Книга: Маленький дракон с актерского факультета
Назад: Глава пятая
Дальше: Глава седьмая

Глава шестая

 

Сыны не ведают о подвигах отцов
И в дольнем прахе их богов
Лежат низверженные лики!
Евгений Баратынский

 

Учебный день для Екатерины тянулся сегодня мучительно долго. Она переходила из аудитории в аудиторию, слушала лекции, конспектировала, репетировала, но делала это как-то автоматически.
– Уж не влюбилась ли наша Железная Леди? - шутили однокурсницы.
– Не влюбилась, - отмахивалась она. - Не мешайте, я думаю.
– Тихо, девочки, Звягинцева репетирует сценку: великая актриса и толпа.
– Она представляет себя в роли Марии Стюарт!
– Королевы Елизаветы!
Что с них возьмешь? Молодо-зелено...
Но апофеозом дня оказался приход в институт её квартирной хозяйки. Сперва Катя, чего греха таить, испугалась. Вдруг та пришла жаловаться на Звягинцеву декану? Но хозяйка подозвала её и, пряча глаза, отдала деньги.
– Возьми, ты же вперед заплатила. Я не какой-то там Гобсек, чтобы у бедной студентки деньгт отнимать.
Из её монолога следовало, что женщина читала классику, но, видимо, давно.
– И не держи зла. Я сгоряча на тебя набросилась. Все-таки муж, жалко его, хоть он и кобель блудливый.
Катя пообещала зла не держать. Теперь она могла и с новой хозяйкой расплатиться и сама продукты покупать, а не у чужого человека на шее сидеть.
Как бы то ни было, в свой новый дом после занятий она торопилась, хотя подруги и предлагали посидеть в молодежном кафе.
Она могла сразу пройти в дом - никаких преград перед нею не было, но на всякий случай все же стукнула молотком по диску. Хозяйка открыла дверь тут же, будто видела сквозь нее.
– Скорее, мы ждем тебя целую вечность!
– Мы? - Катя приостановилась - Кто это - мы?
– Не буду же я говорить тебе об этом на пороге? Заходи, не капризничай.
За столом в гостиной сидел величественного вида старик с седой шевелюрой и небольшой седой бородкой. Обеими руками он сжимал палку, увенчанную искусно вырезанной головой собаки.
– А вот и наша Катюша, - как-то торжественно произнесла хозяйка.
– Екатерина Звягинцева, - представляясь, Катя почему-то присела в реверансе. Оказывается, она так переволновалась, что стала сама не своя. Реверанс, надо же, старье какое!
– Никодим Аристархович, - опираясь на палку тяжело поднялся старик. Вяземский. Позвольте вашу ручку.
Он взял Катину руку своей, несмотря на артирит, сохранившей благородную форму, и поцеловал. Кате целовали руки не часто и, наверное, поэтому она смутилась. Сверстники не баловали её такими изысканными манерами. Она увидела и свежие цветы в вазе. Небось, он не думает, что цветы дарить нужно только к празднику. Правда, и имечко у него - Никодим!.. Пожалуй, не хуже, чем Венуста...
– Никодим, - улыбка тронула губы Вяземского, - состоит из двух частей: победа и народ. То ли я народ победил, то ли он меня.Отец мой тоже над своим именем посмеивался: Аристарх - лучше руководить или лучший руководитель? В революцию пятого года погиб...
– Пятого года? - не поверила Катя, - Сколько же тогда вам лет?
– Ровесники века мы с Венусей, потому и имена наши вам странными кажутся. Раньше им так не удивлялись.
– Ровесники века. Не может быть!.. То есть, я хотела сказать, что вы выглядите гораздо моложе.
– Не такими дряхлыми? - старики переглянулись и расхохотались.
Никодим Аристархович, впрочем, тут же подавил смех.
– Мы не имеем права стареть, милая барышня. Равно, как и отойти в мир иной. Потому поддерживаем себя в форме, что не оставили пока своего дела в надежных руках. Может, здесь есть и моя вина: все перебирал, привередничал...
