Глава десятая
Оборона
Ba-гасы подошли к Лаэте тогда, когда Наа-ее-лаа оставалось носить нашего ребенка всего полторы улы.
Большинство унитов заранее бежали на запад, но даже ту небольшую кучку карханов, которые остались в Лаэте, итоны не желали впускать за Внешнее Дворцовое Кольцо. Представители чистой крови заявили, что не собираются делиться с низшими водой и пищей, и ямадар Джей-мис принял сторону равных.
— Мы сами скоро начнем голодать, — заявил он, кутаясь в красный меховой плащ. — Припасов во дворце осталось на одну улу, а что потом?
— Потом мы начнем пожирать друг друга, как горные дикари!
— Если уж на то пошло, начать следует с кар-ханов!
— А ведь всего этого можно было бы избежать, если бы…
— Если бы что?! — гаркнул я, шагнув к выкрикнувшему эти слова придворному. — Давай, договаривай, блистательный итон Норгх-кат! Ты ведь хотел предложить отдать нонновар предводителю каннибалов, верно?
Норгх-кат попятился от меня, но гул голосов, прокатившийся по залу, доказал, что он не одинок в своей подлой трусости.
— Что ты предлагаешь, блистательный итон Джу-лиан? — холодный голос ямадара заставил меня повернуться к возвышению, на котором сидел правитель Лаэте.
— Я предлагаю держаться. У нас мало еды, это верно, но и осада не сможет длиться долго. Ва-гасов слишком много, они нуждаются в мясной пище, а если Ортис перестанет кормить их мясом, они взбунтуются и сожрут его самого. Именно поэтому он все время ведет их вперед — на запад, за новой добычей. Если «Великий Предводитель» остановится где-нибудь надолго — он погиб. Надо продержаться хотя бы улу, и ва-гасы уйдут!
— Уйдут, но вернутся!
Это крикнул Ко-лей, снова введенный в совет. Я не спрашивал ямадара о причинах, побудивших его сделать это.
— Конечно, вернутся, — ответил я Ко-лею. — Но не раньше, чем дойдут до океана — а за это время…
— Мы не продержимся целую улу!
— Кто может поручиться, что спустя улу дикари уйдут?
— Блистательный итон Джей-мис все время дает обещания, которые он не в силах выполнить!
— Где оружие, которым он хотел сокрушить ва-гасов? Где войска, которые он обещал привести из-за гор?
— Тише!
Голос нового ямадара прозвучал так похоже на голос старого, что крики утихли, как по волшебству.
— Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать договор блистательного итона Джу-лиа-на с ямадаром Сарго-том. Мы должны решить — впустить или нет карханов за Внешнее Кольцо? Я, Джей-мис, ямадар Лаэте, против того чтобы впускать во Дворцовый Квартал всех низших. Достаточно того, что нам приходится кормить слуг…
— Да? А мне казалось, это слуги тебя кормят!
Глаза ямадара гневно блеснули, все придворные поспешно склонили головы, когда их повелитель вскочил с трона и, хромая, сделал несколько шагов ко мне.
— Блистательный итон Джу-лиан! Думай, прежде чем обращаться к Высочайшему среди равных с подобными словами!
— Иначе Высочайший среди равных бросит меня в Горхаг?
Некоторое время мы с ямадаром молча прожигали друг друга глазами.
— Итону, оскорбляющему своего повелителя, никогда не следует забывать о Горхаге! — наконец отчеканил сын Сарго-та.
— О, я о нем не забуду! А ты? — я развернулся и вышел из зала, не спрашивая на то дозволения Высочайшего.
— Джу-лиан?
— Входи, — не оборачиваясь, проговорил я. Ирч-ди вошел и опустился в кресло рядом со мной.
— Скоро я и мои солдаты останемся совсем без выпивки, — вздохнул он. — Невеселые наступают времена!
— Зато у нас вдоволь воды. Но вот с пищей куда сложнее…
— Да. Джу-лиан, ва-гасы уже окружили Дворцовый Квартал. Костры горят и на западе, и на севере Лаэте.
