Глава 15. ИСКУСИТЕЛЬ

— Вот уж кого не ждал так не ждал! — Кирилл Ильич произнес эту совершенно очевидную ложь с обезоруживающей улыбкой, за которую можно простить что угодно. — Проходите, располагайтесь. Сейчас музыку включим для фона, жена кофейку приготовит. Вы, Андрей Витальевич, конечно, насчет книжки своей поинтересоваться решили? Будет, непременно будет! У нас тут, правда, проблемка одна возникла. Но ничего, справимся. Тогда и вашим дельцем займемся. А пока поболтаем о том о сем. Вы, Маргарита Николаевна, все хорошеете и хорошеете. Уж и не знаю, какой комплимент подобрать — просто слов не найду! Разве что сказочку вспомнить про цветочек аленький, краше которого на всем свете нет. Позвольте плащик ваш… Эх, Андрей Витальевич! Кавалер, настоящий кавалер. Просто душа радуется, на вас глядя. Ну хоть сейчас садись и пиши Руслана и Людмилу!

Марго нахмурилась.

— Кирилл Ильич!

— Что? Ох, извините, Маргарита Николаевна! Опять меня куда-то занесло. И все же пара из вас получилась бы изумительная. Вот и Надюша моя скажет…

— Кирилл Ильич! — Марго повысила тон.

— Все, сдаюсь! — Неведомский шутливо поднял руки.

Они действительно поболтали о том о сем, но уже минут через десять Марго, как Винни-Пух из знаменитого мультика, вспомнила нечто очень важное.

— Мне пора! Целая куча дел накопилась, не знаю, успею ли. Андрей, оставайся. Думаю, скоро встретимся. До свидания, Кирилл Ильич!

После ее ухода они какое-то время молча пили кофе. Из колонок тихо струилась меланхолическая завораживающая мелодия. Первая симфония Чайковского… Ворохову представилось, что он неспешно едет в санях по бескрайнему снежному полю, любуется сахаристой белизной, и не надо ломать голову над проклятыми вопросами, терзаться сомнениями, кто ты: еще человек или уже люден… метагом… нелюдь? Как хорошо было бы забыть обо всем, корпеть над романом, теша себя иллюзиями, что его когда-нибудь напечатают, не думать об обещании Неведомского! Бойся данайцев, дары приносящих… Забыть обо всем? И… о Марго?! Черт, как это сложно, как запутанно! Нет, прятать рожки в раковину не годится. Эту встречу организовали неспроста — решили, что тебе пора узнать все, абсолютно все. Марго специально ушла, чтобы мы не отвлекались. Так в чем же дело?

— Кирилл Ильич! — сказал он. — Я думал, мы здесь все-таки не для того, чтобы наслаждаться кофе под классическую музыку.

Неведомский аккуратно поставил чашку на стол.

— Очень верно подмечено, Андрей Витальевич! — Он внезапно отбросил свой прежний, наигранный, почти подобострастный тон. Казалось, даже голос его изменился. Перемена была настолько неожиданной, что Ворохов вздрогнул. — Итак, перед вами человек, который может ответить на любые ваши вопросы. Думаю, у вас их накопилось порядком. Спрашивайте!

— Затем и пришел, Кирилл Ильич. У меня действительно много вопросов. Скажите… Мы в самом деле людены, или я что-то недопонимаю?

Неведомский усмехнулся.

— Это все равно что спросить: «А я в самом деле Пьер Безухов?» Людены — всего лишь литературный образ, великолепная находка Стругацких. Не надо искать прямых аналогий с повестью. Действительно, кое-какие детали совпадают — братья проявили прозорливость. Но есть коренное различие. Видите ли, несмотря на всю их экзотичность, людены имели все же земную природу. Человеческая цивилизация сама снесла яйцо, сама высидела, а потом растерянно помахала ручкой птенцу, навсегда улетевшему из родительского гнезда. Интересная гипотеза? Безусловно. Но никак не обоснованная научно. Примитивный вид не может вот так запросто отпочковать другой, более сложный. Впрочем, Стругацкие и не собирались пускаться в объяснения. Мне ли повторять вам их слова об идеях-вешалках! Вертикальный прогресс — и все тут, с чем хотите, с тем и ешьте.

