4
Оазис Барбанда — огромное зеленое пятно на коричнево-сером фоне песков и выжженной земли с редкими малорослыми кустарниками и блеклой травой.
Граница между оазисом и Степью настолько резкая, что выглядит искусственной. Трава по щиколотку, кустарники в рост человека, а кроны деревьев легко скроют целый взвод.
Небольшой лес, две рощицы, разделенные озером, несколько больших полей, засеянных зерновыми, пастбища. Все это перерезано руслом узкой, но глубокой реки.
Посреди этого великолепия стоит центральная крепость поселенцев. Судя по виду, крепость возводили на месте какого-то гигантского строения. Стены высотой до десяти метров сделаны из темно-серого металла.
Видимо, древнее строение просто приспособили под крепость, все надстройки и башни сделаны из обычного камня.
Кроме центральной есть еще три малые крепости, стоящие у границы оазиса возле дорог. Они тоже каменные.
Все это богатство принадлежало поселенцам — оседлым степнякам, сумевшим отстоять свои владения в многочисленных сражениях с соседями. Богатый водой и флорой клочок Степи манил кочевников со страшной силой, но все попытки захватить его были отбиты не менее воинственными поселенцами.
В оазисе жила община численностью около шести тысяч человек. И каждый взрослый здесь, независимо от пола, носил оружие и был готов занять свое место на крепости, чтобы отразить нападение врага.
По прихоти природы над оазисом почти всегда светило солнце, а редкие тучи приносили настоящие дожди, без песка и камней. Зимой температура не падала ниже нуля, а летом не бывало особенно жарко.
В водоемах водилась рыба, поля давали неплохие урожаи кукурузы, овса, ржи. Сады дарили фрукты, на возделанных участках росли овощи и зелень. В лесу была птица и мелкая живность. Размеры оазиса позволяли содержать домашнюю скотину и птицу — это мясо, молоко, шерсть, кожи.
Поселенцы вели торг с кочевниками, а через перевозчиков — с Хартеменом. Словом, жили небедно.
Путь от стойбища Аламаст до Барбанда прошел без приключений и осложнений. За все время не видели ни одного кочевника, Степь будто вымерла. Это радовало и тревожило одновременно. Ждали внезапного налета, засады. Но повезло.
Караван прибыл в оазис к полудню. Миновал восточную крепость под бдительным взором стражей и проследовал дальше, к самому Барбанду — городку, давшему имя оазису.
Глава общины Хасимир лично встретил гостей у ворот центральной крепости, долго обнимался с Вильдергом, а затем пригласил его внутрь.
Караван проследовал к гостевому дому — мощному двухэтажному зданию, построенному из дерева.
Уже наученные опытом наемники далеко от дома не отходили. Издалека поглазели на буйство природы оазиса, искупались в реке, а потом долго рассматривали центральную крепость.
Величественное сооружение могло вместить все население оазиса во время налета врага. Взять приступом крепость практически невозможно. Кочевникам не с чем ее атаковать: ни таранов, ни осадных орудий, ни лестниц.
Местные жители старше четырнадцати лет никогда не расставались с оружием. Даже у пожилых женщин на поясе висел приличных размеров нож. Мужчины имели при себе сабли, палаши, ножи. Кое-кто носил арбалеты, правда, конструкцией попроще, чем у Бертома.
На стенах окраинных крепостей дежурили ратники из небольшой дружины общины. Те вообще в полном снаряжении — доспех, щит, сабля. Половина с луками.
— Часто на них нападают? — спросил Герман сержанта.
— Когда как. Пытаются застать врасплох, украсть скот или людей. Крупных нападений давно не было, просто бессмысленно. Хотя… это ближние к нам оазисы. О дальних я не знаю.
Мирт подтвердил слова Бертома и добавил, что кочевники, заинтересованные в торговых отношениях с оазисами, следят друг за другом и зачастую препятствуют налетам.
— Но если оазис серьезно разругается с соседними племенами, то те могут выступить вместе. Хотя такое тоже редкость.
Герман посмотрел на вышагивающих по стене часовых и хмыкнул:
— Однако бдительности они не теряют.
Мирт пожал плечами. Степь есть Степь!
* * *
Караван простоял в оазисе три часа. Люди и кони успели хорошенько отдохнуть. Поселенцы освободили семь подвод — на них привезли закупленные по заказу товары.
