x x x
Через два дня наш караван тащился по пыльной дороге, вымощенной потрескавшимися треугольными плитами из желтоватого камня, прочь из Онизоти. Нельзя сказать, чтобы мы не пострадали — невредимым из переворота и всего, что за ним последовало, вышел только Лин. Впрочем, был еще Олег, которого, честно говоря, я рассматривал лишь как пленника. Он тоже не пострадал. Как я понял, в первые же минуты боя Лин вытащил его за шиворот из толпы и где-то спрятал, а затем вернулся. Очень кстати, по крайней мере, для меня. Что же до остальных, то мы представляли собой весьма живописное зрелище — перевязанные, с синяками, ну и так далее. На мою долю достался великолепный удар эфесом в голову — теперь, после этого события, я стал гораздо более высокого мнения о своей голове, в смысле ее прочности. Добавлю также, что наши фургоны в ходе беспорядков сгорели, а лошади были угнаны.
Зато в результате описанных событий на престоле вновь оказался Си-Орет. Прекрасно понимая, кому он этим обязан, король буквально обрушил на нас свою благодарность, что выразилось главным образом в ценных подарках, праве беспошлинной торговли, а также — вот уж неожиданность — в присвоении нам всем дворянских титулов. Так что звался я теперь чур-Рат. Лошади и фургоны тоже были королевские. Итак, мы покидали Онизоти, причем я не имел ни малейшего понятия о том, куда именно мы направляемся. Тапис никогда не делился с нами своими планами, а мы вполне доверяли ему выбор маршрута. Но учитывая характер нашего груза… Я потрогал перебинтованную голову и чертыхнулся. Сидящий рядом — на козлах вполне хватало места — Лин улыбнулся. В последнее время парнишка научился этому искусству. Не без моей помощи…
Кроме того, он ужасно любит задавать вопросы. И задумывается над моими ответами. Нетипичный такой Хамелеон. Правда, мне от этого не легче… Тапис, да… С одной стороны, его желание покинуть Онизоти как можно скорее я вполне понимал. Добрая треть армии, поддерживавшая ранее си-Турмана, ушла в горы и вела теперь партизанскую войну. Им было прекрасно известно, кто уничтожил флагманский корабль и кто выпустил на барахтающегося в воде короля акулу-оборотня, так что оставаться здесь было, пожалуй, небезопасно.
Но, с другой стороны, с этим Олегом я не стал бы долго задерживаться и в Центральном мире, там Хамелеоны имели достаточно власти, чтобы нас найти. Так что, по всей вероятности, Тапис просто решил сменить наше местопребывание с одного мира на другой, более спокойный. Но что потом? Что делать с этим самым пленником — ведь, если верить легендам, а они обычно не лгут, то с его помощью можно утопить в крови пол-Вселенной…
— Расскажи мне о мирах, — попросил Лин.
— Что именно тебя интересует? — отозвался я. И насторожился, вдобавок.
— Ну… Не знаю… Ты много видел, я имею в виду — путешествовал. Вы ведь ходите по всем каналам Центрального?
— Нет, — усмехнулся я в ответ. — Что ты! Во-первых, каналов много больше, чем мы могли бы пройти за всю жизнь, даже если бы занимались только этим. Ты видел — небо Центрального мира словно состоит из искр?
— Да.
— Так вот, это звезды граничных миров. Каждая светит сквозь свой канал, и, добавлю, нам до этих каналов не добраться. Слишком высоко.
Глаза у Лина стали совсем круглые.
— Все небо… — произнес он ошарашенно.
— Кроме того, — продолжал я, — каналы есть и под землей. — Из глубины фургона выбрался Олег и пристроился сзади. Я не обратил на него внимания. — Если копать здесь, — я ткнул пальцем вниз, — можно, в принципе, прокопать планету насквозь. Ты знаешь, что такое планета?
Лин кивнул.
— А если копать в Центральном — просто рано или поздно натыкаешься на открытый канал. Есть даже подозрение, что Центральный мир — не планета вовсе, а плоскость.
— Разве никто не пытался обойти его кругом? — поинтересовался Олег.
— Пытались, наверное, — я пожал плечами, — только никто пока не вернулся, чтобы рассказать, что там происходит. Там есть опасные места… Это еще одна причина, по которой доступны не все каналы. Вдоль границ — и на море и на суше — полно пиратов граничных миров, да и гвардия, клан Света, тоже не особенно стесняется. Что еще? Ну да, еще Белая дорога. Ею мы почти пользуемся.
— Как? — изумился Лин. — Ведь главные каналы…
— Закреплены на Белой дороге, верно. Но! Когда Древние строили эту штуку, они, верно полагали, что люди станут пользоваться ею в мире и согласии… А может, не предполагали, — добавил я, подумав. — Может, эта дорога была им нужна для чего-то другого. Или не нужна вовсе, а так — отход производства… Так или иначе, но сейчас на ней тесновато. Из мира в мир идут войска, вдоль дороги сплошные бои, банды этих… романтиков. Там на наш караван напали бы уже раз двадцать за то лишь время, что мы с тобой беседуем. К сожалению, люди очень любят воевать.
— А вы?
— А мы — нет. Мы — торговцы, нам война противна. Пускай ею занимаются держатели сил, если им нравится проливать кровь.
Тут я замолчал, сообразив, что сказал, пожалуй, лишнее.
— Кто такие держатели сил? — поинтересовался Олег.
Я промолчал.
— Это мы. Хамелеоны, — тихо ответил Лин. Затем он посмотрел на меня. — Значит, ты считаешь, что мы любим проливать кровь?
— Не сердись, — буркнул я.
— Ответь мне.
— Серый клан… Да ладно, Лин. Забудь!
— Не забуду, — пообещал он серьезно. Помолчал и сказал. — Ты рассказывал о каналах, которые для вас недоступны. Продолжай.
— Еще, — обрадовавшись перемене темы, сказал я, — закрыт практически весь восток.
— Почему?
— Судя по нашим летописям, было два мира — мир… э… Бози… Кажется, Бозис, а второго не помню. И вот один из них, а надо сказать, что оба мира были богатыми и сильными, — напал на другой. Лет этак двести пятьдесят тому назад. Напал, естественно, пройдя через Центральный мир, а каналы как раз находились на востоке. В ходе войны мир-агрессор пришел в упадок. Его побеждали, он проигрывал. И вот, когда была осаждена последняя крепость и в ее ворота уже бил таран, а к стенам были приставлены штурмовые лестницы, командир гарнизона решился применить против нападающих биологическое оружие.
Лин изумленно вскинул голову, но вспомнив, видимо, что речь шла о граничном мире, кивнул.
— Так вот, вторгшиеся в крепость солдаты обнаружили там только с десяток странных синих существ; были они двуногими и двурукими, но на этом, пожалуй, сходство с человеком кончалось. Впрочем, я видел только изображения… Если ты путешествуешь между мирами, то никакой чертовщиной тебя не удивишь. Полагаю, пленникам тихо завернули за спину руки без суставов, и потащили… ну, скажем, на допрос. Однако, не пройдя и десятка шагов, конвоиры отпустили своих подопечных, и тоже превратились в таких же существ! Что тут можно сказать? Армия погибла. Все, к кому хотя бы прикоснулись больные синей чумой, заболели тоже. Причем, это не болезнь в обычном смысле слова. Заболевший не умирает, он просто становится другим. Меняется психика, биология… Вот так. Ныне оба мира лежат в руинах. А у восточных появился пиратский флот. Чумной. Море и побережье, по сути, в их власти, поэтому торговцы и не любят восточный путь.
— А почему синие не пошли на запад?
— Их не пускает Хранитель. — Тут мне в голову пришла еще одна возможная концовка истории с Олегом. Если с его помощью Хранителя удастся уничтожить, то, пожалуй, синюю чуму сдерживать придется простым смертным.
— Где находится канал? — поинтересовался Лин.
— На востоке…
— Нет, наш, куда мы едем.
— Не знаю, — признался я. — Старый канал уходит в гору. Король правда, обещал его расчистить, но пока суд да дело… В общем, Тапис ведет нас через второй канал.
— Ясно, — протянул Лин. — А скажи, мне, те два мира, на востоке, имели хорошую технику?
— Не очень, — отвечая, я совсем забыл, что имею дело с Воином, прошедшим специальную подготовку. — Мечи, копья…
— Тогда откуда к ним попало запрещенное оружие?
«Влип», — подумал я.
— Ну откуда… Взяли, видимо, в каком-то мертвом мире…
— Лжешь, — бесцветным голосом произнес Лин. — И знаешь, что лжешь. Меня учили отличать правду от лжи.
Я почувствовал, как во мне закипает злость. Кто, в конце концов, этот мальчишка, чтобы я его так обхаживал?
— Ты хочешь знать правду? — поинтересовался я.
— Да.
— Подумай, ВОИН, может быть, ты все-таки НЕ хочешь ее знать?
— Не понимаю, — Лин выглядел растерянным, — что ты имеешь в виду?
— Синяя чума была создана серым кланом восемьсот лет назад — у нас есть записи.
— Нет! — Лин помолчал, разглядывая меня в упор, затем обреченно произнес: — Да, это правда. Но зачем?
— В одном из этих миров находился рудник Звездного серебра.
— Ну и что?
— Рудник черного клана.
— И из-за этого было уничтожено два мира? Не может быть! Должна существовать другая причина!
Я невольно пожалел его. Не далее как вчера Воин Лин побывал в затопленном нижнем городе, так что представить два уничтоженных мира, я полагаю, он мог со всеми подробностями.
— Других причин нет. И этой достаточно.
Лин отвернулся и молчал минут десять. Затем, не меняя позы, попросил:
— Расскажи мне о сером клане.
— Я?! Я — торговец, что я могу знать?!
— Расскажи.
— Что бы тебе рассказать, — задумчиво произнес я. — Истории вашего появления я не знаю. Хамелеоны возникли как клан раньше торговцев. Возникли и овладели силами Тени — что и как, тебе лучше знать.
— Я не знаю.
— Затем, — продолжал я, не обращая внимания на эту реплику, — произошло окончательное оформление трех кланов Центрального мира. Начались войны между ними. Может быть, рассказать тебе о последней войне? Я в ней участвовал. Кстати, приготовься к бою — сейчас будет канал.
А не сбежит ли он вместе со своим пленником, едва мы попадем в Центральный мир? Липкая паутина, жжет глаза… Свет становится пасмурным. Утро или вечер? Я смотрю на небо и фокусирую Серый Крест. Утро.
Едва я успел отдышаться после первого канала, как фургон Таписа вторично растаял в воздухе. Чертыхнувшись, я стегнул лошадей — не привыкшие к переходам, они дико храпели и норовили увезти нас вправо. Свет совсем померк, теперь нас окружали морозные сумерки. Я видел только каменистую почву под колесами да силуэты растений странной формы вокруг. Словно в пустыне, вдруг вырос лес — и мы двигались сквозь него. Было холодно, при дыхании образовывался пар.
— Ты говорил о войне, — подал голос Лин.
— Война, да… Всё началось с падения активности силы Света — циклического падения. Уровень любой Силы всегда колеблется, но на этот раз одновременно росли Тьма и Тень. Мне было тогда чуть больше двадцати, и торговал я… В общем, было во мне тогда что-то от разбойника, а от торговца очень мало. Помнится, я сам предложил свои услуги Тени. Платили Хамелеоны неплохо. Естественно, никто не собирался драться в Центральном. Бои шли в пяти граничных мирах, один из которых принадлежал Черным, а остальные четыре — гвардии. Клан Света называет себя гвардией Хранителя, — пояснил я для Олега. — Безо всяких на то оснований. Ну вот, а затем все пять миров были разрушены дотла. Лично я дрался в мире Висва. Год назад решил навестить милые сердцу руины. Что ты думаешь? Там до сих пор не растет даже трава…
— Что получилось из этой войны? — поинтересовался. Лин.
— Очень забавная вещь. Клан Света, как и следовало ожидать, ушел в глухую защиту. А после, когда Свет вновь стал набирать силу, перешел в контратаку. Тут Хамелеоны — ты уж извини — заключили союз с гвардией и оттяпали изрядный кусок из-под влияния клана Тьмы, сила которого как раз начала убывать. А еще через полгода они заключили мир и с Тьмой и теперь божатся, что так было всегда.
— Нас так учили.
— Не огорчайся.
— Я не знал всего этого. Я думал… — Лин замолчал, рассматривая покореженный браслет. — Жаль, что я Воин.
Вот тебе раз! Уж этого я от него не ожидал. Может, лукавит, вызывает на откровенность? Но что ему с того…
— Так уйди из клана, — посоветовал я ему.
— Это невозможно. Если клан отдаст приказ, браслет все равно вынудит меня подчиниться.
— Сними браслет, — сказал я.
И услышал в ответ:
— Мне не хватит Силы. Затем он подумал и спросил: — Скажи, Рат, а если Олег попадет во власть какого-нибудь клана — что они смогут сделать?
— Лучше тебе этого не знать, — пробормотал я, — но уж если интересуешься… Думаю, мертвыми станут не пять миров… И не пятьдесят…
— Я так и думал. — Лин опять замолчал, а затем, погладив браслет, вдруг выдал: — За нами погоня.
— Где?!!!
— В двух часах отсюда.
Через минуту мы уже неслись во весь опор, сменив к тому же направление. Погоня по ночному лесу… Полупрозрачные сумерки успели смениться глубокой безлунной ночью. Дробный топот конских копыт эхо превращало в грохот обвала, из темноты нам навстречу вылетали деревья, словно слепленные из шаров и эллипсоидов, и надо было успеть их объехать. Один раз мне это удалось не вполне — толстый сук, которого я не заметил, едва не снес верх у фургона. Но в руках у Лина блеснуло лезвие, и нам на колени шлепнулся тяжелый обрубок, сочащийся остро пахнущим соком. Тогда я понял, что мы едем в лесу, состоящим из гигантских неколючих кактусов.
Поднятый нами шум, видимо, потревожил лесных обитателей — вокруг каравана закружилась бесшумная вереница крупных летучих мышей.
— Как ты думаешь, они сумеют не потерять наш след? — крикнул я Лину.
— Да, — последовал спокойный ответ.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— А все-таки?
— Браслет.
До меня дошло не сразу, а когда дошло, я чуть не свалился под колеса фургона.
— Что браслет?!
— Не пугайся, — усмехнулся Лин, — пока что он работает только на прием. Я слышу, меня нет.
— И что же ты… слышишь?
— Я уже сказал. Погоня.
Кактусы стояли реже, зато среди них появились колючие экземпляры, и мне стало не до разговоров. Поймите. Я ничего не мог. Столкнуть Лина с козел? Он не даст себя столкнуть, я прекрасно отдавал себе отчет, что у Воина реакция в пятьдесят раз лучше моей. Да и догонит он лошадей, если надо. Но браслет! Едва Хамелеоны узнают, что, попав в Центральный, мы не отдали им их добычу, как мальчишка получит приказ — убей! И убьет. А, при всем моем уважении к Хамелеонам, умирать я не хотел.
Тут я потерял из виду головной фургон, и прежде, чем сообразил, что это означает, мы влетели в канал, а через мгновенье колеса уже шуршали по гладкой, без единого стыка белой полосе, которая пересекала континент. Если уж Тапис решился вести нас по Белой дороге, значит, дело серьезно.