Ворохов насторожился.

— К чему вы клоните? Откуда же, по-вашему, взялись мы, «кси»?

— Как откуда? Я ведь неспроста упоминал про яйцо. Допустим, вы видите, что один птенец в гнезде разительно отличается от остальных. Какая мысль немедленно придет вам в голову? О том, что эволюция, в нарушение всех законов, совершила немыслимый кульбит? Да нет же, вы просто подумаете, что здесь не обошлось без кукушки!

Почему Ворохов сам до этого не додумался сразу же после того, как Неведомский подчеркнул земную природу люденов? Ведь ему, ловящему свою музу среди звезд, было куда проще прийти к такому выводу, чем простому обывателю! Кто-то верит в свое божественное происхождение, чем же хуже космическое? Все равно как если бы спирит, привычно толкующий послания из потустороннего мира, устрашился им же самим вызванного духа!

— Вот оно что… — сказал Андрей. — Знаете, Кирилл Ильич, а идея вертикального прогресса все же интереснее. Ваша гипотеза, извините, слишком банальна. Что бы где ни делалось — всюду ищем козни инопланетян! Многие с пеной у рта доказывают, что они и засеяли нашу планету семенами жизни. Им, наверное, доставляет большое удовольствие думать, что они не сами повылезали на грядке, как сорняки, а были высажены умелым садоводом по всем правилам агротехники. Задумались бы еще над тем, что садоводу когда-нибудь захочется снять урожай…

— Вот вы все это говорите, а между тем сами же в свои слова не верите! Знаете, что я прав, упрямства ради только и препираетесь. И при чем тут гипотеза? Это факт!

— Факт? Ну что же, любопытно будет послушать.

— Так слушайте! Примерно семь с половиной тысяч лет назад на Земле объявились инопланетяне. Не могу поручиться, что на тарелочках. Вообще эти россказни про летающую посуду меня всегда забавляли до чрезвычайности. Ну представьте, что мы отправились к Альфе Центавра в тульском самоваре! Уверен, что все эти жестянки, космические корабли, не для развитых цивилизаций, они должны что-нибудь покруче изобрести. Но не будем отвлекаться. Так вот, прилетели они, конечно же, не просто так — закатами-рассветами полюбоваться. Стали изучать людей, вплоть до того, что разобрали по кирпичикам их генетический код. О дальнейшем можно только догадываться, но, допустим, дело было так. Запалили они костерок, расселись вокруг него отдохнуть от трудов праведных, тут один и говорит: «Эти двуногие, конечно, раса перспективная. Рано или поздно они тут и городов понастроят, и к звездам полетят. Только когда это будет! А у меня, между прочим, проектик замечательный родился. Если взять вот эту их хромосому, да еще ту, да вон ту, и малость их изменить, мозгов у аборигенов прибавится, и зашагают они по тропе прогресса чуть-чуть быстрее».

Тут, натурально, вскакивает еще один, самый горячий, и орет: «Шарлатан ты, а не ученый! Помню, как ты в школе из „троек“ не вылезал, а в восемнадцатом классе напрочь биоинженерию завалил. Так что сиди лучше и помалкивай!» В общем, слово за слово, но до драки, конечно, не дошло — все-таки цивилизованные существа, не чета нашему брату. Тогда Первый говорит: «Спорим на тонну антипротонов! Я проведу эксперимент. Подсчитаем на компьютере, когда ждать результатов, вернемся сюда, и ты сам поймешь, каким был ослом». «Спорим! — брызгает слюной Второй. — Только как ты докажешь, что они прогрессировали из-за твоих дурацких генетических изменений, а не сами по себе?» А Первый уже вошел в раж. «Элементарно! — кричит. — Я перекрою хромосомы не у всех двуногих, а только у некоторых групп, произвольно отобранных по всей планете. Каждый из них будет нести свою фирменную „метку“. А остальные пусть развиваются сами по себе. Потом прилетим — и ты убедишься, каких успехов добились мои подопечные!» Сказано — сделано. Ударили по щупальцам, свидетели подтвердили, что все законно, после чего Первый пошел и провел свой эксперимент. Ну, как вам такая трактовка событий?

