Д'Марья наклонился к иллюминатору и смотрел, как вдалеке неярко пенились огненные пузыри, мягко расталкивая во все стороны ледяную ночь: это догорали остатки «Костромы».

Кампфшраубер шел в сторону форпоста гевиттергренадирен. До цели оставалось около сорока километров, то есть минут пять-семь лету на крейсерской скорости.

Д'Марья посмотрел на хронометр. «Ред Алерт» уже подходил к этому самому ихнему барьеру, сеанс связи «шнелленвахе» с форпостом — через пятнадцать минут.

Д'Марья посмотрел на своих бойцов. Все были одеты не в боевые скафандры, а в легкую форму гевиттер-гренадирен: по счастью, на «Костроме» в числе прочих трофейных причиндалов оказалось несколько комплектов немецкого камуфляжа: правда, не планетарной раскраски, а общей, так называемого «черного-черного» цвета: на самом деле просто черный сочетался с темно-серым. В командирском сейфе на погибшем фрегате нашлись и личные жетоны. Слава Богу, у гевиттергренадирен было не в обычае, как, скажем, у чисто флотских из штернваффе, выбивать на личных знаках названия кораблей приписки. Только номер и имя. Д'Марья стал Вальтером фон Кёстрингом.

Он очень надеялся, что у принимающей, так сказать, стороны не окажется знакомых ни на «Данциге», ни на «Феликсе Альфарте», с которого, как пояснил Шмалько, попали личные знаки. Хотя, по странному совпадению, об «Альфарте» д'Марья как раз кое-что знал: этот штернцерштёрер действовал в свое время на линии Марс — Луна и как-то однажды даже схватился со «Сверчком».

Он еще раз посмотрел на бойцов. Все были спокойны и деловиты. Краткий инструктаж уже провели, а на тщательную отработку деталей не оставалось времени. Хотя, конечно, подумал д'Марья, все настолько шито белыми нитками, что оставалось надеяться только на вечный русский «авось» и на удачу…

И все-таки он чувствовал какую-то противоестественную уверенность в своих силах, знал, что все получится — хоть до определенного момента, но все выйдет и срастется… они дойдут, они выполнят поставленное перед самими собой задание, а там и видно будет.

Все молчали — даже невысокий подвижный Руотсалайнен, хохмач и анекдотчик, совершенно не похожий на традиционного скандинава, хотя он не только носил финскую фамилию, но и вообще был шведом, правда, откуда-то из-под Бийска: что он делал на Алтае, д'Марья не знал, но подумал почему-то, что «Руотсалайнен» по-фински, кажется, и будет «швед»…

— Командир, — услышал он в наушнике внутренней связи голос Шмалько и почувствовал, что кампфшраубер начал снижаться, — кажется, приехали…

Д'Марья вынул из нагрудника ночные очки, глянул в иллюминатор: метрах в пятистах виднелся форпост — несколько бетонных капониров, которые одновременно являлись входами в основные, то есть подземные, помещения, башенки внешнего радарного наблюдения, старомодная колючая проволока… приземистый танковый ангар с двумя «кугуарами» подле него… въезд в подземные строения…

Д'Марья снял очки, показал бойцам жестом — две минуты — и просунулся в кокпит.

Он посмотрел на экран сканера.

— Ну что же, все на месте… Так, а нас что, до сих пор не вызвали на пороговой волне?

— Нет, — отозвался Шмалько. — Прошел запрос «свой-чужой», причем почему-то с паролем по времени.

— И?.. — удивился д'Марья. Шмалько весело оскалил зубы.

— И ответ прошел нормально!

— Не понял, — озадаченно произнес д'Марья. — Какой же временной отрезок был забит в пароле?

— Не знаю, но на голос они нас не вызвали… может, потому что им некогда. Впрочем, сейчас сами все узнаем.

— Это точно… Так, сажай машину вон там, у прохода.

Кампфшраубер деликатно уселся перед проходом в колючей проволоке, обозначенным двумя рядами синих неярких огоньков, которых не было видно с высоты. За огоньками возвышалась невысокая решетчатая металлическая башенка, из-под козырька которой торчал счетверенный пулемет с вращающимся блоком стволов.

Гудение двигателей стихло. Почти бесшумно заработали сервомоторы, открылся грузовой люк.

Д'Марья нацепил клипс внешней связи немецкого образца, зафиксировал сенсор микрофона на постоянный поток, негромко сказал по-немецки:

— Проверка.

Все подняли руки.

— Пошли. Обер-лейтенант… э-э… Винтер.

Зоммер поднялся первым, подхватил блицгевер и пружинисто зашагал по трапу. Д'Марья мельком улыбнулся: боец фауэска выбрал себе именно такую фамилию и звание… легко запомнить, лето-зима, зоммер-винтер… черт, как бы остальных не перепутать… а! У Шефера оказался жетон с фамилией собственно «Шефер». Случайность… или?..