– Не казнись, Дима, - остановила его Венуста Худионовна. - Что толку сожалеть о том, чего нельзя исправить?
– Я очень вам сочувствую, - понимающе кивнула Катерина, - только не пойму, почему эти разговоры вы ведете со мной. Я собираюсь стать артисткой и никакого отношения к истории не имею...
– Мы все имеем отношение к истории, - мягко поправил её Никодим Аристархович, - это наши корни, наш фундамент. И вас, молодых, это должно интересовать в первую очередь. Мы все, что могли, сделали.
– Да что может случиться с историей? - недоумевала Катя. - Что было то было. Ни изменить, ни вычеркнуть.
– Увы, Катенька, и изменяют, и вычеркивают.
– Кто?
– Черные историки.
– Те, что открыли Дыру?
Во взгляде Вяземского мелькнуло удивление. Он посмотрел на свою смутившуюся коллегу.
– Ты рассказала?
– Это все Антип.
– А чего он вдруг разговорился? До сих пор помалкивал. Только и знал, что твоих жиличек из дому выживать.
– Выходит, Катюша ему понравилась.
– Антип не виноват, - вступилась за домового Екатерина. - Он... нечаянно, потому что переживает. Даже с собой просил взять.
– Взять с собой?! - в один голос воскликнули старики.
– Правда, я и сама не знаю, куда.
– Но он не может отсюда уйти. Домовые должны жить в доме, - пояснила Венуста Худионовна.
Из-под серванта донесся тяжелый вздох.
– Видно, и вправду плохи наши дела, если Антип пытается о доме забыть.
– И все равно я ничего не понимаю! - настойчиво сказала Екатерина; старики ходили вокруг да около, что-то в отношении неё себе напланировали, не интересуясь мнением самой Кати.
Ответа на свой вопрос она не получила и рассердилась ещё больше.
– По-моему, вы со мной не церемонитесь. Только почему вы решили, что я безропотно все снесу?
– Ого! - стукнул палкой об пол Никодим Аристархович.
– А то! - Венуста Худионовна вскинула руку, словно представляя актрису, произнесшую свой знаменитый монолог.
– Будете рассказывать или нет? - Катя привстала со стула, решив про себя, что если старики и дальше будут тянуть резину, она просто встанет и уйдет в свою комнату, хотя это и неэтично.
– А куда мы денемся? - нарочито грустно сказал Вяземский, хотя глаза его искрились весельем. - Кто будет рассказывать?
– Давай ты, - насмешливо произнесла Венуста. - Доныне горазд перед юными красотками перья распускать. Да и красноречием тебя Бог не обидел.
– Наверное, вы, дитя мое, - начал рассказ Никодим Аристархович, слышали и читали о том, что многие, существовавшие в прошлые века труды ученых - историков, астрономов, врачей считаются в наше время безвозвратно утерянными. Казалось бы, утеряны и ладно. Но оказывается, что они все-таки существуют, только люди не имеют к ним доступа. А если точнее, то имеет лишь узкий круг ученых, которые присвоили себе право пользоваться тем, что принадлежит всему человечеству.
– А как редкости попали к ним в руки?
– Как раз через эту Черную Дыру.
– А я уж было подумала, что Черная Дыра - выдумка Антипа.
– Если коротко, Черная Дыра - ворота во времени, через которые в определенный день можно попасть в нужный тебе век, - пояснила Венуста Худионовна.
– Иными словами, составь график и ходи, куда вздумается?
– Правильнее было бы сказать, определи закономерность, - уточнил Никодим Аристарховоч. - А вот насчет - иди - все не так просто. Мы пока не разобрались, почему одних Черная Дыра пропускает, а других отбрасывает? Черные историки продвинулись в этом вопросе несколько дальше - они удерживают проход для своих разведчиков с помощью магических заклинаний. У них есть очень высокие профессионалы. И, скорей всего, в их руках манускрипт великих колдунов прошлого. Зато я изобрел прибор - прости, Венуся, не могу не похвастаться - который может без специальных заклинаний провести через Черную Дыру...
