Глава 8. Оптом, в розницу, с потрохами
У рунархов никогда не будет Первого и Второго Неба. Тевайз, Гебох, Отили, Перта и Уруза всегда останутся единым целым.
Фантазия людей неистощима. Мы постоянно придумываем всё новые формы рабства. Это занятие отнимает почти всё наше свободное время. Оставшиеся часы мы отдаём борьбе за свободу.
Во Втором Небе уживались вместе любые типы правления. И демократию можно было найти, и монархию. Социализм, коммунизм, теократия, меритократия, анархия… А если вспомнить, что на одной планете возможны несколько «кратий» одновременно, становится ясно: в мире людей царит бардак.
У рунархов всё иначе. Их связь с коллективным бессознательным теснее, чем у нас. Правитель Тевайза живёт в их аналоге Лонота. Это примерно как если бы нами правил Король-Рыбак.
У них нет понятия «предательство родины». Родина в каждом из них. А значит, и предавать нечего.
– Андрей, ты должен сдаться гранд-тугу Виндженту.
Я решил, что ослышался.
– Что ты сказала?
– Сдаться. Виндженту. Это очень важно. Если бы мы узнали раньше, мы немедленно сообщили об этом охранникам. Или во время Охоты Галеаджу.
– Да? – протянул я. – Ну вы и сволочи, господа хорошие.
– У нас нет выбора. Ты был в Лоноте, когда отец Весенней Онхи отправился исследовать мифизику людей. То, что происходит с Тевайзом, не случайно. Лир что-то сотворил нехорошее. Наши учёные должны знать правду. А для этого придётся изъять у тебя информацию.
– Изъять, значит.
– Да. Даже если придётся прибегнуть к глубинному допросу. Это важно!
Что такое «глубинный допрос», я знаю из лекций в школе экзоразведки. Прошедшему его делают лоботомию – из милосердия. Хотя милосердней было бы его сразу расстрелять.
– А если я прикажу протею вас перебить?
– Всех? – Она печально усмехнулась. – Убей меня, срединник. Рунархи не благодарят, но я скажу тебе спасибо. А потом убей Белую Ллиу-Лли и Весеннюю Онху. Они всё равно погибнут – на Южном материке. Тебе не выбраться с «Погибельного Трона».
– Это почему же?
– Велиаджассен отправился с дуэлянтами не просто так. Он должен снять блокировку с аппарата связи и отправить Виндженту тахиограмму.
Вот так-то, брат. По рукам и ногам повязали дурака. Или, как рунархи говорят, нормального мужика. А я-то думал, что с Асмикой что-то неладно. На тебе – у рунархов расовая правильность взыграла.
«Симба! – мысленно позвал я. – Симба, ты где?»
«Наблюдаю за дуэлью. Какой странный народ эти рунархи».
«Что делает коротышка?»
«Всё в порядке, хозяин. С передатчиком возится, ведёт переговоры на местной волне».
Хм… А протей тоже хорош. Мог бы и сообразить что к чему.
«Симба, ты можешь начать расшифровку?»
«Это сложно. Мне придётся хорошо помедитировать. Я не смогу уследить за всем сразу».
«Действуй, котёнок. Это важно».
У Симбы – истинно мужской характер. Если он чем-то занят, то отдаётся делу целиком, не распыляя внимания.
– Андрей, но ведь крайние меры не обязательны, – сказала рунари. – Вполне возможно, что хватит простого гипноза. Мы не враги тебе.
Именно что враги. Под гипнозом я выболтаю все секреты землян. А это будет весьма некстати…
– Мы можем дать гарантии, – продолжала она.
– Гарантии? Хорошо. Допустим, я согласился. Что дальше?
– Винджент прибудет через два часа на пентере «Восьмёрка мечей». Он передаст струну Мёбиуса, куда ты упрячешь протея. Струна останется у тебя. Нам тоже нужны гарантии, что ты не натравишь на нас зверя.
Логично. Мантикора не справится с пентерой. А держать за спиной готового к бою протея Винджент не станет.
«Хозяин!»
«Да, Симба?»
«Коротышка ушёл, но терминал работает. Я обнаружил неактивную задачу полугодовой давности».
«Задача? Что за задача?»
«Хозяин, это аватара с Земли. Чтобы активировать её, мне потребуется время».
Аватара… Полгода назад кто-то отправил на «Погибельный Трон» аватару. Зная, что станция разгромлена и послание не дойдёт по назначению. Кто? Зачем?