Мы пронеслись мимо дымящегося на обочине танка — видимо, его хозяева не знали, что здесь двигатели внутреннего сгорания запрещены, не говоря уж о пушках и прочем. Затем нам встретился вооруженный отряд, но Си-ву удалось в последний момент его обойти. В последний, потому что секунду назад никакого отряда на дороге не было.
— Держитесь, — крикнул я.
Четвертый переход за полтора часа или третий за тридцать минут. Рекорд.
То ли Тапис ошибся, то ли я чего-то не понимал, но экипажи наши оказались на морском берегу. Я с трудом успокоил совершенно ошалевших лошадей и огляделся. Море и море, а слева крутой скалистый подъем. Ничего не понимаю, подумал я.
Через пару сотен шагов Тапис остановил фургон и принялся поспешно разбирать каменный завал. Мы присоединились к нему, и через пять минут общими усилиями расчистили вход в пещеру.
— Они еще гонятся за нами? — спросил Тапис. Си-ву и Лин одновременно кивнули. — Хорошо, — сказал он, направляясь вглубь пещеры. — Олег, Лин! Приходилось ли вам пользоваться запрещенным оружием?
Лин нахмурился, затем кивнул. Я перевел взгляд на Олега, и едва не расхохотался. Такой кислой физиономии я не видел лет тридцать, проще говоря, всю жизнь.
Тем временем Ор и Тапис выволокли из глубины пещеры три небольших, но, видимо, тяжелых ящика, в которых оказались автоматы странного вида — я никогда не встречал ничего подобного. Впрочем, сойдет. Здесь же обнаружилось великое множество гранат. Теперь, по крайней мере, все было понятно. Мы, торговцы, предпочитаем не возить с собой оружия, созданного высокой технологией. Нет, ни о каком «культурном эмбарго», разумеется, нет и речи, когда возникает необходимость, мы совершаем обмены самыми немыслимыми товарами, и оружием в том числе. И тем не менее, в большинстве критических ситуаций наши руки сжимают шпаги, а не автоматы. Простейшая логика — неизвестно, что придется пережить в дороге. Если бы, скажем, си-Турман конфисковал у нас огнестрельное оружие, в истории Онизоти могло стать куда больше мрачных страниц…
Но и совсем отказываться от технологического оружия было бы глупо, так что торговцы пошли на своеобразный компромисс. В определенных местах определенных миров хранится в тайниках все что угодно, от пистолетов до орбитальных лазеров. И попав в переплет, вроде нашего, когда ценность груза слишком велика, чтобы можно было допустить хоть малейший риск, мы поспешно вооружаемся. В данном случае — автоматами.
Лин осмотрел все это богатство с нескрываемым презрением и отошел в сторону, волоча свой автомат за ремень. Что-то его здорово тревожило.
Затем раздался веселый свист, и перед нами возник Бигольби — взъерошенный, как всегда, и вдобавок перемазанный глиной.
— Готово, — объявил он. — Если они проедут мимо, можете меня повесить. — Взяв подмышку два автомата, он ушел занимать позицию.
— Пошли — сказал я Олегу.
Лин последовал за нами. Позиция была превосходна — плоский песчаный берег перед нами просматривался почти до горизонта, мы же прятались за изломанными временем остатками каменной стены. Я положил автомат на камни и стал считать до миллиона. Лин, скорчившись, массировал руку с браслетом. Похоже, ему было больно. Олег лежал и потел — пот крупными каплями скатывался по его лицу. Трус.
Я досчитал до тысячи трехсот двадцати одного, когда появилась погоня. Из пустоты вылетел отряд — полсотни всадников на коричневато-бурых, почти красных конях. Я поднял оружие.
— Рат! — вдруг сказал Лин.
— Да?
— Что мне делать?
— Стрелять, — сказал я, ловя на мушку первого всадника.
— Я про Олега… и про клан.
— Человек, — сказал я, — отличается от животного наличием разума, а от раба — наличием воли. Думай!
Больше мне сказать было нечего, и я нажал на курок. Автомат издал глухой чмокающий звук и выплюнул комок пламени. Комок этот ударил всадника в грудь и вышиб его из седла.
— Неплохо, — пробормотал я и перевел регулятор в положение автоматической стрельбы.
Одновременно справа и слева тоже начали стрелять, стрелял даже Олег, но приглядевшись, я сообразил, что он берет слишком высокий прицел.
Не ожидавшие нападения всадники сбились поначалу в стадо, представлявшее собою изумительную мишень, а затем, разобравшись что к чему, разбились на две группы и стали обходить нас с флангов. Через миг я увидел на месте левой группы ослепительную вспышку и — что значит навык — открыл рот и натянул на голову куртку. Грохот был невозможный, немыслимый. Объемный боеприпас, удивленно подумал я. За время своей мирной, так сказать, жизни, я успел отвыкнуть от подобных вещей.
Испугавшись грохота, лошади второго отряда смешались, некоторые седоки не удержались в седлах, так что в тот момент, когда наш противник догадался залечь, численность его не превышала десяти человек. Тут у моего виска что-то весело чирикнуло, и я с досадой констатировал, что огнестрельное оружие не является для врага неожиданностью. Я набрал в рот побольше воздуха, и крикнул, предупреждая наших. И с той и с другой стороны стрельба велась из бесшумок, так что такое предупреждение вовсе не было излишним. Гранатами пользовались только мы.
— Лин! — крикнул я. — Присмотри за Олегом… Лин!
Воин лежал, свернувшись калачиком, сжимая браслет на правой руке.
— Ты что?! Ранен?
Мальчишка поднял глаза и прошипел сквозь зубы:
— Мне приказано вас убить.
— Что?!!!
Но в этот миг через разделяющее нас и наших врагов пространство протянулась с шипением огненная полоса. Сверкнуло пламя, полетели обломки камня, и тут же все заволокло черным дымом. Я вернулся на свою позицию и стал поливать огнем эту черноту.
После этого в памяти у меня провал — я не помню момента, когда нападающие оказались по эту сторону стены. Ближайшее воспоминание — как я дрался с заросшим рыжей бородой детиной на две головы выше меня ростом и с чудовищными клыками. Детина попытался разрубить меня алебардой вместе с автоматом, но автомат оказался крепче, и я проломил громиле череп прикладом. Дым постепенно рассеялся. Патроны у меня и в магазине, взятом у Лина, давно кончились, так что я отстреливался из олеговского автомата от двоих сразу, залегших за камнями, причем с разных сторон. Затем я сообразил что к чему и забросал их гранатами.
Тут пустота перед нами расступилась вторично, и оттуда вылетел новый отряд. Он стал обходить нас, прижимая к морю.
— За мной! — крикнул я Олегу, сгреб Лина в охапку и бросился туда, где, судя по моим воспоминаниям, находился канал. По дороге я столкнулся с Одорфом, а Ор, кажется, бежал следом. Добежать, однако, мы не успели. Что-то с силой ударило меня в затылок и я сначала уронил Лина, а затем упал сам.
Очнулся я от того, что на голову мне обрушился целый водопад ледяной воды. Я открыл глаза и обнаружил, что лежу в лесу — над моей головой шумели молоденькие деревья, но все было сильно не в фокусе. Справа возвышалась гора, а слева, судя по треску, горел костер. Затем гора зашевелилась и спросила басом:
— Ну как, хватит или еще?
Я подумал и сказал, что хватит. Постепенно окружающие предметы становились четче, впрочем, недостаточно быстро. Я попробовал потрясти головой и буквально взвыл от боли. Гора усмехнулась. Теперь я видел, что это огромных размеров громила, лет сорока, с длинными, до плеч, волосами, спутанными и грязными, и с такой же грязной бородой.
— Ну? — поинтересовался громила.
— Что?
— Обычно спрашивают: «Где я»?
Я попытался было сесть, но результат был столь плачевен, что попытку пришлось оставить.
— И где же? — поинтересовался я. — Впрочем, неважно. Скажи лучше, что будет дальше? Я имею в виду — со мной. И где остальные?
— Остальные тоже здесь, — отозвался громила. — А вот что с тобой будет… Вы положили слишком много наших, чтобы оставлять вас в живых.
Логично, подумал я. А впрочем…
— Знакомо ли вам, — спросил я, ощупывая голову, на которой, к моему неудовольствию, в дополнение к шишке на виске, появилась шишка на затылке, — знакомо ли вам такое понятие, как выкуп?
— Ага! — с удовольствием произнес мой собеседник и просиял. — Об этом и речь!
— Тогда погодите нас убивать, — посоветовал я и попытался сесть.
При помощи громилы мне удалось наконец усесться, облокотившись спиной о ствол молодой сосны. Теперь можно было и осмотреться.
Разбойничий лагерь… Лесное гнездо романтиков. Повезло еще, подумал я, если это действительно честные романтики, а не наемники какого-нибудь клана. Иначе нас, пожалуй, и слушать не станут. Громила не в счет, он исполнитель. А вот его хозяева…
Я снова ощупал голову. С такими данными на побег рассчитывать явно не приходилось.
— Кстати, — прогудел громила, — что это с вашим мальчуганом? Больной он, что ли? Лежит и лежит, а с виду цел…
— В каком-то смысле, — отозвался я.
Еще одна проблема! Что, если Лин не сможет противиться приказу?
Мое внимание привлекла фигура у соседнего костра. Одорф? Словно почувствовав мой взгляд, Одорф обернулся, затем встал и быстро подошел ко мне.
— Наконец-то! — радостно произнес он. — Я уж думал, одному придется этих друзей сторожить.
— Одному? А…
Одорф потупился, затем неуверенно произнес:
— Может быть, они ушли? Успели, а?
— Может быть…
Впрочем, я точно помнил, что, когда бежал к каналу, они все оставались сзади. Может быть, и убежали.
— Олег?
— Ни царапинки! — отозвался Одорф.
— А Лин?
— Лину плохо. Что-то там с его браслетом. Знаешь, он, оказывается, может восстанавливаться после разрушения.
— А аптечка Ора цела?
— Скажешь тоже! — усмехнулся Одорф — После такого попадания!
— То есть?
— Ты что, забыл — реактивный снаряд.
— Он попал в стену.
— Первый. А второй разнес фургон.
— Ясно, — с досадой произнес я.
Надежда получить болеутоляющее развеялась как дым.
— Я принесу тебе одеяла, — предложил Одорф, — поспи. — Он встал и пошел вглубь лагеря.
Его провожали взглядами, но не останавливали.
То, что я поначалу принял за лесной лагерь разбойничьей банды, оказалось на самом деле вполне комфортабельным палаточным городком. Обитало в нем человек этак с тысячу. Оказывается, приметили они нас в Центральном мире и пустились в погоню двумя бандами. Второй отряд проявил активность, когда мы принялись колошматить первый. Бандиты были очень довольны — подарки си-Орета, которые достались им в результате операции, имели, по крайней мере, в двадцать раз большую ценность, чем они рассчитывали. Кроме того, крупные надежды возлагались на выкуп, который они собирались за нас получить.
…Мало-помалу я разобрался, куда мы, собственно, попали. Мир этот назывался Степь, что указывало бы кое на что, если бы я вздумал заняться здешней историей. Но, разумеется, будучи человеком прагматичным, я больше интересовался настоящим этого места. Итак, мир был молод. Удачно избежав почти неизбежного после рабовладельческого застоя, он вступил в железный, паровой, а затем и бензиновый век, сохранив моральные устои бронзового. Создал Оружие — пороховое, но пока не атомное. Готовился к мировой войне. И тут в мир явились гости — как я понимаю, кто-то из «романтиков», и обитатели Степи узнали, что на свете есть каналы перехода.
— Понимаешь, — говорил я Олегу, — это обычная история. Сначала, когда открывается канал, начинается некоторый подъем. Иногда даже доходит до того, что в Центральный посылают армию. Военная добыча и все такое. Ну а потом, в один прекрасный день, одно поражение сводит на нет все прежние успехи. Это неизбежно. Потом наступает стабилизация — через каналы ходят лишь те, у кого хватает духу, дело это, в общем, невыгодное, и оно быстро глохнет.
— А как же тут? — не понял Олег.
— А тут еще первая стадия. Резвятся.
— Меня удивляет, — продолжил я, — что они до сих пор не встречались ни с торговцами, ни с кланами, ни с прочими… сильными миров сих. Рассчитывать на авторитет торговцев нам не приходится, так что… Готовься. Будем уходить.
Мой собеседник буквально подскочил с чурбака, служившего ему стулом.
— Как уходить?!
— Убегать, — пояснил я. — Вот пройдет моя голова — и сразу.
— Снова в Центральный мир?
Я усмехнулся. С нами — с торговцами, я имею в виду, — не очень часто путешествуют посторонние, вот я и совсем забыл, что можно ТАК бояться.
— Надо, Олег. Ничего не поделаешь. Они довольно быстро разберутся, что с этим самым выкупом мы морочим им голову.
— Скажи, — помолчав, обратился ко мне Олег, — неужели во всех мирах… так?
— Что ты имеешь в виду? Войны?
— Да. И вообще… насилие.
— Вовсе нет, — возразил я. — С тем же Онизоти торговля шла около века, и все это время там было спокойно. Тебе просто повезло, что ты попал в заварушку. Что касается Центрального мира — там действительно небезопасно. А что поделать? С одной стороны три великих клана, а с другой — колоссальное количество дураков со всех концов Вселенной, которые лезут туда в поисках удачи. Но большинство граничных миров вполне спокойны.
— Понятно. Значит, просто повезло… Удача.
— В смысле, неудача. Пока — да. — Я не стал уточнять, что произойдет, если за нами начнется целенаправленная охота. Честно говоря, мне даже думать об этом не хотелось.
— Как там Лин? — спросил я, чтобы переменить тему разговора.
— Все так же. Не ест, не пьет. Лежит. Боюсь, помрет мальчишка.
— Воины очень живучи, — рассеянно отозвался я. — Ну-ка, взгляни!
В этот момент из палатки шагах в тридцати от нас вышел один из бандитов — долговязый и сутулый человек, мысленно я дал ему прозвище «Гвоздь».
— Что такое? — спросил Олег.
— Шкатулка! Шкатулка у него в руках! Шкатулка Таписа!
Я не ошибся — в рутах Гвоздь держал ту самую шкатулку, в которой лежали магические сокровища нашего каравана. Торговцы не владеют Силой? И да и нет. Силы поделены между тремя кланами в те далекие времена, когда никаких торговцев в природе еще не существовало. И все же мы обладаем определенной властью над ними. Я говорю определенной, потому что при переходе этих самых «определенных» границ возникает ситуация из известной во многих мирах легенды об ученике чародея.
Сила, каждая из трех, имеет свой центр — место в Центральном мире, и несколько малых центров. В этих центрах стоят замки кланов, а значит, для нас они недоступны. Но мы можем пробить крошечный — с иголочный укол — канал в нужное место и откачать немного Силы. Совсем немного, но этого может хватить, чтобы, скажем, вернуть престол королю морской империи.
— Помоги, — велел я и, опираясь на плечо Олега, направился вслед за Гвоздем. К счастью, тот и не думал скрываться. — Разыщи Одорфа и расскажи ему об этом, — сказал я Олегу.
— А может, не стоит? — захныкал этот зануда.
