– Милостивый гиазир, очень хорошо, что вы меня вызвали! Я должен сообщить вам печальные новости.

Это был Йор, неразлучный со своим абордажным мечом.

«Интересно, у него там действительно такой большой меч, или что-то совсем другое, а ножны – только прикрытие?» – подумал Лараф, протягивая пар-арценцу Опоры Единства руку для поцелуя.

– Что еще за новости, Йор? Я не желаю никаких новостей. Я вызвал вас, чтобы поговорить по совершенно безотлагательному вопросу.

– О да, я понимаю. Однако полчаса назад моя Опора приняла почтового альбатроса из Урталаргиса. Я прошу вас позволить мне сообщить дурные вести незамедлительно.

– Валяйте, Шилол с вами.

Все время следить за своей речью у Ларафа не выходило. Но кругом творилось такое, что, похоже, никому сейчас до его расхристанного лексикона дела не было. Тем более он – гнорр, а гнорру позволительна эксцентричность.

– В Урталаргисе творится что-то небывалое. Я уже сообщал вам о волнениях среди тамошней черни. Наши люди казнили кое-кого для острастки и на несколько дней все вроде бы улеглось. Однако вчера вечером взбунтовался гарнизон Восточного форта. Они убили троих офицеров из моей Опоры, а остальных разоружили, избили и вышвырнули из форта в город. После этого большая толпа простолюдинов вывалила на улицы, разграбила винные склады и несколько богатых особняков. Многие дерзнули демонстративно совокупиться прямо посреди площади. Пели срамные песни. Называли Свод Равновесия притоном мужеложцев, извините.

– Ничего, мелочи. Это все?

Йор, недовольный тем, что гнорр достаточно спокойно воспринимает известия об этих ужасающих, попирающих устои государства преступлениях, перешел к главному.

– Нет. К счастью, большая часть команд парусных кораблей, морская пехота и гарнизон Приморского форта сохранили верность Князю и Истине. По приказу военного коменданта Урталаргиса с зимних квартир была вызвана конная гвардия цинорской границы. В полночь к центру города со стороны порта пробилась колонна панцирной пехоты, а из южных предместий – кавалерия. Толпа была рассеяна. Уцелевшие обыватели разбежались по домам.

– И много уцелело обывателей?

– М-м… половина, надо полагать. Однако Восточный форт взять с налету не удалось. На беду там в прошлом году поставили шестнадцать самозарядных стрелометов, так что конная гвардия недосчиталась с полсотни своих. Для гвардии это много, как вы понимаете.

– В самом деле печально.

Ларафу, конечно, было наплевать на далекий Урталаргис, где он никогда не бывал и о котором знал только, что после Пиннарина и Нового Ордоса там самая высокая потребность в метательных машинах. Из Казенного Посада туда частенько отправляли то пару запасных желобов для камнеметов, то комплект упругих блоков для утяжеленного «огневержца».

– Но настоящей катастрофой стал второй штурм, который занял все сегодняшнее утро. Морская пехота вместе с сотней офицеров Свода – правда, среди них было всего лишь семеро дельных аррумов – пошла на приступ и уже заняла стены. Как вдруг среди защитников появились люди с «облачными» клинками. Кто они, откуда взялись – сказать точно нельзя. Единственная правдоподобная версия – аррумы из ближайшего окружения Сонна. Их появление было столь внезапным, что…

– К Шилолу, – при упоминании имени Сонна Лараф почувствовал, что история мятежа плавно переходит из области общепознавательной в сферу его личных интересов. – Чем все закончилось?

– Большими потерями и бунтом галерных гребцов. Основная часть города сейчас находится в руках мятежников. Здание Свода Равновесия блокировано. Мятежники не предъявляют никаких требований, кроме одного: чтобы все офицеры Свода повесились в одночасье на реях.

– Какие меры принимаются?

– Пока никаких. Мы ведь буквально только что об этом узнали.

– А каковы ваши прогнозы?

– Я думаю, нам удастся справиться с мятежом довольно легко. Мятежных солдат никак не больше пяти тысяч. Скоро поступят дополнительные сведения от моих секретных агентов. Думаю, им удастся устранить верхушку мятежников – вольнодумствующих офицеров из дворян – еще до начала решающего сражения.

Лараф припомнил все, что знал о варанской и иноземной истории и, чтобы поддержать реноме великомудрого гнорра, важно осведомился:

– А нет ли опасности распространения мятежа на соседние уезды? Ведь в стране и впрямь много недовольных нашим… как это вы изволили выразиться – «притоном мужеложцев»?