— Как в ту ночь во время погрома, да? — я продолжал смотреть на гобелен, где был выткан Летающий Дом Интара. Летающий Дом очень походил на космический корабль Хана Соло из «Звездных войн».
— Ирч-ди, скажи, ты не жалеешь?
— О чем?
— О том, что выжег ему клеймо? Что привел его во дворец и сделал ямадаром?
— Нет. Иначе тебя бы уже не было в живых и Наа-ее-лаа тоже. Ты погиб бы в шантере Скода, а нонновар не пережила бы твою смерть.
Мы долго молчали.
— Я знаю, что произошло на совете, — наконец проворчал Ирч-ди. — И лучше бы тебе впредь не перечить ямадару. Он на самом деле может отправить тебя в Горхаг, если ты бросишь ему вызов при всех равных; ни один сильный правитель не спустит такого!
— А он сильный, да? — с горькой иронией спросил я. — Этот «сильный» с головой выдал тебя Сарго-ту!
— Но не выдал тебя.
Это было правдой, и я снова уставился в стену.
— Ты что-то совсем раскис, Джу-лиан, — с осуждением проговорил Ирч-ди. — Ладно, поговорим позже. А пока постарайся не делать глупостей, если сможешь.
— Куда ты собрался?
— Хочу сделать вылазку, пошевелить немного четвероногих.
— Эй, а меня ты не приглашаешь на эту вечеринку?
— Нет, — отрубил лавадар. — Если с тобой что-нибудь случится, кто позаботится о Наа-ее-лаа и о вашем ребенке?
— Но…
— Ничего, Джу-лиан, мы и без тебя прекрасно управимся с «огненными шарами»! Кстати, — уже на пороге обернулся Ирч-ди, — ямадар все-таки приказал впустить карханов.
— В самом деле? Какое великодушие!
Лавадар принцессы красноречиво взглянул на меня, и я прикусил язык.
Оказывается, будущее отцовство способно превратить человека в отъявленного труса… Именно поэтому я не последовал за Ирч-ди, когда тот покинул комнату со словами:
— Я скоро вернусь. Тогда и поговорим.
Но он не вернулся.
В короткой стычке у Внешнего Кольца Ирч-ди получил в грудь три пули из карабина, и кольчуга, выдерживавшая удар меча, не выдержала выстрела с расстояния в пятнадцать шагов.
Гвардейцы принесли тело лавадара обратно в крепость, и мы положили его в семейный склеп Дома Ор-тага с мечом под боком и боевым щитком на левой руке.
После этого прекратились любые вылазки за пределы Внешнего Дворцового Кольца, чему я был только рад. Наступила ночь, я жил единственной мыслью: как бы продержаться до рассвета. А когда рассветет, будет время подумать о том, как дотянуть до заката. Самая длинная осада — осада Камбиса — длилась всего одну земную неделю, сколько же орда четвероногих сумеет выстоять вокруг Лаэте?
Я отлично знал, что заставляло Ортиса так упорно осаждать именно этот город.
Вскоре после начала осады воины Великого Предводителя вновь прокричали перед Главными воротами требование своего главаря: отдать ему Наа-ее-лаа, дочь Сарго-та… Взамен чего всем лаэ-тянам была обещана жизнь. Но уже и речи не шло о том, что Ортис разделит с новым ямадаром Лаэте власть над покоренными городами.
Обсуждение требования «Великого Предводителя» чуть не вылилось в драку между блистательными итонами. Я и впрямь приготовился драться, если совет равных постановит отдать мою жену главарю четвероногих каннибалов. По счастью, у большинства итонов все-таки хватило гордости ответить отказом, но я боялся, что если осада продлится еще пол-улы, на очередное требование Кларка ответ будет уже совсем иным.
И кто тогда спасет Наа-ее-лаа? Я мог быть уверен только в поддержке небольшого отряда, с которым воевал за Серебряной Рекой, да в преданности сотни гвардейцев Ирч-ди; но что могли сделать полтораста воинов против целого войска? Войско Лаэте насчитывало две тысячи унитов, не считая тысячи «блистательных итонов», и вскоре я начал опасаться потенциальных врагов внутри крепостных стен больше, чем каннибалов снаружи.