Вильдерг по договоренности оставил три подводы с лошадьми здесь. На обратном пути заберет. Так он делал всегда: чем дальше в Степь уходил караван, тем меньше повозок в нем оставалось. Зато на обратном пути караван вновь вырастет до прежнего размера.
Прошлой ночью наемники толком не поспали и сейчас сумели немного наверстать упущенное. Мирт разбудил их перед самым выездом. Позевывая, Герман и Кир взобрались в седла и пустили коней следом за повозками.
— Всегда бы так, — сонным голосом проговорил Кир. — Тишина, спокойствие и никаких проблем.
— Сплюнь, — посоветовал Герман. — Почти вся Степь впереди.
Кир демонстративно плюнул через левое плечо, ветер снес слюну на круп коня. Кир помянул чертей. Ехавший следом Мирт едва заметно улыбнулся.
— Плохая примета. Нельзя плевать на коня перед дорогой.
— А-а! — отмахнулся Шилов. — Ерунда все это! Тем более мы уже в дороге. А приметы оставь для старушек и томных девиц. Пусть они развлекаются…
Последние подводы проезжали мимо западной крепости оазиса, когда небо на севере у самого горизонта почернело. Герман заметил это первым и спросил у Бертома:
— Очередной ураган?
Сержант долго смотрел в ту сторону, потом озабоченно произнес:
— Похоже. Лишь бы сюда не пришел. Впереди лиг на двадцать никаких укрытий. Застанет посреди поля — будет плохо!
Герман нахмурился. Глянул на Кира.
— Больше не плюйся. А то еще торнадо накличешь!
Наемники рассчитывали узнать новости от Вильдерга, но тот огорчил: ничего интересного глава общины не сказал. Поведал только о том, что соседи скупили весь овес и седла, выставленные на продажу местными умельцами. И уже больше месяца никто в оазис не приезжал. Пастухи, гоняющие стада по полям, не замечали кочевников, хотя еще недавно те то и дело мелькали неподалеку.
— О сборе отрядов Хасимир знает, — добавил Вильдерг. — Сперва думал, что в Степи грядет большая война. Но потом узнал, что все отряды идут на восток. Боялся, как бы не перехватили наш караван.
— Маловато новостей, — посетовал Кир.
— Нормально, — возразил перевозчик. — Чем дальше в Степь мы уходим, тем меньше сведений будет. В следующем оазисе могут вообще ничего не знать о вторжении.
— Ну и ладно, — промолвил Герман. — Теперь это не важно. Мы приграничные районы миновали, остальное не наша забота.
Вильдерг посмотрел на него и отвел взгляд. Что за цель у этих людей, он не знал и не стремился узнать. Обер-колонель Вернер достаточно ясно объяснил, чем может грозить излишнее любопытство. Хватит и того, что он знает. Лишь бы не создавали проблем и не лезли, куда не надо. Но после стойбища Гукула подобных ошибок они допускать вроде не должны.
В десяти километрах от оазиса равнина сменилась холмистой местностью. Дорога петляла между покрытых скудной растительностью холмов с каменистыми вершинами.
Вильдерг заставил снизить скорость движения, опасаясь повторения урагана. Холмы служили хоть какой-то защитой, в поле было бы хуже. Но черное пятно на небе так и не пошло к югу. И перевозчик дал команду продолжать путь.
Дорога перестала петлять, пошла вдоль гряды холмов, постепенно забирая в сторону. Караван понемногу прибавлял скорость, здоровые битюги перешли на быстрый шаг.
Наемники следовали в середине каравана следом за повозкой Вильдерга. Ехали молча, больше смотрели по сторонам на скучный однообразный пейзаж. Сухая каменистая почва вперемешку с песком, невысокая жухлая трава, редкие кустарники. Справа узкий овраг, за ним поле. И впереди поле и слева. Не на чем взгляд остановить…
Ехавший впереди Кир вдруг остановил коня и обернулся к Герману.
— Смотри.
Ветров подъехал ближе, проследил за вытянутой рукой друга. У обочины лежал большой валун. Под ним невысокий шест, к вершине прибиты крест-накрест две перекладины. На них сплетенный из тамовника (степной кустарник) венок. Листья давным-давно облетели, обнажив тонкие ветки. На валуне надпись: «Топороол. Пал в бою».
Неведомый Топороол был похоронен здесь своими товарищами много лет назад. Они нашли время и возможность воздать почести павшему. Значит, надежным товарищем был этот парень.
