Калашников попятился назад, остановившись лишь на самом краю скамейки. А ведь этот Збирек прав, подумал он, ощутив холодок в спине. Все так и есть, я стал знаменитостью, и стал слишком быстро, чтобы это могло быть простой случайностью! Так что получается, я — всего лишь безмозглый двойник?!

«Да, — раздался в голове у Калашникова издевательский голос даймона. — Двойник не двойник, но что безмозглый — это абсолютно точно! Ты хоть знаешь, с кем ты тут на краю пропасти треплешься?»

«А с кем?» — огрызнулся Калашников.

«А с самым крутым твоим потенциальным союзником! — ответил даймон. — Или, если тебе так больше нравится, с самым крутым противником!»

Калашников почувствовал острое желание сказать что-нибудь умное. Что-нибудь, что развернет вспять принявший опасное направление разговор.

— Вы совершенно правы, — сказал он, нагло взглянув Збиреку прямо в глаза. — Я не вижу ни единой причины делиться с вами своей конфиденциальной информацией. Лоимарейцы, по крайней мере, мне звание Экуменического Кардинала предлагали. А от вас я пока что даже доброго слова не услышал. — Калашников вытянул перед собой правую руку и демонстративно посмотрел на проступившие на запястье часы. — И вообще, судя по тому, как развиваются события, у вас уже не осталось времени на то, чтобы выслушивать правду. Чует мое сердце, сейчас к нам завалится кто-нибудь еще!

Глаза Збирека увеличились чуть ли не вдвое и снова вспыхнули алым. Но Калашникову было уже все равно: на этот раз он разозлился по-настоящему.

— Вот так-то лучше, — улыбнулся Збирек. Глаза его погасли и стали вдруг удивительно добрыми. — Наконец-то я вижу перед собой настоящего Звездного Пророка…

Калашников сжал губы, осознав, что хитрец Збирек все-таки спровоцировал его на откровенность. Но ответить ничего не успел: лицо Дайена Збирека вдруг посерело, глаза из красных стали белыми, и длинная рука дьявола с острыми когтями вдруг ухватила Калашникова за плечо. Рывок — и Калашников отлетел на несколько метров в сторону, упал на шершавую скалу, ободравшись в кровь. На вспышку гнева не похоже, мелькнула на удивление спокойная мысль, иначе он выбросил бы меня в пропасть. Что же случилось?

Открыв глаза, Калашников увидел трехметрового паука, угрожающе выставившего перед собой две длинные, острые как бритва клешни, и завопил от ужаса. Руки и ноги заскребли по каменистой почве, пытаясь отодвинуться от монстра как можно дальше; а холодное, отстраненное сознание спокойно отметило: боевой робот спонков.

Робот, которому категорически запрещено появляться на обитаемых планетах.

Через долю секунды Калашников осознал, что робот совершенно неподвижен, и перестал елозить спиной по вулканической пемзе. В сознании проявился следующий фрагмент наблюдаемой картины: напротив робота, вытянув перед собой правую руку, стоял Дайен Збирек с потухшими глазами и посеревшим лицом.

Выждав несколько секунд, Калашников осторожно поднялся на ноги.

— Прошу… прощения… — с трудом произнес Збирек. — Подождите… еще немного…

Калашников взглянул на застывшие жвала робота, с которых по капле стекала прожигавшая глубокие ямы кислота, и поспешно отошел в сторону. За спину Збиреку.

— Вот так, — сказал Збирек уже более жизнерадостным тоном. — Вы что же, знали, кто за вами придет?

Калашников закрутил было головой, но понял, что отпираться бесполезно.

— Я все же надеялся, — сказал он, — что это будет обычный эрэс.

— В любом случае, — сказал Збирек, — спасибо за предупреждение.

Он медленно согнул в локте выставленную вперед руку, и Калашников увидел на костлявом запястье полупрозрачный светящийся цилиндр.

— Я слышал, что роботы спонков неуязвимы, — заметил Калашников. — Как же вы его нейтрализовали?

Збирек повернулся к Калашникову лицом и помахал правой рукой:

— У меня тоже есть кое-какие секреты. А что касается вас… — Збирек покосился на превратившегося в статую робота. — Что же такого вы пообещали спонкам, если они решились нарушить закон?!

Калашников ничего не ответил: он думал. После пережитого ужаса мысли носились в голове, как угорелые, и Калашников никак не мог ухватить общий смысл ситуации. У нас же была назначена встреча; зачем робот? Взять меня в плен? Или наоборот, освободить? А может, и вовсе убить, чтобы я никому не выдал их тайну?!

