Глава двадцать седьмая
Удостоверившись, что шпага его легко вынимается из ножен, он бросился в лес, туда, где раздава - лись крики.
Жак Бальёль
– Зачем вы разрушили ту гору? - спросила Катя свою старшую подругу, когда женщины продолжили свой путь пешком, идя через поле, на котором вовсю цвели маки и васильки, а с неба струило тепло ласковое солнце.
– Это самое малое, чт я могла сделать, чтобы хоть как-то погасить горящий в моей груди огонь. Не помню, когда ещё я так злилась. Не останови ты меня, снесла бы напрочь все эти разломы, переходы, болота, а заодно и замок Мередита-Осборна.
– Не поленились бы вернуться?
– Зачем возвращаться? Просто сняла бы направление с указателя, создала тайфун и метнула бы его в нужное место.
– А Патрик даже не представляет, в каком он долгу передо мной!
– Понравился мой племянник?
"Куда больше понравился ваш сын", - чуть было не ляпнула Катерина, но сдержалась: чего бы ей так говорить о молодом человеке, которого она даже как следует не знает, хотя он почему-то уже дважды старался вызволить её из неприятных ситуаций.
– Люция в ворону превратили, - вслух сказала она, чтобы не говорить о Патрике, который ей вовсе не нравился.
– Не в ворону, а в ворона. И вместо тайфуна запустила его во дворец Патрика. Захочет племянник вернуть ему былой облик, пусть радуется, нет, что ж, вороны по триста лет живут, что по сранению с человеческой жизнью почти бессмертие, которого он так жаждет.
– Все-таки, ворон - не человек.
– Но и не червяк, каким Люций жил в своей норе.
– А вот нашего попугая мне жалко. Бедный Кеша, кто о нем позаботится в этом замке каменных фигур!
– Если хочешь, я попробую его оттуда выдернуть.
– Хочу.
Магиня достала указатель, взглянула на него и вскоре от её руки куда-то помчались белые, как след от самолета, нити. Хлоп! Прямо к ногам женщин свалился слегка помятый попугай.
– Камо грядеши? - грустно сказал он, становясь на лапки.
– Кеша, Кешенька, - обрадовалась Катя, беря попугая на руки - она успела к нему привязаться.
– Какой ты ещё ребенок! - вздохнула Полактия Фортунатовна. - Однако, нам пора!
– Интересно, долго ли мы будем идти по таким благодатный краям, пробормотала Катя, усаживая попугая на плечо.
– Не знаю, - призналась магиня, - может, дойдем до конца поля, а там...
– Болото, - подсказала девушка.
– Или берег моря, или пустыня...
– А мы все пешком. Люция не пожалели, а каких-то ящериц домой вернули!
– Не каких-то, а тех, что нам службу сослужили.
– Не обращайте внимания, это я так ною, от хорошей жизни.
– Это бывает, - старшая подруга посмотрела на неё понимающими глазами. - Устала от приключений?
– Согласитесь, их было слишком много.
– Увы, гарантий, что они закончились, у нас нет.
Поле будто с разбегу без перехода нырныло в лес. В одно мгновение путешественниц окружили деревья в три обхвата. Это был девственный лес, однако между деревьев виднелась узенькая тропинка. Значит, люди все же здесь хаживали.
Катя сказала об этом магине и та улыбнулась.
– Наверняка кто-то ходит. Люди живут везде. Только это другое время. Как теперь говорят, параллельный мир, с которым в обычной жизни мы не должны были пересечься.
– А мы может встретиться и с жителями этого времени?
– Лучше бы такого не случилось. Встреча может быть непредсказуемой. И может отбросить нас так далеко, что домой мы не скоро вернемся. Если вернемся...
– Но мои учителя обещали, что в любом случае в нашем времени пройдет не больше трех дней!
– Разве тебя не предупреждали, что может случиться непредвиденное?
– Предупреждали. И обещали помочь в такой ситуации.
– Ты должна была послать какой-то сигнал?
– Да. Зонд бедствия.
– Это что-то новенькое.
– Его Вяземский недавно разработал.
