Книга: Лунная девушка
Назад: Глава третья
Дальше: Глава пятая

Глава четвертая

 

Объяснение

 

Думаю, если бы мы встали на пути распоясавшихся подонков чуть раньше, когда погром только набирал силу, никто из нас не вернулся бы во дворец живым. Но гвардейцы ударили тогда, когда убийцы успели утолить первую жажду крови, к тому же привычный почтительный страх перед итонами мешал большинству карханов оказать серьезное сопротивление равным чистой крови.
Тех, кто все же сопротивлялся, убивали на месте, а остальных загоняли в дома, запрещая показываться на улицах до рассвета.
Да, нам все-таки удалось утихомирить бурю в Лаэте, и ничем иным, кроме моей величайшей наивности — или наглости, если хотите — нельзя объяснить этот поразительный факт. Будь на месте лаэтских карханов былая чернь сент-антуанского предместья, нашу вылазку стоило бы сравнить с попыткой залить пожар стаканом воды. Но мы не так уж часто сталкивались с организованным сопротивлением, и когда наш отряд вернулся в Дворцовый Квартал, в нем насчитывалось всего семь убитых и два десятка раненых. Не знаю, сколько уцелело из рассыпавшихся по улицам итонов; я не встретил ни одного из них по дороге во дворец.
Когда мы въехали под арку главных ворот Внешнего Кольца, пожары позади уже гасли — не участвовавшие в погроме униты наконец осмелились выйти из домов, чтобы начать борьбу с огнем. За последние часы я насмотрелся такого, что мне вообще не хотелось оглядываться назад.
— Как твоя рука, паладар? — вполголоса спросил Ирч-ди.
— Нормально, — я шевельнул рукой, перевязанной выше локтя, и невольно сморщился от боли.
Какой-то кархан воткнул мне в руку копье, когда мы брали некое подобие баррикады, за которой укрылись те, кто упорно не желал расставаться с привилегией жечь, грабить, насиловать и убивать… Когда баррикада была наконец взята, два десятка низших остались лежать на телах своих жертв. «Низших» — кажется, я начинаю мыслить, как настоящий итон!
— На-ка, хлебни, Джу-лиан, — старый вояка протянул мне флягу, к горлышку которой то и дело прикладывался с тех пор, как мы пустились в обратный путь.
Это был любимый напиток лавадара — «Горная буря».
Многие гвардейцы тоже потягивали из фляг и громко переговаривались; молчаливого порядка, в котором отряд покидал Дворцовый Квартал, больше не существовало.
— Спасибо, — я сделал щедрый глоток. — Ирч-ди, наверное, я не могу надеяться по возвращении увидеться с Наа-ее-лаа?
Лавадар молча придержал олтона и махнул рукой, приказывая гвардейцам проследовать мимо. Его воины оживленно обсуждали подробности недавнего боя; молчали лишь те, которые везли поперек седел трупы погибших товарищей.
— Не знаю, когда ты наконец поймешь, паладар, что теперь ты должен десять раз подумать, прежде чем открыть рот, — Ирч-ди заговорил только тогда, когда нас отделило от остального отряда ярдов тридцать. — Стоит тебе сказать подобную фразу во дворце — и ты почти наверняка погубишь не только себя, но и Наа-ее-лаа…
— Может, мне следовало прикинуться глухонемым паладаром?
Мой сарказм не произвел ни малейшего впечатления на старого воина, который как ни в чем не бывало продолжал поучать:
— Запомни: во дворце можно говорить вслух только в тех комнатах, которые я тебе укажу. Их будет немного. Никогда не пей и не ешь того, что не попробует сперва Хранитель Жизни. Не принимай никаких подарков, кроме тех, что пришлет тебе сам ямадар. Не бери в руки даже его даров — для этого у тебя будут слуги…
— Хватит! Иначе я вообще раздумаю возвращаться во дворец.
Лавадар только хмыкнул — и был совершенно прав. Я вернулся бы во дворец, даже если бы там меня ожидала медленная гирхата.
Наа-ее-лаа…
— Не понимаю, как такая чудесная девушка, как Неела, могла вырасти в этом логове змееногих?
Опять у меня вырвались слова, которых не следовало произносить, но на этот раз лавадар почему-то не рассердился.
— Она росла не здесь. Ее воспитывали в лесном святилище Интара. Никто не думал, что Наа-ее-лаа станет наследницей Сарго-та: все свои надежды ямадар возлагал на сына от первой жены, к тому же у него были три старшие дочери… Но во время дворцовой смуты три келда тому назад погиб его наследник Колд-хоро-ло, одну дочь Сар-гот отдал в жены правителю Таниша, другую — правителю Таргуны, а третью отравил советник Вар-гшис. Тогда в Лаэте привезли Наа-ее-лаа.