— Мирт, — позвал Герман. — Ты видел эту могилу?
Капрал подъехал ближе, бросил взгляд на валун и кивнул:
— Она давно здесь. Лет десять точно. А кто этот Топороол, я не знаю.
— Степняки не трогают, — сказал Кир, — и караваны тоже.
— Степняки чужих захоронений не разрушают. Табу. Кстати, здесь скорее всего лежит наш, из Хартемена. Но похоронен по степняцкому обычаю. Не сожжен.
Капрал тронул бок коня каблуками и поехал дальше. Кир последовал за ним. А Герман немного задержался, глядя на захоронение. В памяти вдруг воскрес один эпизод.
…Они тогда возвращались из Чарикара, куда сопровождали колонну с гуманитарной помощью. На одном из поворотов заметили скромный памятник — железная пирамида с красной звездой. Краска порядком облетела, но все же надпись прочитать можно. «Младший сержант Горбанцев Игорь Викторович. Геройски погиб на этом месте 23 января 1986 года».
Герман тогда попросил остановить машину. Они с Киром подошли к памятнику и пару минут стояли возле него, глядя на поржавевшую пирамидку, на звездочку с облупленной краской.
Почти двадцать лет прошло с момента гибели этого парня. Нет ни Советской Армии, ни самой страны, что посылала сюда войска. И мать давным-давно выплакала все слезы по погибшему сыну. А памятник стоит. И местные не сломали его. То ли забыли, то ли не хотели трогать.
Теперь, спустя двадцать лет, на земле Афганистана опять война. Только гибнут не русские, а американские, английские, немецкие парни. Но их памятников здесь не будет.
Герман тогда сфотографировал памятник и переслал снимок через интернет Махову. Тот не поленился разыскать близких погибшего сержанта. Нашел мать, отправил ей письмо и фото. О друзьях умолчал, написал, что, мол, случайно обнаружили памятник и он до сих пор цел.
Махов потом рассказывал, что получил два длиннющих письма от матери сержанта. Та благодарила, рассказывала о себе, семье, сыне. Пожилая одинокая женщина, похоронившая мужа, была рада пообщаться с человеком, принесшим весть о сыне. Написала, что первые пять лет ее не забывали, слали поздравительные, перечислили какие-то выплаты. Приходили из школы, где учился сын. Но после распада страны как отрезало. Ни весточки, ни слова. Никому стала не нужна мать погибшего героя.
Впрочем, и матери погибших в Чечне, Карабахе, в Южной Осетии тоже никому не нужны. Государство просто забирает детей, взамен иногда бросая жалкие подачки, а чаще — кукиш.
После Барбанда в Степи стало и вовсе спокойно. Словно кочевники разом решили быть мирными и тихими. Видимо, запрет на грабеж караванов здесь соблюдали неукоснительно. Впрочем, охрана каравана бдила, не забывая отслеживать обстановку и проверять все овраги, низины и ущелья.
Несколько раз встречались разъезды кочевников, но они словно не замечали караван, хотя, несомненно, следили за ним. Как-то под вечер к лагерю, разбитому у подножия кургана, выехала группа охотников с богатой добычей. И наемники впервые увидели живого песчаного дракона.
Не очень большая тварь с толстыми короткими ногами и широким хвостом. Голова длинная, в пасти два ряда острых зубов. Цвет шкуры менялся от грязно-коричневого на спине до светло-песчаного на животе. Дракон был всеяден. Жрал змей, тушканчиков, неосторожных птиц, кустарник, траву. Неделями мог не пить, уходя на охоту.
Обладал довольно спокойным нравом, но при попытке подойти к нему резко разевал пасть, демонстрируя неплохой набор клыков. Кстати, по весне его слюна становилась ядовитой. И из-за этого особо ценной.
Охотникам дали место у костра, угостили кашей и квасом. Те выложили на покрывало сыр, лепешки, вяленое мясо. Старший охотник, довольный приемом, предложил одного дракона Вильдергу за умеренную цену. Перевозчик колебался, но все же купил. Неплохая сделка.
Пару раз непогода заставала караван в пути. И хотя страшных ураганов не было, ветры и песчаные дожди здорово досаждали всем. Но потом полоса активных аномалий осталась позади, и караван вошел в район относительно стабильной погоды. А вскоре добрался и до оазиса Че-Ляточи.
