«ALERT» вырвал Пира из сна в ночь с семнадцатого на восемнадцатое июня. «Европа» была погружена в полутьму, разрываемую лишь нетвердым светом резервных светильников. В коридорах царила ватная тишина; только в кое-каких лабораториях тихо гудели приборы. Некоторые научники предпочитали работать ночью.

— Опять террор, — сказал Завадски недовольно, вглядываясь в тусклый свет информтабло. — Сколько можно?

Пир и Завадски без излишней суеты, но очень быстро влезли в комбезы и добежали до тревожного рукава. Помятые со сна товарищи привычно врастали в боевое.

— Хоть бы на этот раз «Скорлупу» не забыли погрузить, — мрачно пошутил Пир.

— Не забудут, — сказал Дориго. — Шеф комплектовщикам такую бурю привесил, что теперь я абсолютно уверен.

Ревеню застегнул шлем и бросил на ходу:

— Ты молись, чтоб оружие не забыли, Пир. Что там «Скорлупа»…

В «Рейнджере» сегодня было почему-то нестерпимо душно. «Скорлупа» нашлась на штатном месте, Пир потрогал теплую темно-серую поверхность, постучал по ней ногтем и повалился в кресло. Хэви плазма глядела в потолок толстым рубчатым стволом. Напротив, через проход, устраивался Завадски. У него в зажимах серебрилась плазменная винтовка.

— Куда летим сегодня, кто знает?

— Кейптаун, — ответил Ревеню. — Линда сказала…

— Все-то ты знаешь, — вздохнул Завадски. — Это которая Линда, с блок-поста?

— Со следящей, — Ревеню плюхнулся в кресло и пристегнулся. — Поживее там! — крикнул он в хвост и икс-комовцы торопливо втянулись в утробу десантного бота. Трап с хрустом встал на место, на секунду толкнулась в уши упругая волна, когда пилоты проверяли герметизацию.

— Поехали! — донесся из динамиков голос Валерки Смолянинова. — Застегивайте штанишки.

— Пошел ты! — огрызнулся Завадски, уверенный, что Смолянинов его слышит. — Моя бабушка выбросила бы тебя в Торн-Лейк, потому что единственная польза, которую ты можешь принести, это послужить обедом тамошним крокодилам.

Пилот только хмыкнул в ответ.

— Сколько времени? — спросил Миллс неуверенно. Он нервничал перед террором. Кому приятно сознавать, что тебя легко, легче, чем остальных, головастые пришельцы могут подчинить себе и заставить стрелять по своим же товарищам?

— Два тридцать шесть. В Кейптауне будем засветло.

— Разбудишь, когда ван Торенс объявится, — попросил Завадски Пира и откинулся в кресле.

— Да я сам спать буду, — отозвался Пир и закрыл глаза.

Окружающее растворилось в далеком реве двигателей.

Когда Пир проснулся в единственный иллюминатор в левом борту заглядывало утреннее солнце. Ныли ноги, онемевшие от неподвижности. На экране розовело свежее лицо ван Торенса.

— Эй, просыпайтесь, головорезы! — сказал голландец. — Еще пару месяцев назад перед каждой миссией сидели, будто на иголках. А теперь террор на носу, а все дрыхнут, как праведники после молитвы…

— Зато здоровей будем, — ответил за всех Ревеню. — Давай, оглашай до чего вы там домолились на командном?

— Особо — не до чего. Эксперты предсказывают ожесточение нападений чужаков на мирные населенные пункты и тотальное давление на объекты икс-команды.

— Так как они воюют, — беспечно сказал Строрм, — пусть. Уберем всех в лучшем виде.

— Не спеши победу праздновать, — посоветовал ван Торенс. — У них тоже есть солдаты.

— Что-то я не замечал, — Строрм пожал плечами. — Посмотрим.

— Посмотрите. Только смотрите лучше сквозь прорезь прицела, ладно? — попросил ван Торенс.

Ревеню укоризненно взглянул на Строрма.

— Хорошо, Марк. Посмотрим сквозь прорезь. Что конкретного? — сказал Везунчик.

— В сущности — ничего. Террор-корабль пришел со стороны Мадагаскара, пронесся над материком, пошастал по южной границе Калахари, подтянулся к Кейптауну, высадил десант и пропал, как это у чужаков водится. Предсказать будут ли это сектоиды, флоатеры или наши новые знакомые человекозмеи с достаточной долей достоверности не удалось. Просто нет данных — это может оказаться кто угодно. Так что будьте готовы. Миссия выпала на светлое время суток, это облегчает задачу. Пилотам дано задание высаживать группу у границы защитного поля, тактически это оправдано. Прочешете район террора, перебьете чужаков, кем бы они не оказались, и назад. Чувствуется, что война принимает более серьезный оборот, чем это может показаться со стороны.

— Куда уж серьезнее, — вздохнул Пир.

«Рейнджер» заходил на посадку. Внизу ползли пригороды Кейптауна, похожие сверху на чудеса Диснейленда.

Гудя посадочными турбинами, бот прорвался сквозь колпак защитного поля. Икс-комовцы уже успели обрасти «Скорлупой», разобрать оружие и снаряжение и приготовиться к высадке.

