! — услышал Ивасаки голос Ватсона. — Ну и пальбу вы надо мной устроили!

Олаэча ткнул его кулаком:

— Жив, чертяка! Я уж думал — зацепили тебя. Лежишь, не стреляешь…

— Стреляешь! Я еще до пола долететь не успел, как ты их уложил! Поспей за тобой, сын неба…

Олаэча довольно хмыкнул.

Тут в дверь вошел Паллистер с лазерником в опущенной руке.

— Сколько? — спросил он коротко и огляделся, считая трупы чужаков. — Трое?

— Четверо, — поправил его Пир, указывая оттопыренным большим пальцем за плечо, в отсек силовой установки. — Еще один там.

— Итого — шестеро, — подытожил Паллистер. — Недурно!

— А что снаружи? — спросил Ватсон, потирая ушибленный локоть.

— Кажется, чисто. Надо в сараях этих получше проверить. Пошли.

Еще около часа они сновали внутри поля, но ни единой живой души больше не обнаружили, если не считать бродячей собаки, прикорнувшей на сене в одном из домиков. И тогда Паллистер дал команду на возврат.

Батт сиял, это было заметно даже на экране. Лица шишек из комиссии стали еще более значительными. Паллистер был рад, потому что Батт украдкой показал ему кулак с поднятым большим пальцем. Миссию они отработали на «ять», захватили новый тип тарелки и добыли несколько трупов ранее не виденных инопланетян. А главное — без потерь отработали. Чего еще желать?

Пока нечего. До следующей миссии.

Когда летели назад, на базу, в отсек ввалился Валерка Смолянинов с зеленым зиповским чемоданчиком. Чемоданчик был полон запотевших бутылок темного «Гессера».

— Держите, икс-команда. Внешнее наблюдение я отключил, пусть генералы надувают щеки, хрен с ними. Жаль, мне нельзя, я еще на работе…

Никогда еще пиво не казалось Пиру таким вкусным и желанным, как в этот миг, когда можно расслаблено вытянуться в кресле, пусть даже и жестком, отложить еще отдающий теплом «Лигерт» и с чувством исполненного долга сделать первый глоток.

На базе им устроили форменную овацию, еще в ангаре. Пир даже смутился, зато Мбида и Завадски напыжились и радостно замахали руками прямо с трапа «Рейнджера».

— Эй, Ник! — окликнул австралийца Олаэча. — Твоя бабушка может гордиться таким внуком!

Завадски довольно оскалился.

В коридоре перед холлом он остановился, дернув Пира за рукав. Стенд уже отражал состояние после сегодняшней миссии: за Паллистером числилось пять убитых чужаков, за Пиром, Олаэчей и Ивасаки — по два.

— Холера! Только мы с Джо как бедные родственники, без заслуг, — пожаловался Завадски.

Пир пожал плечами:

— Ватсон тоже.

— У Ватсона на миссию меньше.

— Ну и что?

— Да ничего, в общем…

Пир вздохнул.

— Да ладно тебе… Лучше ноль в графе, чем черная рамочка.

— Да уж, — вздохнул Завадски. — Лучше ноль…

Комиссия торчала на базе еще два дня. Батт стал похож на привидение, его помощники сбились с ног, но в итоге проект много выиграл, и не в последнюю очередь из-за того, что гости воочию пронаблюдали за третьей миссией, самой удачной пока. Ооно Ивасаки тоже дали сержанта; успех Олаэчи почему-то проигнорировали. Хотя чилиец отнесся к этому на редкость равнодушно.

С отъездом комиссии стало ясно, что Батт с помощниками проделали хорошую работу: во-первых весь персонал базы получил солидные премии, а во-вторых было объявлено об увеличении ассигнований на проект. Сразу же заложили новый лабораторный модуль, а спустя считанные часы прибыли целых семеро новичков-оперативников. Снова сущий винегрет из наций и народностей: здоровенный канадец, похожий на классического лесоруба, Ричард Бейли, с порога сообщивший, что его с детства зовут Большой Дик; чернявый француз, гроза женского пола, Клод Ревеню; башкир из Уфы Ринат Шайхутдинов; молчаливый, как изваяние, венгр Дьюла Чонгради — Пир слышал о нем в связи с нашумевшей прошлогодней операцией «Балатон»; человек без родины и национальности Адам Дориго, завербованный в проект из полиции Гонконга; бесшабашный американец Артур Миллс и рыжий, как огонь, немец Вернер Келлер.

Научники окончательно довели до ума пистолет-лазерник, хорошо показавший себя в ближнем бою, и тут же принялись за разработку усиленного варианта, чтоб можно было вести прицельную стрельбу и издалека тоже. Сендер как-то намекнул, что дело с плазменным оружием сильно продвинулось вперед, и не исключено, что вскоре на миссии оперативники станут выезжать с плазменными пистолетами и ружьями, адаптированными для людей. Вообще от научников Пир стал часто слышать новое слово «элериум-сто пятнадцать», видимо имелся в виду сверхтяжелый химический элемент, который инопланетяне использовали в качестве источника энергии. И самое важное, как показалось Пиру — Батт, особо не афишируя, рассказал о проекте «Скорлупа»: на основе захваченных неизвестных земным технологиям сплавов были созданы новые бронежилеты. Даже не бронежилеты, а защитные костюмы, броня которых защищала практически все тело оперативника и шутя выдерживала выстрел в упор из крупнокалиберного ружья.

Новую встреченную расу инопланетян назвали снейкменами, человекозмеями. С ними икс-команду познакомили лишь поверхностно, пообещав подробный рассказ несколько позже.

Приближался февраль.