Они не спеша шли между огоньками: Зоммер впереди, д'Марья — замыкающим. На борту кампфшраубера остался, как было заранее обговорено, Руммель.

Д'Марья повел носом. Ночной воздух на этой планете был очень чист и свеж: пыли совершенно не чувствовалось — не то что днем. Небо оставалось прозрачным, и сейчас оно было скорее темно-синим, нежели черным, совсем не так, как на Земле или Марсе… а звезды тут почти не мерцают, и луны никакой нет, но все равно это не темнота, а так просто… останавливайся, останавливайся, Зима-Лето, пулемет шевелится!..

Зоммер остановился. Положил руки на блицгевер, который висел у него на шее, отставил ногу, задрал голову, демонстративно разглядывая решетчатую башенку.

— Эй, вы там!.. — крикнул он. — Совсем очумели? Почему не встречаете воинов грозы, уставших от штормов и бурь, радостной сладкой улыбкой жаждущих кой-чего губ?..

Это он молодец, подумал д'Марья, так и должен боец «быстрой стражи» гевиттергренадирен общаться с полевыми крысами — словами весьма скабрезной песенки… но все-таки почему они не отвечают?..

Остальные бойцы уже миновали синеватые огонечки и потихоньку становились полукругом перед башенкой: до нее оставалось метров двадцать… если пулемет заработает, одним рывком можно оказаться в мертвой зоне… хотя с чего бы ему заработать, этому пулемету… а машина-то серьезная, кажется, э-эм-гэ ноль двадцать пятый, тринадцать миллиметров, четыре тысячи в минуту и дальность тоже четыре тысячи… хотя при чем тут уже дальность… не надо бы ему работать, все будет хорошо и даже рас-прекрасно, и два-прекрасно…

Д'Марья последним прошел мимо огоньков и вдруг увидел краем глаза, как крайняя их пара мигнула зеленым.

Уже интересно.

Внезапно стволы пулемета ушли немного в сторону, потом послышалась неразборчивая речь.

Хоть д'Марья и понимал, что напрягаться бесполезно, он все равно напрягся.

На башенке зажегся прожектор. Луч полоснул по лицам аэрогардов, потом уперся в землю перед ними.

— Эй, — недовольно крикнул Зоммер: похоже, он чувствовал себя вполне уверенно. — Ты там поосторожнее. Долго нам еще ждать?

— Слава победе, — хрипло отозвались с башенки. — Сейчас вас проводят.

— Слава победе, — весело повторил Зоммер приветствие гевиттергренадирен. — Поскорее бы.

Д'Марья увидел, как в ближайшем к ним капонире — метрах в пятидесяти — открылась дверь, и оттуда один за другим выбежали десять человек с укороченными блицгеверами. Они быстро направились к аэрогардам.

«Понеслась», — несколько невпопад подумал д'Марья и вышел немного вперед.

Немцы остановились метрах в десяти перед ними, держа оружие на изготовку. Д'Марья сделал еще шаг вперед.

Один из гевиттергренадирен шагнул ему навстречу и приложил руку к берету.

— Штерн-майор Тайхманн.

— Капитан-оберст фон Кёстринг, командир группы шнелленвахе отдельной третьей роты фрегата «Данциг», — козырнул д'Марья. — Выполняем плановый разведпоиск.

Секундная пауза.

— Прошу вас следовать за мной, господин капитан-оберст.

Штерн-майор сделал приглашающий жест рукой — довольно вежливо. Д'Марья зашагал рядом с ним к открытой двери капонира. Сзади небрежно вышагивал Зоммер, следом — по двое — остальные аэрогарды.

Гевиттергренадирен двигались по сторонам небольшой колонны, по-прежнему держа оружие наготове.

Д'Марья чувствовал себя так, как будто мчался с горы на лыжах — скорость уже набрана, и нужно катиться еще быстрее, а перед препятствиями нельзя останавливаться, их надо огибать — по кратчайшей траектории, уворачиваться от них — по возможности ловко, но при этом упаси Бог вылететь с трассы…

Однако он находился в отличной форме, четко фиксируя время, расстояние, собственные возможности и возможности всех остальных.

Вошли в капонир. Д'Марья сразу отметил, что он был нестандартным: сразу за шлюзом, помимо обычных помещений, обнаружилась широкая лестница, ведущая вниз, к массивным металлическим дверям, возле которых столбом стояли двое в легких бронекомбинезонах и сферах с отрытыми забралами.

Да и в системе шлюзовых датчиков внутренних помещений имелась некоторая странность: помимо обычных температурного, атмосферного, посторонних примесей, прочих всяких окружающей среды и личного состава (этот показывал сто сорок девять — наверное, с подземными помещениями) был и еще один, которого д'Марья мог и не заметить, если бы тот не мигнул — только что горело «двенадцать», стало «тринадцать».