И главное, кому?
В любом случае, она мне не помешает. Вдруг я узнаю новости с Земли?
«Давай, Симба. Действуй».
«Слушаюсь, хозяин капитан!»
В следующий миг мне стало не до протея. Навалилась тоска – такая, что хоть в петлю лезь. Боль ударила, не давая вздохнуть.
– Андрей? – Рунари смотрела на меня с ужасом. – Что… это?..
Я не ответил. Мне было не до этого. Меня скручивало в жгут, выдирая из сознания одного из окраинников. Ощущения Тири были слабой тенью того, что происходило со мной.
– Тут должна быть аптечка. Я помогу!
– Не надо. Прошло уже.
Я вытер пот со лба. Только что погиб кто-то из моих окраинников. Кто именно – выяснить пока нельзя: слишком больно.
Неужели протей?
– Мне неспокойно… – Голос рунари дрогнул. – Может, это и глупость… не случилось ли что-то с Джассером?
– Думаешь, душепийца справится с братом Без Ножен?
Тири беспомощно улыбнулась. Предположение слишком дикое, чтобы оказаться правдой.
Несколько минут мы напряжённо ждали. Наконец в коридоре послышалось жужжание сервомоторов – автоматика разблокировала шлюз. Ошибки быть не могло: вернулись Джассер и его секундант. Или же друг автоматов был секундантом душепийцы?
– Радуйся, сестра, – объявил Джассер с порога. – Справедливость торжествует. В душе Джелиннахана отныне нет места пороку.
Честь невесты восстановлена, негодяй извинился. Как легко мы находим оправдания мерзостям, которые делаем. Что люди, что рунархи.
Брат Без Ножен уселся в кресло и посмотрел на Гибкую Тири:
– Ты говорила с ним о нашем деле, сестра?
– Да. Он согласен.
– Это хорошо. Потому что другого выхода нет.
Я хотел сказать, что Тири поторопилась, но не успел. Щёлкнул выключатель. Асмика стояла на пороге санблока – посвежевшая, румяная. С головой, обмотанной полотенцем.
– Кто следующий? – жизнерадостно спросила она. – Андрюш, ты? Смотри, прощёлкаешь клювом. Или ты с Джассером помоешься?
Брат Без Ножен побледнел от возмущения. Но промолчал. Острого язычка Асмики он побаивался.
Я двинулся к санблоку.
– Не вздумай бежать, – прозвучало мне в спину. – Протей далеко, а я заблокировал шлюз. Нарушишь слово – хребет сломаю.
– Ты зря угрожаешь ему, брат, – тихо сказала Тири. – Он не тот человек, кого можно запугать. Кроме того, мы не враги.
– Извини. Я слишком просто вижу мир. Это мой недостаток.
Мембрану санблока затянуло за моей спиной. Я включил блокировку. Даже если я и влез в ловушку, отсюда меня трудненько будет вытащить. Да и протей меня в обиду не даст.
«Симба! Что с аватарой?» – позвал я.
«Всё в порядке, хозяин. Я уже закончил. Тебе на полную материализацию или так? Полную ждать дольше».
«Лучше побыстрее».
«Понял. Сейчас будет».
Деловитый тон протея успокоил меня. Пока Симба готовит аватару, хорошо бы залечь в ванну. Это не просто дань гигиене: мне надо восстановиться. Залечить ушибы, что-то сделать с тонусом мышц. Как дело ни обернись, мне придётся либо бежать, либо драться, либо держать голову гордо. А на всё это нужны силы.
Постанывая от боли в разбитых мышцах, я стянул с себя костюм. Влез в пустой бассейн – безобразно маленький, два на два метра. Пульт оказался неудобным и непривычным, но я быстро с ним освоился. Человек, родившийся на Казе, нигде не пропадёт. Я потыкал курсором в меню, выбирая состав геля (общевосстановительный, стимулирующий, лечебный… и хватит – не в салоне красоты), запустил массажёр.
Стенки бассейна потеплели. На дне забурлили фонтанчики розового киселя.
Зря я так скептически отношусь к местной технике. Здесь есть очень интересные режимы мытья: водой Мёртвого моря, например. Пресной, дистиллированной, активированной. Любого из океанов Первого Неба на выбор.
А массажей сколько, а режимов ки-комфорта!