Ворохов вздохнул.

— Кирилл Ильич, а вы сами-то верите в весь этот бред?

— Бред — это то, что физически невозможно, — философски изрек Неведомский. — Конечно же, все было совсем не так. Наверняка решение принималось не с кондачка, у костерка, а высшим Советом планеты, или что там у них. Наверняка было задействовано множество организаций: вплоть до какого-нибудь Общества защиты отсталых рас. Наверняка все миллион раз просчитали, прежде чем проекту дали зеленый свет. Однако суть от этого не меняется: мы с вами — результат биологического эксперимента!

Ворохову бы тут и ручки кверху поднять, но им овладел бес противоречия.

— И все-таки, Кирилл Ильич, почему вы в этом так уверены? Мало ли какое еще объяснение можно придумать! Кстати, откуда такая точность — семь с половиной тысяч лет? Инопланетяне подсказали?

Тут уже вздохнул Неведомский.

— Эх, Андрей Витальевич, плохо вы представляете, что такое наш Клан… У нас есть фоки — на все руки доки. Биохимики, антропологи, программисты… Все просчитали на компьютере, наверное, тоже миллион раз. Получилось семь с половиной тысяч лет плюс-минус пару столетий. Не верите — давайте сядем с вами и еще разочек подсчитаем. А насчет другого объяснения… Видите ли, больше ни у одного существа на всей планете не обнаружилось ничего, даже отдаленно напоминающего эту «метку». Не свойственна она земной природе. Это факт!

— Хорошо, — сдался наконец Ворохов. — Снимаю шляпу перед наукой. Пусть вы доказали, что эти творцы… биоконструкторы…

— Мы называем их Направляющими, — уточнил Кирилл Ильич. — Имеется в виду, что они начертали нам путь, отличный от других.

— Направляющие… Слово-то какое! Ну ладно, как назвали, так назвали. Только мне вот что интересно. Если эти ваши Направляющие захотели добиться впечатляющего прогресса, так и сосредоточились бы на одном направлении, существенно повышающем шансы «кси». Скажем, на уровне интеллекта. Они же, насколько я понял, попытались объять необъятное. Зачем так распыляться? Вот скажите, сколько разных талантов насчитывается у членов Клана?

— О, — сказал Неведомский, — мне, пожалуй, все и не припомнить! Есть среди нас люди, способные видеть в ультрафиолете и инфракрасном диапазоне, принимать радиоволны, невосприимчивые к ядам, умеющие регенерировать палец или ухо, во время магнитных бурь точно рассказывающие, что происходит на Солнце. Это не говоря уже об опередивших свое время композиторах, художниках, поэтах…

— Подождите, Кирилл Ильич, — перебил его Ворохов. — Если все так, как вы говорите, значит, в истории человечества было множество гениальных «кси»! А может, они и тащили на себе весь мировой прогресс? Коперник, скажем, Ньютон, Эйнштейн…

— Тут вы ошибаетесь. Названные вами гении были самыми обыкновенными людьми. Они просто отталкивались от суммы знаний, накопленных до них, раскидывали мозгами — и делали открытия. Это доказано опять же с помощью компьютерных моделей. Настоящие «кси», как правило, были в тени. Сотворив что-то необычное, они тут же убеждались, что мир этого не понимает. Более того — не желает понимать! Поэтому они почти никогда не имели успеха, а их имена забывали сразу же после смерти.

— Почему? Вы сказали — почти?

— Да, кое-кому все же удалось войти в историю. По нашим расчетам, несомненным «кси» был, например, Иероним Босх, с большой долей вероятности — Вaн Гог и Александр Скрябин.