Я счел своим долгом наставить его на путь истинный, нимало не заботясь о правдивости своих слов.
— Ты полагаешь, — спросил я страшным голосом, — что находишься на прогулке? Зря. Или хочешь ждать выкупа? Мы были не столь богаты, и, насколько я знаю, весь наш капитал Тапис вложил в эту чертову парусину. Так что, как говорится… Понял? Марш к Одорфу!
Сам я направился навестить Лина. Как и вчера, он лежал, не двигаясь и не реагируя ни на что вокруг. Я потряс его за плечо.
— Лин!
— Уходите отсюда, — произнес он, не открывая глаз — Быстрее.
— А ты?
— Тогда я.
Ну да, конечно, если мы уйдем, он будет свободен. И, пожалуй, сумеет позаботиться о себе сам.
Одорфа Олег не нашел. По его словам, он обошел весь лагерь.
— Ну что же, — произнес я. — Тогда лезь туда сам.
— ?..
— В палатку. Мне нужна шкатулка, и чем скорее, тем лучше.
— Но Рат! — взмолился Олег. — Если меня поймают…
— Тебе набьют морду, только и всего. Убивать не станут — ведь за тебя ждут выкупа. А без нее нам не уйти из этого мира. — Я взял его за шиворот и подтолкнул в нужном направлении.
Оставшись в одиночестве, я предался мрачным размышлениям. Нетрудно, конечно, послать этого растяпу за шкатулкой, может быть, даже ему повезет и он сумеет ее украсть, но… В свое время я изучал магию, ту жалкую ее часть, что доступна торговцам. Однако с тех пор прошло немало лет. Смогу ли я вспомнить, как открыть канал? Попытался проделать эту операцию мысленно и потерпел полную неудачу. Впрочем, если передо мной будут детали, я, возможно, и сумею собрать машину перехода. Тапис ограничивался одним зеленым кристалликом, но я не умею так фокусировать волю.
Тогда я поднялся и побрел в обход лагеря. Нас особенно и не охраняли — видимо, считалось, что деваться некуда. Вскоре я нашел то, что искал, — легкую повозку, приводимую в движение двигателем внутреннего сгорания, нечто среднее между телегой и автомобилем. Трехминутного осмотра оказалось достаточно, чтобы понять, как она управляется. Минимум дизайна, максимум прочности. Запасной вариант, на случай собственной магической несостоятельности… Вернувшись на прежнее место, я стал ждать Олега.
Он явился примерно через час, гордый до невозможности своим подвигом, — о небо! — с украденной шкатулкой в руках.
— Идиот! — яростно зашипел я. — Спрячь! Ну послала судьба помощничка!
Олег покорно уполз в кусты, а вернувшись, объявил, что закидал шкатулку ветками, так что найти ее невозможно. В последнем я сильно сомневался, но надеялся, что до вечера, по крайней мере, тайник не обнаружат.
— Пленник по имени Рат? — раздался глубокий, чуть хриплый голос.
Я обернулся. Передо мной стоял среднего роста человек лет тридцати, темные волосы которого удивительно плохо сочетались с яркими голубыми глазами. Человек, чье превосходство над собой полагается признавать сразу и добровольно.
— Идите за мной.
Мы прошли в центр лагеря, мимо угрюмых часовых. Здесь я ни разу еще не был, да и не пытался — в силу понятных причин меня больше интересовали границы. Перед большой палаткой, в сущности, шатром, стоял складной походный столик с расстеленной на нем картой. Вокруг стола стояло человек пять. Судя по тому, как они обращались к моему провожатому, я решил, что это их начальник. Они звали его не иначе как генералом.
— Пленник Рат, — произнес генерал, — взгляните сюда.
Я подошел к карте. Это была схема, составленная, видимо, из данных нескольких разведгрупп и изображавшая тот самый район Центрального мира, в который выходил здешний канал. Взяв один из лежащих на столе карандашей, я по памяти добавил несколько деталей — реку, пару оврагов, развалины доисторического бастиона, болото и замок Света.
— Я так и думал, что вы двигались не вслепую, — заключил генерал. — Итак, кто же вы, собственно такие?
— Торговцы, — отозвался я, со всей возможной твердостью встретив его взгляд.
Но либо он не знал, что это такое, либо умел хорошо скрывать подобные знания.
— Торговцы? Просто торговцы? — удивился он.
Я вздохнул и в нескольких словах объяснил ему, что такое торговый клан, как и зачем он функционирует и каковы его возможности.
— Да-а, — задумчиво протянул генерал, — мы предполагали, что подобная организация может существовать, но до сих пор не встречали ничего подобного.
— Вы давно открыли Центральный мир? — поинтересовался я.
— Центральный? — переспросил он. — Ах да, понятно. Около двух лет.
— И теперь ведете разработку этого… открытия силами вот такого отряда?
— Ну что вы, — рассмеялся генерал, — это лишь часть. У нас не менее… — он явно собирался назвать число, но столь же явно передумал. — Не менее армии.
— Ясно.
— Значит, вы — торговцы — хорошо знаете этот ваш Центральный мир и могли бы помочь нам в составлении маршрутов?
— Да, — ответил я.
А почему бы, собственно, и нет? Здесь это даст мне определенную безопасность, а когда дело дойдет до «там»… Ну что же, я их легко покину.
— Взгляните. — Новая карта легла поверх предыдущей. Та же местность была исчерчена стрелками и стрелочками. Разобравшись, я понял, что генерал рассчитывает захватить изрядный плацдарм. Я вздохнул.
— Скажите, генерал, вам известно, сколько в мире… э… миров?
— Наши ученые полагают, — ответил он, — что бесконечное количество.
— Тогда почему же, — поинтересовался я, — вы решили, что эта мысль, — я постучал по карте, — пришла в голову только вам?
— Что вы имеете в виду? — спросил генерал. Выглядел он озабоченно.
— Вот здесь, — я показал пальцем, — стоит замок Света. То, что вы планируете сделать сейчас, они проделали больше тысячи лет назад.
— Что с того? — нахмурился мой собеседник.
— Мы их уничтожим, — подал голос один из подчиненных.
— Надеюсь, — произнес я, — вам известно, что огнестрельное оружие там не действует?
— Да. — Генерал пожал плечами. — Не беда. Мои солдаты владеют и этим антиквариатом, — он похлопал по висящей на бедре сабле.
— Клан света владеет силами, способными заменить пушки — там, в Центральном. — Я развёл руками. — Поверьте мне, генерал, у вас не будет ни одного шанса. Единственная возможность — использовать Центральный лишь как способ попасть куда-то еще.
— Я подумаю, — неопределенно пообещал он и высокомерным кивком дал понять, что более в общении со мной не нуждается.
Забравшись в кусты, где Олег спрятал шкатулку, я переправил ее содержимое к себе в карманы. Затем лег и заснул, а проснулся уже в сумерках. До полной темноты, по моим подсчетам, оставалось не менее часа, и я решил навестить Лина — главное неизвестное в уравнении, которое предстояло решить. К моему удивлению, мальчишка уже не лежал, а сидел и чувствовал себя, видимо, вполне сносно. Увидев меня, он улыбнулся:
— Привет, Рат!
— Привет, Лин. Что, все кончилось?
— Я сам не знаю, — пожал он плечами, — приказ остался, а подтверждения, — он коснулся браслета, — нет. Словно что-то его погасило.
— Ясно, — пробормотал я. Ничего мне не было ясно. — Может, браслет испортился от постоянной нагрузки?
Лин вновь пожал плечами. В это время подошел Олег и сел рядом.
— Снял бы ты его, — посоветовал он. — Да выкинул. — Лин только усмехнулся, и тут на окраине лагеря гулко ударил взрыв. Я решил было, что так и надо, но за первым взрывом последовал второй, затрещал пулемет, и мимо нас в ту сторону побежали солдаты. Похоже, начинался настоящий бой. Невольно я нащупал две кисточки на поясе — единственное мое оружие.
Затем появился Хамелеон, и все стало ясно. Я говорю появился, потому что только что его здесь не было. Деревья стояли редко, и лес просматривался шагов на триста. И вот, прямо из ничего, из вечернего воздуха, сконденсировалась серая тень. Хамелеон посмотрел на Олега, узнал. Затем с неуловимой быстротой взмахнул рукой в мою сторону. Я знал, что произойдет, но просто не успел ничего предпринять. Собственно говоря, я не успел даже пошевелиться. Успел только Лин. Он встал и хлопнул в ладоши у моего лица, в пяти сантиметрах от переносицы. Затем разжал руки — и на землю упала тяжелая стальная звездочка — метательный снаряд с заточенными зубцами.
— Воин Лин, — произнес Хамелеон, указывая на меня пальцем, — убей его!
Лин поморщился, поднял правую руку — с браслетом и подцепил стальной обруч пальцами левой руки. Затем рванул — и толстая металлическая лента лопнула. Лин швырнул браслет Хамелеону под ноги, повернулся и пошел прочь. И тогда — в первый и последний раз в жизни — я увидел на лице серого убийцы оторопь. Он переводил взгляд с обломков браслета на Лина и обратно. Затем, видимо, слегка оправившись, извлек из складок одежды духовую трубку и поднес ко рту. Медлить было нельзя. Я швырнул ему в физиономию световую бомбу, одновременно закрыв левой рукой глаза Олега, а правой — свои. Видимо, оторопь у Хамелеона еще не прошла, так как в обычной ситуации из этой авантюры ничего бы не вышло.
— К машине, — крикнул я, не дожидаясь, пока он опомнится. Бегом мы добрались до экипажа, и я на полной скорости погнал его в сторону, противоположную той, откуда гремели выстрелы, рассудив, что там меньше шансов напороться на посты. И действительно, нас обстреляли лишь раз, да и то неудачно.
Мы выехали из леса и двигались по разбитой дороге всю ночь и все утро, пока не кончилось горючее. Затем пошли пешком. Через полчаса нас обогнал автобус, и я проголосовал. Почему бы, собственно, нет? Я был совершенно уверен, что Хамелеон, столь некстати объявившийся в лагере, пришел один. Выстрелы и прочий треск на окраине — обычный отвлекающий маневр. Как-то раз я видел боевую операцию Хамелеонов, видел, к счастью, со стороны, иначе меня просто не было бы сейчас в живых. Так вот, техника отвлечения и рассеяния внимания, которой владел этот клан, позволяла, что называется, «отвести глаза». Солдаты палили друг в друга, полагая, что дерутся с врагом. В ближайшее время им будет не до нас. Что же касается серого убийцы — я искренне надеялся, что бомба не только ослепила его, но и обожгла роговицу. Обычно их кидают под ноги, а не в лицо…
Мест рядом для нас не нашлось, и мы с Олегом уселись в разных концах салона. За окном со скоростью лиг тридцать в час проплывали возделанные поля — полная идиллия. Рано или поздно они вторгнутся в какой-нибудь мир, достаточно могущественный, чтобы дать сдачи, подумал я. И все вернется на круги своя.
Затем мне надоело смотреть в окно, и я заглянул в книгу, которую читал мой сосед слева.
«…Толпа калек и увечных влилась во двор, — прочел я там, — а навстречу им редкой цепью выбегали, опустив пики, стражники.
— Князя! — кричали в толпе. — Князя на расправу!
Тогда, видя, что народ не удержать, сотник махнул рукой. Двери внутреннего дворика распахнулись, и навстречу людям, бесшумно и стремительно, вылетело с десяток боевых скорпионов.
Они хватали человека клешнями, наносили мгновенный укол жалом в лицо, и прежде, чем жертва касалась земли…»
Я внутренне произнес «б-р-р», и заглянул в журнал соседа справа:
«…Он выпустил очередь и устремился в погоню.
— Ишь, гад, длинноногий, — мелькнула мысль, — уйдет ведь!..»
Господи!!! Ну почему они так любят воевать?!.. Двери автобуса с шипением открылись, и мы вышли. Как я понял, это было нечто вроде автостанции, а дальше начинался городок. Там я продал первому же приглянувшемуся человеку снятый с машины радиоприемник — этих денег, по моим расчетам, должно было хватить на неделю.
— Пошли, позавтракаем, — предложил я, увидев вывеску, изображающую счастливого человека с набитым ртом.
Мы вошли внутрь. Заведение было обычной забегаловкой, с мухами, плавающими в пиве, и с жилами, которые бессовестно выдавались за мясо. В своей торговой жизни я научился есть практически все что угодно, а вот Олег ковырял свою порцию без особого аппетита.
— Скажи, — спросил он, — это был этот самый… Хамелеон?
— Угу.
— А зачем я ему?
— Ты? Ну как личность ты ему не нужен. Ему нужен лишь ты — человек из запретного мира, то есть мира, в который не ведут каналы. По преданию, ты можешь пройти в черную зону — место, где концентрируется власть Хранителя, — и убить его.
— Зачем?
— Борьба за абсолютную власть, — назидательно произнес я, — всегда была отличительной чертой глупых и грубых натур.
— Ясно, — без всякого воодушевления произнес Олег, а затем вдруг замер, вглядываясь во что-то за моей спиной.
Я попытался обернуться, и в этот миг мне на плечо легла деревяшка, сильно истертая на конце.
— Сидишь? — произнес знакомый голос.
— Бигольби?!
— Собственной персоной! — рассмеялся он и, заметив мой взгляд, обиженно добавил: — Ну что, ну некоторые перемены в облике, ну конечно…
Он стоял, опираясь на костыль и положив второй мне на плечо. Правая нога у него была в гипсе.
— Садись, — вздохнул я.
Бигольби сел, аристократическим движением опорожнил мою кружку с пивом и выплюнул мух.
— Сидишь, говорю?
— Сижу…
— Ну сиди. А тебя, между прочим, ищут. Награду объявили.
Бигольби откинулся на стуле, наслаждаясь произведенным эффектом. Затем перестав улыбаться, он посоветовал:
— Если бы я хотел жить, Рат, и имел при этом непроходимую глупость оказаться на твоем месте, то я смотался бы отсюда к зеленым кошкам.
Я молча выгреб из карманов свои трофеи и высыпал перед ним на стол.
— Ага! — довольно произнес Бигольби. — Ты украл все это, но не знаешь, что с ним делать!
— Украл он, — я показал на Олега.
— Парень, — заявил Бигольби, — я был неправ, я думал о тебе нехорошо. Прости.
Олег кисло улыбнулся.
Быстро собрав машину перехода, Бигольби ссыпал оставшиеся детали к себе в кошелек.
— Тебе они все равно… того, — объяснил он. — А мне — глядишь… того.
Я не возражал. Тщательно запомнив, что к чему крепится, я разобрал машинку и собрал ее снова.
— Годится. Теперь найти Одорфа — и можно уходить.
Бигольби стал ожесточенно теребить ус, а затем заявил:
— Не надо его искать, вот что, Рат.
— То есть?
— Он… ну, предатель.
— Одорф?! — я не верил своим ушам. — Ну-ка расскажи подробно!
— Подробно, — пробормотал Бигольби. — Значит, так. Подробно. Во время боя я, естественно, дрался как лев за самку. Но когда бой кончился, я сказал себе: Биг, какого черта тебе здесь надо? Ползи, может, уползешь… И я пополз, причем, знаешь, Рат, мне повезло. Я имею в виду одну идею, которая пришла мне в голову. Весь берег эти бандиты прочесали мелким гребнем, так? А меня не нашли… Почему? Да потому, что я решил искупаться. Влез, понимаешь, в море, и стал ждать.
