Бабочка села на Цветок и сидела. А Цветку уже пришла пора увядать, потому что наступала осень. И все бабочки, которые сидели на других цветках, давно улетели, чтобы не мешать цветкам увядать. Только эта Бабочка как села, так и сидела.

«Мне пора увядать», — размышлял Цветок, но не увядал, потому что это довольно неприлично — увядать, когда на тебе сидят. И Цветок терпел как мог.

— А ты чего не увядаешь? — спрашивали его другие цветки.

— Да не хочется… — отвечал он, потому что это довольно неприлично — называть вещи своими именами, когда на тебе сидят.

— Хочется тебе или не хочется, а увядать надо, — вздохнул Цветок Справа. — Осень есть осень.

В общем-то, этого он мог бы и не говорить: и так понятно, что осень есть осень, а не весна или, скажем, лето. Но что ж поделаешь: многие обожают говорить то, что и так понятно.

А Бабочка всё это время сидела и молчала, как бы и не понимая, что мешает Цветку увядать. Впрочем, может быть, она в самом деле не понимала. Тогда ей следовало это объяснить!

— Видите ли, Бабочка, — попытался Осенний Ветер, — у меня возникает впечатление, что Вы немножко засиделись на этом Цветке. Кажется, Вам больше не стоит здесь задерживаться… другие бабочки давно улетели.

— Мне нет дела до других бабочек, — равнодушно ответила та. — У других бабочек крылья без полосок, а у меня с полосками, причём с красными. Таких ни у кого не встретишь! — И она с удовольствием предъявила полоски.

Цветку всего и оставалось, что тяжело вздохнуть: это был очень вежливый Цветок.

— Красивые полоски, — улыбнулся Осенний Ветер. — Правда, я не совсем понимаю, при чём они тут…

— Ну, как же! — взбудоражилась Бабочка. — Как же «при чём», когда их ещё мало кто видел? А если я улечу, их и вовсе больше никто не увидит!

— Но осень есть осень, — напомнил Цветок Справа.

— Без Вас знаю, — сказала Бабочка. — Ко мне осень не относится: для всех осень, а для меня лето!

— Так не бывает, — упорствовал Цветок Справа. — Если осень, значит, для всех. И если лето — значит, тоже для всех.

— Только не для тех, у кого красные полоски! — И Бабочка сверкнула полосками под скудным осенним солнцем. — Я, между прочим, намерена просидеть тут целую зиму — это моё дело. Сколько хочу, столько и сижу!

Осенний Ветер ещё немножко покружился над лугом и улетел. А Цветок Справа осыпался: что ж, осень есть осень, как сам же он и говорил — и был, кстати, совершенно прав!

Между тем Бабочка оставалась на прежнем месте и улетать не собиралась.

— Дорогая Бабочка! — не выдержал наконец Цветок. — Извините меня, пожалуйста, но я очень устал. Может быть, мы встретимся с Вами будущей весной? Тогда я как следует отдохну и рад буду опять предоставить Вам свои лепестки.

— До чего Вы всё-таки невоспитанный цветок! — возмутилась Бабочка. — Не кажется ли Вам, что это совершенно неприлично — заявлять мне прямо в глаза, чтобы я убиралась отсюда?

Цветок вздрогнул и забормотал:

— Простите, простите меня, дорогая Бабочка! Это действительно совершенно неприлично, Вы правы…

— То-то! — усмехнулась Бабочка и приосанилась, чтобы ещё лучше стали видны её полоски. Хотя на них больше, кажется, и не смотрел никто: луг опустел.

— Как? — изумился Осенний Ветер, опять пролетая над лугом. — Вы всё ещё тут? Милая, да скоро уж снег выпадет, а Вы так и не удосужились улететь… Пожалейте Цветок, на нём лица нет!

— Зато на нём есть я! — возразила Бабочка. — Не каждому Цветку выпадает честь быть украшенным бабочкой, да ещё такой бабочкой.

— Но ведь Вас никто не видит! А Цветок страдает…

— Ничего, — прошептал совсем измученный Цветок. — Я чувствую себя хорошо.

— Оно и видно! — почти прогрохотал Осенний Ветер. —

Вам осталось только дождаться мороза и погибнуть. И Вы никогда больше не увидите весны.

— Что же делать? — пролепетал Цветок, немножко испуганный.

— А вот что!..

Тут Осенний Ветер подхватил Бабочку с красными полосками и понёс её над лугом.

— Вы не имеете права! — кричала она. — У меня же красные полоски — не видите разве?!

Но Осенний Ветер и не смотрел на её полоски: он был по-настоящему рассержен.

А Цветок облегчённо вздохнул и с удовольствием увял, а потом сразу же и осыпался, чтобы, не дай Бог, ещё какая-нибудь беспардонная бабочка не опустилась на него. И на лугу настала окончательная осень, потому что… осень есть осень, как говаривал Цветок Справа, — и это, хотим мы или не хотим, относится ко всем, независимо от цвета полосок.