— Неужели? Впрочем, да… у меня тоже складывалось впечатление, что они принадлежали другому миру. Знаете, Кирилл Ильич, я сейчас подумал… Гениальным математиком, физиком, да пусть хоть дворником или цветоводом, можно быть, не являясь «кси». А вот, скажем, целителем недугов, неподвластных медицине, или ясновидцем? Объяснить такие таланты, опираясь на здравый смысл, невозможно. Но если человек носит «метку», тогда он, наверное… Я, конечно, не верю в астрологию, хиромантию и прочую чушь. Но какие-то зерна истины могли оказаться и в этой мусорной куче. Вот, скажем, Нострадамус…

Неведомский откинулся на спинку кресла и расхохотался.

— Кто? Нострадамус? Ох, уморили вы меня, Андрей Витальевич! Да это же был король шарлатанов! Воистину глупость людская безгранична. Вы читали его «Центурии»? Это же бред сивой кобылы! Хотите состряпаю такие же, ничуть не хуже. Это делается элементарно! Пишешь все, что тебе взбредет в голову, стараясь напустить как можно больше тумана, точную дату не указываешь — и дело в шляпе! Когда-нибудь одно из нескольких десятков предсказаний непременно сбудется — просто по теории вероятности. Тебя тут же объявляют великим прорицателем, возвеличивают твое имя в веках… Нет, Направляющие были не дураки, они не пытались опровергнуть законы природы, поскольку это невозможно. Однако люди падки на обман, они в любой момент готовы выбросить свой разум на свалку и поверить, что дважды два — пять. Простые люди, но не «кси» — мы в этих вещах разбираемся четко. Потому-то меня и удивляет ваша, мягко говоря, наивность. Вы же «кси», Андрей Витальевич!

Ворохов сконфузился.

— Я, конечно, не специалист по Нострадамусу, но читал, что к его предсказаниям нашли ключ, и вроде бы все совпадает…

— Кто нашел? Люди, любой ценой стремящиеся сделать себе имя? Вы знаете, если кто-то очень захочет доказать недоказуемое, он это сделает, и сделает блестяще! Притянет факты за уши, а все, что не укладывается в его схему, просто-напросто отбросит. Хотите, я вам сейчас докажу существование ведьм? Серьезно! Даже кучу свидетельских показаний приведу!

Ворохов понял, что разговор зашел не туда.

— Вы все-таки не ответили на мой вопрос. Чего добивались Направляющие, раздарив такое множество талантов, причем каждый из нас получил лишь один-два?

Кирилл Ильич нахмурился.

— Не знаю. И никто не знает. Чтобы ответить, надо ясно представлять себе замысел эксперимента, а не строить догадки. Вы возьмете на себя смелость заявить, что постигли логику сверхцивилизации? Когда вам известно лишь то, что эта цивилизация действительно где-то существует?

— А может, уже и не существует, — сказал Ворохов.

— Что? — Неведомский рывком подался вперед, и на лице его, к изумлению Андрея, мелькнул страх. — Что вы сказали?!

Ворохов не знал, что и подумать. Кирилл Ильич производил впечатление абсолютно уверенного в себе человека. Не противоречила этому и его любовь к уменьшительно-ласкательным суффиксам: теперь она казалась частью какой-то большой игры. И вот… Да было бы, в самом деле, из-за чего расстраиваться! Неужели его так волнует судьба гипотетических пришельцев?

— Э-э… — сказал он. — По-моему, это очевидно. За семь с половиной тысяч лет мы прошили путь от каменных орудий до атомной бомбы. И чуть не умудрились уничтожить себя этой самой бомбой. А что может приключиться за столь долгий срок со сверхцивилизацией? Может, она вообще ушла в какой-нибудь астрал и носа не высовывает в наш грешный мир.

Кирилл Ильич уже овладел собой, даже улыбнулся.

— Извиняюсь, слишком близко принял к сердцу. Подумал: вдруг вам действительно что-нибудь известно?

— О чем вы? — не понял Ворохов.

— Да мало ли… Нам, «кси», доступно многое. Вы знаете, например, что в вас есть какой-то скрытый талант?