— И тебя не заметили?
— Нет. И кстати, было еще одно везение, как потом выяснилось, — что меня не съели. Это море, оказывается, кишит акулами. Ты понимаешь, какой я герой?
— Понимаю, давай дальше.
— Дальше они пошли прочь, а я, мокрый и усталый, пошел за ними.
— Пошел? — удивился я. — Значит, ногу ты сломал не там?
— Ногу мне раздавили игорным столом, — Бигольби оживился, — ты представляешь, Рат, эти петухи обожают играть на деньги, но совершенно не умеют…
— Не умеют проигрывать? — поинтересовался я, бросив многозначительный взгляд на костыли.
— В каком-то смысле — да, — признался Бигольби. — Зато я теперь чертовски богат. Но слушай дальше. Не успели мы с бандитами пройти пол-лиги, как появились машины, целая куча машин, и за рулем первой сидел Одорф собственной персоной, в обнимку с какой-то крашеной личностью, которую все называли генералом.
— Ага, — пробормотал я. Беседа за столиком с картой предстала передо мной совсем в ином свете.
— Ладно, — прервал молчание Бигольби. — Теперь о тебе. Что ты собираешься ловить? Или ты не знаешь, что такое Королевская охота? Или думаешь — пронесет?
— Не пронесет, — отозвался я и в свою очередь поведал Бигольби наши приключения.
— Моя машина стоит во дворе, — грустно произнес Бигольби, — шофера я отпустил, как только вас увидел. Ближайший канал в десяти лигах от города по западной дороге. Прощай, боюсь, больше мы не увидимся. Эш сират эш кус.
Последняя фраза означала — «В случае чего — убей». Имелось в виду — Олега.
Мы вышли на улицу и подошли к машине.
— Прощай, — произнес я.
— Рат… — Бигольби смущался, и это было непривычно. — Слушай, Рат, ты ведь не думаешь, что я… ну, в общем, что я намеренно выбыл из игры? Таков приказ. Жаль, что ты получил другой…
Ах, Биг, Биг!.. Вот она где, разгадка… Значит, я не ошибся… Зачем тебе знать, что я получил тот же приказ — бросить все, исчезнуть, спрятаться. Редкий приказ — в нашем клане такие отдаются не чаще раза в столетие… Что-то крепко напугало старейшин… Вот только выполнить я его не могу. Сам не знаю, почему. Не могу и не хочу. Впрочем, об этом тебе тоже знать необязательно…
Я очень натурально вытаращил глаза.
— Ты?! Биг… Черт возьми!.. Конечно же, нет! Мы слишком часто рисковали вместе…
— С Одорфом мы тоже часто рисковали вместе, — хмуро возразил он. — Ставка слишком высока, Рат…
На этот аргумент у меня не нашлось возражений, поэтому я просто поглядел ему в глаза со всей возможной твердостью и заявил, что нет, конечно, я ни о чем подобном не думал. Засим мы расстались.
Отъехав от стоянки, я посмотрел на него в зеркальце заднего вида — жалкая фигурка, прощально машущая рукой. Мне было неприятно обдумывать его последние слова, и я постарался их забыть. Надеюсь, что и он поступил так же. Но ведь Одорф…
Мы вместе дрались на той войне, и он не раз спасал мне жизнь, рискуя своей. Мы торговали, разъезжая по всей Вселенной в своих фургонах. Он учил меня… Как-то произошла осечка — он ушел в один из миров с пустячным поручением и не вернулся. Полгода мы разыскивали канал, по которому он ушел, забросили все дела, кроме этого. В конце концов оказалось, что канал ушел под землю — просто нырнул в неприступный гранит. Еще полгода понадобилось Тапису, чтобы найти нужный мир, скупить крупную сумму в валюте одного из технических миров и, купив батискаф, открыть в нужном месте Центрального канал, ведущий в океанские глубины, ведь мы не могли использовать взрывчатку. Струя воды под чудовищным давлением пробила в граните воронку. Одорф тем временем исполнял в том мире обязанности берсеркера. Говорят, у него неплохо получалось — местные жители до сих пор поклоняются щиту и боевому топору, которые он им оставил на память. Он вполне мог стать там королем, но все бросил — и ушел бродяжничать с нами. Чтобы стать предателем?
Совершать путешествие вдвоем, да еще и без оружия, мне совсем не улыбалось. Однако все обошлось как нельзя лучше; я имею в виду, что в Центральном мире нас никто не ждал. Мы шли по изрезанной речками и ручьями западной равнине, холмистой, лесистой, а кое-где и болотистой. Эта часть Центрального мира не относилась к особо обжитым, точнее сказать, каналы, выходящие сюда, в основном еще не были открыты жителями их миров. Поэтому, хотя мы и натыкались на чьи-то останки, но не слишком часто. После того, как я подобрал оброненную кем-то, судя по всему, совсем недавно, шпагу, я стал чувствовать себя куда увереннее. Олег подумал и тоже последовал моему примеру, взяв шпагу вместе с ножнами и перевязью. В Центральном мире земля буквально нашпигована подобными вещами, но найти оружие с несгнившей амуницией все-таки сложно. Два или три раза мы видели вооруженные отряды, но успевали вовремя затаиться.
Еще немного, и перед нами показался канал — вход в страну трех лун, место, где, как я надеялся, нас не смогут найти все три клана вместе взятые.
После получаса возни с шариками, кубиками и стерженьками я собрал, наконец, машину перехода. Иногда каналы невидимы, в этом случае, проходя их, человек как бы растворяется в воздухе. Иногда — обычно в случае движущегося канала — это своеобразное «окно», словно затянутое радужной пленкой. Канал в мир трех лун стоял на месте и имел вид шара. Я затолкал машину перехода в вещмешок и подтолкнул Олега.
— Я первый, ты — сразу за мной. Как только выйдем… в общем, будь готов. Хотя, в принципе, это очень мирное место.
Я нырнул в темноту канала и вышел на бескрайнюю равнину, поросшую серебристой травой. Легкий ветерок гнал по траве мягкие волны, пахло цветами и прохладой. Сейчас на небе светили лишь две луны — Ита и Сиа. Квиза была еще за горизонтом.
В своем роде, система этого мира уникальна, неповторима и — что спорить — прекрасна. Центральное светило — маленькая белая звезда, превосходящая, однако, по яркости тысячи обычных солнц, находилось от планеты на огромном расстоянии и выглядело бы в небе всего лишь как точка — правда, невероятно яркая, способная сжечь все живое на планете.
Однако этого не происходило: Квиза — одна из лун мира, превосходящая его в диаметре втрое и уступающая ему в массе в десять раз, затмевала звезду практически постоянно, и единственным освещением здесь служил отраженный двумя другими лунами свет. С точки зрения нормальной механики, вся система была нестабильна, однако она существовала вопреки уравнениям. Думаю, к этому делу приложили руку все те же Древние — развалины их сооружений встречались на севере и просматривались в телескоп на Сиа.
Олег вывалился из канала, протер глаза и восхищенно выдохнул:
— Ух ты!
Насколько мне известно, эту фразу произносил каждый, кто видел эту равнину впервые. С легким хлопком исчез канал, и мы остались наедине с равниной и лунным светом.
— Ну вот, — сказал я. — Это Юйзан, что в переводе означает «три луны». Чтобы предупредить следующий вопрос, скажу, что третья сейчас за горизонтом. Город находится на юге… Вроде все. Пошли?
Мы пошли по пояс в траве, вспугивая бесшумных пернатых, больше похожих на летучих змеек, чем на птиц.
Внезапно раздался звон. Негромкий, но вполне отчетливый, словно зазвенел ритуальный колокольчик, — но я-то знал, что в этом мире нет ритуалов, как нет и самой религии.
Звон повторился. Олег с недоумением посмотрел на свою шпагу, затем вытащил ее из ножен. В лунном свете клинок светился гораздо ярче, чем если бы он только отражал свет. Темными оставались только буквы — три непонятных слова, выбитых на клинке.
— Вот так дела… — озадаченно произнес я.
— Что это?
— Не знаю. Спрячь-ка ее на всякий случай.
Олег поспешно сунул оружие в ножны. Словно успокоившись, шпага перестала звенеть. Мы пошли дальше.
— Шпага, звенящая в лунном свете, — задумчиво произнес Олег. — Кажется, я читал что-то подобное.
— Естественно, — буркнул я. — Каждая приличная легенда включает в себя волшебное оружие, выкованное либо в лунном свете, либо в пламени ада, либо в каком-нибудь другом месте, столь же мало подходящем для кузнечных работ. Плохо другое…
— Что?
— Я не уверен… В конце концов, все это только легенды… Понимаешь, обычно считается, что такие штучки могут обрести некоторую… власть над своим хозяином. Скажем, есть легенда о подземном народе, чьи мечи — правда, мечи, а не шпаги — сами рубили врага, питаясь ненавистью хозяина.
— Что же в том плохого?
— То, что, раз взяв в руки волшебное оружие, ты уже не сможешь от него отказаться. Ты его раб.
— Тогда я ее выкину, — заявил Олег, вытащил шпагу из ножен, широко размахнулся и замер. На лбу у него заблестели капельки пота.
— Не могу! — прошептал он и принялся поспешно засовывать оружие в ножны.
Я вздохнул:
— Еще одна сила предъявляет на тебя претензии. Ладно, будем надеяться, что врагов она тоже будет рубить сама. Пошли!
А что еще я мог сказать?
Примерно через полчаса мы вышли на дорогу, ведущую в город. Обычная грунтовая дорога в бескрайней степи. Я подумал, что жители этого мира, безусловно, обладают хорошим вкусом. Любая другая дорога здесь смотрелась бы как нечто постороннее. Видимо, красота пейзажа настроила на лирический лад и моего спутника.
— Н-да, — произнес он. — Никогда бы не подумал, что окажусь в чужом мире. Надо же!
— А что ты делал в своем? — поинтересовался я.
— Работал. — Олег начал говорить и постепенно увлекся.
Оказывается, он составлял управляющие программы для вычислительных машин, причем был, видимо, неплохим специалистом. Машины, обрабатывающие информацию, впрочем, известны торговцам, и у меня не создалось впечатления, что в запретном мире совершили нечто выдающееся. Еще у Олега была жена и дочь, которых он, видимо, очень любил. С долей сожаления я отметил, что, похоже, этот парень мне все-таки нравится. Хоть он и трус — но не всем же быть смелыми…
…Еще через пять часов показалась первая башня. Олег остановился и повторил приветственную фразу:
— Ух ты!
— Пошли, пошли! Если будешь говорить «ух ты» каждой башне, то умрешь от старости, пока доберешься до последней.
Если сравнивать лунный свет с серебром, то город, конечно, следовало сравнить с серебряным кружевом. Башни, мосты, арки… В архитектуре использовались все преимущества освещения) казалось, город с каждым шагом тает и возникает вновь. Улицы были пусты — время до восхода Квизы считалось здесь ночью.
— Куда мы идем? — поинтересовался Олег.
Я вздохнул.
— Видишь ли, у нас нет денег, а попытать счастья, чтобы ходить потом на костылях, как один наш общий знакомый, — боже упаси! Да и не играют здесь в азартные игры — у них другие развлечения. Так что нам остается базар…
— Базар?
— Вот именно.
— Почему базар?
— Здесь неплохо развита торговля, так что есть шанс встретить кого-нибудь из наших. Помимо этого, правительство Юйзана полагает, что торговля развивает экономику страны. Поэтому оно построило на базаре гостиницу для торговцев — я имею в виду, не нашего клана, а тех, кто возит грузы в пределах этого мира. Так вот, гостиница бесплатная.
Мы прошли по ажурному мостику, переброшенному через ручей чуть пониже звенящего водопада, и вошли в переулок.
Базар возник внезапно, ниоткуда. Только что мы брели по темному и мрачному переулку, и вот уже стоим перед ярко освещенной площадью. Установленные на стенах и столбах факелы давали желто-оранжевый свет, казавшийся особенно теплым по контрасту с лунными лучами. Факелы сыпали искрами, которые гасли, не долетая до земли.
Еще шаг, и словно включили звук — голоса, звон монет, скрип повозок. Наука этого мира развивалась по пути хоть и весьма странному, но все-таки вполне эффективному. Шесть лет назад я занимался тем, что возил отсюда машины, защищающие от шума.
— Не устал? — поинтересовался я.
— Не очень.
— Тогда пошли, побродим.
Базар кипел, несмотря на раннее утро. За шесть лет здесь ничего не изменилось. Так же весело орали зазывалы, живые и механические, так же соблазнительно горели на прилавках шелка, серебряная посуда, оружие… Я усмехнулся. Пожалуй, тридцать лет — еще не возраст, чтобы начинать вздыхать, вспоминая дни былые. И все же… Хорошее было время.
— Гляди, — сказал я, тронув Олега за рукав, — вот там, видишь? Волшебные товары.
— Где? — изумился он.
Мы подошли к лавке. В любом мире так или иначе, но рождаются легенды о волшебстве. Видимо, причиной тому служит человеческая слабость. Здешнее волшебство не имело ничего общего с магией кланов. Просто завезенные из других миров вещицы, создания чуждой технологии. Покажите дикарю электрический фонарик, и он сочтет это за чудо. На то он и дикарь. Но покажите создателю фонарика цветные картинки, мимолетного взгляда на которые достаточно, чтобы начать неудержимо икать, — и эффект будет тот же. А картинки, между прочим, нарисованы тем самым дикарем.
Впрочем, посмотрев на продавца, я понял, что надеждам моим не суждено сбыться. Это не был торговец — всего лишь перекупщик, тощий старик, похожий на ощипанного петуха. Увидев в нас потенциальных покупателей, старик высоким голосом принялся расхваливать свой товар.
— Простите, — перебил его я, — мы уже… без денег.
— Ах, — вскричал старик, — как много вы потеряли! — Затем он перенес свое внимание на Олега. Смущенный, тот полез в карман, и вдруг, к своему собственному, как мне показалось, изумлению, извлек оттуда несколько монет. Старик прищурился и вдруг, просияв, сгреб деньги с ладони моего спутника. Уткнувшись в них носом, он буквально обнюхал каждую, а затем, набрав в хилую грудь воздуха, завопил на весь базар жутким дискантом:
— Старый Кри подавится от зависти! В его коллекции нет таких монет!! — Тут он хитро взглянул на Олега: — Скажите, юноша, нет ли у вас еще таких или подобных денег?
Покопавшись в карманах, Олег протянул ему совсем уж крошечный кусочек меди:
— Копейка.
Старик сгреб монетку и вновь закричал:
— Старый Кри подавится, да, да!!!
К моему удивлению, соседи старика по базару не обратили на эту выходку ни малейшего внимания. Поразмыслив, я решил, что они привыкли к подобным сценам. Лишь один продавец, тоже старый и тощий, как-то беззащитно втянул голову в плечи. Видимо, это и был старый Кри.
— Чем же мне вас отблагодарить? — забормотал старик, задумчиво оглядывая свои сокровища.
— Вечный носовой платок… У вас часто бывает насморк?
— Н-нет…
— Значит, не нужен… Шкатулка с паролем… У вас точно нет больше денег?