Этот оазис был несколько меньше Барбанда. Центральная крепость расположена на каменном плато, вокруг которого располагались посевные площади, поля, сады. По периметру оазиса росли высоченные деревья тутмали, напоминающие тополя.
Кроме центральной, в оазисе было еще две крепости. В них в случае нападения загоняли стада.
Для гостей рядом с плато был построен гостевой дом. Каменный, с мощной крышей и дополнительным навесом.
Караван пришел в оазис вечером и оставался до утра. Наемники думали провести ночь как обычно — крепкий сон до упора. Но как выяснилось, важным гостям здесь оказывали особые почести.
Землянам предоставили отдельные комнаты. И каждого в постели ждала молоденькая красотка. Это было весьма кстати, вынужденное воздержание начало надоедать.
Красотки знали толк не только в любовных утехах, но и умели делать массаж, пели и танцевали. Наемникам пришлось по нраву все, кроме песен. Местный фольклор как-то не забавлял.
Обихоженные земляне уснули в объятиях девиц и утром были свежи и бодры. Но проснулись в одиночестве, девушки уже исчезли.
— А мы не нарушили никаких запретов? — спросил Герман за завтраком Вильдерга.
— Поздновато спохватились, — хмыкнул тот. — А с девчонками все в порядке. Это младшие дочери в семьях, незамужние. По здешним обычаям они должны служить дорогим гостям, согревая их постели и радуя ласками. И потом, таким образом поселенцы разбавляют кровь общины свежим притоком. Чтобы не было застоя.
Герман довольно кивнул и не стал спрашивать, каким образом они попали в разряд дорогих гостей. Ясно и так — Вильдерг постарался.
Караван «похудел» еще на несколько телег. К возвращению их нагрузят товаром, а лошадей откормят овсом. Осталось и несколько человек — следить за лошадьми. Тоже обычная практика.
…Через десять дней караван дошел до Каменного острова. Так называли небольшой участок Степи, где посреди огромного поля стояли каменные пирамиды. Высотой по десять — пятнадцать метров, лишенные растительности с выглаженными ветрами и дождями боками и со срезанными верхушками. Камень был слоистый, серый с черными вкраплениями.
Откуда они взялись и почему были только здесь, никто не знал. Нигде больше в Степи таких пирамид не видели. Камень в любое время суток сохранял одну температуру, плохо поддавался обработке, поэтому пирамиды никто не трогал. Строительный материал пропадал зря.
С южной стороны острова, где пирамиды образовывали почти сплошную стену, была удобная площадка для лагеря. Рядом прямо из-под камней бил сильный родник. Здесь обычно устраивали ночевки.
За прошедшие дни караван побывал в трех оазисах, отдал большую часть груза и изрядно уменьшился. Теперь в нем было всего десяток повозок, причем только шесть нагружены товаром. Кроме охраны, с караваном шли шестнадцать возничих, кухари, лекарь, сам перевозчик и два его помощника. Остальных оставили в оазисах ждать возвращения.
Лагерь разбили быстро. Пока возничие и охранники сгоняли лошадей в табун и ставили повозки, кухари приготовили ужин. Достаток воды позволил не экономить и вместо привычной каши сварили шухарай — мясную похлебку с кусочками запеченного теста и острыми специями. Шухарай обычно запивали темным пивом. Вильдерг расщедрился и открыл бочонок из личных запасов.
Он мог быть довольным — большая часть пути прошла спокойно. Ни нападений, ни попыток кражи. И погода пощадила: всего дважды попадали под песчаный дождь. И еще дважды пересидели ураганы в надежном укрытии. Заболевших людей было мало, и лекарь всех поставил на ноги. Пала всего одна лошадь.
В оазисах проблем не было, привезенные товары приняли без замечаний, за быструю доставку приплатили сверх оговоренного. И захотели увеличить список товаров в следующий раз. Значит, можно обойти конкурентов, расширить дело и получить больше прибыли.
Правда, тревожил обратный путь, точнее, его конечная часть. Что там на границе? Действительно ли степняки напали на Хартемен? Смогла ли армия отбить нападение?
В душе Вильдерг не верил, что степняки, даже объединив силы трех кочевий, способны нанести серьезный урон королевству. Слишком большая разница в силах, слишком велик разрыв в военных технологиях. Да и армия знает свое дело.