— Слышал, но не придал этому значения.

— Ну и чудненько. Видите ли, у нас есть основания полагать, что Направляющие ни в какой астрал не уходили, они по-прежнему находятся в известной нам Вселенной. Вы высказали догадку, не более того. А мы считаем, что есть признаки, подтверждающие нашу правоту.

— Признаки?

— Косвенные, конечно. Не могу всего объяснить, да это пока и преждевременно. Итак, на чем мы остановились? На обилии Даров? Да, это так, но есть и нечто, роднящее всех членов Клана.

— Отвращение к табаку?

— Не только. К наркотикам, крепкой выпивке, политической трескотне, насилию, примитивной музыке, дерьмовой литературе, мистицизму и прочему шарлатанству. Направляющие как будто задались целью оградить наш разум от разрушающих факторов, в том числе и от отупляющей масс-культуры, отточить его, подготовить к какой-то миссии.

— Всовываешь в мозг электрод, выжигаешь группу клеток, и человек навсегда утрачивает способность убивать, материться, сморкаться в общественных местах, наступать другим на ноги? Хотите сказать, что мы все — «заводные апельсины»?

— Слишком прямолинейно мыслите, Андрей Витальевич. «Кси» может выдуть бутылку водки, вколоть себе героин, даже пристрелить кого-нибудь — и ему вовсе не придется после этого корчиться от невыносимой боли. Да что я тут пытаюсь доказать! Вам ведь доводилось пить водку? Конечно, доводилось. И что? Да ничего! Вот видите — нет в нашем мозгу никакой встроенной системы, контролирующей каждый шаг. Просто-напросто нам самим неприятно глушить себя всякой дрянью. Так уж мы устроены. Смею полагать, не худшим образом устроены.

— И все же это — результат целенаправленной генной инженерии?

— Да. А личность каждого человека — результат слияния половых клеток родителей. Занимаясь любовью, они вовсе не думали о том, что их отпрыск сочтет себя изначально запрограммированным и смертельно боится.

Логика у Кирилла Ильича была железная. Имело ли смысл продолжать этот затянувшийся спор? И тут Ворохов вспомнил кое о чем.

— Вы как будто тоже стараетесь не отставать от Направляющих. Не знаю, каких высот достигла генная инженерия в Клане, но вот просто свести двух людей, скрестить, так сказать…

— Простите, вы это о чем? Ах да… Ну, бросьте. Андрей Витальевич. Маргарита Николаевна — женщина самостоятельная, да к тому же и своенравная, аки дикая кобылица. Давать ей советы — себе же дороже выйдет. А хорошо, правда? Вы можете дуться на меня за что угодно, но уж за то, что я дал вам возможность встретиться… Не ожидал, Андрей Витальевич! Судя по вашим сияющим глазам, вы, кажется, весьма друг другом довольны. Наверное, хе-хе, на других уже и не смотрите?

«И чего я к нему привязался? — подумал Андрей. — Ведь он прав. Мне сейчас даже страшно подумать о том, что мы могли не встретить друг друга! Да, пытался играть роль сводника — должность обязывает. Ну и что? Ведь она же сама приняла решение. Сама!»

— Впрочем, проблему вы затронули интересную, — продолжал Кирилл Ильич. — Представьте, еще никому не удалось доказать, что способности «кси» передаются по наследству! Нет, неточно выразился. Передаются, конечно, иначе нас с вами попросту бы не существовало. Но не напрямую, от родителей, а какими-то обходными путями, как будто хромосомы с «меткой» блуждают вслепую, на долгое время исчезая, чтобы объявиться через много поколений. Вы скажете, что с биологической точки зрения это невозможно. Вот и мне тоже как-то не верится, несмотря на заключения наших ученых. Будучи дилетантом в этом вопросе, я все же думаю: мы слишком редко вступаем в брак, чтобы делать какие-то выводы.

— Редко?

