ЗАХОДИТЕ К НАМ НА ОГОНЕК!
В такие минуты поэты сочиняют стихи.
Сей-Сеногон
Из шалаша я направилась все к той же ротовой полости. (Ох, надоела мне эта анатомия.) Там, спрятавшись за коренными зубами, я дождалась момента, когда людоед зевнет, и вылетела наружу, где тут же превратила себя в себя большего размера. (Я все-таки в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ была тринадцатисткой.)
И знаете, что я вам скажу? Очутилась я… В жизни не догадаетесь, где, — В РЕСТОРАНЕ!!!
Я сидела в полутемном зале, тихо играла музыка, и на столе горела свеча. Напротив сидел элегантный мужчинка лет тридцати — тридцати с половиной. Он был в строгом черном костюме. Его голубые глаза смотрели на меня в недоумении:
— Ты… Вы… Материализовалась из воздуха?
— Меня зовут Йо.
— Да, да, очень приятно. Меня зовут П-п-петр.
— Угостите даму вином из спелых одуванчиков, у нас с вами будет долгая, непринужденная, но очень своеобразная беседа.
— Из одуванчиков вино тут нам подадут вряд ли, но, я думаю, вы не откажетесь и от хорошего красного?
— Не откажусь.
Петр заказал вино, песню и мармелад, а я все пыталась понять, в какое это пространство меня занесло. Как говорил один мой знакомый ведьмак: «Если ты проснулся утром и не можешь понять, где ты проснулся, то не исключено, что ты проснулся там же, но вниз головой».
Тем временем Петр налил вино в бокалы.
— За встречу, прекрасная незнакомка!
— За встречу! — ответила я, стрельнула глазками и подумала, какой потоп сейчас будет у тех, кто внутри у этого…
— Ой, а вы случайно не людоед?
Петр так и застыл, как статуя Рабства в Олдинге.
— Не понял.
— Ты мясо лю…
— Нет-нет, не люблю! Я вегетарианец по материнской линии!
Так я и думала, тоже мне Академик. Гнать таких академиков в три подзатыльника ко всем целителям надо!
— А работаешь ты где?
— Как тебе сказать…
— Где?
— Да что ты, как следователь: «Где? Где?» Новый русский я.
— Новый узкий?
— Русский, я! Русский! Просто «р» плохо выговариваю. Картавлю я, понимаешь. А ты кто по профессии?
— Ведьма.
— Что? Из Ведомства, что ли?
— Ага, оттуда и обратно.
Вдруг Петр наклонился ко мне ближе и тоном заговорщика спросил:
— А ты от кого? От Толяна?
— Нет.
— Нет?! От Вована?
— Нет.
— А от кого?!!
— Ты мне не поверишь.
— Поверю.
— Не поверишь.
— Спорим, что поверю?
— Хорошо.
— На что спорим?
— На желание.
— О!
— Что «О!»?
— О! Я согласен! Говори.
— Я от тех, кто живет внутри тебя.
— От бацилл и микробов, что ли?
— Внутри тебя есть целое племя людей. И они в тебе живут. Они очень маленькие и злые и будут еще злее, если ты не выпустишь их наружу.
— А ты не сумасшедшая случайно?
— Не веришь?
— Нет.
— Ты проиграл.
— И что?
— Выполняй желание.
— А спорим, я знаю, откуда ты?
— С проигравшими не спорят, как говорил один мой знакомый пожарник, Зейм Ныч.
— Ладно.
— Можешь посмеяться минуту, что бы ни случилось?
— Ну, могу, а потом?
— Потом посмотрим.
— Ладно.
— Давай.
— ХА-ХА-ХА!!!
И в этот момент началась эвакуация. Изо рта Петра стали выпрыгивать те, кто давно уже хотел выпрыгнуть.
У Петра, конечно же, от удивления открылись не только рот, но и глаза, да так, что я уж побоялась, что они никогда не закроются.
Когда все закончилось, чревяне собрались на край стола, так и не увеличившись в размере.
— Что это? — наконец-то вымолвил Петр.
— Твой страшный сон!
* * *
Концовка этой эпопеи была самая что ни на есть прозаическая — я сотворила портал перехода, и мы снова оказались в своем мире, в своем росте, в своем уме.