Касание. Рев турбин стихает. Трап откидывается. Миссия начата.

Ревеню привычно нырнул под защиту серебристого столба шасси. Никого. Ровная, поросшая травой лужайка перед зданием, похожим на школу в каком-нибудь провинциальном городке; серая полоса асфальта, припаркованные автомобили на обочине. Обнесенные дощатыми оградами домики с плоскими крышами. И неестественная для города тишина.

Завадски, держа наготове винтовку прыгнул на землю и двинулся по диагонали, удаляясь от «Рейнджера». С ним в паре пошел Тернер. Уже в полусотне шагов от бота шлем Ника взял первую цель. Завадски присмотрелся повнимательнее.

Здоровенный мускулистый мужик с плазменным пистолетом стоял у самой стены магазинчика с ярко-оранжевой вывеской «Suprama». В нем не было ничего необычного — выглядел совершенно как землянин, если бы он не был травянисто-зеленого цвета. Как шелкопряд. Весь, за исключением лица: на месте лица виднелось фиолетовое пятно. Такое впечатление, что инопланетянин был затянут, словно конькобежец, в облегающий зеленый костюм с капюшоном.

Ник, не медля, выстрелил. Очередью. Два импульса из трех сшибли зеленого с ног, но тот мигом поднялся и выстрелил в ответ. Ник залег, слыша, как в падении стреляет из лазерника Тернер. Еще дважды попал Тернер, и только после этого зеленый с негромким криком упал на асфальт.

— Ни хрена себе! — изумился Завадски. — Ты видел, Фрэнк? Четыре попадания!

— Внимание! — донесся тревожный голос Клода Ревеню. — Неизвестная раса! Гуманоиды зеленого цвета! Рост — около двух метров, будьте осторожны!

Француз долго не мог понять — где враг, когда шлем высветил красную точку цели в сквере перед «Рейнджером». Лишь когда присмотрелся, обнаружил неподвижную зеленую фигуру у деревца с круглой кроной. Кожа пришельца цвета молодой травы сливалась с зеленью листвы, и рассмотреть его на таком фоне было невероятно трудно. Прячась за тягами шасси, Ревеню уложил чужака, но на это ему понадобилось два попадания из хэви плазмы. Чужак упал на землю молча, выронив плазменное ружье.

— Густаф! — окликнул Ревеню шведа Сегерсена, вооруженного лишь лазерным пистолетом. — Подбери его пушку!

Швед послушно кивнул и скользнул к разрыву в кустарнике, что опоясывал сквер.

Пир, Дориго, Чонгради со своей неизменной ракетницей, Келлер, Белов, Строрм и Тюрамаз веером рассыпались по дороге, ныряя в узкие проходы между соседними оградами. Ревеню и Бергер ушли вправо, к дому, похожему на провинциальную школу. Вдалеке звучали выстрелы, а раз что-то гулко грохнуло и в небо взметнулся еле видный в свете дня язык огня.

Пир сунулся в щель между забором и стеной домика, и замер, словно споткнулся. Метрах в пяти от него на земле ворочался багрово-фиолетовый комок, излучая нестерпимый жар. Волна сухого воздуха пахнула в лицо, и одновременно шлем высветил красное пятнышко цели. Пир выстрелил из хэви плазмы и комок лопнул, как гнилое яблоко, выплеснув язычок густой вишневой жидкости. Точка целеуказателя погасла, а спустя секунду Пир увидел, что земля в месте, где прополз горячий комок, почернела, как после пожара.

— Внимание, икс-команда! Дополнительная цель — горячее существо или механизм, выглядит словно бычьи внутренности, целеуказателем опознается. Только что пристрелил такое.

Волна жара заметно спала. В тот же миг плазменный импульс с шипением вгрызся в кирпичную стену; брызнула каменная крошка. Пир с хрустом вломился в окно, защищенное противомоскитной сеткой, и прямо перед собой увидел зеленого инопланетянина. Целиком зеленого, только лицо у него было фиолетовым, как поверхность горячего комка, только что убитого снаружи. Маленькие прищуренные глазки смотрели на Пира холодно и враждебно. Они вскинули оружие одновременно, и выстрелили одновременно, Пир и чужак, и оба попали оппоненту в грудь. Пира отбросило к дальней стене, а чужак, издав тонкий визг, захлебнулся красно-коричневым фонтаном, хлынувшим изо рта. Лихачева спасла «Скорлупа», хотя грудь невыносимо жгло.

Спустя секунду в дверь ворвался Адам Дориго, упал на пол, перекатился, понял, что никого в комнате нет, за исключением Пира, и встал, чертыхаясь. Покосился на убитого чужака. Вдалеке продолжали звучать одиночные выстрелы.

— Ну и пальба! — сказал он. — Ты цел Пир?

Лихачев встал, потирая потемневшую поверхность «Скорлупы».

— Цел, вроде… спасибо «Скорлупе». Пошли.

Снаружи действительно беспрерывно стреляли.