– Фантастика! - воскликнула Катя. - Получается, Черная Дыра - та же машина времени, которую придумали черные историки.
– Не придумали, Катюша, а открыли. Черная Дыра всегда существовала. Именно благодаря ей у нас случаются полтергейсты, привидения и прочая чертовщина.
– Что-то у меня все в голове перепуталось, - пожаловалась Катя. - Мы говорим о колдунах или об ученых?
– О тех и других в одном лице, - терпеливо пояснил Вяземский, и по лицу его можно было прочесть: "Это же так просто!"
– Это для вас просто, - рассердилась Катя, - а для человека непосвященного звучит прямо-таки неправдоподобно. Ученые во все века боролись с предрассудками, а тут вдруг какая-то магия. Если хотите, то я не верю. Мысли читать могут и экстрасенсы, а ваш домовой... просто какой-нибудь карлик!
Под сервантом рассерженно фыркнули.
– Это и понятно, - кивнул Вяземский. - Магов на свете не так уж много - зачем же зря волновать людей? Пусть думают, что их нет вовсе.
– Но словосочетание ученые-маги тоже звучит странно.
– Так получилось, что кроме ученых никто не интересовался старинными книгами и рукописями. Современному человеку некогда ради интереса копаться в каких-то там пергаментах, выискивая заклинание, превращающее в жабу злобную соседку. Иное дело, само историки. Кое-кто создал даже свой орден.
– Черные историки?
– Они себя называют "Орденом честолюбивых историков". И в их руках находятся такие документы... Ученые за подобное богатство жизни бы не пожалели.
– Но что им это дает?
– Ощущение своей избранности. Власти. Ведь многое из того, чему мы не знаем объяснения и рецепта, было изобретено и объяснено ещё в седой древности. Не говоря уже о приемах черной и белой магии...
– Но так ли уж важна для человечества потеря каких-то там книг? Их нет, а мы продолжаем идти вперед, развиваться...
– И опять повторять ошибки предков, только в худшем варианте. Судите сами, в тринадцатом веке в княжеской библиотеке Рязани оказался трактат Авиценны, открывающем секрет бессмертия.
– Он тоже утерян?
– Монголо-татары сожгли Рязань. В огне сгорела и библиотека.
– То есть, вы хотите сказать, что если кому-то удастся попасть в Рязань тринадцатого века до пожара, трактат удастся спасти?
– Именно это я и хочу сказать.
– И у вас есть на примете такой человек?
– Есть, - твердо сказал Вяземский. - По крайней мере, на него показал мой ген-искатель.
Катя все ещё переживала в уме потрясение, вызванное рассказом историка, как вдруг поняла, что они все трое сидят и молчат. Причем, оба историка смотрят на неё явно выжидающе.
– Вы хотите сказать, что этот человек...я?! - изумилась она.
– Вы, Катюша, именно вы.
– Но я не хочу идти ни в какую вашу дыру! У меня есть цель: окончить театральный институт. Я буду артисткой. И, надеюсь, мне в это никто не помешает!
Историки переглянулись.
– Может, нам отойти от высоких материй? - проговорила Венуста Худионовна. - Без подготовки такое трудно осознать. А если приземлить проблему - у нас есть отличные экономические рычаги. Подрабатывают же студентки на всяких малоквалифицированных работах, чтобы иметь карманные деньги. За нужную нам работу мы тоже можем заплатить...
– А мне ничего и не надо, у меня все есть, - слишком поспешно ответила Катя.
– Все есть! - хмыкнула докторша. - Юбку модную себе купила, а потом сидела на хлебе и воде.
– Ну и что же, - заупрямилась девушка, - все равно я не собираюсь отступать от задуманного!
– Тогда я не знаю, как с этой девушкой разговаривать, - беспомощно пожал плечами Вяземский. - Видимо, я стал слишком стар для бесед с юными. Что им проблема бессмертия! В восемнадцать лет, наверное, всем кажется, что они будут жить вечно.