– Талантливый человек Никодим Аристархович. И по-молодому неугомонный. Но разве он мог предположить, что Патрик захочет силой притащить тебя к себе в гости... Ты, конечно, никакого сигнала не послала, а бедные старики ломают голову, что с тобой могло случиться?
– Просто всякий раз, когда что-то случалось, я думала, что это ещё не бедствие, что я сама с ним справлюсь. И справлялась. Или мне кто-нибудь помогал...
Она скосила глаз на Полактию Фортунатовну.
– Прежде в мои намерения это не входило, - призналась та. - Помогать конкурирующей фирме, но на этот раз обстоятельства оказались сильнее меня...
Когда женщины шлю по полю, они сняли свои спортивные куртки, оставшись в легких маечках - солнце грело вовсю. Теперь от пронизывающей лесной сырости не спасал даже фирменный "адидас".
– По-моему, мы идем в обратную сторону, - лязгнув зубами от холода, сказала Катя. - До этого шли на юг, а теперь идем на север. Видите, с какой стороны растет мох на деревьях? Мы это ещё в школе проходили. Не может случиться так, что нас опять кто-то морочит?
Полактия Фортунатовна достала указатель и взглянула на стрелку.
– Нет, мы идем правильно... Но это очень странный лес. Здесь прямо в воздухе висит нечто такое... будто колпак. Даже очень напрягаясь я вижу не дальше пяти метров.
– Кеша, - Катя слегка тронула напряженно застывшего на её плече попугая, - ты не мог бы взлететь повыше и посмотреть, что там впереди? Есть же у этого леса конец!
Попугай совсем по-человечески вздохнул, нехотя вспорхнул, приговаривая:
– Попробую... попробую...
– Интересно, что в нем сейчас упирается: птичья интуиция или остатки человеческого разума? - задумчиво сказала Катя. Она тоже чувствовала неладное. Вокруг них сгущалась не только тьма, но и тишина - не было слышно никакой пичужки, кузнечика, журчанья ручья...
Кеша поднялся в воздух и исчез из виду.
– А что если мы, используя тело птицы, придадим ему немного разума? предложила Катя.
– Вряд ли эта встряска пойдет ему на пользу.
Катя вспомнила ещё одно живое существо, которое не выдержало слишком тесного общения с человеком - бедного Антипа. Она невольно коснулась висевшей на груди ладанки, которую не снимала ни при каких переодеваниях.
– Почему загрустила? И кто такой Антип? - затормошила её магиня.
Катя мысленно покрутила пальцем у своего виска: опять не поставила мыслезащиту!
– Кто он, твой возлюбленный?
– Нет, для возлюбленного он слишком мал. Просто хороший друг. В трудную минуту ради меня не пожалел себя и чуть не погиб.
– Да, без друзей нам в жизни пришлось бы совсем плохо, - согласилась Полактия Фортунатовна.
– А у вас много друзей?
– Прежде я считала, что много.
– А на самом деле?
– Получается, раз, два, и обчелся.
– И все - среди магов?
– Нет, все среди обычных людей. Одна - подруга детства. Другая однокурсница по университету.
– Вы заканчивали обычный вуз?
Магиня посмотрела на неё с обидой.
– Почему бы и нет, Катюша? Я ничем не отличаюсь от других людей.
– Наверное, маленькое отличие все же есть. Другие не могут в порыве гнева сравнять с землей обычную гору или превратить в ворона бывшего возлюбленного...
Катерина не успела договорить, как с неба раздался крик:
– Катя! Катя!
– Превратите меня в птицу, быстро! - сказала она магине.
– В какую? - вскричала та.
– В орла!
Через несколько мгновений огромная орлица взмыла в небо, сбив крылом с ближайшей ветки несколько шишек.
Стоило ей достигнуть верхушек деревьев, как стало ясно, что ночь вовсе не наступила. Заходящее солнце ещё наполовину выглядывало из-за горизонта, а теплые краски заката не сулили, казалось, никакой тревоги.