На глаза мне попался флакон шампуня. Асмика, наверное, оставила. Я повертел его в руках. Раритет. Серия «Дар прародины»: голографическая этикетка, золотые виньетки, на крышке – полоска из настоящей бумаги. Этикетка изображала кудрявого человека в тунике – Архимеда. На лице Архимеда застыло выражение плакатной мудрости.
Я перевернул флакон и принялся читать рекламный текст на задней стенке.
«С детства Архимед проявлял задатки великого античного философа. Однажды он сидел в ванной, размышляя над составом нового шампуня для Вас. Увидев пучок череды, он выскочил и побежал по городу неодетым, крича: „Эврика!“
Благодаря эликсирам Архимеда, причёски древних гречанок отличались пышностью и объёмом. Во время войны женщины отдали городу свои волосы, чтобы сплести из них канаты для метательных машин.
Мудрец много размышлял над целительной силой финикового экстракта, придающего Вашим волосам блеск и ухоженность. Когда враги напали на Архимеда, последние его слова гласили: „Не троньте моих шампуней!“
Мы сохранили для Вас рецепт античного философа. Череда очистит Ваши волосы, финики наполнят их жизнью, а маслины придадут загадочности.
Покупайте шампуни серии „Дар прародины!“».
Я подцепил ногтем крышечку. Бумажный язычок, удостоверяющий подлинность упаковки, лопнул. Я с наслаждением принюхался к ароматам череды и фиников. Да-а… Умели раньше делать. Судя по году выпуска, шампунь был моим ровесником.
Меня кольнуло беспокойство. Гель плескался уже у самого подбородка. Я выставил уровень жидкости пониже, подрегулировал температуру и улёгся на дно бассейна. Это не вода – в киселе можно дышать. Массаж век – одна из самых приятных процедур, какие я знаю, а его нельзя проделать, не погрузив лицо в гель.
Совместим приятное с полезным. Глаза закроем, руки-ноги вытянем. Ну вот. Я готов слушать вести с Земли.
«Давай, Симба. Запускай!»
Несколько секунд ничего не происходило. Потом я услышал голос шефа:
– Здравствуй, Андрей.
– Здравствуйте, Сергей Дарович, – ответил я.
Глаза были закрыты, но лицо Рыбакова я видел чётко, словно наяву. Со времени нашей первой встречи он мало изменился. Думаю, он и в девяносто останется тем же насмешливым, крепким стариком.
– Рад, что ты жив, – сказал он. – Ты, конечно, старался, чтобы вышло иначе. Но даже твоей глупости оказалось недостаточно. Почему ты застрял на Лангедоке?
– Меня сбили. Рунархская пентера атаковала в атмосфере. Я ничего не успел сделать.
– Ясно. Докладывай обстановку.
Стараясь быть немногословным, я обрисовал последние события. Рассказал о смерти окраинника, о том, что нахожусь под домашним арестом, а меня караулит брат Без Ножен.
– Хорошо. Понятно. Вероятнее всего, погиб друг автоматов.
– Этого не может быть. Я сам видел, как он вернулся с Джассером.
– В твоей компании психоморф и месмер. Прикажи Симбе поискать труп. Жаль, что не я могу появиться полностью. Мы бы узнали больше.
– Можно сделать полную аватару… – начал было я, но шеф поморщился:
– Забудь. Есть дела поважней. Слушай и запоминай всё, что я скажу. От этого зависит твоя жизнь.
Я повозился, отыскивая положение поудобнее. Массажёр набросился на мои разбитые ноги, как питбуль на мячик.
– У нас две новости: хорошая и плохая. С какой начинать?
– С плохой.
– Хорошо. Сведения, за которыми ты охотился, подтвердились. Сепаратисты Второго Неба действительно подняли мятеж. Эскадры Лионессе, Логра, Берники и Оркнея восстали.
– Оркнея тоже?
– Да. Возвращаться будет тяжело, так что извини. Но главное не это. У нас появились доказательства того, что мятежники договорились с рунархами.
– Этого следовало ожидать. Где это произошло?
– На Бернике. Со стороны Тевайза переговоры вёл Винджент. Второе Небо представлял Борис Витман.
Объяснять, кто такой Витман, не требовалось. Этот человек – живая легенда Второго Неба. В своё время он носился с проектом объединения в империю созвездия Ориона. Любой человек, мало-мальски знакомый с астрономией, счёл бы Витмана сумасшедшим. Звёзды Ориона только с Земли кажутся расположенными близко друг от друга. На самом деле между ними чудовищные расстояния. Борис исполнил свою мечту. Если уж он взялся за дело – значит, союзу рунархов и сепаратистов быть.