— Увы! И непонятно почему. Я даже лично проводил опросы, причем не только в России. Ответы банальны: мне и так хорошо, девочки стороной не обходят: привык к холостяцкой жизни; никак не могу встретить единственную; избранница меня отвергла, а ни с какой другой я связывать свою судьбу не хочу… Если даже женятся, то наследников почти не бывает. Такое впечатление, что Клан существует лишь благодаря детям, которых завели на стороне! Все это наводит на невеселые мысли. Похоже, действует какой-то непостижимый закон, запрещающий «кси» увеличивать свою численность. Направляющие могли позаботиться об этом, чтобы было проще обеспечивать за нами контроль.

«А может, ты сам женился не по любви? — подумал Ворохов. — Только из чувства долга, во славу Клана? Это на тебя похоже. Провел эксперимент над самим собой. И напрасно: деток-то все равно нет…»

Ему вдруг стало страшно. Кирилл Ильич как будто заглянул в его собственную жизнь: он ведь тоже никак не мог жениться, и причины были те же! Конечно, тридцать лет — еще не возраст, но все-таки… Если этот чудовищный закон предначертал и ему остаться без потомства, если так ничего и не сложится с Марго? «Не сложится! — зловеще предрек внутренний голос. — Марго — типичная „кси“: она же давала тебе понять, что всегда искала только мимолетных встреч, не помышляя о браке. У тебя нет шансов, ты игрушка, жалкая былинка в жерновах судьбы! Никогда тебе не придется носить на руках своего отпрыска, менять ему пеленки, рассказывать сказки, катать на спине…»

— Тут, впрочем, есть одна тонкость, — продолжал Кирилл Ильич. — Казалось бы, семейные связи должны поощряться, ведь внутри одного рода контроль установить проще! Но Направляющие пошли по другому пути. Искать «кси» по всей планете было бы невероятно трудно, поэтому они определили несколько зон, куда нас притягивает как магнитом. Где бы ни родился «кси», со временем он, как правило, переберется туда, где компактной группой проживают его собратья по «метке». Одна из таких зон — наш город. Уж не знаю, чем он лучше Москвы или Питера, но факт остается фактом. Нам-то, конечно, это на руку: задачи «волновиков», таких, как покойный Макаров, чрезвычайно упрощаются. Даже странно, что вас не обнаружили раньше.

— Ну ладно, — сказал Ворохов. — Я вижу, тема вмешательства Направляющих в земные дела неисчерпаема. Но хотелось бы получить ответ на один вопрос. Вы тут упоминали о некой великой миссии, к которой нас якобы готовят. В чем же она заключается?

Неведомский развел руками:

— Кабы знал, Андрей Витальевич, непременно бы с вами поделился! Сия тайна велика есть. Никаких инструкций Направляющие нам не оставили, и если дело прояснится, то надо думать, лишь через энное количество поколений. Однако не подумайте, что мы все просто-напросто пасемся, как овечки на лугу, и ждем, когда нас осенит. У Клана есть цель. Труднодостижимая, но вполне определенная.

— Какая же?

— Скоро вы все узнаете, но в другом месте. Намерен я, любезный Андрей Витальевич, отправить вас в любопытную командировку.

— Намерены отправить? — От негодования Ворохов даже чуть привстал. — Позвольте, Кирилл Ильич! Я ведь, кажется, пока еще у вас не служу!

Неведомский посмотрел на него как-то по-особенному — словно сверху вниз, хотя и был ниже ростом.

— Кажется, всем все только кажется… Вам кажется, что вы у нас не служите, а нам… Слушайте, Андрей Витальевич, полно ребячиться! Дорога у нас отныне одна, и вы это прекрасно понимаете. А командировка… Тьфу ты, да какая там командировка! Считайте, что это путевка на курорт. Причем местечко куда экзотичнее, чем какой-нибудь истоптанный туристами Кипр. Остров Вуд — слыхали когда-нибудь о таком? Частное владение в Микронезии, Тихий океан. Поплаваете наперегонки с коралловыми рыбками, понежитесь под пальмами, развлечетесь охотой на акул или что вам там предложат — словом, наберетесь впечатлений на годы вперед. А попутно разберетесь, что к чему. Ну как?