— Нет.
— Тогда и хранить нечего… Отложим.
Наконец старик вздохнул и извлек из-под прилавка кожаный мешочек, а оттуда, в свою очередь, монетку. К тому времени я уже прекрасно разобрался, что к чему, но надувательство было вполне квалифицированным, почему ему не подыграть?
— Вот! — торжествующе провозгласил старик. — Возвращальная монета! Вы, я вижу, путешествуете по мирам?
— Да, — кивнул я, — что же скрывать?
— Бросьте монету там, где захотите. Куда бросите, туда обязательно, вернетесь.
— Понятно, — важно произнес Олег. — Значит, вроде приметы?
— Сам ты… Вроде приметы! — возмутился старик. — Здесь честная магия. Действует наверняка. Берете?
Я подтолкнул Олега:
— Бери!
— Беру, — объявил он.
Расставшись со стариком, мы еще долго посмеивались, вспоминая «Старого Кри». А потом обнаружили, что заблудились. Стены терялись в темноте, так как факелы бросали свет лишь на площадь, и я не мог разглядеть, где находится гостиница. Мы выбрались на край площади и решили обойти ее по периметру. Здесь в землю и в стены вмурованы были кольца, к которым приезжие привязывали своих лошадей. Впрочем, не только и даже не столько лошадей. Мы шли мимо гигантских вьючных медведей с аккуратно спиленными когтями, мимо верблюдов, собак, оленей с украшенными золотой насечкой рогами, мимо похожих на страусов птиц и так далее и тому подобное. В этом мире не любили однообразия и еще задолго до моего рождения скупили у торговцев вьючных животных всех видов. Им это нравилось, а мы… Мы торговали, вот и все.
Олег был ошеломлен, по-моему, он лишь сейчас до конца осознал, что оказался в мире, не только другом, но и чужом. Совсем. А затем я увидел кошку и сразу остановился. Олег, не обратив на меня внимания, ушел вперед, а я все никак не мог отделаться от воспоминаний, и все они были о страхе и боли, и ни о чем больше. Кошка как кошка, не тигр, не пантера — у этих зверей совсем другие пропорции, а именно кошка, увеличенная до размеров лошади, черная кошка.
Я вдруг обнаружил, что пальцы мои сжимают рукоять шпаги. Я помнил, как мы со штурмовым отрядом вошли в деревню и увидели танк, почерневший от копоти. С левой стороны броня обшивки была оторвана напрочь.
— Что за черт? — поинтересовался Ор, и, сделав еще несколько шагов, заглянул за корму машины. В следующий миг он отскочил назад и открыл огонь, а из-за танка в великолепном прыжке вылетела черная бестия. Очередь отбросила ее назад, но, похоже, не причинила ни малейшего вреда, кровь была лишь на морде, да и то, как потом выяснилось, не своя, а танкиста, уже наполовину съеденного. Ор пустил вторую очередь, я его поддержал, но пули, словно заговоренные, вязли в пушистой черноте. Она уже сгруппировалась для нового прыжка, но тут появился Бигольби с огнеметом, и проблема была решена… Черные кошки… Верховые животные клана Тьмы…
Я огляделся. Олега нигде не было. Пробежав с десяток шагов, я оказался у входа в одну из многочисленных улочек, ведущих к площади. Воин черного клана шагал прочь от площади, волоча Олега за шиворот и не обращая ни малейшего внимания на его попытки освободиться. Я устремился следом, не вполне понимая зачем: с Воином — не важно, какого клана, — не справилась бы и сотня человек. Росту в нем было добрых два метра, и ноги Олега почти не касались земли.
Световая бомба? Нет, не то. Свет против тьмы… Он успеет защититься. Напасть сзади? Почувствует…
И в этот момент Олег вспомнил о шпаге. Похититель держал его левой рукой и стоял справа. Поэтому Олег извлек шпагу из ножен и, продолжая движение, рубанул противника по руке.
Естественно, он не попал. Воин с непостижимой скоростью отскочил. Из-под черного, скрывающего лицо капюшона донесся смешок. Не торопясь, воин извлек из-за спины две чуть изогнутых сабли. Замер. Затем шагнул вперед, и перед Олегом возник свистящий и звенящий стальной занавес. Противник владел оружием в тысячу раз лучше. И тут пришла в движение шпага. Сама. Только светился на этот раз не клинок, а выбитые на нем слова. ДОН!!! Шпага теперь не звенела чуть слышно, а гремела как колокол. Черный клинок вылетел из рук воина и до середины вонзился в каменную — в каменную! — мостовую. ДОН!!! — второй клинок перерублен у основания. Затем шпага потащила Олега в глубокий выпад, но противник оказался проворней. Он отскочил и выхватил что-то из-под одежды. Коротко протрещала очередь. Шпага в ответ описала лихую дугу, и пули с веселым посвистом выбили искры из стен и мостовой. Затем вспыхнуло пламя, и автомат разлетелся на куски. Тут воин, трезво оценив ситуацию, бросился наутек.
Я подошел к Олегу и попробовал выдернуть вонзившийся в брусчатку мостовой черный клинок. Куда там!
— Спасибо, — как живому существу сказал Олег, и шпага тихо зазвенела в ответ. Я вздрогнул.
— Сматываемся.
Обратный путь был совершенно не похож на праздничную прогулку при луне. Мы шли, буквально шарахаясь от собственных трех теней, — Квиза уже вышла из-за горизонта и светила светом, отраженным от первых двух лун. Я не знал других каналов в этом мире, а устроить засаду было так просто… И если волшебная шпага, которую Олег не выпускал из рук, и могла отразить автоматную очередь, то я совершенно не представлял, что бы она стала делать с двумя очередями, пущенными одновременно с разных сторон.
Однако до канала удалось добраться без приключений. Полюбовавшись на то, как я собираю машину, Олег спросил:
— А теперь куда?
Я пожал плечами.
— Честно говоря, понятия не имею. Не куда, а отсюда, потому что здесь нас выследили.
— А кстати, — поинтересовался он, — как они это сделали?
— Вот именно — как? В принципе, можно предложить несколько способов. Люди, или звери, или механические приспособления могли следить за нами с самого начала. Это раз. Потом, конечно, не исключена случайная встреча. Клан рассылает по одному воину в миры, куда мы полезем с наибольшей вероятностью. Это было бы хорошо.
— Почему хорошо? — удивился Олег.
— Потому, — пояснил я, — что дает нам отсрочку. Пока прибудет подмога, достаточная, чтобы справиться с твоей шпагой… У черного клана, в отличие от Хамелеонов, нет браслетов для связи через миры.
— Ясно.
— Но есть и третья возможность. А именно — нас не сопровождали, а вели. Внушили нам придти сюда и сейчас заставляют двигаться к новой ловушке.
— Что же делать?
Я выразительно вздохнул.
— Не знаю. Впрочем, ясно, что, сидя здесь, мы ничего не выигрываем. — Я установил на место последний кубик. — Пошли?
Оказавшись вновь на равнине Центрального, мы двинулись на юг. В конце концов, юг ничем не хуже любой другой стороны света. Местность постепенно повышалась, и на смену прежнему пейзажу пришли заросшие кустарником холмы — идеальное место для засады.
Где-то через час я подобрал арбалет — скелет его прежнего владельца валялся шагах в пяти, череп отдельно. Еще через полчаса мне удалось подстрелить довольно крупную птицу неизвестного вида.
— Рискуем? — спросил я.
— Чем?
— Костер.
Собрав дрова, я вынул из кармана зажигалку и надолго задумался. Дым — прекрасный сигнал для наших недругов, равно как и для прочих дураков, рыскающих вокруг в поисках добычи. С другой стороны, поедать эту штуку сырой…
— Послушай, — сказал вдруг Олег, — я, кажется, придумал… — Ты не можешь развести огонь под каналом, чтобы дым уходил туда?
«Вот тебе и растяпа пленник!» — подумал я. Мне, воспитанному в духе почтения перед чудесами Центрального, и в голову не могла придти мысль использовать путь в иной мир в качестве дымовой трубы. А мысль, кстати, неплохая…
Вскоре мы уже уплетали жареное мясо, сидя у весело потрескивающего костра. Дым от него поднимался на высоту человеческого роста и там исчезал.
— Ну вот мы и сыты, — весело заявил я, поднимаясь на ноги. И тут же увидел Разведчика.
Словно кусочек серого неба отделился на мгновение, скользнул на фоне деревьев и вновь взмыл вверх, слившись с фоном. Разведчик представляет собой полуживотное-полумеханизм. Птичка-шпион.
— Хамелеоны! — сказал я Олегу. — Уходим.
Откровенно говоря, в этом не было особого смысла, но уж больно обидно сидеть и ждать, пока тебя настигнут. Единственный шанс заключался в том, чтобы подстрелить следящую за нами тварь и попытаться уйти. Но вряд ли… Мы поднялись на холм и увидели погоню. Они даже не думали скрываться — два десятка всадников в серых балахонах.
— Бежим! — Я сделал еще несколько шагов, но Олег остался на месте.
— Что такое? — Я проследил направление его взгляда и почувствовал, как волосы у меня на голове начинают шевелиться.
Он был светло-серым и стоял на вершине холма в двадцати шагах от нас. С любой точки на него можно было глядеть лишь снизу вверх, так что он проецировался на такое же серое небо в свете, не дающем теней, и оставался невидим. Замок? Нет, скорее, просто, купол, сложенный из серого камня. Мелькнула серая тень. Я вскинул арбалет, и крылатый шпион кувырком полетел на землю.
— Бежим!
Мы пробежали мимо замка и увидели вторую группу всадников, поднимающуюся на холм с другой стороны. Выбора не оставалось, и мы устремились внутрь странного здания через едва заметный на фоне серой стены серый же провал входа.
На что я надеялся? На коридоры, комнаты с двойными стенами, подземные ходы и прочие конструкции для игры в прятки. Вместо этого мы оказались в храме.
Вся внутренность купола представляла собой один большой зал, освещенный огнем горящих в нишах стен факелов. В центре зала стояло что-то вроде ступенчатой пирамиды, на вершине которой, в кресле, сидел человек в отвратительно знакомом сером балахоне.
— Не двигаться! — заорал я, взбегая по ступенькам.
Человек не пошевельнулся. Я понял, в чем дело, лишь когда мое оружие со звоном ткнулось в фарфор. Кукла.
В этот момент раздался испуганный крик Олега. Я обернулся. Его шпага дымилась с неприятным потрескиванием, и дым становился все гуще. Затем вспыхнуло пламя, и вконец перепуганный Олег сорвал через голову перевязь с оружием и отбросил ее в сторону. Взметнулись языки пламени, и через мгновение шпага исчезла. Дым утянуло под купол — видимо, там было вентиляционное отверстие.
«Проклятие! — подумал я. — Сейчас они войдут И увидят… А нельзя ли тут спрятаться?» Я заглянул за кресло и невольно вздрогнул. В полу храма зияла квадратная дыра, столь глубокая, что, казалось, у нее нет дна. В глубине бесшумно двигались тени и клубился серый туман. Спасительная мысль пришла неожиданно, как и должны приходить все гениальные мысли.
— Олег! — крикнул я, сдирая с куклы ее одеяние. — Ну-ка! Лезь сюда! — Я указал ему под кресло. Олег вздрогнул, затем понял и послушно опустился на четвереньки.
— Да помогут мне духи Древних, — пробормотал я, натягивая на себя ворованную одежду. Куклу я сбросил в колодец и, усевшись на ее место, постарался расправить складки серой мантии так, чтобы скрыть притаившегося внизу Олега. Мое лицо закрывали капюшон, так что, в принципе можно было считать маскировку безупречной.
«Что же это за место? — думал я. — Храм. Колодец. Храм-невидимка, это, конечно, выдумка Хамелеонов. Вполне в их духе». Меня не покидало ощущение, что я уже слышал об этом, что я смогу вспомнить… Колодец… Колодец Силы?!! Ну конечно! Я находился в храме Тени, в одной из зон ее концентрации. Я занял место… Бога?! Первым моим побуждением было бежать без оглядки, но я легко его подавил. В конце концов, пока со мной не произошло ничего страшного. Глядишь, пронесет…
Они вошли не все, только трое. Вошли не таясь и без оружия, откуда я сделал запоздалый вывод, что гнались, пожалуй, не за нами. Двое остались у входа, один подошел к самому подножию пирамиды и, глядя во тьму под моим капюшоном, пролаял три слова на неизвестном мне языке.
И тут… Моя правая рука сама собой поднялась и слегка ударила по подлокотнику кресла. Свет факелов дрогнул и погас, а вместо него засветился серый туман, волнами вытекающий из шахты.
— Сир ози аракш! — произнесли мои губы без всякого участия воли. Я почувствовал, как сквозь меня несется ураган. Перед глазами поплыли цветные круги, и наступила тьма. Нет, не тьма, я все-таки видел! Видел Храм — снаружи и одновременно изнутри, видел трех Хамелеонов, ждущих моих слов, и сорок шесть за стенами Храма. А еще — чудовищную Силу в глубине континента, к которой был в незапамятные времена пробит колодец — седьмой из девяти. Я помнил эти времена! И я понимал язык, на котором обращался ко мне Хранитель Тени.
— Я, повелитель седьмого колодца, данной мне властью приказываю…
Сила на том конце колодца чуть шевельнулась и открыла глаза. Любопытство? Нет. Просто она почувствовала подмену оракула.
Рат? Рат из мира Клед. Я видел мой мир и пружины, связывающие его с чудовищными механизмами Центрального. Я вспомнил свое детство, и отца, которого никогда не видел, и свои детские страхи… Вспомнил торговцев. Как я увязался за ними и узнал, что на самом деле это они заставили меня покинуть дом…
…приказываю тебе проснуться и покинуть Храм, и помочь… Я знал, что у остальных восьми колодцев сейчас происходит то же самое. Но я знал также, что в глубине пещер черного клана уже разбужены Силы Тьмы, и что Хранители Света поднимаются по лестницам, ведущим в сверкающие Башни Власти. Я вспомнил Войну и узнал, из-за чего она была развязана на самом деле…
…и помочь Серому клану захватить прошедшего сквозь барьер человека из запретного мира…
Этого только не хватало! Помочь поймать самого себя! Серый туман уже поднялся до уровня вершины пирамиды. Фигуры Хамелеонов в нем светились багровым светом.
Сила разобралась наконец, что я из себя представляю, и могла теперь использовать меня с не меньшим эффектом, чем фарфоровую куклу, занимавшую это место ранее. Туман хлынул наружу, и в считанные секунды затопил все вокруг…
…Нам известно, что его спутником является человек из торгового клана. Убей его!
Раскаленная игла коснулась моего сердца — и тут же отпрянула. Сила проснулась окончательно и, поднявшись из глубины шахты, заглянула мне в глаза. Затем она задала вопрос, я не ответил, даже не понял, о чем идет речь. Тогда Сила проникла в мой мозг и принялась искать ответ сама…
Я открыл глаза. Тумана не было, воздух в Храме снова стал прозрачным. Я уже не сидел в кресле, а лежал на полу у самого выхода. Надо мной хлопотал Олег.