В последние олы я спал с карабином под боком, просыпаясь от каждого подозрительного шума за дверью. Но хотя я все время держал при себе «гремящее оружие», вряд ли я осмелился бы пустить его в ход в присутствии Наа-ее-лаа. При мысли о том, что в нашей комнате начнется перестрелка, во время которой может пострадать моя жена, я испытывал те же ощущения, какие испытывал во время падения со спины тиргона. Предстоящее отцовство сделало из меня не просто труса, но чистой воды параноика.
Как мне сейчас не хватило Ирч-ди!
Я знал, что Нееле тоже очень его не хватает. Мы оба скучали по старому вояке, по его невозмутимой уверенности, по непрошибаемости его заблуждений, по занудным поучениям, которыми он не уставал нас снабжать…
Надеюсь, мне удавалось изображать перед Наа-ее-лаа такую же твердокаменную уверенность, а в занудстве я вскоре превзошел самого Ирч-ди. Перед женой я старался выглядеть эдаким несгибаемым суперменом, но на самом деле меня грызли тревоги, которыми даже не с кем было поделиться.
С правителем Лаэте я теперь виделся лишь во время советов, которые время от времени собирались в малом зале дворца. На всех советах я старался хранить молчание, если только речь не заходила о том, чтобы выдать Ортису мою жену.
Порой я с горькой усмешкой вспоминал слова Ирч-ди о том, что я никогда не научусь благоразумию. Если бы лавадар видел меня сейчас! Страх за близкое существо может научить чему угодно, а теперь я боялся уже за двоих. Если все пойдет, как надо, Наа-ее-лаа должна была родить через каких-то пол-улы… В последнее время я сдувал с жены пушинки и не отпускал ее даже в храм Интара.
Представляю, как вытанцовывал бы вокруг Не-елы Томми Нортон, будь мы сейчас на «Челленд-жере»! Еще бы — первый в истории случай рождения отпрыска человека и представительницы иной цивилизации! Но для меня этот небывалый факт был только лишним поводом для страха: а вдруг что-нибудь пойдет не так? То, что в соседних аппартаментах поселились две служительницы богини плодородия Л аисты, готовые принять роды у нонновар, отнюдь не успокаивало меня. И я на всякий случай перевел верных мне гвардейцев в левое крыло второго этажа, через два коридора от наших комнат.
Я перестал появляться на советах и все новости узнавал от старого То-река.
То-рек доносил, что попытки Ортиса пробить стену «огненными шарами» оказались безуспешными, но, тем не менее, во Дворцовом Квартале царит полное уныние; что во Внешнем Кольце уже начался настоящий голод; что многие старшие сыновья древних Домов все громче высказывают недовольство нынешним ямадаром. Что ж, этого следовало ожидать. В растревоженном муравейнике Дворцового Квартала воцарились разброд и раздрай, и ямадар стремительно утрачивал контроль над ситуацией.
К рассвету на правителя было совершено уже два покушения, и То-рек сообщал, что теперь Высочайший каждую мертвую олу меняет спальню, не рискуя дважды ночевать на одном и том же месте. После очередного покушения несколько блистательных итонов отправлялись в Горхаг, зачинщиков заговора (или тех, кого принимали за таковых) сбрасывали с крепостных стен, но это отнюдь не способствовало воцарению спокойствия.
Третье покушение на правителя произошло в одну из первых живых ол после рассвета.
Мы с Наа-ее-лаа только-только встали, как вдруг дверь нашей комнаты распахнулась, заставив меня схватиться за карабин.
— Высочайший?
Ямадар, облаченный в меховой красный плащ, вошел в сопровождении шести гвардейцев и быстро осмотрелся по сторонам. Наконец его глаза обратились на меня:
— Ты всегда держишь под рукой «гремящее оружие», блистательный итон Джу-лиан?