А в небе шел бой, если можно было назвать воином несчастного Кешу. Он лишь пытался защититься от яростно нападавшего на него сокола. То ли боевая птица сама выбрала попугая объектом для нападения, то ли его науськивал кто-то с земли. Бедный, домашний, комнатный Кеша!
Раздумывать было некогда: на землю кружась уже летели белые перышки, а бок попугая окрасился укровью. От страха он ничего не видел, но продолжал звать на помощь:"Катя! Катя!"
В новом облике Кеша не узнал её. Скорее подумал, что подоспел ещё один враг, и, закрыв глаза, приготовился к самому худшему.
– Кеша, - тихонько позвала она, - это я, Катя!
Но попугай её не слышал. Тогда Катя просто поднырнула под обмякшее дрожащее тельце и так. с попугаем на крыле медленно спланировала вниз.
Полактия Фортунатовна щелкнула пальцами и орел, коснувшись земли, очутился рядом с нею уже в образе девушки. Магиня взяла из рук Катерины попугая, подержала в ладонях, дунула и слегка встряхнула. Сказала:
– Все, Кеша, у тебя ничего не болит. Можешь не притворяться!
– Не свое, так и не болит. А стресс? - каким-то новым грубовато-мужским голосом буркнул попугай.
"Вылитый Антип! - вздохнула про себя Катя. - Тот тоже любит, чтобы его жалели."
– Напали на нас, а пострадал Кеша, - мрачно заметила магиня.
– Кто, вы думаете, на этот раз?
– Да кто угодно! Можно лишь гадать - визитки-то не оставили. То ли колдун-одиночка, пробующий свои силы на встречных-поперечных, то ли маг-расстрига, кого выгнали за серьезные нарушения устава из гильдии волшебников, то ли местный маг, притащивший свои знания из глубинки, может, ведьмаческой школы на Лысой горе...
– Но все эти люди нам не страшны, - утвердительно сказала Катя.
– Если нет среди них этакого самородка, прорвавшегося в мир откуда-нибудь из средневековья, а то и вовсе из глубокой древности.
– В НАШ мир? Разве это наш мир?
– Какую этикетку на него не навесь, легче не станет. Не нравится мне все это.
Еще прежде, когда они шли полем с маками и васильками, Катя попросила магиню принять былой юный облик. И удивилась, что та исполнила её просьбу без особой охоты.
– Отвыкла, - пояснила магиня. - Леон не советует такими вещами увлекаться. Считает, напрасная трата сил, ведь природу не обманешь.
– Разве запас магических сил ограничен?
– Конечно, как и сама жизнь.
Наверное, её отвлек разговор с Катей. Или магиня слишком глубоко ушла в свои мысли, а девушка не обладала её чувствительностью... Словом, дурацкая поговорка "нельзя нам, женщинам, расслабляться", оказалась верной и на этот раз.
Лесная чаща вдруг расступилась перед ними, будто деревья одновременно шагнули в разные стороны. При выходе из лесного мрака вечерний свет показался путешественницам чуть ли не ослепительным. Они непроизвольно подняли глаза к небу, и тут на них сверху упала сеть. Обычная охотничья. Крупноячеистая. И довольный мужской голос произнес:
– Ты гляди-ка, птички попались красивые!
И дружное ржание ещё нескольких мужских глоток.
– А ежели они токмо в темноте красавицами глядятся? - нарочито недоверчиво хмыкнул один из мужчин. - На свет вытащим, - мать честная, кикиморы чистые!
– На тебе свет, разглядывай! - хохотнул другой, подбрасывая вверх нечто, похожее на горящее яблоко, отчего поляна в момент осветилась как днем.
– Семь здоровых мужиков, а слабых женщин боитесь. В сеть запутали! отчаянно выкрикнула Катя.
– Ишь, как она нас ловко сосчитала! - восхитился кто-то. - Должно быть, умненькая!
– Дерзка больно, - хмуро заметил другой.
Но сеть убрали. Как-то вдруг её не стало и все.
– Скажите ишо спасибо Дементию. Ежели б Егорка вас ловил, могли бы и в капкан вляпаться!
– В капкане хуже, - согласилась Катя.