Но уверенность уверенностью, а сомнения терзали душу. И перевозчик сейчас гнал от себя сомнения, не желая забивать голову раньше времени. Когда настанет пора возвращаться, тогда и будет думать.
Пиво пошло на ура. После похлебки во рту от специй полыхал пожар, и затушить его смог только «нушкач». По вкусу он напоминал портер, но был мягче.
Наемники и разведчики сидели в стороне от костра под основанием пирамиды, не спеша потягивали пиво из глиняных кружек и молчали. Говорить было неохота, да и не о чем. За прошедшие дни наговорились.
Герман с Киром долго гадали, что же за напасть грозит Хартемену. Пока что вторжение степняков подходило лучше всего. Возможно, вслед за войском трех кочевий на восток двинет и вся Степь. Произойдет попытка вытеснить население королевства с земли. Это выглядело правдоподобно и реально. Тем более первые шаги степняки сделали.
Только непонятно, каким образом два землянина смогут остановить вторжение? Кир предположил, что цель их миссии — привести помощь с побережья. Герман идею не поддержал, но и не опроверг. Кто знает?
Мирт и Бертом идею нашествия Степи дружно отвергли. Для этого надо объединить все кочевья и хорошо заплатить. Очень хорошо! Но кочевья вряд ли примут кого-либо старшим над собой. Для них независимость — как воздух!
Была еще догадка: Хартемену угрожает природная катастрофа. Увиденное в Степи заставило серьезно отнестись к такой версии. Камнепад с небес, ураганы, чудовищные разряды молний способны натворить дел. Но только если вся эта катавасия двинет на королевство.
И как спасать от нее? Договориться с небесной канцелярией? А на побережье что — пункт связи с Всевидящим?
Вдоволь обсудив все версии, наемники решили оставить домыслы до того момента, пока хоть что-то прояснится.
В дороге особенно заняться нечем. Бесконечный разговор когда-нибудь надоедает. И наемники развлекали себя, как могли. На привалах и ночевках выполняли простые упражнения, тренировались. Подключили к этому делу разведчиков. Те были не прочь узнать кое-что новое в военном искусстве.
Местный вариант рукопашного боя (в том числе с оружием) был проще земного, не так развит. Хотя с ножом и штыком солдаты обращались умело. Но все равно уступали землянам, за которых играл более высокий уровень развития методик. В тренировочных схватках Кир и Герман побеждали чаще.
Зато разведчики отыгрались в фехтовании. Хорошо владел саблей Бертом, а Мирт вообще был виртуозом. Капрал и стал обучать наемников премудростям фехтования.
У Кира выходило неплохо, все-таки за спиной секция фехтования. Герман тоже делал успехи, но более скромные. Памятуя наставления инструкторов, он попробовал наложить технику ножевого боя на фехтование. Кое-что вышло, одиночные и сдвоенные удары отбивал хорошо. Но дальше этого шло туго.
Ветров на саблю и не надеялся, хватит с него автомата и пистолета. Главное — не подпускать врага ближе двух метров…
Спать, как обычно, легли с заходом солнца, чтобы утром встать к заре. Вильдерг придерживался такого графика, хотя некоторые торговцы и перевозчики водили свои караваны и ночами, при свете луны.
Наемники по старой привычке спали одетыми и обутыми, только шнуровку распустили. Ноги отдыхали от обуви днем, когда ехали верхом.
Также по привычке разгрузки и автоматы положили у головы, а ремень с кобурой справа. И первое, что делали утром, — это брали в руки пистолет.
Небо впервые за несколько дней было ясным, и Герман долго смотрел на звезды, вспоминая, когда в последний раз любовался ими. С этой мыслью он и уснул.
Сны здесь Ветрову снились крайне редко. Это были какие-то отрывочные фрагменты без связи и смысла, из головы вылетали моментально. Видимо, мозгу хватало того, что происходило наяву.
А в этот раз мутная галиматья вдруг перешла в нечто понятное и знакомое. Вдруг всплыла первая жена, потом проститутка из какого-то вертепа во Франции. А потом появилась некая безликая фигура и навела на Германа ствол винтовки. Герман прыгнул в сторону и хлопнул рукой по кобуре пистолета. В этот момент винтовка выстрелила…
Герман выскочил из сна мгновенно. Уже с пистолетом в руке. Выстрел бухнул еще раз. Уже наяву. Откуда-то слева раздался крик Кира:
— Гера, за камни, бля! За камни!