Ник Завадски, бегущий вдоль крашенного в коричневое заборчика, увидел чужака слишком поздно. Тот прятался в тени густой акации, слился с листвой, растворившись в зеленой пелене. Едва Завадски вышел на него, чужак дважды выстрелил.

«Скорлупа» ослабила удар раскаленной плазмы, но полностью защитить Ника не смогла. Хотя жизнь ему сохранила. Ник, уже падая, рефлекторно нажал на спуск. Чужак упал на одно колено. До выстрела из лазерника: Ахмет Тюрамаз добил его.

— Завадски ранен! — крикнул Костя Белов и бегом кинулся к лежащему австралийцу. — Ахмет, прикрой!

— Держу, держу! — отозвался Тюрамаз с готовностью и вскинул лазерную винтовку.

— Верни, кинь аптечку! — на бегу попросил Белов.

Келлер, присевший у капота серого «Субару» на ближней обочине, сорвал с пояса продолговатую коробочку меди-комплекта и метнул Белову.

— Шайнер, я тебе шею сверну! — прорычал на командном Майкл Батт. — Опять не все на борт погрузил? Почему у Белова нет аптечки?

Комплектовщик что-то невнятно забормотал.

Белов успел ввести стимулятор и биоактив вовремя, Завадски даже сознания не потерял.

Миллс с шаром пси-сканера держался позади всех.

Ревеню и пришедший в себя Пир ушли к левой границе поля, метрах в двадцати за ними спешил Бергер. Дориго устремился в параллельный проход, за низкими, похожим на бараки, домиками.

— Гхала! Гхала сохойй мутон! — низкий вибрирующий голос донесся из-за угла, и в следующую секунду навстречу французу выскочил зеленый чужак. Ревеню успел раньше: два импульса из хэви плазмы разорвали пришельцу грудь и шею, а выстрел, предназначавшийся французу, оплавил бетон у его ботинка.

— Здоровые, черти, — кривясь от боли в груди сказал Пир. — С первого попадания не всегда и завалишь…

Они дождались Бергера и растянулись цепочкой.

Белов закончил лечить Завадского и махнул рукой Тюрамазу и Сегерсену. Келлер и Чонгради медленно двинулись вперед; Тюрамаз встал из-за горы пластиковых коробок и тут же по нему выстрелили. Попали в ногу. Тюрамаз, ругаясь упал, подтянул оброненную винтовку и заполз, подволакивая раненую ногу назад, за коробки.

— Костя! — позвал он и зашипел — ногу словно огнем жгло. — Не прячь аптечку, меня тоже зацепили.

Белов поднял голову. В конце переулка, не кроясь, в полный рост стояли сразу двое зеленых.

— А держите! — зло процедил Чонгради, вскидывая ракетницу. Он тоже отфиксил две цели. Желтая молния сверкнула в переулке, оставляя дымный след, и спустя миг в узкой щели между домам громыхнул взрыв, а вспышка на миг бросила на асфальт вторую тень.

— Ха! — довольно сказал Чонгради и осекся. Оба чужака поднялись в дыму и дружно выстрелили. Чонгради повалился набок, чертыхаясь перезарядил ракетницу и принялся выжидать удобный для повторного выстрела момент. Завязалась дуэль на краю пропасти: оба зеленых против Келлера, венгра-ракетчика, и стреляющего со второго этажа Адама Дориго. Дуэль продолжалась минуты две; Чонгради обрушил стену одного из домов и получил легкое ранение; одного чужака пристрелил Келлер, второго — неожиданно объявившийся справа и снова исчезнувший Ревеню.

Еще одного зеленого убил Строрм, кравшийся параллельной улочкой. Чужак столкнулся со Стрормом нос к носу и даже не успел выстрелить.

Пир дождался Клода Ревеню, на несколько минут исчезнувшего в направлении особенно плотной стрельбы, и двинулся вдоль границы поля. Зеленую фигуру в клочьях густого дыма он заметил сразу. Стрелять было дьявольски неудобно, мешал угол дома, и Пир потянулся к взрывпакету на поясе. Ревеню и Бергер вовремя заметили это и слегка отстали.

Пир активировал взрывчатку и метнул в дым; чужак резко обернулся на звук упавшего пакета, поводя стволом плазменной винтовки. Пира он тоже видел плохо, или, может быть, совсем не видел, потому что так и не выстрелил. Пакет глухо бухнул, взламывая асфальт и разнося в щепы деревянную ограду. Дым стал гуще, чужака отбросило волной, но он сразу поднялся. Впрочем, Ревеню тут же успокоил его очередью из хэви плазмы.

— Есть! — удовлетворенно сказал француз. — Двинули!

Вскоре они наткнулись на туманную преграду: дальнюю границу зоны террора. Приходилось забирать все больше влево.

Тернер и Строрм обшарили дом у противоположной границы колпака и вернулись на улицу. Строрм перемахнул через деревянный заборчик, вслушиваясь в изредка вспыхивающие перестрелки. Странный звук сначала даже не привлек его внимания.

Звук был ни на что не похож: не то хруст, не то громкий шелест, а потом неприятное шипение. Строрм глянул в щель между крашеными досками.