Он поник седой головой, и Кате стало его жалко.
– Не расстраивайтесь, найдете кого-нибудь другого вашим искателем.
– Увы, на это уже нет времени. Теперь черным историкам ничто не помешает присвоить себе бесценную рукопись.
– У вас к тому же соревнование, кто первым успеет?
– Можно сказать и так. Честолюбивых историков возглавляет чнловек необычайно талантливый. Некто Леон Турк. Официально он тоже профессор и даже преподает в университете...
Что-то похожее на воспоминание мелькнуло в мозгу Екатерины, но тщетная попытка осветить темный уголок памяти ни к чему не привела, оставив у девушки чувство неудовлетворенности: что же такое она забыла?
– Тоже мне, талант - таскать, пусть и из другого времени то, что плохо лежит! - фыркнула Катя.
– Не спеши с выводами, - мягко посоветовала Венуста Худионовна. Талант его - в знаниях и умении применять магию на практике. Не побоюсь сказать: Леон - величайший маг своего времени.
– Все равно он мне не нравится!
– А разве ты его знаешь? - удивился Вяземский.
– Не знаю и знать не хочу! Если человек думает только о себе...
– Не только. О себе и о друзьях, соратниках...
– Выходит, ему и помешать нельзя?
Катя, сама не зная почему, вдруг разволновалась.
– Отчего же, мы препятствовали... по мере возможности.
Вяземский нервно потер руки.
– Слишком велико противостояние. Нас мало, а профессор Захаров запрещал привлекать к делу неоперившуюся молодежь...
– А теперь, значит, понял, что без молодежи - никуда? - ехидно осведомилась Катя.
– Профессор Захаров умер месяц назад в возрасте ста восьмидесяти лет.
– Ух, ты! - чуть не присвистнула Катя. - Я и не думала, что у нас встречаются такие долгожители. Читала, есть где-то в Тибете или в Африке...
– Может, их гораздо больше, но они предпочитают не привлекать к себе нездоровое внимание прессы. Тем более, что методы, которыми они продляют свою жизнь, пока доступны лишь единицам...
– Кхе, кхе, - покашляла Венуста Худионовна.
– Простите, опять увлекся! - спохватился Вяземский. - Так вот, для проникновения в другое время нам нужен человек не просто молодой и физически развитый, но и легко обучающийся...
– Я польщена, - опять не выдержала девушка, - но почему бы вам не поискать такого исполнителя среди мужчин. Вы современные фильмы смотрите? Много ли среди воинов и разведчиков женщин? Я вот так сразу могу вспомнить только Мату Хари и Никиту.
– Мужчин мы посылали, - вздохнула Венуста Худионовна, - но им зачастую не хватает хитрости и рядового житейского актерства. Иной раз лучше выглядеть слабым и неопасным - легче обмануть блительность противника...
– Да и прибора у нас тогда не было, - подхватил Никодим Аристархович. - Я потом, пост фактум проверял его на нащих провалившихся посланниках - по показаниям ген-искателя ни один из них для такого задания не подходил. Потому и черные историки их сразу засекали и выпроваживали прочь, нас вежливо о том осведомляя.
– Вежилво, но с издевкой, - проговорила старая профессорша. - Мол, не суйтесь с вашим свиным рылом в наш калашный ряд.
– Они вас презирают? - удивилась Катя.
– Скорее, недооценивают. Считают примитивными, что ли. Неспособными к тонкой игре, изящным манерам. Словом, недостойными их "бомонда".
– А ваших посланников они убивали?
– Как можно, мы - люди цивилизованные. Бывало, новичков даже спасали, но опять же выпроваживали вон через ту же Черную Дыру. А заодно и стирали из памяти все увиденное. Получается, человек побывал в другом времени, а что там видел, рассказать не может...
– Ладно, Бог с ними, - не очень вежливо проговорила Катя. - Но я учусь в институте, конкурс в который составлял пятьдесят два человека на место. Я боролась наравне со всеми, поступила, заметьте, безо всякой протекции, а теперь мне все бросить и сражаться с какими-то там честолюбивыми историками?! Кстати, а почему вы их называете черными?
