38

Следующие несколько дней все были загружены по горло. Девочки во главе с Инной занялись приведением в божеский вид «приюта», долженствующего стать оплотом «великих дел», которых, я в это свято верил, мы непременно наворотим. Мозговая часть нашей маленькой команды не вылезала из лаборатории, где вовсю шла работа по реанимации добытых Ленькой серверов. Поначалу каждая маленькая удача приводила дознавателей в восторг, бурно выплескиваемый на окружающих, но вскоре пыл дитятей поутих и всё вошло в свою колею. Виктор, уточнив, как у нас с финансами, с реализацией решил пока подождать. Взяв тем не менее свой процент «живым весом» и попросив два дня выходных. А и в самом деле, что с финансами? Предварительный этап полностью лег на мои плечи, и я почти на нуле. Ну, не то чтобы совсем, но всё же. Однако, немного посчитав ресурсы, решил, что беспокоиться пока рано, и выбросил это из головы. Таким образом, все были заняты, и только я, по молчаливому согласию осуществляющий «общее руководство», болтался без дела. Руки чесались опробовать «кузнечика», и приходилось гнать подобные мысли прочь. В конце концов Инна прибрала оболтуса к рукам, велев заняться покупкой мебели, и, справедливо не доверяя моему вкусу, заказала кучу каталогов, лично отметив маркером подходящие образцы. Взяв кредитку и немного наличности, я отправился в Москву за приобретением интерьера.

Наконец хлопоты по обустройству подошли к концу, а Семен Викторович с Ленькой созвали всех на пресс-конференцию.

— В общем, друзья мои, как я и предполагал, это не являлось самоликвидацией, и этому миру хорошенько помогли. Пока неизвестно — кто и за что, но другие версии рассыпаются как карточный домик. Мы с Леонидом просмотрели более пятисот гигабайт информации, что в переводе составляет около девятисот пятидесяти часов в режиме нормального просмотра. Естественно, у нас не имелось этого месяца с хвостиком для сидения перед мониторами. Но Леонид написал программу, вылавливающую только ключевые моменты и автоматически отсеивающую дублированную информацию. Никаких конфликтов, никакого поступательного распространения пандемии. Обвальный процесс начался одновременно и повсюду, мгновенно охватив землю. И — ничего. Некоторые записывающие устройства продолжали работать еще несколько месяцев, пока не сели батареи, передавая сообщения в информационный центр, давно обезлюдевший, но продолжавший функционировать. Повторяю — ничего. Никаких тебе пришельцев, никаких исчадий ада и выходцев из преисподней.

Таким образом, один из главных постулатов национальной идеи «Кто виноват?» оставался открытым. Но впереди брезжило классическое «Что делать?», и мы приготовились слушать дальше.

— У меня пока всё. — Проф слегка поклонился и скромно уступил место звезде российского хакерства.

— Ну, в общем, я тут, вернее, там подумал… Короче, во второй день мы с Профом не ходили в телецентр, а отправились «заниматься наукой». Хватали всё, что попадалось под руку, в надежде потом отделить зерна от плевел. Ну и вот… на одном из винтов есть полная конструкторская документация по производству «кузнечиков». И, вложив в дело миллионов десять «зеленых», можно поставить дело на поток.

Мы с Виктором переглянулись, и он удовлетворенно кивнул. Потом, испросив взглядом разрешения, принялся задавать вопросы:

— Что за материал?

— Обыкновенный титан, дороговато, конечно, но в наших условиях ничего сверхъестественного.

— А источник энергии? Это тоже пара пустяков?

— Вы будете смеяться, но теоретическая база была разработана у нас еще в пятидесятые. Однако промышленность значительно отставала, и всё осталось на бумаге. Потом Никита Сергеевич ополчился на авиацию, и проект благополучно похоронили. А так — ничего особенного. В основе лежит импульсный антигравитационный генератор. Импульсы довольно кратковременные, но с продолжительным периодом затухания, что позволяет не падать камнем вниз, а мягко планировать. Плюс церебральная система управления. Конечно, в пятидесятые об этом не могло быть и речи, но лет десять назад в Штатах стало реальностью. Ну а, имея под рукой действующую модель «кузнечика», любой мало-мальски грамотный ремесленник соберет конструкцию с легкостью ребенка, играющего в «Лего». Что же касаемо энергии, то ее нужно ровно столько, чтобы отдать первый толчок. В дальнейшем «кузнечик» сам ее генерирует, преобразуя поступательное движение вкупе с действием тормозящего поля в необходимые ватты.