За забором медленно пятился за угол Фрэнк Тернер, а прямо на него по воздуху плыл коричневый пузырь, напоминающий формой гигантскую фасолину. На миг замерев, пузырь плюнул струей темной жидкости, и там, куда она попала, задымил асфальт и камень, из которого был сложен дом. Тернер выстрелил, но ему мешал угол дома. Пузырь резво поплыл к икс-комовцу, заставляя того пятиться все дальше и дальше.

Прицелившись, Строрм вогнал в летающую фасолину два подряд импульса из лазерника. Пузырь лопнул, вывернулся наизнанку, обнажая склизкие зелено-коричневые внутренности, и шлепнулся наземь, похожий на большую грязную рукавицу.

— Тьфу! — сплюнул Строрм с отвращением. — Что у них за твари на службе?

Он стал вызывать остальных, описывая встреченное существо, плюющееся кислотой или чем-то не менее приятным. Тернер показался из-за угла, брезгливо обходя останки летающего пузыря.

Ревеню и Пир дошли до места, где ранили Завадского и Тюрамаза. Турок выглядел получше, сидя спиной к уцелевшей стене, Завадски, тяжело дыша, лежал рядом. Белов и Сегерсен остались тут же, прикрывая раненых товарищей.

— Похоже, здесь всех выбили, — сказал Ревеню. — Надо наших на «Рейнджер» отнести…

Белов кивнул.

— Держись, Ник! — сказал он Завадскому и осторожно поднял австралийца. Тот кривился, но терпел. Сегерсен подставил плечо Тюрамазу.

— Я прикрою, — сказал Бергер вопросительно. Ревеню кивнул.

— А мы что? — поинтересовался Пир. Грудь у него снова начала ныть и печь под поврежденной «Скорлупой».

— Пойдем дальше, вдоль границы. Но сначала вот этот дом…

Белов и Сегерсен не успели довести раненых даже до дороги: на месте, где только что взрывались ракеты Дьюлы Чонгради, вновь возник зеленый чужак. Его выстрел пришелся в длинный крашеный заборчик, проделав в нем изрядную дыру. Запахло горелым деревом.

Бергер дал очередь; мимо. Чужак качнулся, уходя из поля зрения, но тут Завадски, еще секунду назад расслаблено висевший на плече у Белова, нашел в себе силы поднять винтовку, которую так и не бросил, и выстрелить.

До чужака было метров полтораста. И тем не менее Завадски попал. Предсмертный визг инопланетянина всколыхнул установившуюся тишину.

— Ну, Ник! — изумился Белов. — Ну, бродяга!

Завадски снова обмяк и безвольно свесил голову.

Спустя десять минут раненых погрузили в «Рейнджер». Пир и Ревеню дошли до дальней границы; похоже, в зоне террора чужаков не осталось. Слишком легко в это все поверили.

Тернер и Строрм задержались у убитого чужака. Строрм подобрал плазменную винтовку, рассматривая, нет ли каких-либо отличий от виденных ранее. Фрэнк стоял рядом, и он не сразу обратил внимание на то, что по ногам потянуло теплом. И вдруг обе ноги обожгло, словно он ступил в пламя.

Тернер рывком обернулся: рядом на асфальте дышала жаром тварь, о которой предупреждал в самом начале миссии Пир. Чувствуя, как подгибаются колени, Тернер выстрелил в багровый комок и упал. Мысли заволокло непроницаемой черной пеленой.

Его, полуживого, вынес к «Рейнджеру» Майкл Строрм.

Прочесав зону террора, икс-комовцы возвращались к десантному боту. Одним из последних шел Артур Миллс с пси-сканером и лазерной винтовкой. Ничего не подозревая, он пересекал сквер, сразу за которым стоял самолет икс-команды.

Мощный удар в спину швырнул его на траву. Миллс проворно перекатился и вскочил. Оброненную винтовку попытался поднять безоружный чужак, но Миллс швырнул ему в голову увесистый серый шар зонда и наподдал ногой в грудь. Чужак пошатнулся.

Он был удивительно сильным. Фигурой напоминал качка-культуриста, и почти на голову возвышался над Миллсом, тоже не малышом. Мышцы так и перекатывались под зеленой кожей. Миллс собрался и провел длинную серию в лучших традициях джиу-джитсу, но чужак удары играючи отбил, да так, что стали ныть кисти и ступни, а от захватов легко освободился. Зато от его ударов Миллс улетел в сторону, пропахав носом и лицом заметную борозду в рыхлой земле. Грудная клетка заныла, словно по ней с размаху угодили молотом. Чужак подобрал лазерную винтовку и с интересом ее изучал. Секунды две. Потом взял как положено и прицелился в Миллса. Вся жизнь сконцентрировалась на крохотной точке канала-излучателя.

Выстрелить чужак не успел — вынырнувший из-за дерева Зигфрид Бергер огрел его по голове такой же винтовкой. Плашмя. Толстым ребристым стволом прямо по гладкому черепу. Зеленый пошатнулся, оборачиваясь. Бергер растерянно отступил — такой удар проломил бы череп даже горилле. А зеленому — хоть бы что. Поневоле растеряешься.