Мы уже приблизились ко Второму Дворцовому Кольцу, и Ирч-ди продолжил тогда, когда мы миновали стражу и двинулись по подъемному мосту:
— Нонновар Наа-ее-лаа очень похожа на свою покойную мать, Ла-део-ни. Но глаза у нее от бабки, матери Сарго-та. Та тоже была слишком красива и слишком добра для дворца ямадара, вот почему прожила в нем всего два келда, прежде чем ее отправили в изгнание, а вскоре после этого задушили…
— Знаешь, я всерьез подумываю о том, чтобы выкрасть Неелу из этого гадючника и увезти за горы ва-гасов, на «Челленджер» — куда угодно, где можно будет свободно дышать!
— Ты когда-нибудь научишься благоразумию, Джу-лиан? — прорычал лавадар. — Если не ради себя, то хотя бы ради…
— Да. Ради нее я готов на все. Расскажи мне, чего еще нельзя делать во дворце, Ирч-ди.
Гвардейцы один за другим скрывались на гал-лерее, ведущей в казарму. Похоже, они были не в обиде за то, что я втравил их в крутую заварушку, в их прощальном:
— Паладар Джу-лиан! — звучало нечто большее, чем обычная официальная почтительность.
— Когда Сарго-ту доложат, что мы вернулись, он, вероятно, пожелает немедленно принять тебя для частной беседы, — Ирч-ди задержал меня в полутьме у подножия лестницы. — Конечно, ты можешь сослаться на свою рану, но…
— Джу-лиан!
Мы оба вздрогнули и вскинули головы: наверху лестницы стояла нонновар, обеими руками вцепившись в перила.
— Неела!
Все благоразумие, которому я только что собирался следовать, не выдержало поединка со взглядом голубых глаз лаэтской принцессы. В несколько прыжков я одолел разделяющие нас ступеньки.
— Неела…
Несколько мгновений она боролась с собой, пытаясь изобразить гнев и даже ненависть… Но вдруг разом сдалась, оставила свои напрасные попытки и обвила руками мою шею.
— Хвала великому Интару, ты жив!..
— Конечно, все хорошо, все в порядке, Неела! — я гладил ее волосы, а она прижималась ко мне все крепче.
На лестнице было довольно холодно; почувствовав, что принцесса дрожит, я накинул ей на плечи своей плащ и стал согревать поцелуями ее маленькие озябшие ручки.
Мы уже сидели на ступеньке, и наше бессвязное бормотание прерывали паузы, длившиеся все дольше и дольше.
— Джу-лиан… Я смирилась… Смирилась со всеми твоими безумными поступками… Мне все равно, что ты натворишь еще… Главное, что ты жив… И ты со мной…
— Неела… Я люблю тебя… Люблю… Если бы я мог увести тебя куда-нибудь подальше из этого проклятого логова…
— Паладар Джу-лиан!
Наверное, Ирч-ди восклицал это уже не в первый раз, но до моего сознания только сейчас дошел его голос.
— Иди к черту, Ирч-ди! — рявкнул я и снова прижался губами к губам принцессы.
— Высочайшая! — простонал телохранитель Наа-ее-лаа.
— Иди в Бездну, Ирч-ди! — крикнула Неела, только на секунду оторвавшись от моих губ.
— Это неслыханно!
Мощная рука схватила меня за плечо и подняла со ступеньки. Думаю, Ирч-ди не удалось бы так легко оторвать потерявшего рассудок паладара от своей госпожи, если бы он не сжал мою пропоротую копьем руку.
Только что я и думать забыл о ране, но теперь острая боль невольно вырвала у меня громкий вскрик.
Вместе со мной испуганно вскрикнула Наа-ее-лаа.
— Джу-лиан, что с тобой, ты ранен?! Отпусти его, негодяй! — она застучала кулачками по груди Ирч-ди, который и без того сразу разжал хватку.
— Ничего, Неела, — успокоил я. — Это все пустяки…
— Я отведу итона Джу-лиана в его покои и разыщу дворцового лекаря, — сказал Ирч-ди.
За это предложение он был вознагражден еще одним гневным взглядом своей госпожи.
— Убирайся! Я сама буду его лечить!
— Высочайшая, вы не можете…
— Я сейчас покажу тебе, что я могу!
Совсем недавно я был свидетелем того, как Ирч-ди бестрепетно встречал атаку распоясавшихся убийц, разграбивших винные склады, — но теперь старый воин попятился перед наступающей на него хрупкой девушкой, чьи глаза метали голубые молнии.
— Да смилуется великий Интар над тобой, Высочайшая, и над Итоном Джу-лианом! — тихо проговорил Ирч-ди.
— Лавадар! — никто из нас не заметил, откуда вынырнул этот запыхавшийся унит, который смотрел теперь на нас с нижней ступеньки лестницы. — Лавадар, только что прибыл гонец из Лартона…
— Ну?! — нетерпеливо рявкнул Ирч-ди.
— Ва-гасы взяли Карулу. И три Новых Города отправили послов к Го-ва-го, сообщая ему условия, на которых готовы сдаться!

 

Назад: Глава третья
Дальше: Глава пятая