Поднявшись, я к своему изумлению обнаружил, что тело меня еще слушается. Более того, пропали без следа все ссадины и ушибы, полученные за последнее время. Я встал и только тут заметил, что серой хламиды на мне уже нет. Бросил прощальный взгляд на пирамиду и невольно вздрогнул — кукла-бог вновь сидела на своем месте. Мы покинули храм и зашагали вниз по склону холма. Было ли дело в шоке или Тень действительно оставила в моем сознании частицу, но шел я не оглядываясь и не таясь. Пока опасности нет.
— Долго я провалялся?
— Час, а то и больше, — отозвался Олег. — Ты вывалился из кресла и пересчитал все ступеньки. Хорошо, что Хамелеоны уже ушли.
— Ничего хорошего. Теперь нас ищут все три клана, причем ищут всерьез.
Тут у меня возникло ощущение опасности. Я остановился и завертел головой. Никого и ничего.
— Что такое? — испуганно произнес Олег.
Я пожал плечами:
— Сам не пойму. Там.
В этот момент кусты в том направлении, куда я указал пальцем, раздвинулись, и из них вышел… шакал. Облезшая собачонка, ростом чуть выше моего колена.
— Н-да… — смущенно пробормотал я. — Ошибочка вышла. — Видимо, слишком долгая полоса «приключений» подействовала на меня угнетающе — всем известно, что везение не может продолжаться слишком долго. И вот, пожалуйста, — испугался шакала.
Девушка сделала шаг вперед и улыбнулась. Золотые волосы тяжелыми волнами падали ей на плечи.
Девушка?! Я двинулся было навстречу, но, встретившись с нею глазами, остановился. Она пришла не за мной. За Олегом. Я почувствовал обиду и боль и понял, что эти чувства останутся в моей душе навсегда. Она была прекрасна.
Олег пошел вперед, и девушка протянула ему руку. Почему? Почему этот хлюпик, а не я — человек, прошедший через Тень?!
Видимо, «Тень» оказалось ключевым словом. Остатки Силы или, точнее, памяти о Силе, зашевелились в моем мозгу. Девушка была прекрасна, и все же… Почему она вызывает у меня такое раздражение? Почему?
«Потому, — подумал я вдруг, — потому что…» Потому, что она из Света!!!
— Хне! Стой! — выкрикнул я приказание на древнем языке, который, оказывается, вовсе не забыл. Девушка обернулась. Олег стоял рядом, раскачиваясь как сомнамбула, с глупой улыбкой на лице.
— Именем Света, — произнесла она, и звуки ее голоса заставили меня позабыть о гневе, — я заявляю о своем праве на этого человека. — Она умоляюще улыбнулась. — Подожди, торговец, я отведу его и вернусь…
Она вернется! Ко мне! Я был счастлив, я готов был ждать хоть вечность! Хоть две вечности!
Но Тень во мне рассудила иначе, и я словно со стороны услышал свой голос:
— Именем Тени, этот человек мой! А ты — вернись в свою форму!
Девушка злобно усмехнулась, и тут с ее лицом произошла странная метаморфоза. Челюсти вытянулись вперед, уши зашевелились и стали торчком. Секунду бывшая красавица пыталась сохранить равновесие, затем рухнула на четвереньки и вновь стала шакалом. Олег вскрикнул и в ужасе отпрянул в сторону…
Тень отступила, возвращая мне контроль над телом, и я потянул из ножен шпагу. Шакал, отбежав на несколько шагов, разразился жутковатым, лающим смехом. Пришлось подобрать с земли булыжник, чтобы он убрался окончательно.
— Что это было? — спросил Олег. Зубы у него громко стучали.
— Свет. — Я посмотрел в том направлении, где скрылся шакал, и тут Тень подсказала мне, что делать дальше. Я присел на корточки и развязал вещмешок.
— Слушай внимательно! — сказал я. — Сейчас возникнет канал, и мы туда войдем. Там, куда он нас приведет… Я, собственно, не знаю, куда… Так вот, канал останется там. Он будет менять цвета, понял?
— Да.
— Когда станет желтым, войдешь. Я за тобой.
— И что получится?
— Выход из канала будет двигаться по поверхности Центрального. Желтый цвет входа соответствует северной равнине. Вряд ли нас там станут искать, а между тем… Словом, я надеюсь, что мы сможем потеряться, использовав один из тамошних каналов. Готов?
— Да.
— Пошли.
Мы вынырнули из канала, имеющего на сей раз вид молочно-белого шара, на дне гигантского кратера. Прошло не меньше минуты, прежде чем до меня дошло, что никакого кратера нет, а есть рефракция, поднимающая горизонт. Дуновения ветра заставляли его колыхаться, и от этого кружилась голова. Желтая трава хрустела под ногами. Я мысленно попросил судьбу, чтобы подсказанный мне Тенью путь привел к цели. К моей цели. В принципе, он мог привести и в один из замков серого клана. Запросто. Шаг канала стал из белого синим, и тут же пустота в трех шагах перед нами дрогнула. На нас в упор глянули два гигантских — в человеческий рост — глаза. Тусклого освещения было вполне достаточно, чтобы заметить, что ни головы, ни туловища у странного существа не было. Просто два глаза, висящие в воздухе. Олег издал сдавленный крик и метнулся было назад, к каналу.
— Стоять! — рявкнул я. — Желтый свет! Нам нужен желтый!
Глаза моргнули и вновь уставились на двух букашек. Моя шпага, похоже, нисколько не смущала эту тварь.
Прошла минута — канал оставался синим. Потом глаза качнулись и плавно поплыли вперед. Я метнул шпагу, как дротик, и она исчезла, не долетев до цели. Я бросил световую бомбу — и она не взорвалась. Нервы у Олега не выдержали, и он влетел в канал. Проклиная все на свете, я последовал за ним.
Скалы — справа и слева. Я стоял на тропинке, а Олег сидел, прислонившись к каменной стене и переводил дух. Запах моря. Крик чайки. Проклятье! Я поднял голову и сфокусировал крест. Трижды проклятье!!! Крест был перекошен и смещен в сторону западного сектора. Значит, мы на востоке. Я взял Олега за шиворот и бесцеремонно поставил на ноги.
Затем махнул рукой, указывая направление, и пошел вверх по тропинке. Судя по охам и вздохам, он последовал за мной.
Однако минут через пять такой ходьбы мы уперлись в стену. Я почувствовал сильнейшее желание протереть глаза. Тропинка — довольно широкая и утоптанная — выходила из скалы. Монолитной скалы, я готов был поклясться, что в ней не было никаких потайных дверей.
— Пошли обратно? — неуверенно спросил Олег.
Я пожал плечами. Положительно, это нагромождение скал действовало на меня угнетающе. Восточные горы! Сколько десятилетий назад ушел отсюда последний человек? А тропа, между тем, утоптанная, новая… Тропа оборвалась минут через двадцать так же непонятно, как и в прошлый раз — над обрывом. В полусотне шагов внизу синело море, видно было, что глубина начинается у самого берега. Кто и как мог использовать эту тропу? Что-то не слыхал я о крылатых существах, способных одновременно проходить сквозь скалы…
Отойдя от обрыва, я сделал несколько шагов в обратном направлении. Он стоял в тени, отбрасываемой скалами, и его фиолетовый плащ почти полностью сливался с фоном. Вообще-то в Центральном не бывает теней, светится все небо, со всех сторон. Но тут стены почти смыкались, и под ними царил полумрак.
— Эй! — окликнул я его.
Фигура в фиолетовом сделала три шага и вышла из тени. Синяя, блестящая кожа, треугольные оранжево-желтые глаза без белков, провалы на месте носа и рта… Синяя чума!
— Берегись! — крикнул я Олегу.
Выхода не было. Единственный путь с обрыва лежал мимо этого существа, одного прикосновения которого хватило бы, чтобы сделать нас такими же, как он…
— Прыгай!
На лице Олега появилось выражение ужаса. Тогда я сгреб его в охапку и швырнул вниз. Хоть какой-то шанс… Уже следуя за ним, я увидел то, что должен был заметить с самого начала! — невдалеке стоял корабль, бурный на фоне бурых скал, почти скрытый за выступом берега. Чумной корабль! Потом я врезался в воду.
Первой мыслью, когда я открыл глаза, было, что, пожалуй, за последние дни я теряю сознание слишком часто, и добром это не кончится. Тут я нащупал под собой доски и поспешно сел. Над моей головой лениво хлопали паруса. Впрочем, я сразу понял, что это не чумной корабль, — тот был коричневато-бурой замшевой развалиной, вдвое превышающей приютивший нас изящный бриг.
В трех шагах от меня, в луже воды, разлившейся по палубе, лежал Олег.
Сколько времени я пробыл без сознания? Разогнал усилием воли пелену, застилающую глаза, и на четвереньках подполз к борту. Ага! Передо мной вздымался обрыв — тот самый, с которого мы так удачно сверзились. Бриг шел почти вплотную к берегу — видимо, капитан хорошо знал фарватер. Задрав голову, я различил на краю обрыва затянутую в фиолетовый шелк фигуру, и, несмотря на неопределенность своего нынешнего положения, испытал нечто вроде злорадства. Тебе-то я не достанусь.
— Кто знает, — возразил внутренний голос, тот самый мудрец, который сопровождает каждого из нас, чтобы говорить гадости. Ну конечно! Если мы идем таким курсом, то за поворотом нос к носу столкнемся с чумным кораблем!
— Эй! — крикнул я, и тут только заметил главную странность — на судне не было экипажа. Совсем.
Я завертел головой — ни души. Ни на реях, ни у штурвала, хотя в такой близости от берега без этого не ходили даже в Онизоти. Словно в ответ на мое недоумение, штурвальное колесо со скрипом повернулось, а снасти пришли в движение. Заложив крутой поворот, бриг устремился в открытое море, а из-за скал ему наперерез под всеми парусами вылетел чумной корабль.
Я сразу понял, что таким курсом и при таком ветре нам не уйти от погони. Оставив на время вопросы по поводу пустой палубы, я замер, ожидая неизбежной развязки.
И тут на баке ударил колокол. Просто звонкий толчок в литую медь, но почему-то мне кажется, что именно он был причиной всех дальнейших событий. Не сигналом к ним, а именно причиной.
Звон еще висел в воздухе, когда волосы у меня встали дыбом, а кончики рей и перекладины штурвала расцвели веерами призрачного пламени. Затем вода между двумя судами словно вскипела — раздался громкий давящий гул, и над волнами поднялись клубы густого пара; ветер рвал их в клочья и гнал прочь от берега. С глухим ударом чумной корабль разлетелся на куски, а на том месте, где он только что находился, взметнулся фонтан упругого пара. Легко, словно лезвие гигантских ножниц, дорожка кипящей воды скользнула в сторону и уперлась в обрыв, в то самое место, — над которым маячил мой недруг. С тяжелым грохотом скалы осели, словно песок, и над ними повисла туча пыли.
Совершенно механически, даже не задумываясь особенно о том, что делаю, я присел над Олегом и принялся приводить его в чувство. После десятой пощечины он застонал и открыл глаза.
— Где мы?
Так же машинально я пересказал ему события, последовавшие за прыжком с обрыва, затем, тоже машинально, встал и обошел корабль. Никого не найдя, растянулся на бушприте и стал глядеть в серое небо. Я был потрясен.
С раннего, так сказать, детства и до сегодняшнего дня, я был абсолютно убежден, что в Центральном мире не действует все то, что принято называть боевой техникой. И вот теперь, на моих глаза, корабль-призрак топит суда и рушит скалы способом, один намек на который в долю секунды должен был превратить суденышко в пылающий факел.
Может быть, Хранитель уже пал, и пока я тут возился с Олегом, кому-то посчастливилось вырвать из запретного мира его соотечественника?
Я перевел взгляд на берег и охнул. Гор не было! Мы шли теперь мимо пологого песчаного пляжа-пустыни с редкими островками колючих кустов. Юг?! Задумчивые верблюды провожали нас глазами, а чуть позади догорал у берега вертолет — видимо, экипаж вывел его сквозь канал, не зная, что двигатель в Центральном работать не сможет. Не сможет?! — Выходит, запрет все-таки остался? И потом — как мы сюда попали? До южных берегов — а это, конечно, южные берега — нам пришлось бы добираться месяцы…
Тут бриг заложил поворот и направился к устью реки, которой — я готов был поклясться — минуту назад здесь не было.
Пустыня тоже куда-то делась, мы плыли под сводами исполинских деревьев, в приятном полумраке.
— Как ты думаешь, — поинтересовался Олег, — какой клан захватил нас в плен на этот раз?
— Не знаю, — признался я. — Честно говоря, не думаю, чтобы это были кланы — не тот почерк. К тому же… — Я поделился с ним своими наблюдениями по поводу недавней баталии. Глаза Олега расширились.
— Может быть, это сам Хранитель? — прошептал он.
Тут я не выдержал и расхохотался.
Еще двадцать минут пути — и бриг подошел к левому берегу реки. С громом сорвались вниз якоря, а потом, к моему удивлению, между бортом брига и берегом повис невесть откуда взявшийся мостик.
— Кажется, наш выход, — пробормотал я.
Мы сошли на берег.
— Что теперь? — поинтересовался Олег и вдруг издал изумленный возглас.
Я резко обернулся и обнаружил, что корабль исчез.
— Вот так, — озадаченно пробормотал я.
— Остается два пути, — продолжил эту мысль Олег, — идти или ждать.
— Пошли.
Мы вошли в лес и, не пройдя и сотни шагов, увидели лестницу. Каменные ступени, вырубленные в граните, вели к темному провалу пещеры, находящейся в скале на высоте в два человеческих роста. Откуда взялась на низменной равнине гранитная скала? Кто пробил эту лестницу?
— Лестницу пробил я. — Из пещеры нам навстречу вышел невысокий — едва мне по грудь — старик. Остановился на миг, вглядываясь, а затем проворно сбежал по ступеням. Очертаниями лысого черепа он напоминал скорее вырезанную из слоновой кости обезьянку, чем человека. Одет был старик в красную хламиду, — свободными складками спадающую до земли и, скрепленную на плече крупной треугольной брошью, так что наружу торчала лишь голова на тонкой шее.
— Прошу, — произнес старик, указывая на пещеру. Мы с Олегом переглянулись. Видимо, чтобы рассеять наши сомнения, собеседник снисходительно пояснил:
— Черный клан обходит сейчас скалу с запада, белый подходит к ней с юга. Что же касается ваших друзей, Хамелеонов, то их парусник уже причалил к берегу в том самом месте, что и ваш. Итак?
— Пошли, — сказал я Олегу и стал подниматься по лестнице. Олег последовал за мной, а странный старик замыкал шествие. Сам не знаю, почему я так поступил. Раньше я никогда не был столь легковерным.
Когда гранитная глыба с тяжелым грохотом встала на место, я обнаружил, что, вместо ожидаемой темноты, в пещере царит приятный полумрак. У моих ног начиналась крутая лестница, раза в два уже той, по которой я поднимался сюда. Лестница вела вглубь скалы, и конца ее не было видно.
— Спускайтесь, — произнес старик.
Я вздохнул и стал спускаться. Задавать вопросы сейчас было бы праздным любопытством. Как никак, хозяином положения был он.