— Говоришь, десять миллионов.

— Да, и это минимум, но вообще-то я бы рассчитывал на вдвое большую сумму. И вообще это еще цветочки. — Он театрально выдержал паузу.

— И каковы ягодки?

— Они не были бы людьми, если бы не попытались отомстить. И кто-то заложил программу, включающую пуск ядерных боеголовок через месяц после появления «гостей». А мы уже, по-моему, дней десять как сунули свой нос куда не след…

— Какие, на хрен, боеголовки. У них же единое государство? — не сдержался Виктор.

— Наверное, те самые, с помощью которых это самое государство удалось объединить. В любом случае спросить не у кого, но, если хочешь, могу порыться в носителях.

— Некогда искать, думать надо. — Это Инна взволнованно подала голос.

На что я не преминул вставить:

— Какой, к черту, думать, трясти надо.

— Надеюсь, то, что какие-то меры предпринять надо, никто не спорит? — Не спорил никто, и Виктор продолжал: — Тогда я возьму пару спецов соответствующего профиля, и завтра в обратный рейд. Ведь целый мир может пойти коту под хвост!

Спецами оказались два крепыша лет по тридцать. Эдакие упитанные медвежата, с розовыми щечками. Но я знал, что именно от таких вот с виду безобидных весельчаков нужно держаться дальше, чем от накачанных быков и хмурых урок с угрюмыми лицами. Потому что в схватке никого страшнее их нет, а внешняя безобидность обманчива и готова в любой момент обернуться мгновенной смертью. Но там, куда мы направлялись, «рукопашить» было некого, и их профессионализм я принял на веру. Да и, попытайся я что-то выяснить, был бы в мгновение ока разоблачен, потеряв при этом еще и уважение сэнсэя.

Один из крепышей, назвавшийся Серегой, сразу завязал разговор с Ленькой. И через минуту они нашли общий язык, сыпя специальными терминами и задавая друг другу вопросы на неудобоваримом, для нормального человеческого уха, языке. Как будто понятие «букварь» им было совершенно незнакомо. А язык, начиная с детского сада, они учили исключительно по винвордовским хелпам. А второй, представившийся Иваном, принялся сразу же валять ваньку, подбивая клинья к моей девушке. Ну что за люди, а? Или им медом намазано? Вон ведь рядом стоит Лена, молодая и далеко не уродливая женщина. И главное, сво-бод-на-я. Так нет же, им непременно подавай чужую, занятую другим и почти замужнюю. Да еще в присутствии сожителя.

Но Виктор пресек это дело, наступив донжуану на ногу, и кивнул в мою сторону. Еще он многозначительно провел ребром ладони по горлу, что дало мне повод немного погордиться. Ну какой мужчина не хочет выглядеть мужественным и сильным, одним своим грозным видом отпугивающим потенциальных соперников? Но долго я не обольщался, ведь Виктор просто не хотел нарушать целостность коллектива в ответственный момент.

И вот наконец все в сборе и разлеглись по кроватям. Медвежата если и удивились, то не подали виду, и Лена в три касания «забрала» всех.

На этот раз Ленька пришел подготовленным и, достав несколько системных блоков, начал подключаться, войдя в первую попавшуюся квартиру. По его словам, «аварийная сеть», бывшая в распоряжении Сил Правопорядка имела плутониевые батареи, рассчитанные чуть ли не натысячу лет. На останки прежних обитателей он просто не обратил внимания, и я «забрал» их к себе. Вот уж действительно нет худа без добра. И если раньше мне, чтобы «перенести» что-либо, необходимо было как минимум сдвинуть объект с места, придав ему поступательное движение, то три скелета я «унес», лишь слегка прикоснувшись кончиками пальцев.

А спецы вовсю курочили стену, подбираясь к разъемам. Но вот всё подключено, и по экранам мониторов забегали какие-то яркие пятна, трансформировавшиеся вскоре в карту обоих полушарий. Почти такую же, как у нас, со слегка измененными очертаниями Америк и вытянутой, похожей на овал Африкой. Мигало множество красных точек, в основном в Северном полушарии. Как на Евразийском континенте, так и на земле, открытой у нас Колумбом.