Дважды повторять не надо. Герман перекатился, подхватил разгрузку и автомат и прыгнул за большой валун, что лежал метрах в трех.
В слабом пока свете наступающего дня взгляд успел выхватить мелькающие фигуры и вспышки выстрелов. Вокруг все гудело. Кричали люди, гулко били штуцеры и пистолеты, ржали лошади, скрипели крепления повозок. Вдалеке были слышны свисты и вой, а также отрывистые хлопки ружей. Сознание отметило странный звук выстрелов, не похожий на привычный уже приглушенный бой штуцеров.
За валуном уже сидел Бертом. Сжимал в руках штуцер, осторожно выглядывал из-за выступа и щурил глаза. Он обернулся на шум и посмотрел, как Герман лихорадочно завязывает шнурки на ботинках и натягивает ремень и разгрузку.
— Доброе утро, — усмехнулся сержант.
Герман сердито буркнул и туже затянул шнуровку.
— Кочевники в гости пожаловали, — добавил Бертом. — И с ними еще кто-то.
— Кто? — не понял Ветров.
— Не знаю. Но у кочевников ружей нет. А по нам кто-то бьет не только из луков.
Герман, наконец, справился с разгрузкой, положил автомат на землю и вытащил бинокль. Осторожно выглянул из-за валуна.
Справа и слева за камнями, повозками и телегами лежали караванщики. Впереди слева у костра какой-то охранник то и дело вскакивал на колено и стрелял. Рядом двое возничих перезаряжали ему штуцеры. Еще левее метались лошади. Охрана сгоняла табун к лагерю.
Фигуры напавших мелькали на удалении пятидесяти — ста метров. Это были кочевники. Некоторые ползли вперед, прикрываясь кустами и камнями. Те, что поближе, били из луков.
Герман перевел взгляд еще дальше. Оптика выхватила несколько смутных фигур метрах в двухстах от лагеря. Эти вели огонь из чего-то дальнобойного. И порох у этого «чего-то» был бездымный.
* * *
Рядом кто-то упал и несильно толкнул в плечо. Герман скосил взгляд. Слева сидел Кир. В разгрузке, с автоматом, но без кепки.
— С добрым утром! — выдохнул он. — Хорошая побудка! Видел ребятишек с винтарями?
— Видел. А с чего взял…
— Что с винтарями? А во!
Кир раскрыл ладонь и Герман увидел бесформенный кусок металла. Это была расплющенная о камень свинцовая пуля. Причем заключенная в оболочку. Кусок оболочки торчал из лепешки свинца.
— Щелкнула в метре над головой, — сказал Кир. — Эти ребятишки вооружены получше охраны. И откуда у них такие штучки?
К ним подвинулся Бертом.
— Кочевники окружили лагерь, пытаются подойти ближе. А те, что за ними, бьют здорово. Двоих на моих глазах приложили.
— Кто они?
Сержант пожал плечами.
— Не знаю. Но штуцеры у них сильные.
— Это не штуцеры, — поправил его Кир и отбросил сплющенную пулю в сторону. — Это винтовки.
— Что?
Кир не ответил. Выглянул из-за валуна, посмотрел по сторонам и перевел взгляд на каменные пирамиды.
— Где Мирт?
— Вон за камнем лежит. Выцеливает кого-то.
— Давай к нему. Сидите на месте, головы не подставляйте. Посмотрите, где наши кони.
Кир поправил ботинки, закинул автомат за спину и достал нож.
— Ты что задумал? — спросил его Герман.
— Посмотрим-ка на этих ребят. — Видя, что Герман не понимает, Кир добавил: — Сверху! Залезем на пирамиду.
— Сложно, — заметил Бертом. — Хотя стены неровные, изъедены, есть за что зацепиться.
— И падать невысоко, — добавил Кир. — Гер, ты готов?
Герман кивнул. План Кира был рискован, но хорош. Сверху и впрямь видно лучше.
Кир выбрал одну из крайних пирамид, невысокую, зато стоящую на отшибе. Южная сторона пирамиды была более пологой, а ветры и дожди изрядно выщербили ее. По крайней мере влезть можно.
Наемники хоть и не были альпинистами, но уж азы скалолазания знали. Помогая друг другу, цепляясь за выступы и втыкая в щели ножи, кое-как влезли.
— Обратно не полезу, — устало выдохнул Кир, падая на камень. — Лучше прыгну.