— Господа, ваше оружие, — сказал штерн-майор и показал ладонью на пирамиду.

Д'Марья без колебаний снял с шеи блицгевер и поставил его в ячейку. Остальные аэрогарды последовали его примеру.

Дольше всех затянул выполнение приказа Зоммер. Он сначала снял берет, вытер им лицо, потом посмотрел по сторонам — будто искал, куда бы его выбросить, но не нашел и со вздохом запихал головной убор под погон. Потом обер-лейтенант небрежно поставил блицгевер в пирамиду и сложил руки на груди, презрительно поглядывая на молодцов в бронекомбинезонах.

Предплечья его с закатанными выше локтя рукавами комбинезона были размером с ляжку человека средней упитанности.

Д'Марья мысленно усмехнулся: на Портоса Зоммер, конечно, не тянул, но роль уставшего после тяжелого боевого похода «воина грозы», которому наплевать на все и в первую очередь на тыловых крыс, он играл со смаком.

Не заигрался бы вот только. Здесь все-таки не совсем тыловые крысы…

Тайхманн открыл шкафчик.

— Прошу персональное оружие.

Д'Марья слегка удивился, но помедлил лишь долю секунды.

Он снял блокиратор с кобуры, вынул пистолет и протянул свой армейский «кригсштахель» сорок четвертого калибра штерн-майору.

— И ножи тоже, господин капитан-оберст, — спокойно добавил штерн-майор.

Д'Марья невольно бросил быстрый взгляд на стоявших у стен гевиттергренадирен, которые привели их в эту западню.

Пальцы у солдат лежали на спусковых крючках.

Тут д'Марья решил, что стоит сыграть легкое недовольство. Он не стал снимать ножны большого ножа, а просто вынул клинок и, как бы не замечая протянутой руки штерн-майора, бросил оружие в шкафчик — плазменную заточку все равно не повредишь. Потом достал из набедренного чехла малый нож и отправил его к старшему собрату.

Остальные аэрогарды без лишней суеты последовали примеру командира. Только Зоммер напоследок почесал ножом в своем желтом затылке и осведомился:

— А штаны куда складывать, господин штерн-майор? Тот не удостоил его взглядом, а сказал, обращаясь к д'Марья:

— Рации можете не отключать. Пороговая волна работает только на поверхности.

После этого штерн-майор подошел к одной из дверей, отодвинул ее вбок — тяжелая сталь с мягким шелестом ушла в пазы — и произнес:

— Прошу сюда, господа. Ужин вам подадут. А вы, господин капитан-оберст, — добавил он, — следуйте со мной.

Д'Марья глянул на своих. Те держались нормально, только вот у Шмалько из глаз пропала его всегдашняя холодновато-веселая сумасшедшинка, и они стали почти белыми. Д'Марья уже достаточно знал капитана, чтобы понять — тот сейчас как граната со снятой чекой.

Зоммер же удивил его по-другому: за эти несколько минут обер-лейтенант наговорил больше, чем за предыдущие несколько недель.

— Господин штерн-майор, — сказал д'Марья, — у нас в кампфшраубере остался пилот.

— Не беспокойтесь, — после секундной заминки произнес Тайхманн. — О нем уже позаботились.

Д'Марья скользнул взглядом по его уху с клипсом рации. Ну да, вы-то, конечно, не на пороговой здесь говорите…

— Прошу вас, господин капитан-оберст.

Они спустились по ступенькам к массивной двери. Гевиттергренадирен в бронекомбинезонах даже голов не повернули.

Ну и ладно, подумал д'Марья, но дальше начались непонятности.

Штерн-майор подошел к стене, открыл ключом какую-то неприметную дверку не дверку, шкафчик не шкафчик, что-то там нажал, после чего из стены же выехали две штуковины: одна, похожая на сканер сетчатки глаза, и другая — похожая непонятно на что. Подставка, что ли, для чашки с кофе. Хотя нет, великовата.

Командиру аэрогардов захотелось, как некоему Петьке из любимой в детстве книжки, ахать, дивиться и бить себя по бокам бараньими рукавами.

Но это было еще не все. Штерн-майор нажал кнопку, положил подбородок на край верхней штуковины — все-таки это был действительно сканер сетчатки — пощелкал по клавиатуре, после чего на ней загорелся зеленый огонек, и повернулся к д'Марья, выжидающе на него глянув.

Тот машинально сделал движение в сторону сканера, но тут же замер на месте, наткнувшись на изумленный взгляд штерн-майора.

Д'Марья понял, что делает что-то не то.

Несколько секунд они с Тайхманном глупейшим образом таращились друг на друга. Д'Марья терялся в догадках — он совершенно не мог понять, чего от него ждет штерн-майор. Вроде бы он все делал как надо… все-таки не в первый раз находится на планетарном форпосте гевитгергренадирен и даже не в десятый… но в чем же дело, черт побери?., в конце концов, это, может быть, некое нововведение, а наш «Данциг» слишком долго был оторван от родных баз… ничего страшного, сейчас все проясним…

— Господин капитан-оберст, — негромко произнес штерн-майор. Глаза его сузились. — Для вас идентификатор номер один.