– Нет, робяты, я себе другу выберу, черненьку. Та молчит, а я молчаливых боле люблю, нежели болтушек.
– А мне говорунья глянулась. Что за дом, где жена днями в молчанку играет? По мне - пусть щебечет, все веселее.
– Молодой, глупый, - пробасил тот, кто по виду был старше других, тебе бы такую, как моя Степанида, с любой тварью бессловесной жить бы согласился, только бы молчала...
Кто они, пленницы так и не могли понять, но увидели вправду семеро мужиков, к которым подходило одно общее определение: дремучие. Дремучие бороды. Дремучие космы. Серые, будто запыленные сорочки. Весь их облик говорил о старине и глухомани. О людях, которые живут по своим особых законам вдалеке от остального человечества.
Катя догадалась, что старшая подруга молчит не просто так, а внимательно вслушивается, вглядывается, чтобы потом решать, куда они попали и насколько серьезно положение, в котором женщины очутились?
Она на всякий случай проверила мыслезащиту, оставив в голове открытым для постороннего вторжения этакий примитивный наборчик из пары мыслей, вроде:"Куда мы попали?" или "Какой ужас, это, наверное, разбойники!"
Предосторожность не замедлила себя оправдать: один из пленителей погладил Катю по голове как маленькую, и проговорил:
– Не бойся, девонька, никто тебя здесь не обидит. Никакие мы не разбойники.
– Кто же вы? - как и ожидалось, дрожащим голосом спросила она.
– Мы - колдуны! - хором ответили мужчины.
– Как, все семеро? - теперь уже в разговор вступила и Полактия.
– Все семеро, - подтвердил старший. - Оно и понятно, по старым обычаям отец-колдун свою тайну открывает одному сыну, но батюшка сподобился умереть внезапно, потому перед смертью успел одарить Знанием всех семерых, что собрались у его смертного одра...
– А что вам нужно от нас?
– Жениться! - опять хором ответили мужчины.
– Мамочка! - в непритворном ужасе вскричала Катерина. - Нас-то всего двое, а вас... Или вы думаете, что мы... что вам... Как вы собираетесь нас делить?
– Господь с тобой, девка! - насупился старший. - Мы - не антихристы какие. У меня жена есть, у Дементия тоже, а остальные... Могут хотя бы и жребий кинуть. Али каждая из вас сама выберет среди холостых пятерых. Пока же прошу к избе пройти. Жены наши - Степанида и Аксинья - ждут, не дождутся, когда мы вас приведем. Двоим-то скучновато, а вчетвером - не в пример веселее!
Мужчины расступились, и старший пошел впереди, не сомневаясь, что остальные последуют за ним.
– Вот это мы влипли! - шепнула Катя.
– Из огня да в полымя! - согласилась магиня.
Впрочем, колдуны и не прислушивались, о чем девки говорят между собой. Понятно, им поначалу боязно, а только какая не мечтает выйти замуж за хорошего человека!
Вскоре перед идущими возникла изба - скорее, терем, срубленный искусным мастером. Швы между венцами бревен были аккуратно заделаны, крылечко резное, наличники на окнах - резные, - не дом, а царский пряник!
– Что же это они нас возде своего дома ловили? - удивилась Катя.
– Почему - возле дома? Она нас заставили сюда прийти.
– Значит, указатель против колдовства бессилен?
– Против направленного колдовства - бессилен. Если бы его ученый маг делал, а то такой же брат-колдун.
У крыльца все остановились, и Катя, воспользовавшись заминкой, спросила:
– Что это ваш сокол на бедного попугая накинулся?
– Кто ж соперников любит, - хохотнул самый молодой колдун. - В этом небе он хозяин, вот и бьет всякого, в ком его заподозрит.
"Ишь, юный орнитолог! - неприязненно подумала Катя и погладила сидящую на её плече птицу, до сих пор не пришедшую в себя после жестокой трепки.
"Главное, не суетиться! - услышала она мысли магини, которые та для неё на миг открыла. - Немедленно выдавать нас замуж не станут, а там посмотрим."