А пришедший в себя Миллс пошарил на поясе, сомкнул пальцы на рукоятке лазерного пистолета, который на всякий случай носили почти все икс-комовцы, и вскинул тускло-серый ствол.

Девять раз. Ему пришлось выстрелить девять раз, прежде чем зеленокожий чужак упал, причем Миллс ни разу не промахнулся. Жизнестойкость инопланетянина изумила бы кого угодно.

До «Рейнджера» Миллс еле дошел — болело все тело.

Этот террор ознаменовал лишь начало черной полосы. Сыгравшаяся группа с базы «Европа» сумела без крови пройти несколько важных миссий и, конечно, немного расслабилась. Сегодняшняя миссия обошлась без убитых, но трое были ранены, причем один серьезно; Пира и Чонгради тоже зацепили, а Миллса несколькими ударами отделал здоровенный инопланетянин, что тоже не добавило ему здоровья. Казалось, террор в Кейптауне должен был насторожить икс-команду: противник совсем не так прост, как они уже было решили.

Увы, этого не произошло.

Завадского увезли самолетом в венскую клинику, Тюрамаза и Фрэнка Тернера оставили в медицинском блоке базы. Полагали, что Тернер вернется в строй спустя неделю; ожоги и последствия теплового шока врачи обещали снять быстро. У Тюрамаза случай был похуже, повреждена нога, и хотя опасности для жизни уже не осталось никакой, принимать участие в миссиях ему не светило до середины июля.

В следующие четверо суток после террора в Кейптауне икс-команда не знала отдыха. Было захвачено пять средних и больших скаутов, к счастью без жертв. Почти все случаи нападений и похищений пришлись на Китай, Таиланд и Лаос; пошли разговоры, что именно там, а не в Африке, закладывается третья база. Назвали ее, конечно, «Азия». Проект продолжал укрупняться.

Тем временем завершились работы над плазменной пушкой для «Интерсепторов»: вместо одной из ракетных установок на перехватчики навешивалось новое оружие. Предварительные испытания прошли очень успешно и пилоты ждали этого дня с нетерпением. С двадцать третьего июня оба «Интерсептора» европейской базы вылетали на задания уже с новым оружием на борту, а днем позже плазменными пушками оснастили и американские перехватчики.

Продолжались работы над гибридным кораблем: земные инженеры и ученые пытались скопировать технологии пришельцев и приспособить их для целей проекта. Прошли испытания новых бронекостюмов, названных «Скорлупа-2». Эти выдерживали даже попадание из хэви плазмы со среднего расстояния. Тут же возникла идея оснастить такие костюмы ракетным ранцем, чтоб оперативники смогли летать. Хильд, ведущий физик, явился на прием к Майку Батту и убедил даже не начинать работ в этой области. Его команда практически завершила изучение антигравитационных установок пришельцев, и вместо громоздких и работающих крайне недолго реактивных ранцев Хильд предложил использовать антигравитационные. Тотчас сколотили рабочую группу; Хильд обещал готовые костюмы с антигравом уже в июле.

Ученые-псионики возились с пленными сектоидами, на базе стали строить два модуля под психолаборатории. Пошли слухи, что с середины июля для каждого оперативника обязательными станут псионические тренировки, и что время, когда чужаков можно будет брать под контроль, уже не за горами.

С утра двадцать четвертого числа вылетов на миссии не было; до обеда икс-комовцы толклись в тренажерной и каждый час бегали в медблок к Тюрамазу и Тернеру. После обеда Батт велел собраться в малом зале: научники собирались выложить все, что удалось выяснить о четвертой расе инопланетян. Пир посидел с полчаса в баре, выцедив молочный коктейль и с тоской поглядывая на ряд пивных бутылок, взглянул на висящий посреди стены хронометр, и направился в малый зал.

База походила на встревоженный муравейник. Люди в белых халатах и в форменных комбинезонах сновали по коридорам, блокам и модулям. Сдержанный гул, негромкие голоса, звук шагов, далекое гудение — Пир давно перестал замечать звучание базы. Как перестаешь замечать плеск волн, если долгие годы живешь на берегу океана. Зато база чужаков запомнилась Пиру полной, абсолютной тишиной, которую разрушили, раскололи, словно стекло, на тысячи мелких звенящих осколков выстрелы. База землян символизировала жизнь, движение, а вражеская — смерть и тишину.

В вестибюле перед малым залом нервно курили трое научников, втихую стряхивая пепел в кадку с финикийской пальмой. Они искоса взглянули на Пира и принялись торопливо гасить окурки.

Пир вошел в зал — все икс-комовцы и дистанционщики во главе со Стивом МакМаннаманом уже собрались. Батт сидел в первом ряду в компании четырех помощников и шефа информационной службы Руслана Нарыкова.

— Опаздываешь, Лихачев! — недовольно сказал Батт, поднимаясь.

Пир виновато развел руками и сел в третий ряд подле Клода Ревеню.

— Давно сидите? — шепотом спросил Пир.

— Минут десять, — тихо ответил француз. — Батт медленно свирепеет.

— Ничего, — ответил Пир, покосившись на руководителя проекта. — Потерпит. Разрешил бы пиво — я б раньше пришел.