– Эскадра мятежных кораблей идёт к системе Лангедока на соединение с флотом рунархов. Вполне возможно, что именно сейчас они подходят к планете.
– Так-так. Кое-какие странности проясняются. А хорошая новость?
– Мы поняли смысл картин Морского Ока. Люди, которых ты видел, выстраиваются в интересную последовательность. Ты помнишь школьный курс психологии?
– Психологии? Я не помню даже, какое чудо помогло мне сдать экзамен. Скорее всего, это чудо звали Галчей.
– А вот это ты зря, разведчик. Психология – твой хлеб, масло и черная икра. Зеркало показало тебе круг человеческих реакций. В древнем Китае его называли кругом У Син.
– Не понимаю.
– И не надо. Останешься в живых – отыщи Антуана Клавье. Запомнил? Пусть прочтёт тебе лекцию. Люди, которых тебе предстоит найти, никакие не чудовища. Они калеки, да. Именно из их ущербности тебе предстоит черпать силы. Не-господин страха, монахиня, отшельник, медитатор и демоница.
– Это мистика?
– Никакой мистики. Голая физиология. Ищи Клавье, Андрей. Единственное, что добавлю: эти пятеро – твой ключ к Лоноту. К Иртанетте. Ты единственный, кто способен преодолеть барьер мифизики. Удачи тебе.
И Визионер исчез. Я вынырнул, оставив без внимания протестующее попискивание робомассажиста.
Лонот. Иртанетта. Грааль.
Всякий, кто хоть раз прикасался к свету исцеляющей чаши, меня поймёт.
Grail, Greal, Le Sang Real.
Исток – Истинная Кровь.
Можно втоптать человека в грязь. Можно загнать в ловушку, лишить всех надежд и упований. Но едва забрезжит вдали алое сияние, всё изменится. Прошлые беды будут не в счёт. Раны, усталость – тоже.
Я никогда и никому не признаюсь в том, что люблю Иртанетту. Меня сочтут психом. Беглецом от реальности, стремящимся укрыться в выдуманной стране, где нет опасностей и тревог. Но я не собираюсь прятаться в Лоноте. Да это и невозможно. Мне надо увидеть её. Прикоснуться к алому сиянию чаши, вновь познать это чудо. Иртанетта и Грааль сплелись в моём сознании в единое целое.
Я больше не мальчишка. Я знаю, о чём спрашивать и что делать. Буддисты любят поговорить о нирване и просветлении. Но я-то знаю, что принц Шакья-Муни стал Буддой лишь после того, как Грааль отказался от него.
Что отделяет меня от сияющей чаши? Джассер? Флот рунархов? Мятежное Второе Небо?
Это пустяки.
Я знаю, ради чего сражаюсь. И я должен победить.
Терминал выдал мелодичную трель: кто-то хотел войти.
– Да! Можно, – крикнул я, снимая блокировку.
Никакой реакции. Я выждал немного и открыл дверь: пульт позволял сделать это, не вылезая из ванной. Тёплые волны прокатывались по телу, изгоняя из мышц усталость. Автоматика ки-комфорта взялась за меня всерьёз.
Мембрана лопнула, пропуская гостя. Я почти ожидал увидеть Джассера с новым ультиматумом. Но на пороге стояла Асмика.
– Привет, милый, – ласково улыбнулась она. – А я к тебе.
– Вижу.
– Почему не открывал? Я стою, жду…
– Я же кричал, что открыто. Не слышала?
– Нет. Здесь отличная звукоизоляция. – Асмика подобрала полы халатика и уселась на край ванной. – Как ты? Наслаждаешься?
– Ага. – Я блаженно вытянулся в геле. Автоматика перешла на новый режим, по второму разу обрабатывая синяки и ушибы. – Что рунархи поделывают?
– Ругаются. Все на нервах, злые стали… Особенно Джассер. Я потому к тебе и пошла. Том с Димкой дрыхнут без задних ног. Поговорить не с кем.
Ещё Чехов говорил о погибельных тайнах бретелек и полуобнажённости. Халатик Асмики был целомудренно запахнут. Но линия бедра, тонкие руки, выглядывающие из широких рукавов, небрежно прикрытая грудь… Казалось, малейшее движение – и лёгкая ткань сама соскользнёт, открывая запретные тайны.