— Здесь метров восемь. Голову расшибешь.
— Зато лететь недолго, — хмыкнул Кир и вытащил из футляра бинокль.
Бой был в самом разгаре. Под прикрытием неведомых союзников разбитые на небольшие группы кочевники пытались подойти как можно ближе, то и дело стреляя из луков.
Охрана сдерживала натиск, отстреливая наиболее наглых. Кое-где дело доходило до рукопашной. Крики, вой и мат иногда перебивали звуки выстрелов и звон стали.
Табун стражники не отдали, увели к пирамидам, потеряв несколько лошадей. Но этим успехи охраны и ограничились. Неведомый враг не давал встать в полный рост и перейти в атаку. О том, чтобы сесть на коня, не могло быть и речи.
Стрелков наемники засекли быстро. Десяток человек в незнакомой одежде, совсем не похожей на одежду степняков, расположились полукругом и палили по охране. Оптика позволила рассмотреть и оружие. Это были самые настоящие винтовки. Правда, однозарядные. Патроны унитарные, их тоже рассмотрели. Никаких нудных операций с досылкой пули через ствол и последующей утрамбовкой шомполом.
Стрелки выбрали хорошие позиции, но из-за опасения промахнуться в полутьме подошли ближе, чем следовало, и сами могли пострадать от ответного огня. Однако охране сейчас было не до них, они отбивали очередной натиск кочевников.
— Хороший план, — одобрил Кир. — Одни прикрывают, другие штурмуют. Правда, сил у кочевников маловато. Но проредить караван они смогут.
Герман отложил бинокль, перевел прицельную планку на автомате со ста метров на триста.
— Пора вмешаться в процесс.
Кир тоже убрал бинокль, снял со спины «калашников». Вдруг усмехнулся.
— Ты чего?
— Да вспомнил наши прикидки при сборах. Брали бронежилеты, считая, что серьезного оружия здесь нет.
— Ну?
— Вот оно — серьезное. Винтовочная пуля наши броники вполне может взять.
— Может, — после короткой паузы кивнул Герман. — Хотя и не факт. И смотря с какой дистанции.
— Угу. Но нам это до лапочки, броня вместе с баулами внизу.
Герман фыркнул, и впрямь глупо вышло. Что значит внезапность!
— Начали, — скомандовал он, вкладывая выстрел в подствольный гранатомет. — Я спугну их, а ты снимай.
Кир прижал приклад к плечу, коротко буркнул:
— Готов.
Хлопнул выстрел. Граната взмыла в воздух, описала полукруг и упала метрах в пяти позади крайнего справа стрелка. Тот дернулся, вскочил на колено и неловко упал. Зато его сосед, лежавший метрах в двадцати, проявил завидную реакцию. Взлетел на ноги, прыгнул в сторону и вдруг рухнул в траву. Выстрел Кира достиг цели.
Через две минуты ситуация на поле боя изменилась. Вступление наемников со своим оружием принесло свои плоды. Стрелки, видя, что по ним ведут огонь, начали менять позиции, потом отходить. Но не всем это удавалось.
Лишенные поддержки кочевники прекратили натиск, а охрана, наоборот, пошла вперед. Люди Тьена были хорошо обучены и знали, что такое залповый огонь. После дружного залпа они атаковали противника. Степняки этого не выдержали, начали откатываться быстрее, а кое-где побежали.
Пуля ударила в камень в десятке сантиметров от Германа. Тот мгновенно отпрянул в сторону и чуть отполз.
— Обнаружили! — крикнул Кир, ловя на мушку очередного противника. — Метко бьют.
Уцелевшие стрелки действительно вычислили, откуда по ним ведется смертоносный огонь, и попробовали сбить врага с пирамиды. Камни надежно защищали землян, однако ответный огонь затруднял стрельбу.
— Вижу его, — прошипел Кир, ведя стволом справа налево. — У валуна, сука! Да их там двое!
— Кир, давай вниз! — вдруг рявкнул Герман.
— На хрена?
— Язык нужен! Надо узнать кто это!
Кир сделал два выстрела и поставил автомат на предохранитель. Снял с бокового ремня разгрузки моток троса, бросил другу.
— Обмотай вокруг камня! Спустимся по ней. Ты перчатки не посеял?
— Нет.