Тут д'Марья, повинуясь внезапному наитию, положил на этот самый идентификатор ладонь правой руки.

Он почувствовал, как по ладони прошлось что-то шероховатое, потом ощутил легкий зуд, который, просочившись сквозь кожу, отозвался где-то в затылке, и увидел, как вся панель под рукой засветилась серебром.

Никакой клавиатуры на идентификаторе номер один в отличие от номера второго не было, так что щелкать было нечем… и хорошо, и правильно, щелкать в нашем положении никак нельзя…

Что-то за его спиной громко щелкнуло, потом загудело. Д'Марья обернулся и увидел, как дверь, перед которой стояли бронированные гевиттергренадирен, отъехала в сторону.

— Прошу вас, господин капитан-оберст, — очень вежливо сказал штерн-майор, пропуская его вперед.

Д'Марья последовал его приглашению, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Что, понимаешь, за притча? Дверь хотела убедиться в том, что герр штерн-майор Тайхманн — Соколиный Глаз, а господин капитан-оберст фон Кёстринг — Твердая Рука? Дурь какая-то.

За первой требовательной дверью оказалась вторая, уже не столь придирчивая — Тайхманн просто нажал кнопку, и она отъехала в сторону.

В принципе обычный шлюз, только побольше. Однако хитрый же все-таки здесь форпост. Не иначе, шварцриттерские штучки, недовольно подумал д'Марья. Да, пожалуй, это единственное объяснение: он действительно ведь бывал и на форпостах, и в гарнизонных укреплагерях гевиттергренадирен, но не в Особых дивизиях…

Его догадка через секунду подтвердилась — за дверьми оказались два охранника в шварцриттерской форме: как у них заведено — черный, но не такого, как у гевиттергренадирен, покроя, комбинезон, ремень с серебряной пряжкой, такого же цвета знаки различия на плече — ага, значит, — офицеры, младшие меченосцы, как это там… унтер-шверттрегеры, — короткие сапоги, мягкий берет без кокарды и обязательная белая рубашка с застегнутой верхней пуговицей и без галстука. Шварцриттеры, как известно, почему-то терпеть не могут галстуков.

Охранники стояли, заложив руки за спину и нешироко расставив ноги. На вновь прибывших они даже не посмотрели, и это командиру аэрогардов понравилось: просто и деловито, раз пришли люди — значит по делу, значит так нужно.

Впрочем, один из охранников все же проявил активность: протянул руку и нажал кнопку, после чего шлюзовая дверь закрылась.

Д'Марья со штерн-майором вышли в просторный коридор, очень аккуратный и очень чистый для военной базы — пусть даже для немецкой. Коридор этот освещался длинными плафонами, встроенными в потолок, — это не были лампы дневного света, но такие д'Марья где-то уже видел, в каком-то довольно необычном месте, но не мог вспомнить, где именно.

Там имелась масса дверей — с видеодатчиками, номерами и какими-то непонятными значками, и д'Марья еще раз удивился — двери были сделаны не из металла или пластика, а из дерева, причем чуть ли не из красного. Для обычного форпоста подобное являлось совершенно непонятной роскошью, тем более что эта планета, Цет-5, явно не имела значительных лесных массивов, да если бы они и были, кому это надо — заниматься деревообработкой?..

Тут д'Марья вдруг понял, что они с Тайхманном идут довольно долго, чуть ли не полчаса, постоянно сворачивая и поворачивая — в основном, похоже, направо, — миновав, наверное, сотню дверей, и за все это время им повстречался только один человек, с погонами, как сумел разобрать д'Марья, старшего мастера копья — это что-то вроде полковника. Причем этому обер-шписсмейстеру было лет шестьдесят, весь седой; он мельком глянул на Тайхманна — тот козырнул, — потом как-то очень пронзительно посмотрел в глаза аэрогарду и сделал ему непонятный жест рукой — как будто небрежно отдал российский скаутский салют.

Д'Марья с того момента, как очутился в подземелье, чувствовал себя настолько свободно, что последовал его примеру — получилось так, будто он отмахнулся от мухи, но старик, похоже, остался доволен. Тайхманн же вообще не обратил на инцидент внимания. Но тут они пришли.

Штерн-майор остановился перед очередной дверью и нажал очередную кнопку, которая на этот раз находилась на месте замка, под ручкой. Прошло несколько секунд, и дверь отворилась — совершенно бесшумно, без щелканья и гудения.

Штерн-майор отошел в сторону. Д'Марья понял это как приглашение и вошел в открывшийся проем. Дверь за ним закрылась. Тайхманн остался в коридоре.