– Устала я от всей этой мерзи, – вздохнула Асмика. – От рунархов, от вечного ужаса. Скажи, Андрюша, эта война кончится? Так хочется, чтобы псы не жрали людей, а виляли хвостом, преданно глядя в глаза. Чтобы тапочки приносили.
– А у тебя была когда-нибудь собака?
– Нет.
Она опёрлась локтями о край терминала, положила подбородок на сплетённые пальцы рук. Чалма из полотенца размоталась и упала в бассейн. Волосы Асмики вьются мелкими кольцами. Как у Иртанетты. Когда лонотская принцесса вырастет, наверное, станет похожей на неё…
Я протянул руку и погладил кучеряшки. Волосы психоморфа были сухими. Странно. Они не могли так быстро высохнуть под полотенцем. И рука – возле локтя она испачкана сосновой смолой. Смолой и машинной смазкой. Это после мытья-то?
В голове словно что-то щёлкнуло.
Флот Лионессе идёт сюда. Союз с рунархами. Психоморф, подозрительно осведомлённый о боях на орбите…
А бумажный ярлычок на шампуне? Любая женщина хотя бы открыла флакон, чтобы понюхать. Значит, к шампуню Асмика и не прикасалась.
– У нас в монастыре была такая же система, – кивнула она на пульт. – Мы девчонками любили прятаться в ванной и пускать мыльные пузыри.
– Как это?
– Показать? Только тебе надо будет вылезти и одеться.
– Давай. Возьми пульт, я сейчас.
Асмика потянулась к пульту. Узел на пояске, и так державшийся на честном слове, развязался. Халатик распахнулся, обнажая крепенькие смуглые груди. Асмика взвизгнула и отпрыгнула от бассейна, запахиваясь. Пульт полетел с бортика.
«Капитан, новости!»
«Ты нашел труп, Симба?»
«Да. Маленький рунарх убит. Здесь ещё один передатчик; кто-то отсылал сообщение за пределы системы. Судя по следам, это была женщина».
– Стой!
Гель забурлил, превращаясь в горячую жижу. Любое движение опаляло кожу. Внезапно в геле вспыхнули ледяные кристаллики. От холода перехватило дыхание.
Я дёрнулся, пытаясь выскочить из бассейна. И тут пошёл второй цикл.
Такого я не ожидал. Пока я хватал ртом воздух, гель стремительно возвращался к своей нормальной температуре. И вновь чуть ли не кипяток. Асмика, неловко придерживая халатик на груди, истерично тыкала в кнопки пульта.
– Прости! Прости! Прости!
Наконец гель успокоился. Девушка нащупала поясок и быстро обмотала его вокруг талии.
– Ох, Андрюшка, прости! Я последняя дура.
– Что ты сделала?
– Я по кнопке промахнулась.
Дрожащей рукой она протянула мне пульт. На терминале высветилась информация. Я прочёл:
– Ки-комфорт, программа номер сорок три. Ого! Последний писк моды Первого Неба. А хотела?
– Гляссе с мороженым, незабываемая смесь…
Мы переглянулись и расхохотались. Гель вновь начал нагреваться. Я защёлкал кнопками, останавливая программу.
– Андрей, – без всякого перехода объявила Асмика, – ты знаешь, что рунархи нас предали?
– Велиаджассен? Знаю. И ты убила его.
В её глазах промелькнуло нечто, похожее на уважение.
– Как ты догадался?
– Я же срединник. А ещё у меня есть протей.
– Понятно. Послушай, Андрей: ты ведь не землянин. Ты родился на Казе. Значит, к Первому Небу у тебя особых симпатий нет. Так?
Почему они все думают, что я должен ненавидеть Первое Небо? Меня вытащили из убогого интерната, дали будущее, интересную работу и положение в обществе. У меня земное гражданство – что тоже немаловажно. Правительству Каза наплевать на своих граждан. На Земле иначе. Им тоже наплевать, но уже на граждан других миров. Пусть живут своим умом.
– К Лангедоку идёт флот сепаратистов, – задумчиво сказал я. – С Витманом во главе. И вдруг появляешься ты…
– Я – резидент Второго Неба на Лангедоке. Побег был спланирован и осуществлён нами.
– Нами – это кем?
– Мною, Томом и Дмитрием.
Значит, Торнадя сама по себе. Не удивлюсь, если она придёт и предложит сотрудничество от имени… скажем, негуманоидных рас. Хотя это уже перебор.