– Это не я. – Йор покраснел. – Это мастеровые в Урталаргисе!

– Не важно. Так что вы скажете насчет расползания этой скверны?

– Совершенно исключено, – с мнимой небрежностью ответил Йор. – Как учит нас история, после первых побед в лагере восставшего сброда всегда начинается головокружение от успехов. Пьянство, дележ награбленного, разврат. Обычно неорганизованное войско мятежников разлагается быстрее, чем успевает преодолеть хотя бы сотню лиг.

«Ой ли. А вот мятежные грюты Эстарты, помнится, когда-то из небольшой горстки сделались могучей армией и сокрушили бессчетную конницу узурпатора Югира», – подумал Лараф, втайне гордясь своей образованностью.

Но препираться с Йором не решился, потому что понимал: ученая сволочь пар-арценц завалит его контрпримерами. Тем более гнорр вообще не должен опускаться до исторической полемики со своими подчиненными.

– Это пустая риторика, – сухо сказал Лараф. – Какие конкретно силы встретят мятежников, если те вдруг двинутся на Пиннарин?

Йор едва заметно улыбнулся. Гнорр задал первый профессиональный вопрос. Он, Йор, ждал этого вопроса!

И пар-арценц запел соловьем.

Сводный отряд Опоры Единства будет выслан в направлении мятежного города из Староордосской крепости. Десять эскадронов «меднокопытных» оседлают тракт Урталаргис – Пиннарин и возьмут под защиту резиденцию Сиятельной, которая находится в пятнадцати лигах от опасного места. Одновременно с этим из Вергрина…

Лараф, как это уже случалось с ним неоднократно, полностью отключился.

Ну и денек! Еще утром, на площади перед Сводом, он провозглашал прописные истины о службе Князю и Истине.

Днем метался в поисках книги.

Учинил первый раз в жизни самостоятельную Большую Работу.

Испаскудил рябинки, осинки и древнюю книжищу с «Ре-тарскими войнами» Хаулатона. Переговорил с неугомонными баронами Фальмскими, встретить которых намеревался никак не ранее, чем через полтора месяца…

Ну а вечером, вместо того чтобы отдать жизненно важные приказы о поимке Сонна, он обречен выслушивать державную чушь, источаемую многомудрыми устами единственного достойного доверия пар-арценца!

Йор наконец замолк и отвесил своему повелителю едва заметный, но оттого безмерно церемонный поклон.

– Неплохо, – сухо сказал Лараф. – Неплохо. Я даю вам свое разрешение отдать все необходимые приказы от моего лица. И будем считать, что Опора Единства еще в состоянии выбраться из той грязной лужи, в которую усадили ее солдаты Приморского форта.

– Восточного, – поправил Йор, поражаясь одновременно двум вещам: сбою, который дала знаменитая память гнорра, и тому, что Лагха в кои-то веки дает своему нелюбимому подчиненному шанс отличиться самостоятельно, разрешая отдавать приказы от своего лица.

– Вот именно. А теперь, пар-арценц, ответьте: что там у нас с Сонном?

А вот этой темы Йору касаться очень не хотелось. Старый лис надеялся, что Урталаргис отвлечет гнорра от забот о беглом пар-арценце Опоры Писаний. Похвастать Йору было ровным счетом нечем.

– Сонн как сквозь землю провалился, – признался он. – Буду с вами откровенен, милостивый гиазир: с моей точки зрения, столь искушенный маг в состоянии скрываться сколь угодно долго. Особенно сейчас, когда страна разорена землетрясением. Если Сонн пожелает, он может без особых затруднений покинуть Варан, и тогда его будет достать еще труднее. Может затаиться внутри страны. Может бежать к нашим врагам, как это некогда пытался сделать Дотанагела. Мне кажется, что найти его по силам только вам.

Последняя фраза была со всех сторон скользкой. Хотя бы уже потому, что в ней содержалась не только грубая лесть, но и неявный вопрос: в самом деле, если гнорру по силам мощью своего колдовства разыскать Сонна, то почему он не сделал этого еще две недели назад?

Йор понимал всю двусмысленность своих слов, но удержаться от них не мог. Все-таки в конечном итоге это была лесть, а гнорр, как и простые смертные, был до лести падок.

– Вы совершенно правы, – важно сказал Лараф. – Похоже, без моего личного вмешательства Свод не в состоянии поймать даже пару головастиков в придорожной канаве. И вызвал я вас именно для того, чтобы научить охоте на Сонна.