Следующий час я только и делал, что перебирал ногами. По моим ощущениям, мы спустились не меньше чем на лигу. Когда колени начали подгибаться, лестница неожиданно кончилась, и мы оказались в огромном зале. Множество колонн и зеркала, зеркала… По крайней мере, это не было похоже на архитектуру кланов… Теперь старик шел впереди, показывая дорогу. Глянув ненароком на отражение в зеркальной поверхности, я обомлел. Наш провожатый отражался в виде плечистого красавца с гордо поднятой головой и густой копной черных как смоль волос.
Я отразился в своем нормальном виде, с той только разницей, что на бедре у отражения качалась шпага. А Олег был… Я не знаю даже, как назвать подобное существо. — Демон? Наверное, демон… Невольно я обернулся, чтобы бросить взгляд на оригинал. Нет, все было в порядке.
— Не отвлекайся! — буркнул на ходу старик. — Зеркала лгут, разве ты не знаешь?
Мы пошли дальше, а отражения на стенах и колоннах двигались следом и навстречу, сталкивались и дробились. Отражение отражения не походило уже ни на оригинал, ни на первое отражение, оно жило своей жизнью и не желала повторять наши движения. Один бедный Рат, идущий между Рыцарем и Чудовищем, всегда отражался как Рат, менялось лишь вооружение. Затем один из Ратов остановился и поднял высоко над головой сверкнувший золотом меч. В следующий миг отражения Олега растаяли без следа. Вот тебе и раз!
Старик отворил дверь, и мы оказались в маленьком кабинете, оставив беснующихся призраков в зале.
— Садитесь, — старик указал на кресла и уселся сам. Взмах руки — и в камине вспыхнуло пламя. Интересно, подумал я, куда девается дым?
— Дым уходит в канал, — пояснил старик в ответ на мои мысли. — Не считаешь же ты, в самом деле, что, кроме Олега, до такой простой штуки никто не додумался?
Этим ответом старик сообщил мне, помимо сведений о дымоходах, две вещи, причем от обеих я отнюдь не был в восторге. Первое — он читает мысли. Маги, телепатия, психомоторика — существует немало способов, позволяющих проделать этот фокус. И очень часто человек, способный читать мысли, умеет их и передавать, а от передачи недалеко и до того, чтобы навязывать свою волю окружающим. И второе — он засек нас, и засек давно. Учитывая обстоятельства нашей встречи, не удивлюсь, если узнаю, что с самого начала — я имею в виду, с появления Олега в системе Центрального мира.
Добравшись в своих размышлениях до этого места, я заметил, что старик с любопытством разглядывает букашку по имени Рат. Именно так, букашку. С иронией и свысока.
— Итак? — сказал я, чтобы прервать это разглядывание.
— Итак, — повторил старик, — правила хорошего тона требуют, прежде всего, взаимных представлений. Вас я знаю, так что процедуру можно упростить. Зовите меня Древним.
— Что?!?! — я вскочил на ноги.
— Сядь!
Черта с два бы я сел, но колени мои согнулись сами собой, и ничего не оставалось, как плюхнуться в кресло. Древний, подумал я. Живая легенда. Не человек — бог. Бог, но все-таки не человек. Плохо.
Мои подозрения, что нас собираются использовать как пешки в неведомой игре, превратились в уверенность. В довершение к тому, я вдруг почувствовал, как давят на меня эти миллионы тонн гранита, нависающие над крохотным пузырьком кабинета. Наверное, я был, недалек от истерики, но тут, на счастье, увидел перекошенную физиономию Олега и мгновенно успокоился.
— Древний, — пробормотал я. — Что, Древний, и вам тоже не нравится Хранитель?
Старик кивнул и сделал неопределенный жест.
— Точно сказано — не нравится. Он мне, а я, в свою очередь ему… А между тем, — он перестал улыбаться, — ведь это мое детище.
Заметив наше недоумение, он пояснил:
— Я сам его сделал. Когда строили Центральный, каждый делал что-то свое. Кто-то соединял каналы и пробивал новые. Кто-то конструировал Силы, кто-то создавал континент или силу тяжести на нем, ну и так далее. Я делал Хранителя.
— Мы, — продолжал Древний, — были очень мудрой расой и очень сильной. Мы такими и остались. Взгляните! — Он щелкнул пальцами.
На мгновение я словно ослеп, а затем оказалось, что я лечу высоко в небе, а на горизонте вырастает город. Я задохнулся от восторга. Это была сказка — ожившая сказка из стекла и камня. И из чего-то еще, чему я не знал названия, красота, доведенная до того рубежа, за которым она может причинять боль. Я знал, что никогда не смогу забыть этого.
— Ну как? — услышал я голос Древнего.
Мы снова находились в его кабинете.
— Земля, — прошептал Олег. — Земля, лучше…
— Естественно, — кивнул старик, ничуть, похоже, не удивленный. — А потому вы просто заинтересованы помочь мне.
— В чем же?
— Со мной случилось несчастье, — пояснил Древний. — Когда мы уходили в свой мир, я остался. Остался здесь. Друзья сочли меня погибшим — увы! И канал закрылся навсегда…
— Сначала я не особенно испугался, — продолжал он. — Я думал — какие-нибудь ничтожные двести-триста лет, и я найду способ обмануть Хранителя, ведь я знаю его устройство… Но прошло шесть тысячелетий, а решение не найдено. Его просто нет. Точнее, не было… до того момента, как появился Олег. И теперь — я хочу домой. Я и так ждал слишком долго…
— Зачем вообще надо было затевать все это? — поинтересовался я. — Зачем вам понадобился Центральный мир, Силы, Хранитель, наконец?
— Странный вопрос, — пожал плечами Древний. — Мы хотели вам добра. Вам, людям. Мы подарили вам всю Вселенную, кроме нескольких миров, которые вам лучше было не трогать. Видите, мы уважали разум, даже столь ничтожный, как ваш.
Я возмутился было, но, вспомнив сказочный город, счел за благо промолчать.
— Что же касается Сил и Хранителя, — продолжал Древний, — то я не вижу в их существовании ничего плохого. Силы нужны, чтобы управлять миром, а кланы — всего лишь паразиты на них. Они не опасны.
— Не опасны?!
— Менее опасны, чем непрерывная война, которая вспыхнула бы здесь, не захвати они власть. Да и власть эта не вечна, поверь мне. Рано или поздно люди объединятся и избавят мир от этого зла. Но — люди. Древним тут делать нечего.
— А Хранитель?
— Хранитель Гармонии Мира, — Древний назидательно поднял палец, — нужен для того, как следует из самого названия, чтобы сохранить…
— Гармонию мира, — иронически подхватил я.
— Вот именно. Люди так любят разрушать…
Я промолчал.
— Примером тому, — продолжал старик, — могут служить нынешние действия кланов. В стране Инкбара мира Теккам они собрали и обучили огромное войско, забыв на время свой раздор. Работают в основном люди Тьмы, но и остальные помогают им чем могут.
— Кланы объединились? Против кого??
— Против Хранителя. Ему не просто будет противостоять трем силам сразу. — Древний усмехнулся. — Хотя, конечно, он справится.
— А войско? — поинтересовался я. — Оно-то зачем? Что они собираются завоевывать?
— Черную Зону.
— Что?!!!
— Кланы полагают, что Черная Зона имеет предел насыщения — то количество человек, которое она может отсеять за раз. Они надеются, что Зона отключится при перегрузке.
— Но это не так?
— Это не так.
— И эти люди погибнут, как стадо баранов? — возмущенно воскликнул я.
Древний кивнул.
— Согласись, Рат, мы здесь ни при чем. Воюют люди.
— Из-за вашего Хранителя.
— Допустим, его нет… Что дальше? Через каналы полетят ракеты. Будет лучше?
— Чего же вы хотите от нас? — поинтересовался я. — После того, как вы привели столь исчерпывающие доказательства необходимости Хранителя?
— Чего я хочу… Я хочу вернуться домой. Олег хочет того же. Ты, Рат, как я полагаю, захочешь отправиться в мир Вечной весны, так? И закрыть за собой дорогу.
— Это… возможно?
— Да. И притом, нет необходимости уничтожать Хранителя, достаточно на время перехватить его власть.
«Помни, Рат, — подумал я, — то, что говорят вслух, не всегда совпадает…»
— …с тем, что думают, — закончил Древний, окончательно убедив меня в своей способности читать мысли. — Не, бойся, Рат, я не лгу.
— Что вы предлагаете?
— Вы с Олегом сольетесь с расположенной в Теккаме армией и примете вместе с нею участие в завоевательном походе на Черную Зону. Человек из запретного мира дойдет в Черной Зоне до круга огня — и займет на время место Хранителя.
— Я?! — столько ужаса было в этом вскрике, что даже Древний не смог сдержать улыбки.
— Да, ты, — громовым голосом, совершенно не вяжущимся с его внешностью, произнес старик. — Встань!
Олег попытался подняться с кресла, но это ему не удалось — ноги подкосились, и он грохнулся на пол… Мы с Древним, полагаю, испытали одинаковые чувства.
— Он не дойдет, — спокойно сказал я. — Ты зря затеял эту канитель.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Древний.
— То, как он сюда попал, — любезно ответил я. — Уж коли мир находится под запретом, то ни черным, ни серым не открыть туда дорогу. Так?
— Не надо! — причитал Олег, даже и не пытаясь встать с пола…
Странное дело, я испытывал к нему сочувствие, а вовсе не презрение. Не всем же быть героями.
— Верно, — кивнул Древний, не обращая на него внимания. — Я помог Черному клану открыть запретный канал. И я же помешал им получить искомое, когда они запустили лапы в эту сокровищницу. И я же перебросил туда Лина.
— Кстати, что с ним?
— Пока жив.
Я кивнул.
— Ты доволен, торговец?
— Нет, — широко улыбнулся я, — конечно, нет! Дальше!
— Дальше? — Древний помолчал, затем продолжил: — Что же, давай дальше. Ты сам все понимаешь, торговец, так зачем же спрашиваешь? Да, я вел вас, вел от начала до конца, то есть — до данного момента. Теперь все?
— Вел от начала до конца, — протянул я, — так значит…
Старик усмехнулся.
— Человек отличается от животного наличием разума, а от раба — наличием воли. Кажется, именно это ты пытался внушить Лину. Думай!
— Все, — сказал я. — Но Олег не пройдет.
— Так что за беда? Пройдешь ты.
— Я? Вы не ошиблись? Я — торговец, а не гость из запретного мира.
— Ну и что? — возразил Древний. — В храме Тени ты был Богом Серого клана, а вовсе не торговцем. Ты и сам не знаешь своих возможностей.
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас я сниму с Олега его… Назовем это «странностью». Сниму его странность и передам ее тебе. И человеком из запретного мира станешь ты. Встань!
Впечатление было таково, словно Олега рывком поставили на ноги.
— Кланы этого не знают, — сказал Древний. — И не узнают никогда. А между тем все так просто. Подойди! — велел он Олегу.
— Постойте! — запротестовал я.
— Так надо, — отозвался Древний, а я подумал — что ж! Защищать себя проще, чем Олега. Пусть.
Он подошел. На мгновение наши глаза встретились — и я стал другим. Это очень трудно описать словами. Только что я был собой, таким, к какому привык, и вдруг что-то неуловимо изменилось. «Я» остался и в то же время исчез. Что касается Олега, то он просто рухнул в кресло.
— Что с ним?
— Спит. И будет спать до конца, каким бы он ни был. — Древний повернулся ко мне.
— Ты-то дойдешь, Рат?
— Возможны варианты? — поинтересовался я. — Я-то полагал, что под вашим контролем…
— Не издевайся, торговец. Я не всемогущ, тем более, что сейчас за власть будут бороться все три клана, да и Хранитель в придачу. Я помогу, чем сумею.
— Как я понимаю, «странности» у Олега больше нет? Значит, если я погибну, проблема решится сама собой…
— Рат! — Похоже, Древний начал терять терпение.
— Ладно, ладно.
— Если не дойдешь ты, — печально произнес Древний, — другого шанса вернуться домой у меня может и не быть. К тому же, Долина вечной весны…
— Это аргумент. Хотя, честно говоря, мне не нравится, когда для спасения одного Древнего гибнет столько народу.
— По твоей вине, — Древний подчеркнул слово «твоей», — никто не погибнет. Обещаю. А отключив Черную Зону, ты успеешь спасти тех, кого гонят в нее кланы.
— Но это не решение проблемы, — заметил я. — Странность…
— Странность пропадет после выполнения твоей миссии, — парировал Древний. — К тому же, ты закроешь свой любимый мир… — В его голосе явственно слышалась ирония. — Да и выбора у тебя нет… Я немножко разбираюсь в людях, Рат. Чтобы отделаться от «странности», тебе надо или войти в Черную Зону, или умереть, а ты не из тех, кто предпочтет смерть риску.
Я хмыкнул.
— Похоже, вы просто не оставили мне лазейки. Но, выйдя из Черной Зоны, я точно не сохраню странность?
— Нет. Ты ее потеряешь, едва вступишь в диалог с Хранителем.
— В диалог?
— Ты сможешь отдавать ему приказы.
— Ясно, — сказал я. — Ладно, допустим. А что я должен сделать для вас?
— Ничего. Если ты туда пройдешь, я все сделаю сам. Лучше позаботься об Олеге — ему нечего тут делать.
— Как я туда пройду?
— Слушай, Рат, Черную Зону строил не я, как она работает, — не знаю. Но я строил Хранителя, — и поверь, он тебе не станет мешать. Ну а людей я беру на себя. Идешь?
Я сделал глубокий вздох.
— Уговорили. Ваша взяла. Иду. — Несмотря на все мои усилия, успокоиться до конца мне так и не удалось, пальцы предательски дрожали. Я сжал руки в кулаки. В конце концов, имею я право испугаться?!
— Ну и что теперь?
Древний отозвался не сразу. В камине потрескивали дрова… и я вновь ощутил нереальность происходящего. Мог ли я когда-либо вообразить…
— Видишь ли, Торговец… Там… в Инкбаре…
— В этом мире, где собирают армию? — спросил я, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
— Да, в мире Теккам, в стране Инкбара… Боюсь, мне не удастся в полной мере защитить тебя от проверки, которую организовал там клан Тьмы.
— Что это означает? — искренне удивился я. — Они сильнее вас?
— Не так, — повел плечом Древний, — просто их методы… — Он вновь надолго замолчал, а затем, словно приняв решение, поднялся с кресла: — Слушай, Рат. Не вижу смысла что-либо от тебя скрывать. Черный клан подвергает всех своих воинов испытанию. На всякий случай… А точнее, на случай, если один из союзных кланов ведет двойную игру… А мне будет не до тебя в это время. Кланы намерены действовать весьма решительно, и некоторые их шаги придется… компенсировать. Не я положил начало этим событиям, поверь, но раз уж можно уменьшить число жертв…
— Не вы, Древний? А кто затащил в этот мир Олега?
— Я, — ответил старик, — и не сделай я этого — Черную Зону уже штурмовали бы многие сотни тысяч человек.
Тут я счел за благо промолчать…
— Итак, — вновь заговорил Древний, — мне будет не до тебя. Поэтому я изменю твою память.
— Что-о? — почему-то я вспомнил мир Завий, там «изменением памяти» называли фронтальную лоботомию. — Хотите сделать из меня кретина?! Марионетку?!
— Не навсегда, Торговец, не навсегда. Твоя память вернется к тебе после… После испытания, когда будет гарантия, что ни один из кланов не сумеет тебя разоблачить.