– Ага. А до этого ты была аналитиком в штабе экзоразведки. Двойной агент.
– Я психоморф, – словно извиняясь, ответила она. – Нам трудно привить моральные нормы.
– Ладно, неважно. Мне нужно переодеться.
Асмика послушно отвернулась. Я вылез из бассейна и принялся одеваться. Стоило бы влезть под душ. Гель не вода: он не смачивает кожу, поэтому после ванны не нужно вытираться. Но зато после душа остаются ощущение сохнущей кожи, мурашки от холода и свежесть. Это вам не дезинф-жидкость в лагере. Приверженцы старины, сибариты и борцы за экологию моются исключительно водой. Для них-то и выпускаются шампуни и множество сортов мыла.
У меня на сибаритство времени не оставалось. Велиаджассен успел связаться с расторопным гранд-тугом. Рунархи и люди перешпионили друг друга.
В общих чертах понятно, что произошло. Душепийца стал неугоден и даже опасен для рунархов. Поэтому Джассер убил потерявшего ценность заговорщика, а друг автоматов отправился, чтобы связаться с командиром флота. Благо, появился прекрасный повод для отлучки.
Асмика увязалась за дуэлянтами. Мой протей и тут умудрился всё испортить. Он не выпускал никого из модуля, и шпионке пришлось засветиться, прося позволения посмотреть дуэль. На самом деле ей надо было связаться с сепаратистами и передать, что первая часть плана выполнена. Вряд ли она собиралась кого-либо убивать. Скорее всего, Велиаджассен случайно на неё напоролся.
Убив коротышку и даже не позаботившись спрятать труп, она отправилась на место дуэли. Естественно, приняв облик убитого. Брат Без Ножен к беседам вряд ли был расположен. Думаю, Джассер и лжесекундант обменялись парой незначащих фраз: «– Всё сделано? – Да» – и после этого не разговаривали. Асмика боялась, что её уличат в незнании дуэльных ритуалов, и много не болтала.
Тем временем я был уверен, что Асмика принимает ванну. Иллюзию создавал месмер. Прокололся он на пустяке: не учёл хорошую звукоизоляцию на «Погибельном Троне». Проходя по коридору, услышать, что происходит за мембраной, невозможно. Это вам не хибарки-однодневки Второго Неба. Здесь можно орать, можно петь песни, эротично стонать – наружу не просочится ни звука.
Я застегнул молнию костюма. Ну вот и всё. Я готов к неожиданностям.
– Почему вы ничего не сказали мне на Лангедоке? – спросил я.
– Извини, Андрей. Мы боялись, что ты нас выдашь. Лангедокские разведчики и так ходят по острию ножа.
Вполне логично. С эскадрой Асмика связалась до того, как выяснила, буду ли я сотрудничать. Но у меня действительно нет выбора.
– Эскадра Второго Неба войдёт в пределы системы через, – она оглянулась на терминал, – полтора стандарт-часа. Быстрый рейд, короткий бой – не увязая, так, чтобы только отвлечь внимание. Тральщик сбросит несколько дрейфующих стасис-сфер. Твой шанс в том, чтобы нырнуть в одну из них. Потом тебя выловят и доставят на Лионес…
Уже доканчивая слово, Асмика поняла, что проговорилась. На Лионессе меня не любят. Особенно дети. Благодаря мне их ночной пантеон обогатился мифическим «Стражем Перевала». Трудно сказать, что случится, попади я лионесцам в руки. Возможно, меня расстреляют, а может – разберут на органы и продадут в больницы.
– Пока что рунархи торгуются лучше. У них меня всего лишь подвергнут глубинному допросу.
Асмика замотала головой:
– Витман – умный человек. Ему выгодней сотрудничать с тобой, чем повесить.
– Ты думаешь?
– Повстанцы не откажутся от протея и срединника. Если появится возможность переманить тебя на их сторону, они забудут о любых планах мести.
– Хорошо. Посмотрим. Откуда должна появиться эскадра?
– У BD +20307 только один узел гиперсети. Рунархи не умеют рассчитывать узлы и находить их. Флот Второго Неба будет неожиданностью для них.