Клод хмыкнул. Наверное, подумал, что Пир пришел бы не раньше, а значительно позже. Кто знает, может и так…

— Наконец-то все мы в сборе, — сказал Майкл Батт, обращаясь ко всей аудитории сразу. — Впредь попрошу быть более точным и внимательнее следить за временем.

Батт выразительно взглянул на Пира, но не добавил больше ни слова.

— После террора в Кейптауне у нас появилось много новой информации, которую необходимо срочно довести до сведения оперативной группы проекта. Во-первых, это новая, четвертая по счету раса инопланетян, с которой до восемнадцатого июня мы еще не сталкивались. Во-вторых — два вида живых существ, используемых новой расой. И, наконец, в-третьих — соображения общего плана, как стратегические, так и тактические. Как обычно, предоставляю слово экспертам. Долан, прошу.

Один из курильщиков поднялся с кресла в первом ряду и подошел к установленному на самом краю сцены проектору. Матово-белый экран видеоустановки слабо замерцал, но никакой картинки пока не появилось.

— На сегодняшний день мы столкнулись с четырьмя видами разумных существ, — начал Долан скрипучим, как сосна в бурю, голосом. — Наибольшую активность проявляют сектоиды, гуманоидная раса, развивающаяся по принципу роевого сообщества. У сектоидов чрезвычайно жестко развита специализация каждого члена сообщества и есть все основания предполагать, что кроме личностного интеллекта, личностного сознания у них существует сознание коллективное, групповой интеллект. Вспомним великолепные псионические данные каждого сектоида — ни с чем подобным земляне еще никогда не сталкивались. Полагаю, отсутствие реального страха смерти эта раса в себе еще не воспитала, слишком сильны индивидуальные инстинкты каждого отдельного инопланетянина, но генетические эксперименты, которые беспрестанно проводят сектоиды над собой, должны рано или поздно увенчаться успехом. Цель появления сектоидов на Земле — это жизненное пространство и свежий генетический материал в лице нас с вами, вида homo sapiens, с их точки зрения прозябающего в дикости и варварстве. Физические данные не позволяют сектоидам выживать в суровых природных условиях, не позволяют им становиться сколько-нибудь серьезным противником, если не брать во внимание уровень техники и оружия, достигнутый сектоидами. В свете последних работ наших ученых-псиоников и определенных сдвигов в области военных технологий проект имеет весьма неплохие шансы в борьбе с сектоидами. Если бы вторжение ограничилось лишь этим видом, серьезных оснований для тревоги у нас бы попросту не возникало.

К сожалению, мы быстро убедились, что сектоиды — не единственный вид живых разумных существ, затеявших вооруженную экспансию на нашу планету. Очередными нашими противниками стали флоатеры, создания, которые представляют из себя удивительную и жутковатую смесь биологии с нейрокибернетикой. Если сектоиды пошли по пути генной инженерии, совершенствуя и усложняя свои природные тела, то флоатеры прибегли к замене большого числа органов искусственными внедрениями. Приблизительно на тридцать-тридцать пять процентов они являются машинами, в этом их сила, и в этом же кроется их слабость, их уязвимое место. Я сейчас не буду говорить о такой интересной и захватывающей вещи, как машинная эволюция флоатеров, всего-навсего оглашу некоторые достаточно очевидные выводы.

В силу уникального строения флоатеры вполне вольготно чувствуют себя в самых различных природных условиях. Вилка приемлемых для них характеристик вроде температуры, состава атмосферы, уровня радиации и подобных тому вещей чрезвычайно широка, поэтому они вездесущи и поэтому они одинаково опасны как в Антарктиде, так и на экваторе. Не в пример сектоидам, шагу не способным ступить без специальных механизмов. Флоатеры — сами себе механизмы. Их мозг меньше нашего, но интеллект врядли уступает человеческому. Начав эволюционировать раньше, они успели развиться сильнее, что и неудивительно. Но поработав с живыми представителями этой расы эксперты пришли к выводу, что их разум и их уровень развития есть вещи скорее привнесенные извне, нежели возникшие независимо. Другими словами, это несамостоятельная раса. У них есть хозяева, или по крайней мере старшие братья.

Существа, с которыми мы впервые столкнулись даже раньше, чем с флоатерами, но никак не могли изучить из за сильных повреждений захваченных тел, были взяты живьем на антарктической базе. Это снейкмены, человекозмеи; они также способны выжить в чрезвычайно враждебной среде, но не в силу искусственных изменений в организме, а в силу природных, биологических данных. В их телах мы не нашли никаких чужеродных кибернетических внедрений, эти создания целиком из плоти…

— Во, трет! — восхитился Костя Белов, сидящий позади Пира. — Как по писанному.

— Ему за это бабки платят, — Пир пожал плечами. — А нам — за то, что мы его слушаем.

— А я думал, нам платят за то, что мы свои шкуры под выстрелы разных тварей с орбиты подставляем…

Пир согласно вздохнул:

— И за это тоже…

Долан продолжал заливаться соловьем.

