Тихо пройдя сквозь стену, я очутилась внутри ШИШа. Была ночь, и было жутко.

Осторожно левитируя по коридорам пустынного помещения, я то и дело улавливала какие-то странные и подозрительные шорохи.

Вдруг на подоконнике в лунном свете я увидела два силуэта, от которых по коже и одежде побежали мурашки. Это были два вампира. Один постарше, а другой поменьше. И тот, что постарше, сердился на младшего.

— Кровь на клыках еще не обсохла, кровосос несчастный, а уж туда же, за старшими тянешься!

— Ну-у… Дуракула! — затянул малыш.

— Что Дуракула?! Тебя утром послекровный синдром будет мучить!

— Не будет!

— А я говорю — будет!

Но малыш не успел во второй раз возразить, так как в лунном свете показался третий силуэт вампира.

— Мальсики, полетели дальсе, узе все в сбосе, нась сдуть с нетеспением!

— Кретикула, — засмеялся малыш, — когда у тебя вместо молочных клыков вырастут нормальные? Сколько можно сюсюкать и картавить одновременно?! Может, тебя к стоматологу сводить, чтобы он…

— Сам ты дуляк, Идиоткула! — огрызнулась, как я теперь поняла, маленькая вампирочка.

Они все втроем взмахнули крыльями и исчезли где-то во мгле коридора.

Я перевела дух. Конечно, читатель может обвинить меня в расизме, но, простите, я никогда не питала особой симпатии к представителям этого жанра, чего не скажешь о них по отношению ко мне. Был как-то у меня один такой поклонник, все по ночам прилетал под окна серенады петь. Впрочем, ладно, грустная история. Закончилась она лишь тем, что в числе моих медалей за литературные и ведьмины успехи на демонстрационной полочке покоится еще и значок «Почетный донор».

Я перелетела на второй этаж и медленно двинулась по коридору, где сразу же чуть не перестала соблюдать конспирацию от восторга.

По коридору двигалась очень странная процессия. Впереди весь в белом шел человек с дирижерской веточкой рябины, а за ним с музыкальными инструментами семенило семь гномих.

— Раз-два! — скомандовал человек, и гномихи застыли на месте. — Рас-с-с-читайся!

— Доона. Тромбон.

— Реона. Скрипка.

— Миона. Гитара.

— Фаона. Флейта.

— Сольона. Арфа.

— Ляона. Бубен.

— Сиона. Контрабас.

— Все в сборе, — сделал вывод человек, как вдруг рядом кто-то пропищал:

— Доон-диез. Кларнет.

— Что?

— Кларнет. Доон-диез, — снова повторил писклявый голос за спиной у человека.

Человек обернулся и увидел перед собой маленького гномика.

— Э-э, малыш, да ты из другой октавы.

— Ой!

— Ладно, иди с нами, там встретишься со своими.

После этих слов процессия снова двинулась дальше, исчезая во тьме коридора.

На третьем этаже я еле успела отскочить в сторону — мимо меня с шумом, треском и ругательствами пронеслись привидения-уборщики со швабрами наголо, несколько несущихся во весь опор избушек-на-курьих-ножках и еще что-то, что описать мне не представляется возможным.

На четвертом этаже было тихо, и я решила сделать несколько шагов по полу. Но как только я коснулась поверхности коридора, как тотчас подо мной что-то зашелестело и зашипело. Я в испуге отскочила в сторону, а на том месте, где я только что стояла, оказалась Ясна…