– Потому, что они называют нас белыми. Даже посмеиваются: белое братство! Мол, мы сектанты, главный лозунг которых: не верь глазам своим!
– А чему вы, по их мнению, не верите?
– Тому, что земные богатства во все века принадлежали и принадлежат лишь кучке избранных.
– А если они кое в чем правы? Ведь истинную цену той или иной вещи могут дать лишь профессионалы...
– Оценить - да, но показать всему человечеству то, что оставили потомки, историки обязаны, - жестко проговорил Никодим Аристархович. Никто не вправе решать, что человечеству нужно, а без чего оно обойдется.
– И все-таки для меня сейчас нет ничего важнее учебы в институте, упрямо сказала Катя.
– К тому времени, как ты вернешься, у нас здесь пройдет не больше трех дней.
– Вы хотите сказать, ЕСЛИ вернусь?
– Екатерина, ты же не трусиха, - попеняла ей Венуста Худионовна. - Мы сделаем все, чтобы максимально обезопасить твое пребывание там. Ты постоянно будешь иметь на подмогу не только наши глаза и уши, но и руки... Девочка, у нас осталось мало времени, совсем скоро монголо-татары нападут на город, чтобы сжечь его дотла.
– Значит, и черные историки этой рукописью интересуются?
– Интересуютс, - согласно кивнул Вяземский.
– Тогда я верю, что вам трудно найти себе резидента, - посочувствовала Катя. - И чтобы играть мог, как актер - то есть, натурально притворяться, и чтобы защитить себя смог...
Она говорила, а сама лихорадочно рассуждала: конечно, проще простого отказаться, но ведь белые историки не для себя стараются. Она уже и не думала, что старики её дурачат и магии нет на свете, а вдруг окончательно и бесповоротно поверив, что все происходящее с нею - судьба и надо пойти ей навстречу... Решив так, она вдруг услышала, как старые историки между собой говорят о ней:
– Очень серьезная особа. А мы все ругаем нашу молодежь...
– Но может легко потратить все деньги на понравившуюся вещь, не думая о будущем...
– Однако, заметь, что и все последствия такого поступка она расхлебывает сама, никого не привлекая на помощь. Даже родителям не сообщила, не пожаловалась...
Екатерина не выдержала.
– Историки, ау, я ещё здесь!
– И особого почтения к старшим у неё не наблюдается, - вздохнул Вяземский. - Хорошо хоть чувство юмора ей не изменяет...
– Если я соглашусь, - осторожно поинтересовалась девушка, - мне тут же придется отправляться в эту вашу Черную Дыру?
– Если согласишься, с завтрашнего дня приступишь к учебе: изучению старорусского, монгольского языков, езде верхом, стрельбе из лука, умению разбираться в драгоценных камнях, этикету, практической магии...
– Пожалуй, будущей артистке это все может пригодиться...
– Можно принять ваши слова, Катюша, за согласие? - спросил Вяземский. - Не волнуйтесь, нашу учебу станете постигать в оставшееся от институтской время.
Катя отправилась в свою комнату, едва кукушка на стенных часах прокуковала девять раз. Не то, чтобы она так хотела спать, но ей нужно было остаться наедине с собой. Ей хотелось глубже осознать принятое решение.
Хорошо было бы с кем-нибудь посоветоваться, но Ленчику она так и не сказала, что переехала на другую квартиру, а подруги... никто из них в случившееся с Катей просто не поверит. Кто её тянул за язык? Согласилась, сама не зная, на что. Теперь вот полезет в эту дурацкую дыру! Или полетит? Кто знает, как вообще через неё пробираются?
Из-под комода донесся шорох и Катя, как ни странно, ему обрадовалась.
– Антип, ты все ещё сердишься на меня? Я больше не буду. Давай лучше поговорим. О будущем...

 

Назад: Глава пятая
Дальше: Глава седьмая