— …прочная кожа, больше напоминающая панцирь, защищает внутренние органы. Впрочем, этот панцирь, как выяснилось, очень боится лазерного оружия. Человекозмеи — единственный вид, который способен размножаться естественным путем. Впрочем, нам он вряд ли покажется естественным — все человекозмеи одного пола. Каждый желтопузик скрывает в брюхе гроздь яиц, — ученый курильщик неожиданно вздохнул и свернул с нудно-лекторского тона на более раскованный и доступный. Впрочем, ненадолго: вскоре он вновь вырулил на привычную менторскую дорожку.

— Такой способ размножения делает этот вид особенно опасным для землян: одна человекозмея в состоянии произвести на свет более двадцати отпрысков за условный год. Если мы не сможем их остановить, человечеству придется убираться с собственной планеты. К сожалению, антарктическая база, ныне разрушенная, это единственное место, где мы столкнулись с человекозмеями. Я говорю «к сожалению» как ученый-биолог, хотя как человек, как землянин должен сказать скорее «к счастью».

И, наконец, наши новые знакомые. Раса, которую мы прозвали «мутоны». Похоже, это их самоназвание — лингвисты уже заездили фоновые записи с последнего террора. Об этих поподробнее, потому что о них нашим доблестным оперативникам практически ничего неизвестно.

— Нам известно главное, — перебил с места Адам Дориго. — Их можно убить. А остальное — чешуя, клянусь бабушкой Ника!

По рядам прокатились легкие смешки. Впрочем, Долан не смутился.

— Верно подмечено. Послушай меня, и убьешь их на следующей миссии вдвое больше. Когда вернешься — не забудь пива поставить, о'кей?

Дориго с готовностью согласился:

— А что? И поставлю! Валяй, рассказывай!

Майкл Батт поднялся, физически излучая неудовольствие. Пиру непроизвольно захотелось спрятаться под кресло от одного его вида.

«Какой-нибудь одинокий сектоид давно бы удрал, или впал бы в панику», — подумал Пир совершенно не к месту.

— Адам! — обычным разящим, как хэви плазма, тоном обратился Батт к Дориго. — Я попросил бы…

Продолжать было не нужно — Дориго умолк тут же, будто однажды утром увидел в собственной квартире тиранозавра.

— Итак, мутоны, — как ни в чем не бывало продолжал говорливый ученый, касаясь проектора. На экране возникло изображение давешних зеленокожих гигантов. — Гуманоиды, более того — наиболее близкая к нам раса из известных. Несомненно, биологически они — хищники, и должен вам сказать, что их желудки способны переваривать даже гвозди. Кожа — вот этот зеленый тонкий покров — на самом деле является на редкость эффективной органической броней. Полагаю, даже близкий разрыв гранаты не убьет мутона, по крайней мере сразу.

— Точно! — подтвердил Клод Ревеню. — Они по нескольку попаданий из лазера выдерживали. Да что там, хэви плазма не всякий раз их убивала…

Оперативники загудели, вспоминая Кейптаун. Батт, снова усевшийся, демонстративно поднял руку. Голоса тотчас стихли.

— Организм мутонов подвергался заметному хирургическому вмешательству. В частности, удалены органы воспроизведения. Зато сердечнососудистая система, пищеварительный тракт и мозг усилены как генно-инженерным путем, так и посредством вживления кибернетических микросистем. Мутоны — это идеальные солдаты, мечта любого завоевателя, от Чингисхана до Саддама Хусейна включительно. Единственное уязвимое место — нервная деятельность. Похоже, мутоны тоже цивилизовались насильственно. Во всяком случае, есть все основания полагать, что эта раса находится под непрерывным телепатическим контролем. Врожденных псионических способностей мутоны не имеют, поэтому опасаться псионических атак с их стороны не следует, но стоит запомнить, что их разум таким атакам легко поддается. Более того, без псионической накачки, можно даже сказать — подпитки — нервная система мутонов склонна разрушаться.

Теперь о сопутствующих существах…

Долан снова поколдовал над проектором; экран высветил довольно удачный кадр, изображающий кибердиск на одном из старых терроров.

— С этим устройством, которое используют сектоиды, мы частично разобрались. К сожалению, к нам в руки попал всего один относительно неповрежденный экземпляр и о принципе его функционирования мы сегодня можем только догадываться. Но… — Долан сделал эффектную паузу, глядя куда-то в первый ряд. Тотчас встал другой научник.

— Закончены работы над новым танком, — сказал он. — Скоро у вас будет машина очень похожая на кибердиск. С плазменной пушкой на борту.

Пир покосился на дистанционщиков — МакМаннаман не проявил к сообщения внешнего интереса, похоже, он прекрасно знал, что старые танки ему уже не водить. Бржиза тоже остался спокоен.

— Это, конечно, будет несамостоятельная боевая единица. Управляется, как и старые танки, человеком с пульта. Возможно, позже нам удастся создать на базе подобной платформы боевого робота. А пока…

Научник развел руками и сел. Долан вновь обратился к аудитории.