Со света д'Марья не сразу сориентировался и на несколько секунд замер на пороге, а потом разобрал, что находится в достаточно просторном, скверно освещенном помещении, до странности напоминающем большую академическую аудиторию — очень высокий потолок, амфитеатр кресел, на возвышении — кафедра и места президиума, за которыми находилось что-то, закрытое тяжелым бархатным занавесом.

Д'Марья оказался в проходе между амфитеатром и президиумом, и ему плохо было видно, что там есть или кто там находится, поэтому он отодвинул в сторону бархатную же штору, которая мешала пройти — нет, это, скорее, не институт, а театр, — и вышел к свету.

Ковер под ногами имел такую расцветку, что у аэрогарда голова пошла кругом: глухие черно-красные геометрические узоры чередовались со вспышками серебряных искр; первые навевали сонливость, которая почему-то тяжелым гонгом отозвалась во всем теле, а от вторых появилась резь перед глазами и моментальный пронзительный звон в ушах: нехорошо стукнуло в затылке, во рту пересохло так, что от омерзения д'Марья изо всех сил стиснул зубы; потом показалось, что черепная коробка потеряла твердость нормальной костной структуры, а мозг, наоборот, отвердел, но не усох, а расширился до пределов помещения, подземелья, взломал бетонные перекрытия скрытых в толще планеты этажей — д'Марья ясно увидел, как от нижних этажей построек форпоста куда-то вдаль идут широкие галереи, по которым прямо отсюда можно добраться до ребят с «Костромы», но их он разглядеть не успел или не смог, но четко понял, что все они живы, хотя сейчас его это почему-то совершенно не успокоило, — потом вышел на поверхность, где по-прежнему стояла прозрачная ночь… хотя на этот раз он не стал бы называть ее прозрачной — воздух кишел вихреватыми существами, и угреватыми бестиями, и ноздреватыми породами минералов и мыслей… но тут и двери, и все окна закрылись, и даже форточки и те завесились — д'Марья всегда соглашался с теми, кто в свое время подписал информационной сети приговор, — все части структуры тела встали на свои места, и он услышал глуховатый голос:

— Что с вами, рыцарь?..

Д'Марья с трудом отвел взгляд от дьявольского узора — некстати подумалось, что здесь лучше всего подошла бы сакраментальная фраза «оторвал глаза от пола», — и поискал того, кто с ним заговорил.

Он с удивлением обнаружил, что продвинулся довольно далеко от входа в зал и теперь стоит перед возвышением с «местами президиума», на которых расселись пятеро шварцриттеров — все в своеобычной форме, в головных уборах и почему-то в черных перчатках.

Сидели шварцриттеры, кстати, за столом, покрытым тяжелой на вид и блестящей тканью.

Внезапно д'Марья понял, что после разглядывания экзерсисов сумасшедшего геометра у него появилось ощущение полнейшей свободы и уверенности в своих силах: и вообще, чем дольше он находился на этой планете, тем более нахальным становился.

Он отчетливо козырнул и сказал:

— Я не совсем понимаю, о чем идет речь, господа. Боюсь, произошла ошибка — надеюсь, поправимая.

Шварцриттеры зашевелились.

— Как это — о чем речь? — недоуменно произнес один из них, крепкомордый, огненно-рыжий, лет сорока на вид — самый, кстати, молодой: остальным было явно под пятьдесят.

Д'Марья продолжал стоять по стойке «смирно».

— Осмелюсь указать, господа, на тот факт, что вы явно кого-то ждали. Причем вряд ли это наша группа шнелленвахе отдельной третьей роты фрегата «Данциг», командиром которой я являюсь.

Воцарилась тишина — по-настоящему немая. Д'Марья начал забавляться ситуацией.

— Но ведь вы же — шварцриттер?..

Это был тот голос, который вывел аэрогарда из геометрического транса.

Д'Марья внимательно посмотрел на обладателя голоса: очень маленький, очень сухой человек с очень черными волосами и совершенно бескровными тонкими губами.

— Никак нет. Капитан-оберст гевиттергренадирен Вальтер фон Кёстринг, к вашим услугам.

Внезапно люди в черном начали быстро переглядываться — это выглядело странно, даже неприятно: они вертели головами из стороны в сторону, при этом руки в черных перчатках ни на секунду не оставались на месте, а вот лица стали застывшими, как у восковых фигур.

И в одну из секунд — д'Марья не успел уловить, в какую, его это даже рассердило, — все замерло.

— Латентный рыцарь. Или скрытный?.. Очень интересно.

Д'Марья промолчал.

Помолчали немного.

— Ну что же, герр капитан-оберст, — негромко произнес тонкогубый. — Пожалуй, нам необходимо кое-что выяснить.

— К вашим услугам, — повторил д'Марья и щелкнул каблуками.

Шварцриттеры совершенно одновременно встали со своих мест.