— Черт! — сказал Ворохов. — Звучит заманчиво. Вы сам дьявол-искуситель. А…

— Никаких «а»! — отрезал Кирилл Ильич. — Платить вам не придется ни цента, с визой тоже проблем не будет.

— Но это же, наверное, тысячи долларов! Неужели только из-за меня…

— Не волнуйтесь, Андрей Витальевич! О своих интересах мы тоже не забываем. Видите ли, у нас появилась возможность послать на Вуд трех человек. Разумеется, не баклуши бить. Один — специалист по оборудованию, ему предстоит решить несколько технических задач. Гарусов его фамилия. Тихий такой, замкнутый человек, под ногами путаться не будет. Второй… Вторая — информатор. Ей надо встретиться с коллегами и обсудить свои дела вживую, а не по Сети.

— Марго! — вырвалось у Ворохова.

— Ну разумеется, Андрей Витальевич! — Неведомский просто сиял. — Там решили провести какой-то мини-конгресс информаторов. А кого же послать, как не нашу красавицу? И вот, извольте видеть, третье место оказалось вакантным. Мы немного посоветовались и решили отправить вас. Для отчета напишем — «на стажировку», что в общем-то недалеко от истины. Да и вам с Маргаритой Николаевной, надо полагать, приятно будет в одной компании. Остров-то — райский уголок, соблазнов полно, а тут вы вроде как друг за другом и присмотрите. Вас, я думаю, теперь никакими одалисками не околдовать, но Маргарита Николаевна — слишком уж увлекающаяся натура…

Ворохов задохнулся от возмущения.

— Я не собираюсь ни за кем шпионить! Если она кого-нибудь и найдет, это ее дело. И вообще…

Андрей хотел продолжить: «…я отказываюсь», но осекся. Эта смехотворная попытка бунта не стоила выеденного яйца! Он теперь обязательно поедет, потому что иначе будет сходить с ума, гадая, с кем сейчас Марго отдыхает в тени пальм. Заронив в нем сомнение, Неведомский сделал безошибочный, иезуитски выверенный ход!

— Вот и чудненько, — сказал Кирилл Ильич, как будто Ворохов даже не пробовал ему возразить. — Документы у нас оформляют быстро, фантастически быстро. С деньгами, как я уже говорил, полный порядок. Хозяин острова — мультимиллионер, он все оплачивает.

— Наш человек? — задал Андрей риторический вопрос.

— А как же! И очень ценный: обладатель трех талантов, а такое встречается нечасто. Итак, дражайший Андрей Витальевич, готовьте потихоньку вещички. Через недельку отправитесь. Эх, даже завидую вам! Так бы и сам повалялся на песочке, птичек райских послушал…

«Ну вот, снова заворковал, как голубок, — с легкой неприязнью подумал Ворохов. — Похоже, он этим показывает, что разговор окончен». Тут бы Андрею сразу и откланяться, но он зачем-то решил напоследок подразнить гусей.

— Не пойму я, Кирилл Ильич, для чего вам эти «ички» и «очки». Извините, такое впечатление создается, что осталось только «слово-ер» возродить. Птичек-с послушать-с… Вам же это не идет, вы совсем другой!

Неведомский рассмеялся, но как-то очень странно: веселье выражали одни его губы, а вот глаза смотрели на Ворохова холодно, изучающе, чуть ли не враждебно.

— Привычка, знаете ли, любезный Андрей Витальевич. Глупая, должно быть, ну да вы уж не взыщите. В общем, готовьтесь мир посмотреть, если не издадим. Делишки только свои уладим… Позвольте, я вас провожу, — засуетился он, увидев, что Ворохов поднялся.

— Спасибо за все, Кирилл Ильич, — сказал Андрей. — До свиданья.

Когда дверь за ним закрылась, он подумал о том, что этот обходительный дяденька скоро начнет его использовать по-настоящему, действуя уже не только прямиком, и самым трудным для него отныне будет сохранить свободу выбора…