Книга: Тень спрута
Назад: Глава 6. Принесите мне голову пустотного шейха
Дальше: 2

1

Калашников поднял бокал с ядовито-зеленой жидкостью и посмотрел сквозь него на красное закатное солнце. Вечер, подумал он с отстраненным спокойствием. Еще один вечер.
Еще один напрасно прожитый день.
С мрачной усмешкой Калашников запустил бокалом об стену. Брызги стекла отскочили в лицо, на белую рубашку закапала кровь. Калашников отрицательно покачал головой и принялся шарить руками по полу. Набрав полную горсть битого стекла, он вытянул перед собой руку и с мазохистским удовольствием стиснул кулак.
Теперь боль оказалась достаточно сильной.
Калашников закусил губу и откинулся на спинку кресла. Лицо и до кости разрезанную руку бросило в жар — лирк принялся за работу, восстанавливая разрушенные ткани. Так мне и надо, подумал Калашников. За тупость, глупость, лень и необразованность. За то, что уже второй день не могу решить такую пустяковую задачу!
Поймав себя на желании еще раз развесить перед собой полученные письма, Калашников снова сжал кулаки. Рука все еще дергалась от боли, но порезы на лице уже затянулись, а рубашка и вовсе сверкала, как первый снег. Никаких больше писем, приказал себе Калашников, никаких размышлений. Я и так уже сорок восемь часов думаю. Новый рекорд среди идиотов.
Калашников резко поднялся и ногами оттолкнул кресло, послушно откатившееся в угол. Двухчасовая прогулка, решил Калашников. До Старого Бора и обратно. Если напрямик, через кустарник и овраги, как раз два часа и получится. Смотреть на закат, слушать ветер, а потом — изнемогать от усталости!
Калашников всем телом ударился в дверь, медленно, как зомби, пересек прихожую и спустился по деревянной лестнице, впечатав в нее каждый шаг. Ветер, теплый поверху и холодный на высоте колен, заставил Калашникова весело потереть руки — чтобы не замерзнуть, придется как следует поднажать! Попрыгав поочередно на правой и левой ноге, Калашников сделал несколько быстрых шагов по выложенной крупной галькой дорожке, взялся за калитку — и замер, пойманный в самый последний момент некстати появившейся мыслью.
А как насчет писем, которые я успел прочитать?!
Калашников сморщился, бессильно махнул рукой и повернулся обратно к дому. Два дня, подумал он, повесив голову так низко, что подбородок уперся в грудь. Два дня! С таким интеллектом не то что в ГРУ — в ассенизаторах нечего делать.
Пока в утомленной голове ворочались эти мрачные мысли, ноги уже несли Калашникова обратно. В кабинет, в любимое кресло, из которого так приятно улетать в бесконечные хитросплетения Сети.
Теперь Калашников никуда не спешил. Он хорошо знал повадки творческих озарений; мысль, ударившая в голову после стольких мучений, обычно оказывалась верной. Фактически, задача была уже решена; но вместо радости Калашников испытывал что-то похожее на отчаяние. В молодости, думал он, я применил бы морфологический анализ, и решение уже через час лежало бы на рабочем столе! Господи, да я же разучился думать. Я совсем разучился думать.
Калашников устало опустился в кресло и нехотя вывесил перед собой злополучные письма. Наискосок, для очистки совести проглядел крупный курсив Хонса и коротким взмахом ладони отправил письмо в архив. С сомнением открыл приглашение на безумно дорогой конгресс — и на мгновение задумался. Триста ЭЕ за шесть дней? А такие цены вообще бывают?!
Услужливая Сеть моментально вывалила на Калашникова небольшую лавину данных. Стоимость президентского номера в отеле первого класса — от двух с половиной до семи ЭЕ. Ужин в «Сателлите», знаменитом ресторане, построенном в специально рассчитанной точке межгалактического пространства, откуда открывается наилучший вид на Галактику, — до десяти ЭЕ с человека. Личный космический аппарат, или «мобиль», как его называют в Галактике — от восьмидесяти ЭЕ.
Так-так, подумал Калашников. Что же там такое, за триста ЭЕ?!
Уж не здесь ли намек?!
Спокойно, приказал себе Калашников. Хватит, подурили. Будем действовать систематически, а следовательно, посмотрим последнее оставшееся письмо. Ну-ка, что нам подсунул некий Абдель Фарук? И кстати, существует ли в действительности Багдадский университет?!
Увидев короткую справку, выданную Сетью, Калашников расплылся в улыбке и протянул палец к торчащей из белого конверта черной пластиковой карте, покрытой золоченой вязью арабских букв. Между пальцем и карточкой проскочила синяя искорка, в воздухе запахло озоном. Калашников нахмурился и подключил дополнительные ресурсы; вокруг карточки образовался целый клубок миниатюрных молний. Золотые буквы налились кровью, заерзали по черной поверхности и вдруг сложились в крупные русские буквы. «Пароль», — прочитал Калашников. Хорошо, что я догадался навести справки.
— Фидель, — вслух произнес Калашников.
Буквы растаяли в воздухе, молнии погасли, и вокруг карточки замерцал приятный зеленый свет. Активное содержимое соответствует стандартам безопасности, перевел Калашников на понятный ему язык. Запускаем!
— Как вы узнали пароль? — спросил из пустоты странный, словно не человеческий голос.
Калашников пожал плечами:
— Элфот Багдадского университета — Абдус Камаль, элфот Дамасского — Фидель Барук. Поскольку письмо явно с секретом, Багдад отпадает, а из двух оставшихся имен я выбрал более звучное.
— Хорошо, — одобрил голос. — Чем вы заняты в настоящее время?
— Ищу работу, — честно ответил Калашников.
— У нас есть для вас одно предложение, — сообщил голос.
— У кого это «у нас»? — поинтересовался Калашников.
— У нас, — повторил голос, и перед Калашниковым повисли три экрана, содержащие визитные карточки трех разных организаций. — У меня, Зои Ивановны Шахматовой, и у моего коллеги, Леонида Петровича Штерна.
Совет по международным отношениям, прочитал Калашников на первом экране. Вторая организация называлась «Семинаром по межкультурным взаимодействиям», а третья — «Военно-Стратегической Ареной». Калашников почесал в затылке и запросил данные по Зое Шахматовой. Зоя Ивановна оказалась элпером этой самой Арены. Двадцать семь лет, техническое образование, не замужем.
Ничего не понимаю, подумал Калашников. Какое ж это ГРУ?!
— Понятно, — сказал Калашников с умным видом. — Ну что ж, выкладывайте ваше предложение!
— Нас заинтересовал ваш проект, — заявил голос (Калашников уже понял, что голос этот синтезирован из двух — мужского и женского — и потому производит столь жуткое впечатление). — Прекрасная Галактика. Мы предлагаем вам заняться его разработкой в одной из наших организаций.
— Вот как? — Калашников на секунду задумался. Интересно, какой проект они имеют в виду? Прекрасную Галактику как приманку? Или же «Прекрасную Галактику», более известную под названием «Экспансия»? А впрочем, почему бы не спросить напрямик? — А что вы подразумеваете под проектом «Прекрасная Галактика»?
— То же, что и вы, — ответил голос. — Прощупывание ситуации в Галактике на предмет возможных угроз Звездной России.
Калашников с восторгом хлопнул в ладоши.
Нет, все-таки — ГРУ!
— В таком случае, — сказал Калашников, — я ваш с потрохами! Когда мы сможем встретиться и обсудить детали?
— Прямо сейчас, — сказал голос. — Выгляните в окно.
Назад: Глава 6. Принесите мне голову пустотного шейха
Дальше: 2