Спуск по веревке был делом привычным. Кир слетел вниз первым, Герман следом. Внизу дернул за второй конец троса, и узел у камня развязался. Трос соскользнул к ногам.
Кир выскочил к повозкам, глянул по сторонам и, не найдя никого, крикнул:
— Сержант! Сержант, ети ее мать!
Бертом показался из-за валуна, лежащего левее метрах в двадцати, что-то неразборчиво произнес и опять исчез. Кир ничего не понял, ругнулся и побежал к нему.
Над головой свистнула пуля, с приглушенным звоном ударилась о камень. Кир нырнул вниз. Потом в два прыжка достиг валуна и едва не налетел на сержанта.
— Ты чего сидишь здесь? — с ходу закричал Кир и вдруг замолчал.
Взгляд вычленил лежащего Мирта. Капрал опирался локтями о землю и, закусив губу, смотрел на разорванную окровавленную штанину.
— Ч-черт! Как угораздило?
— За лошадьми побежали. Вот его и зацепило, — пояснил Бертом.
— А где лошади?
— За пирамидой. Целы.
За спиной трижды прогрохотал автомат. Кир обернулся и увидел подбегавшего к ним Германа.
— Уходят кочевники! — крикнул тот. — Надо спешить! Где лошади?
Герман забежал за валун и тоже увидел Мирта. Помянул такую-то мать.
— Кир, займись им, а мы с сержантом попробуем захватить пленного.
— Нет. Бертом, веди наших коней! Живо!
Кир упал на колени, вытащил из кармашка разгрузки пластиковую коробку, а из нее шприц-тюбик с промедолом. Снял зубами колпачок и всадил иглу в бедро Мирта. Потом извлек из другого кармашка перевязочный пакет, вскрыл его и приложил к ране.
— Эвар, ты как?
— Ничего, — прошипел капрал. — Терпимо.
— Сейчас полегче будет. Прижми пакет. Мы вернемся, и я займусь раной.
Бертом привел коней наемников. Те вскочили в седла. Кир сверху крикнул:
— Перевяжи его пока. И за вещами присмотрит.
— А вы куда?
Наемники не ответили, пришпорили коней и рванули вперед.
Кочевники оставили лошадей в лощине в километре от пирамид, а к лагерю подбирались ползком. Туда они и отходили сейчас. Охрана преследовала их недолго, так как не могла покидать лагерь.
Бой еще продолжался, но перешел в фазу затухания. Степняки били из луков, отбегали, опять били и опять отбегали.
Герман с Киром забирали влево, обходя врага с фланга. Взглядами держали бегущие фигуры с винтовками, не обращая внимания на кочевников. В пылу погони увлеклись и выскочили на большую группу степняков. Те кого-то тащили, видимо, раненого. При виде двух всадников степняки вскинули сабли и луки.
Пришлось осадить коней и прыгать на землю.
Кир в прыжке умудрился швырнуть гранату в толпу. Взрыв раскидал степняков, кого-то зацепил, остальных напугал так, что те рванули едва не наперегонки. Герман переставил переводчик огня на очередь и отработал двумя короткими. Свалил двоих, потом еще одного.
Кир заметил прыгнувшего в сторону кочевника и побежал за ним. Герман решил нагнать врага верхом, развернулся к коням и… выдал сочную руладу.
Кони испугались громкого взрыва и огня и рванули в сторону лагеря во весь опор. Догнать их нереально. Герман сплюнул и побежал за Киром, не забывая поглядывать по сторонам. И буквально через двадцать метров наткнулся на бездыханное тело в траве. Рядом с ним лежала винтовка.
…Кочевник сперва убегал. Несся со всех ног, забирая к лощине. Но Шилов успел отрезать путь и теперь гнал врага в сторону пирамид. Видимо, кочевник понял, что уйти ему не дадут, а может, просто устал. Вытащил саблю, выставил ее перед собой и пошел на противника.
В планы Кира урок фехтования не входил. Не снижая скорости, вскинул автомат, дал одну очередь под ноги кочевнику, а вторую над головой.
Кочевник отпрыгнул, побледнел и опустил саблю. Понял, что она бесполезна. Потом вдруг развернулся, чтобы дать деру. Но Кир уже настиг его и с прыжка врезал прикладом между лопаток.
Затем закинул автомат на плечо, вытащил веревку из нагрудного кармана куртки и оседлал лежащего без создания врага.
— Ну вот! А то сабли, сабли…