Они оказались все одного роста, хоть и разной комплекции.

— Вас сопроводят, — сказал тонкогубый — главный он здесь, что ли? — и посмотрел поверх головы аэрогарда.

Д'Марья обернулся и увидел, как передние ряды кресел амфитеатра разъехались в стороны, обнаружив уходящий вниз пологий спуск, по которому поднимались двое крепких ребят в черном — без белых рубашек и вообще без знаков различия: младшие кнехты, догадался д'Марья, то есть рядовые. В руках у кнехтов были обнаженные стволы — армейские офицерские «вулканы» пятидесятого калибра.

Д'Марья посмотрел на тонкогубого.

— Проводите… рыцаря к сорок второму терминалу, — громко сказал тот, и кнехты моментально убрали пистолеты. — Мы будем позже.

Д'Марья козырнул, повернулся через левое плечо и направился в разверзшийся перед ним вход в очередное подземелье.

Кнехты почти неслышно ступали сзади.

«Сорок второй терминал» оказался довольно пыльным полутемным помещением, куда д'Марья и сопровождавшие его молчаливые кнехты добрались довольно нескоро, вдоволь напетлявшись по плохо освещенным коридорам с низкими потолками: причем во время своего похода они постоянно поворачивали налево с той же настойчивостью, с какой аэрогарду пришлось крутиться в правую сторону, бродя незадолго до этого по верхним коридорам.

Кнехты отперли здоровенный висячий, похожий на бутафорский замок на низенькой двери, завели аэрогарда в помещение и остались стоять у дверей. В полутьме их почти не было видно и уж совсем не было слышно.

Д'Марья постоял, пригляделся — этот «терминал» освещался двумя тусклыми желтыми настенными светильниками — и уселся в одно из низких плюшевых кресел, которых имелось ровно четыре.

Устроившись поудобнее — это оказалось совсем нетрудно: кресло было мягким и очень уютным, — он стал оглядываться по сторонам.

Тут д'Марья почувствовал на себе чей-то взгляд, повертел головой и вздрогнул. На стене висел большой застекленный портрет: смутно знакомое лицо пялилось из рамы черного металла с недоброй настойчивостью; однако самым неприятным являлось то, что черты полузнакомца были вписаны в перевернутую пентаграмму, что придавало им вид какого-то одомашненного, но своенравного животного.

Чудак на стене откровенно не понравился аэрогарду (д'Марья с некоторым стыдом заметил, что про себя назвал его чмудаком — довольно нехарактерная для него оговорка), и поэтому он почти демонстративно отвел взгляд и принялся изучать помещение дальше.

Ничего интересного д'Марья не нашел. Только возле противоположной стены стояли два небольших столика антикварного вида (удивляться он не стал), на одном оказался некий прибор — тоже вполне антикварный, с какими-то циферблатами вроде часовых, — а на другом громоздилась всякая посуда: чаши, рюмки, кубки (именно так)… какой-то подсвечник с восемью чашечками и еще что-то — все металлическое, похоже, медное.

Почему эту конуру назвали терминалом, д'Марья понять не смог.

Засим он развалился в кресле, посидел так минут двадцать и уже совсем было нацелился поспать (что было бы, конечно, не очень умно), как вдруг в его ухе ожила рация.

— …да-да, господа, благодарю вас, конечно, все именно так, как вы сказали…

Голос Руммеля — неестественный, напряженный.

— …нет, это было гораздо, гораздо раньше… да что могло случиться?., вот вы и сами говорите… а-а, «Данциг»… ну, герр фон Кёстринг… нет, он не знает. И никто не сможет об этом рассказать.

Последнюю фразу Руммель произнес очень четко и тут же умолк.

Легкий фон пропал: рация отключилась.

Д'Марья не успел придумать ничего умного, как услышал скрип открываемой двери.

Он вскочил с кресла. В помещение вошел давешний тонкогубый шварцриттер, уже без берета и перчаток. Он сделал почти незаметное движение головой, и кнехты тотчас растворились за дверью, неслышно ее прикрыв.

Д'Марья оценил то, как они двигались; похоже, обучены ребята были прекрасно: где-то уровень третий-четвертый по этому ихнему силовому «кампфклинге».

— Присаживайтесь, капитан-оберст, — произнес шварцриттер и показал пример, усевшись в кресло и заложив ногу за ногу.

Д'Марья сделал так же.

— Ну что же, — сказал шварцриттер, внимательно, но не пристально глядя в глаза аэрогарду. — Думаю, пора представиться. Удо Райнрих граф фон дер Биттербург, всадник Ордена шварцриттеров.

Д'Марья невольно кивнул: уж очень подходило это лязгающее имя всаднику — то есть, по-общевойсковому, генералу. У Биттербурга, кстати, волосы оказалась с сильной проседью, особенно над высоким лбом и на макушке: а вот виски совершенно черные.