— Всегда.
— С каких это пор?
— С тех пор, как на совете начали обсуждаться требования Кларка Ортиса насчет моей жены, — я поставил карабин в стойку рядом с мечом. — Ваше посещение — большая честь для меня, Великий ямадар.
Надеюсь, мое лицо могло сравниться в бесстрастности с лицом Ирч-ди, когда я произнес эти слова. Наверняка могло, потому что ямадар Джей-мис перестал сверлить меня пристальным взглядом и сел в ближайшее кресло.
Право сидеть, когда все стоят — привилегия тиранов, как на Земле, так и на Луне… Но Наа-ее-лаа плохо чувствовала себя в последние олы, поэтому я позволил себе почтительно сказать:
— Разрешите моей жене сесть, Великий ямадар. Ей недолго осталось носить ребенка.
Разрешение было даровано небрежным взмахом руки… Но Неела не воспользовалась им. Она не так хорошо владела своим лицом, как я, и мне пришлось успокаивающе взять ее за руку.
— Говорят, ты велел гвардии нонновар перебраться в казармы в этом крыле, — качая ногой в остроносом блестящем сапоге, проговорил ямадар. — Неужели для того чтобы принять роды, нужна помощь полутора сотен воинов? Я полагал, для этого сгодится один дворцовый лекарь и пара жриц богини Лаисты!
— Ты в чем-то обвиняешь моего мужа? — Наа-ее-лаа стиснула кулачки.
— Неела, пожалуйста, сядь! — я хотел подвести ее к кровати, но она заупрямилась.
— Я не буду сидеть, пока мой муж стоит!
Ямадар встал и, хромая, прошелся по комнате.
Я молча следил за ним, стараясь сохранять почтительно-бесстрастный вид.
Все это время я прислушивался к звукам в коридоре, но нет, оттуда не доносилось ни выстрелов, ни звона мечей… Почти все воины как гвардии нонновар, так и гвардии ямадара имели теперь «гремящее оружие» работы оружейников Джамарта, но никто из них не расстался ни с мечом, ни с традиционным щитком на левой руке.
— Я жду ответа, блистательный итон Джулиан. Почему ты велел гвардейцам сменить казарму?
Ямадар резко остановился передо мной, и, посмотрев ему в лицо, я вдруг забыл заготовленный заранее ответ. Такого ужаса я не видел в его глазах со времен погрома.
— Эй, ты в порядке? — тихо вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать. У него вдруг задрожали губы.
— Ты чертовски плохо выглядишь, — шагнув к Джейми, прошептал я. — Что случилось?
— Я… Я уже не помню, когда последний раз спал, — теперь мы стояли почти вплотную друг к другу, но я едва слышал его голос. — Это как тогда, в шантере Скода, Джу-лиан… Все хотят твоей смерти, и негде спрятаться…
— Я не хочу твоей смерти.
— Правда? — он уставился на меня голубыми глазами, так похожими на глаза Наа-ее-лаа.
— Конечно. Послушай… Оклик:
— Высочайший! — заставил Джейми резко обернуться.
В дверях стояли советник Ко-лей и еще какой-то итон, имени которого я не помнил.
Правитель Лаэте, помедлив, захромал к двери.
— Мне пойти с тобой? — эти слова тоже вырвались у меня под влиянием минуты: у него был настолько загнанный вид, что я начисто забыл, что говорю не со своим старым приятелем, которого привык вытаскивать из разных передряг и кто не раз вызволял из Бездны меня самого, а с правителем Лаэте…
Но когда ямадар оглянулся через плечо, его лицо вновь было лицом Высочайшего среди равных.
— Нет, — холодно приказал он. — Оставайся здесь, блистательный итон Джу-лиан. И ты тоже, нонновар.
Ямадар вышел, вслед за ним комнату покинули гвардейцы, забрав все оружие, которое здесь было.
— Эй, в чем дело? Я что, арестован? На мой крик не последовало ответа, и дверь, к которой я подскочил, оказалась заперта.