— От созданий, убитых на антарктической базе вместе с человекозмеями, мало что осталось, увы. По останкам и видеокадрам можно заключить, что это не робот, а живое существо, возможно генетически измененное. О наличии разума говорить не приходится, хотя подобная возможность не исключена. Чего от них ждать — тоже непонятно. Пока их назвали хризалидами, для удобства.

Мутонам сопутствуют сразу два вида живых террористов. Вот первый, — Долан вывел на экран короткий ролик, переданный шлемом Пира. С горячим ползающим комком.

— Силакоид, кремнийорганическая форма жизни, существующая в условиях очень высоких температур. Эдакая неугасимая печка. Они плавят даже камень. В принципе — достаточно опасное существо, но медлительное. Непонятно — зачем оно мутонам? Для человека не составит труда избежать губительного контакта с силакоидом…

— Ага, — проворчал Адам Дориго. — То-то Тернер пятки себе поджарил!

— У Тернера не было информации, — парировал Долан, ничуть не смутившись. — Теперь все знают, что силакоид в состоянии прожечь бетонную стену. А значит — надо держаться от него подальше. Похоже, что эти существа обладают примитивным интеллектом, во всяком случае основания для подобного предположения есть. Убить их не очень трудно, во всяком случае плазменное и лазерное оружие разрушают и их раскаленную оболочку, и ядро.

На экране появилась летающая фасолина, второй террорист мутонов.

— Не менее странное существо — селацид. К счастью исследователей Строрм очень удачно его подстрелил, повредив в сущности только оболочку. И это создание носит следы кардинального хирургического вмешательства. Прежде всего — оно летает, благодаря сращенному с организмом биомеханическому устройству — вот этому, — Долан ткнул лазерной указкой в серо-стальной шарик посреди неприятного вида внутренностей селацида. — Ничего принципиально нового, уже встреченная нами ранее антигравитация, а шарик — той же природы, что и у флоатеров, только поменьше и послабее ввиду меньшей массы селацида. Вот эта железа — самый большой орган; похоже, что ее оставили неизменной. Вырабатывает эта железа сильнейший органический яд. Ничтожная доля яда при попадании на незащищенную кожу вызывает мгновенный паралич центральной нервной системы и неминуемую смерть. В общем, я бы не советовал находиться рядом с этой зверушкой… Да, кстати, жертвы она находит, вероятно, по псионическому эху. То есть, она слышит шум ваших мыслей, если грубо. Насколько мне известно, со времен истории с белой обезьяной, о которой нельзя было думать, ситуация с контролем мышления не особо продвинулась. Никто не сумеет заставить себя не думать. А значит, мы остаемся хорошо заметными для селацидов.

Никаких органов пищеварения мы не нашли; поставил в тупик и способ размножения. Селацид хранит в организме несколько эмбрионов, причем остается полное впечатление, что их туда поместили извне, уже готовыми к росту. По-видимому, в стрессовых ситуациях селацид извергает один или больше эмбрионов, а их устройство и жизненный цикл таковы, что до размеров и состояния взрослой особи эмбрион доходит за считанные минуты. В целом ситуация напоминает больше клонирование, чем природное размножение. Я, как биолог, скажу — все это чрезвычайно странно, и если бы не многочисленные чудеса пришельцев я, вероятно, решил бы, что все это мне снится, или что я попросту спятил.

Не буду больше утомлять вас подробностями, коллеги, — Долан выключил проектор. — Все, что может пригодиться в бою я вам сообщил. Добавлю только, что мы не знаем, есть ли сопутствующие существа или роботы у флоатеров, и если есть, то что они из себя представляют. Не исключено, что скоро мы об этом узнаем. А пока есть только противоречивые сведения о пресловутом звере из Лимы и плохо сохранившиеся останки.

После биолога говорил помощник Батта Брюс де Григ.

— Последние два месяца мы давали пришельцам достойный отпор. Две уничтоженные базы, несколько отбитых террористический операций — результат который не может не радовать руководство проекта «X-com defence» и который, безусловно, не может не заставить задуматься главарей инопланетян. Есть все основания полагать, что в течение ближайшего месяца чужаками будут предприняты попытки дать отпор действиям икс-команды и вернуть утраченную безнаказанность действий. Если раньше нам приходилось сталкиваться в основном с сектоидами — прямо скажем, с бойцами не из лучших, то теперь против нас выходят создания гораздо серьезней — флоатеры, мутоны, человекозмеи. Кажущаяся легкость побед наших оперативников ни в коем случае не должна расслаблять, именно потому, что она кажущаяся.

Не стоит даже вспоминать, что мутоны — генетически спроектированные солдаты. Если на сцене появились они, значит хозяева обеспокоены и начали принимать меры. А это чревато самыми различными последствиями. Во-первых, пришельцы неизмеримо выше нас технологически, а значит мы можем нарваться на новые виды смертоносного оружия. Во-вторых, пришельцев ничто не связывает, а мы должны защищать землян, потому что каждая потерянная жизнь — это шаг к краю пропасти.

Де Григ ненадолго умолк, обведя взглядом зал.

— Война только начинается, коллеги. Все, что произошло до сих пор — просто разведка и вялые пограничные стычки.

Пир ощутил его правоту очень быстро. В эти же сутки.