Д'Марья тут же посмотрел на руки графа; он подумал, что и здесь что-то не так, и точно: на левом мизинце не хватало фаланги, правая кисть была не то в струпьях, не то в ожогах, а на обоих безымянных пальцах красовались массивные перстни — справа черный, слева серебряный, и оба с рубинами.

Д'Марья отвел взгляд: смотреть на чешуйчатую правую кисть этого фон дер Биттербурга почему-то не хотелось.

Он вдруг подумал, что шварцриттер специально сделал паузу, позволяя себя рассмотреть.

— Очень приятно, господин генерал… то есть господин всадник, — сказал Д'Марья.

— Брат всадник, — мягко поправил Биттербург. — Господами в Ордене называют только гроссмейстеров.

— Э-э… — произнес д'Марья. — Боюсь, я думал, что братьями шварцриттеров называют только они сами — обращаясь друг к другу.

Биттербург кивнул.

— Вот об этом мы с вами сейчас и поговорим.

— О чем?..

Шварцриттер сцепил пальцы рук и обхватил ими колено. Рубины в перстнях оказались совсем рядом и как магнитом притягивали взгляд аэрогарда.

— Видите ли, — почти задушевно сообщил граф в черном, — по всему выходит так, что и вы сами — шварцриттер.

Вот те и на, стукнуло у аэрогарда в голове.

— Во… простите, господин… брат всадник, я не понимаю.

— Что вы вообще знаете об Ордене? — спросил Биттербург.

— Н-ну… как и все в государстве… Орден шварцриттеров есть опора будущего величия нации, основа благополучия в наши дни и залог победы в грядущем… мерило чистоты помыслов всех немцев и святости арийской крови… как это там еще?., маяк на дороге, связавшей прошлое и настоящее…

Пока д'Марья говорил, Биттербург размеренно кивал.

— Вижу, вы внимательно прочитали «Рыцарей Вселенной», «Будущее Галактической Империи» и устав штернваффе. А ваше личное мнение?

Вот ведь пристал, подумал д'Марья, все еще ошеломленный новостью.

— Мое личное мнение? — переспросил он. — Я редко сталкивался… то есть, конечно, на фрегате совсем недавно появился назначенный офицер-наблюдатель, старший меченосец… не помню фамилии… но… Знаете, я, как мне кажется, неплохо изучил историю Великой Германии и могу сказать, что на СС и партию национал-социалистов вы не похожи — не то влияние в обществе.

Биттербург опять кивнул.

— А у нас были другие задачи. И мы не выставляемся напоказ, не пугаем мир дешевой жестокостью. Наша цель — создание Священной Галактической империи германской нации, Санкта империа галактикана германорум. S.I.G.H., как на парадных штандартах штернваффе.

— Ну… это всем известно. А…

— И еще, — перебил аэрогарда шварцриттер, — не мы начали эту войну, хоть она и помогла занять ведущую роль в руководстве Объединенных Германских Территорий. И мы не набираем в свои ряды кого попало.

Д'Марья почему-то казалось, что разговор идет вокруг да около, что брат всадник хочет сказать совсем не то, что слова слишком тягучи, расплывчаты, медленны, теряют смысл и застревают в глотке и в ушах…

Ему это надоело, и он спросил напрямик:

— А при чем здесь я?

Фон Биттербург опять закивал. Было в этом что-то завораживающее.

— То, что я вам сейчас скажу, является тайной — не такой уж страшной, но все же… Вы никогда не задумывались о том, как вообще попадают в черные рыцари?

Д'Марья поразмыслил, потом осторожно сказал:

— Вообще-то нет. Наверное, желающие…

— Добровольцы, конечно, к нам приходят. Им устраивают проверку. Шварцриттером становится один из примерно двенадцати-пятнадцати тысяч.

— Так строго?

— Да. Дело в том, что мы отбираем не по личностным, а по генетическим качествам. И такое происходит уже на протяжении семи сотен лет.

Д'Марья поперхнулся. — Как?..

— Да, — слегка пожал плечами фон Биттербург. — Орден действует с четырнадцатого века.

Граф умолк. Д'Марья тоже молчал. Ему крайне не понравились намеки на «генетические качества».

Хотя… ведь у него в роду действительно был какой-то немецкий «фон»…

Шварцриттер подождал немного, потом все-таки заговорил первым:

— У нас есть комплексные сканеры, снимающие данные личности на психоинформационном, биогенетическом и поведенческом уровнях. Сами понимаете, в прошлые времена, с примитивными технологиями, очень сложно было проверить кандидата так, чтобы гарантия точности являлась стопроцентной. Сейчас проще… особенно после две тысячи пятнадцатого года, когда мы нашли… впрочем, это уже технические детали. Одним словом, тогда случился прямо-таки фантастический прорыв, и стало возможным просканировать буквально всех — то есть, конечно же, почти всех: вас, к примеру, мы не нашли. Мы ищем рыцарей с младенчества, проверяем всех новобранцев, всех абитуриентов военных училищ и институтов, но… Вы, кстати, что заканчивали? — внезапно спросил шварцриттер. — Академию штернваффе, — быстро ответил д'Марья. — Когда?