Убить, подумал Калашников. А что, неплохая идея.

— Ничего я им не обещал, — ответил он Збиреку. — Я их даже в глаза не видел. А вот они, похоже, ко мне основательно присмотрелись.

— Зачем же вы им понадобились? — спросил Збирек, указывая на робота.

Калашников втянул голову в плечи:

— Не знаю. Как по-вашему, эти боевые роботы умеют вести переговоры?

Збирек коротко хмыкнул.

— То-то и оно, — вздохнул Калашников. — Похоже, вы вторично спасли мне жизнь.

— Вы думаете, робот пришел вас убить? — сообразил Збирек.

— Думаю, — кивнул Калашников. — После вашего рассказа о моей неприлично быстрой карьере я только и думаю, как бы мне живым до дому добраться. По всему выходит, что я всей Галактике теперь поперек горла!

— Чего же вы еще ждали? — усмехнулся Дайен Збирек. — Что сильные мира сего будут спокойно смотреть на ваше возвышение? И ждать, когда вы прикажете роботам перерезать своих хозяев?

Калашников схватился за голову и застонал. Дайен Збирек был абсолютно прав; появление новоявленного Звездного Пророка на общегалактическом конгрессе угрожало буквально всем правящим элитам — всем, кто был достаточно развит, чтобы использовать роботов. Ай да спонки, захлопал глазами Калашников. Они же меня подставили! Целых сорок вариантов назначили, из которых только один казался подходящим — но на самом-то деле именно он и гарантировал мое многократное уничтожение. Причем чужими руками.

— Господи, — пробормотал Калашников, — какой же я идиот…

— Ну-ну, — мягко заметил Збирек, почувствовав настроение своего собеседника. — Не все так плохо. В большой политике вы действительно полный профан; но что касается рекламной кампании, то здесь вы заслужили по меньшей мере Шнорфельскую премию!

Калашников посмотрел на Збирека с плохо скрываемым ужасом.

— А вы? — спросил он, отступая на шаг. — Вы тоже хотите меня убить?!

Збирек растянул рот до ушей и снова показал на неподвижного робота спонков.

— Если бы я этого хотел, — сказал он, — разве вы остались бы живы?

— Тогда чего же вы от меня хотите?! — срывающимся голосом спросил Калашников. — Нанять меня рекламным агентом?!

Збирек от души рассмеялся:

— Отличная идея! Жаль, что для этого у меня слишком мало денег.

— Тогда зачем? — устало спросил Калашников. — Если у вас мало денег даже для этого…

— … то я, несомненно, не отношусь к правящей галактической элите, — закончил за него Збирек. — Я вовсе не собираюсь вас нанимать, Артем Сергеевич. Наоборот, я хотел бы предложить вам свои услуги.

Калашников покосился на считавшегося непобедимым робота спонков и ожесточенно почесал в затылке.

— Как-то не стыкуется, — заметил он. — Такие возможности, — он показал на робота, — и так мало денег!

— Эти возможности, — Збирек подбросил на ладони полупрозрачный светящийся цилиндр, — недешево стоят. С моими привычками мне слишком часто приходится выбирать между богатством и безопасностью.

— Вы хотите сказать, — улыбнулся Калашников, — что тратите все свои доходы на всевозможные технические штучки?

— Да, — кивнул Збирек. — В том числе и на малоизвестные технические штучки.

Прям-таки крыса из нержавеющей стали, подумал Калашников. С кем только не познакомишься на Бадарамхаз-Карамхе!

— Кажется, я догадываюсь, какого рода услуги вы хотите мне предложить, — заметил Калашников.

— Думаю, что нет, — качнул головой Збирек. — Оружие — это всего лишь хобби; моя основная специальность не имеет к нему никакого отношения.

— И какова же ваша специальность? — спросил Калашников.

— Политкорректор, — ответил Збирек. — Слышали о такой?

— Что-то вроде антикризисного менеджера? — предположил Калашников.

— Что-то вроде, — согласился Збирек. — С той лишь разницей, что антикризисный менеджер борется с последствиями прошлых ошибок, а политкорректор предотвращает ошибки будущие.

— Круто, — оценил Калашников. — И сколько же стоят ваши услуги?

— Чтобы у вас появилась возможность их оплачивать, — ответил Збирек, — мне придется пару месантов поработать на вас бесплатно. Моя ставка — десять миллионов за сез. Плюс пятнадцать процентов от прироста совокупного капитала.