Я сел и крепко задумался. У меня возник план… вернее, не то чтобы возник – так, забрезжил на горизонте. Мой наставник Николай Джонович любил рассказывать притчи. Одна из них была о человеке, которому властители обещали помилование, если он вытянет из шляпы белый камешек. Парень вытащил камень, а потом не глядя выбросил в реку. Палач проверил шляпу, нашёл чёрный камень и решил, что белый – в реке. Смертника освободили. А ведь на самом деле в шляпе лежало два чёрных камня. Отцы города готовили ему верную смерть.
У меня есть две возможности: упаковать протея в струну Мёбиуса и сдаться рунархам или же вручить свою судьбу милосердию Витмана. В первом случае я проигрываю. Во втором – тоже.
Стасис-сфера работает на том же принципе, что и струна Мёбиуса. Она упаковывает всё, что в неё вошло, а затем схлопывается. Потом дрейфует в космосе на околосветовых скоростях, покидая систему. Обнаружить её может лишь тот, кто отправил её в путь. Рано или поздно мятежники выловят меня и отдадут Виндженту. Или отвезут на Лионессе. Первое гораздо вероятнее.
Не будет лихого рейда в систему Лангедока. Асмика не знает о соглашении между сепаратистами и рунархами. Скорее всего, Витман её обманул. Корабли, о которых говорил Рыбаков, тихо-мирно войдут в зону действия рунархского флота и начнут переговоры. У Витмана на руках будет срединник, которого ищут рунархи. Да ещё и протей в придачу… По-любому я попаду к рунархам в плен.
Оба моих камня – чёрные.
Я поднял взгляд:
– Хорошо. Я тебе верю. Выбор маленький: Второе Небо, рунархи или гроб на колёсиках… Мне приятнее иметь дело с людьми.
– Андрей, ты не пожалеешь. Обещаю тебе!
Если бы ты что-то могла решать, милая девочка… С этого момента мне придётся полагаться только на себя. «Симба! – позвал я протея. – Симба, немедленно уничтожь оба передатчика». «Зачем это, хозяин? – изумился тот. – Все же узнают. И рунархи, и мятежники». «Вот и хорошо, котёнок. Мне надо, чтобы они узнали».
Мантикора отправилась выполнять приказ. Я же повернулся к психоморфу:
– Асмика, а теперь ты слушай. Если бы вы связались со мной раньше, всё было бы куда легче. Рунархи имеют на меня свои виды. Под дверью караулит Джассер. Из модуля он меня не выпустит.
– А твой зверь на что? Пусть он их… того. Как коменданта.
– Не всё так просто. Протей – это не робот. Он животное, мифическое чудовище, если хочешь. Сегодня я прикажу ему убить своих бывших пассажиров, да ещё и окраинников, а завтра он нападёт на меня.
– Что же делать?
– Тебе надо принять мой облик и выйти в кают-компанию. Отвлеки рунархов. Предложи им обряд единения с Весенней Онхой. Мол, без души рунари скоро погибнет. А став окраинницей, сможет протянуть за счёт нашей силы.
– Это действительно возможно?
– Нет. Извини… Я проверял – не с чем там объединяться. Джелиннахан всё выпил. Срединничество – это обмен, а ей нечего дать нам.
– Плохо-то как… Но рунархи на это купятся.
– Вот и я так думаю. А проверить не смогут. Собери их вместе, придумай что-нибудь позаковыристей. Пусть за руки держатся, что ли…
– А ты?
– Я почувствую, когда вы соберётесь вместе. Это у меня получается хорошо. Мы с протеем отправимся к шлюзу. Тому самому, помнишь? Откуда мы проникли в «Погибельный Трон».
– Хорошо. Я их обману. В крайнем случае, Том поможет. А дальше?
– Встречаемся в шахте с подъёмником. Снаружи светиться нехорошо: думаю, станция уже под надзором эннеров.
– Эннера. Он один на страже. Ночь ещё не закончилась, не забывай. Большинство офицеров зажигают на Лангедоке.
По лицу психоморфа пошли волны. То ещё зрелище… Видеть своё лицо в зеркале – это одно, а стоять рядом с собою – живым, настоящим – совсем другое.
– Пожелай себе успеха, – сказал я-морф. – Или нет: лучше пожелай счастья. Это нужнее.
– Счастья тебе, дружище. И той, что скрывается за твоим обликом.
Я-морф криво усмехнулся и вышел из ванны. Как я ни пытался разглядеть девичью фигурку в коротеньком халатике, у меня ничего не выходило. Сознание упорно старалось видеть крепкого широкоплечего мужика в спортивном костюме.