Мы стояли за спиной у работающих, дыша им в затылок и, наверное, отвлекая.

— Люди, не стойте над душой, а, — взмолился Ленька. — И без того мозги плавятся.

И мы все, включая Виктора, удалились.

— Часов на пять засели. — На лице у Инны была написана скука.

— А ты откуда знаешь?

— Так сказали ведь, когда друг с дружкой разговаривали.

Вычленить из той ахинеи, что несли программеры, что-либо мало-мальски вразумительное, не представлялось для меня возможным, и я махнул рукой:

— Тогда по «кузнечикам», что время даром терять.

Девчонки снова отправились втроем, а Семен Викторович присоединился к нам. Казалось, что ему не по душе экспроприация материальных ценностей, но говорить он ничего не стал, понимая, что без этого просто не обойтись. Мы наполняли мешки, и я мысленно прикидывал, что будет, если у ребят не выйдет. Либо придется отключать все шахты вручную, но это из области фантастики, а если нет, то придется «вернуться» и отменить Ленькины попытки подключиться к местной паутине, ограничившись поверхностным мародерством. Однако перед глазами стояла картина десантуры, облаченной в «кузнечики». С подлокотными гранатометами и АКМ, встроенными в коленный сгиб, с магазинами на, минимум, триста патронов. Замкнутый круг какой-то. Не тронешь серверы — не будет чертежей. А тронешь — вообще всё псу под хвост. Оставался, правда, «транспортный» фокус. Основанный на том, что тела, находящиеся в «убежищах», не затрагивали изменения, совершенные мной в случае «возвращения». Но я понимал, что это были полумеры и, заварив кашу, так просто ее не расхлебаешь. И я вконец заврусь, пытаясь объяснить всем то, чего сам толком не понимал.

— Два центнера, и хватит на сегодня. — Виктор завязал мешок, и, взяв в руки по одному, мы стартанули.

Нет, это поэма, песня и полет души одновременно. Кто прыгал с парашютом — тот меня поймет. Да и как объяснить вам радость прыжка, с последующим парением? Нет, просто так я с возможностью «попрыгать» не расстанусь.

Женщины были уже на месте и что-то оживленно обсуждали.

— Ребята, представляете? Зашли в аптеку и среди упаковок обнаружили это. — Рита протянула нам красно-желтую коробочку.

— ЛСД? — пошутил я.

— Круче, чувак. Онкология на любой стадии — не страшнее насморка. По крайне мере была, пока не истек срок годности.

Это действительно было круто. Я рассмеялся. Ради вот этой вот коробочки, дающей надежду нашему Леньке, стоило затевать весь сыр-бор. Пожалуй, даже шеренги «кузнечиков» меркнут перед этой перспективой. Со сроком тоже вышло занятно. Черным по белому, простым и доступным языком было написано: «Срок годности — 100 лет со дня изготовления». И дата 30. 07. 56.

— Девчонки, какой сейчас год? — взволнованно спросил я.

— Две тысячи третий. — И зачем-то добавили: — От рождества Христова.

— Да нет же, глупые, здесь какой год? Ну, там плюс-минус…

Рита что-то мысленно посчитала и объявила:

— Если плюс пятнадцать, то семьдесят второй, а ежели плюс двадцать, то семьдесят седьмой, соответственно.

— Выходит, его можно пить еще лет восемьдесят! — И я заорал во всю глотку: — Ленька, лебедь ты мой умирающий, вылазь, лечить тебя будем.

Но лечиться доходяга не захотел, а, выглянув и матюгнувшись, скрылся обратно.

— Ты не вопи, а лучше пойдем посмотрим, сколько этого добра. И в других местах поищем. А то мало ли что, неровен час, не сладится у них. — Виктор со своим прагматизмом давал мне сто очков вперед.

Но вот настал тот момент, когда трудяги, с измученными, но довольными лицами, выползли на свет божий.

— Всё или почти всё. Осталось две шахты. Правда, одну, где-то в Индийском океане, мы взорвали. И сейчас на берега Африки обрушивается цунами. А вторая, на Памире, под большим вопросом. И похоже, придется отключать вручную.

Вручную так вручную, заодно и по горам пройдемся. Да и что тут такого, по сравнению с мировой революцией?