— Пятнадцать лет назад.

— А… понятно. Тогда там еще не было наших людей, — кивнул Биттербург, и д'Марья облегченно перевел дух.

— Действительно, многих мы упустили, — задумчиво продолжал граф. — Только с началом войны Орден, как это ни парадоксально, начал обретать настоящую мощь… но об этом позже. Шварцриттеров по рождению не так уж много, а клонирование, к сожалению, не выход. Когда новый рыцарь встает в наши ряды — это великий праздник.

Биттербург опять умолк.

Наверно, думает, что я должен скакать от радости, угрюмо подумал д'Марья.

— На входе в форпост стоит обычный слабенький полевой сканер, — сказал граф. — Он просто показывает, что в периметр вошел шварцриттер.

— И что? — спросил д'Марья, уже, собственно, зная ответ.

— Ну, он и показал. А это значит, что процент чистых, арийски обоснованных и инициированных генов у вас, уважаемый фон Кёстринг, исключительно велик. То, чего другие добиваются с помощью многолетних тренировок и в результате напряженной работы наших ученых, вам дано от рождения.

— Откуда вы знаете? — буркнул д'Марья. — Может, я того… долго тренировался.

— Да? — поднял бровь Биттербург. — Академия штернваффе, конечно… впрочем, и об этом мы поговорим позже. Кстати, и датчик помещения показал, что вы рыцарь, и даже тактильный сенсор подтвердил это.

Д'Марья вспомнил цифры у двери шлюза и подставку для кофе.

Час от часу не легче.

А вдруг они просто морочат ему голову?..

— Хорошо, — сказал он. — Но почему вы сразу не подняли тревогу, как только наш кампфшраубер сел возле форпоста?

— Мы вообще-то ждали гостей. Несколько часов назад в систему вошел фрегат штернваффе «Бреслау». Он доложил, что прошел барьер в аварийном режиме, поскольку корабль был поврежден в бою, и что не может взять пеленг базы. Потом передача прервалась, но посадку он совершил нормально.

— Кстати, а почему вы не спрашиваете, как мы здесь оказались?

— В общих чертах мы об этом знаем. Ваши люди обо всем доложили. Между прочим, среди них оказался мой старый знакомец, гауптман Шефер: лет пять назад мы служили на одной базе на Марсе…

Ай-ай-ай, какие совпадения, подумал д'Марья. И какие неувязочки — Асгард-то заселен тридцать лет, так? А как же… Стоп, выругался он про себя. Ведь еще на «Ред Алерте» Зоммер сказал, что кто-то там из его бойцов «выполнял задание», будучи гевиттергренадирен… так что же это получается? Либо социалисты могут выходить из Сферы, либо… интере-есно.

С вашими людьми все в порядке, — сказал Биттербург, по-своему истолковав молчание аэрогарда. — Однако любопытны два момента. Во-первых, мы не заметили ни посадки, ни взлета вашего «Данцига»…

Ага, началось…

— Смею заметить, господин всадник, что… Биттербург поднял руку.

— Брат всадник. Привыкайте.

— Простите. Итак, смею заметить, что наш фрегат и еще три корабля штернваффе стартовали с Ио три месяца назад и очутились в этой черт знает какой глуши, поэтому мы ничего…

— Об этом тоже чуточку попозже, — с улыбкой перебил аэрогарда шварцриттер. — Это слишком долгая история. Позвольте мне упомянуть о втором любопытном моменте. Ваш пилот, кеттель-лейтенант Кирштайн, оказался преинтереснейшей личностью…

Д'Марья внутренне весь подобрался. — То есть?..

— Нет, ничего такого страшного. Просто он представляет большой интерес для нашей евгенической программы.

Ничего себе объяснение.

— Вы что же, эксперименты над ним ставить будете? — криво усмехнувшись, спросил д'Марья.

— Пока не знаем, — спокойно произнес фон Биттер-бург. — Это вас не должно волновать. Сейчас важнее другое. Орден нуждается в вашей помощи.

Он внезапно поднялся с места. Д'Марья был вынужден сделать то же.

— Вальтер фон Кёстринг, — торжественно сказал Бит-тербург. — Настоящим объявляю, что отныне и до момента посвящения в братство Ордена шварцриттеров вы официально считаетесь младшим рыцарем со всеми правами и обязанностями. Вас проводят в вашу келью.

Как по команде отворилась дверь, и вошли два кнехта.

— Сопроводите брата младшего рыцаря в келью сто шестнадцать.

Д'Марья козырнул и повернулся к двери — а что ему еще оставалось делать?..