— Ну и ну… — протянул я. — Вы хотите лишить меня памяти, провести через это ваше испытание и вернуть ее обратно. Так?
Древний смотрел сквозь меня и, казалось, не слышал вопроса.
— Слушай дальше, Торговец. Тебе будет угрожать только человек из вашего каравана…
— Кто?!! — Вспыхнувшая было надежда, что уцелел еще кто-то из наших, угасла.
— Что нужно Одорфу? — устало поинтересовался я.
— Все то же, Рат. Все то же. Олега, чтобы обменять его на помощь, или, скажем, чтобы заставить себя выслушать. А ему есть что сказать, Торговец.
— Кому сказать?
— Хамелеонам. Он создал и оснастил несколько хорошо обученных групп и теперь готовит захват власти в торговом клане…
— Что?! — Я едва не расхохотался. — Это невозможно! Сила здесь ничего не значит — ведь торговые отряды настолько автономны…
— Автономны… — задумчиво произнес Древний. — А думал ли ты, Рат, зачем вообще существуют Торговцы? Тебя я не беру, для тебя торговля — образ жизни. Ну а для Шанта и других из Совета? Ведь они должны определять стратегию развития, а значит, иметь в виду какие-то перспективы…
Я промолчал.
— Вы, Торговцы, все больше становитесь кланом, — заявил Древний. — Вы накопили огромные знания, не сегодня-завтра судьбы миров будут зависеть и от вашего слова… Кланы еще не осознали это — Одорф попытается помочь им. Говоришь, невозможно захватить власть? Возможно, если использовать помощь Серого клана.
— Серого…
— Совместив свою власть в Центральном с вашей властью в прочих мирах, Хамелеоны могли бы в заметной степени контролировать деятельность остальных кланов.
— Зачем вы мне это говорите?
— Чтобы ты понял, Торговец: я твой друг. Не хозяин, а друг. И еще, — Древний усмехнулся, — чтобы ты помнил об этой опасности… в стране Вечной весны… Дело в Сером клане. Запомни. Одорф — лишь его орудие. И главное — я не могу его убить. Он нужен Черному клану, без него события могут сильно задержаться…
— Ну и что? — не понял я. Впрочем, я уже основательно запутался в этих выкладках и только старался получше все запомнить.
— Это даст преимущество клану Света, — возразил Древний. — И создаст опасность новой войны… Словом, я выбрал бы вариант, при котором Одорф тебе нужен.
— То есть?..
— Без него ты попал бы в Черную Зону в числе последних, а с его помощью — ты будешь там первым. Первым, Рат, и успеешь спасти остальную армию. Согласен?
— Да.
— Тебе при этом крепко достанется.
Я вздохнул, вспомнив, сколько раз мне доставалось за последние пару недель. Пусть.
И с потолка мне на голову опустился шар канала. Строго говоря, это не было обычным каналом. Я по-прежнему стоял на каменном полу глубокой пещеры, а вокруг меня словно возник сферический экран. Канал двигался, и двигался вместе со мной!
Далеко внизу проплывали пески с редкими островками пыльной зелени, двигались крошечные фигурки всадников. Значит, это не технический мир, по крайней мере, здесь нет этих… на чем ездят… Слово вылетело у меня из головы, и все попытки восстановить утерянное не привели к успеху. Через некоторое время я с испугом понял, что вообще забыл, о чем идет речь. Теккам велик, но лучше верблюдов тут еще ничего не придумали…
…Земля приближалась, я несся теперь над самыми вершинами песчаных холмов. Как это получилось, что я лечу? Я чувствовал, что должен бы это знать… Пустота.
«Не забыть бы собственное имя, — подумалось мне. — А кстати… Что такое? Меня зовут…»
— Я изменю твою память, — сказал кто-то, кого я уже успел забыть. Но нельзя же отнимать все, вплоть до имени…
Тут земля рванулась навстречу, и сильный удар швырнул меня на песок.
Барабаны были обтянуты верблюжьей кожей, выделанной и растянутой особым образом, тонкой, как пергамент, и звонкой, как медь. Самое чуткое ухо не уловило бы в их грохоте и намека на гармонию.
Двести восемнадцать воинов стояло передо мной, и лишь трое — сзади. Все мужчины племени Медияк, способные носить оружие. Солнце находилось почти в зените, и я в полном боевом снаряжении, со всеми щитками, панцирем, шлемом и стальной сеткой, затягивающей суставы, плавился под его лучами. Доспехи принадлежали Аши, десятнику, во всем этом великолепии моим был только меч.
Путь к месту церемонии лежал через толпу воинов Посланника. На нас смотрели. Я видел, как приветствуют идущих первыми вождя и его всадников, слышал крики и звон медных монет, которые бросали из толпы. Бросали не мне.
Я стиснул зубы от унижения. Помни, сказал я сам себе. Сейчас ты — почти никто. Осанси, позабывший.
Но придет день, подумалось мне, и я буду первым. И это мне будут предназначены пригоршни меди, а в хвосте племени — моего племени! — будет плестись другой, обливаясь потом, в чужих латах. И в этот день я раскрою череп каждому, кто посмеет назвать меня Осанси.
Я погладил рукоять Желтого Брата — единственного моего друга и защитника. Говорят — сам я этого не помню — что когда торговый караван Медияк наткнулся на меня в пустыне, этот меч был воткнут в песок рядом со мною. Раз так, то, по крайней мере, однажды, он уже спас мне если не жизнь, то хотя бы честь. Человек с мечом — воин, и его нельзя продать в рабство.
Барабаны грохнули в последний раз и смолкли. Несколько секунд над толпой висела тишина, нарушаемая лишь звяканьем оружия да хриплым ревом боевых верблюдов. Затем зазвучала флейта, выводя простую и плавную мелодию. Контраст с грохотом и треском был ошеломляющий. Вождь отбросил меч и поднялся на сложенное из валунов возвышение, на вершине которого стоял простой походный котел. Началось Великое Испытание.
Собственно говоря, никто или почти никто в многотысячной толпе не воспринимал происходящее как чудо, разве что варвары с северо-западных долин Инкбары, лежащих у Чужого берега. Был наркотик, обладающий удивительным свойством, — убивать лжецов. Если же человек произносил правду, он оставался жив. Думаю, сам по себе напиток Великого испытания не являлся ядом — он лишь усиливал до предела способность человека к самовнушению.
Навстречу вождю с трех сторон возвышения поднялись три человека, символизирующие группы населения Инкбары: одетый в боевые доспехи, но без меча воин-авсит, символизирующий кулаки Посланника; задрапированный в бесконечные складки материи авсит-переселенец — воля посланника и не-авсит, представитель племени, не успевшего еще или не пожелавшего принять религию Посланника, но уже принявшего его покровительство. Вождь, таким образом, предстал как бы перед лицом всей Империи, принося ей свой вудсиф — просьбу о покровительстве. В сущности, подумал я, это есть ничто иное, как торжественно оформленная капитуляция. Во имя Посланника.
Вождь осушил предложенную ему чашу и произнес слова клятвы. Затем настала очередь всадников… Я вновь почувствовал себя стоящим в конце племени. Авситы справа и слева от нас, на расстоянии двух шагов, откровенно рассматривали новоприбывших. Они-то были в собственных доспехах — военная добыча Империи неизмеримо превышала то, о чем могли бы мечтать воины Медияк, да и сейчас, в мирное время, они получали немалую пенсию.
Наконец подошла моя очередь. В отличие от всех остальных, я не отбросил Желтого Брата в сторону, чтобы подобрать на обратном пути, а аккуратно воткнул его в каменистую землю. По рядам воинов пробежал одобрительный рокот.
Авсит-воин неторопливо зачерпнул из котла зеленую жидкость и, протягивая мне ковш, произнес коротко: «Пей».
Напиток оказался сладковатым и терпким, с сильнейшим ароматом каких-то трав. После первого же глотка я почувствовал странную легкость в теле. Солнце уже не пекло, лямки панциря не резали плечи, а заливающий глаза пот не казался помехой.
— Клянись.
— Клянусь, — произнес я громко, — служить делу Посланника до самой смерти, а если понадобится, то после нее!
В толпе вновь возник одобрительный шумок. Спустившись с возвышения, я выдернул из земли Желтого Брата и, поскольку церемония была, по сути дела, закончена, пошел прочь. Теперь дистанция между мною и авситами вроде бы сократилась, меня хлопали по спине и поздравляли, но кто и что — я уже не помнил. Видимо, начиналась вторая стадия действия наркотика. С большим трудом я добрался до шатра Аши, отдал доспехи одной из его многочисленных жен и, отойдя в тень, растянулся на песке. Воин Посланника.
В полусне я лениво наблюдал за стервятником, описывающим в вышине круги над лагерем. Войско третий месяц стояло лагерем в пустыне близ оазиса Нуа, принимая в себя все новые и новые племена и семьи. Армия чудовищной империи, история которой едва насчитывала сотню лет. Истории здесь не стыдились, наоборот, стремительный излет служил предметом гордости, считалось, что он доказывает истинность веры, принесенной Посланником и Советниками людям. Однако год назад экспансия Империя завершилась…
Империя занимала теперь весь континент, и перед наместником встал естественный вопрос — что делать дальше? Все враги были сломлены, все соседи ассимилированы. Тогда-то Советники и показали князьям Инкбары огненные ворота, ведущие в ад, страну черного дыма. Ад, сказали они, следует уничтожить, и тогда царство Бога будет построено на земле.
Итак, армия стояла в оазисе Нуа и вокруг и ждала выздоровления наместника от лихорадки низин. Обычного человека эта болезнь убила бы за неделю, но наместник не был обычным человеком, и мало кто сомневался в его выздоровлении.
Солнце сместилось, и я передвинулся, возвращаясь в тень шатра. Интересно, кто же я все-таки такой? Что за сила лишила меня памяти? Кто бросил меня умирать в пустыне, отобрав все, кроме меча, — странного меча из желтой стали? А ведь я, наверное, был важной птицей — взять хотя бы манеру логического мышления и систематического сбора информации. Насколько я знаю, для обычного воина история Империи — цепь легенд, не более, а вот Осанси-позабывший сумел разложить ее по полочкам.
От размышлений меня отвлек шорох песка под сапогами. Я обернулся и увидел незнакомого человека, безусловно, воина. Судя по вышитым на одежде гербам, он состоял в свите принца. Вида человек был атлетического, и я решил, что это один из знаменитых телохранителей.
Воин присел на песок рядом со мной.
— Рат?
Он явно обращался ко мне. Рат? Запомним. Это вполне могло быть именем, причем даже моим, а могло быть и званием или просто приветствием.
— Да? — на всякий случай я улыбнулся.
— Клянусь Белой Дорогой, — воскликнул воин. — Куда ты делся?
Белой дорогой, подумал я. Не какой-нибудь, а именно Белой.
— Почему — делся? Я — вот…
Мой собеседник нахмурился, затем произнес:
— Постой-постой, а где остальные? Ор, Биг, Си-ву… от, как его… Лин?
Тут я счел за благо промолчать и только пожал плечами.
— А этот, — продолжал воин, — пленник… Да, Олег? Где он?
— Где ему быть… — пробормотал я. Видимо, я сказал что-то не то, потому, что лицо воина перекосилось.
— Ты соображаешь, что говоришь?! — прохрипел он. — Ты… отдал его Хамелеонам?!
Хамелеонам, подумал я. Очень мило.
— А что делал ты? — спросил я.
— Постой-постой, — забормотал воин, — ты что, не доверяешь мне?
Я вновь пожал плечами.
— Ладно, поговорим серьезно. Ты понимаешь, что это — Власть?! — Мой собеседник схватил меня за плечи и сильно встряхнул.
Я по-прежнему ничего не понимал. Власть. Рат. Хамелеоны.
— Отпусти меня.
Воин разжал руки.
— Подумай, Рат, — произнес он с угрозой. — Хорошо подумай, в чьем ты лагере. Я еще найду тебя. — Он поднялся и быстрым шагом пошел прочь.
Тогда я встал и направился в центр стоянки Медияк, где мужчины упражнялись с мечами. Еще одно доказательство моего высокого происхождения — их фехтование казалось мне детской забавой, сам я умел драться гораздо лучше любого из них. Я извлек из ножен Желтого Брата и поработал некоторое время без партнеров. Затем проголодался и пошел обедать, а пообедав, решил посмотреть на Церемонию.
В лагерь постоянно прибывали все новые и новые племена, так что на верность Посланнику присягали весь день, а может быть, и всю ночь. Ей сейчас присягало племя Нолем, и я уже стоял в толпе и глядел на вереницу воинов, поднимавшихся на клятвенный холм. Когда мимо меня проходил последний в колонне, я, повинуясь неожиданному порыву, выгреб из кармана несколько медных монет, составлявшие все мое состояние, и бросил на него. Монетки с веселым звоном осыпались по доспехам, но воин не обрадовался этому знаку внимания, а, напротив, втянул голову еще глубже в плечи…
Меня дернули за рукав. Дернули, видимо, не в первый раз, но я был слишком занят собой и своими мыслями. Рядом стоял мальчишка лет одиннадцати-двенадцати, явно не-авсит, но с гербами Нолем на одежде. Убедившись, что я его заметил, он сделал мне жест следовать за собой и стал выбираться из толпы.
Похоже, что в этих дюнах меня знает каждая песчинка и каждой есть, что мне прошуршать…
Мальчишка шел вперед, быстрым шагом, почти не увязая в песке. Время от времени он оборачивался, проверяя, иду ли я за ним. Лавируя между шатрами, он постоянно менял направление, так что я никак не мог понять, куда мы идем. Лагеря я практически не знал, но ведь племя Нолем прибыло сюда позже нас, а значит, мальчишка имел еще меньше времени для его изучения.
Мой странный гид обернулся, я заметил гримасу неудовольствия у него на лице. Резко свернув в сторону, он направился к кучке подвыпивших воинов неизвестного мне племени, что-то оживленно обсуждающих. На него не обратили ни малейшего внимания, но когда пришла моя очередь, воины как по команде замолчали и повернулись в мою сторону. Двое или трое заступили дорогу.
«Ловушка! — подумал я. — И как примитивно!»
Мальчишка постоял несколько секунд, разглядывая образовавшуюся немую сценку, затем повернулся побрел прочь.
Один из воинов подошел ко мне и задумчиво подергал нашитую на моем рукаве эмблему.
— Вы не поверите, — произнес он, обращаясь к своим товарищам и дыша мне в лицо жутким букетом дешевых вин Южной провинции, — но я не знаю этих эмблем… Не знаю, и все! А?..
Он заглянул мне в глаза.
Я стиснул зубы, пытаясь подавить желание раздавить это животное. Он всего лишь наемник, сказал я себе, а меня должны интересовать лишь те, кто его использует. Положив руку на эфес Желтого Брата, я произнес небрежно:
— Ваши эмблемы мне тоже не знакомы, воин.
— Да? И что же? — Тут он дернул меня за рукав сильнее, ветхая ткань затрещала.
— Полегче, — тихо сказал я. — Дуэли не запрещены, а мне как раз подойдут твои доспехи.
— Что?! — Воин расхохотался и потащил из ножен гигантский зазубренный меч. Многие почему-то считают, что чем больше весит оружие, тем оно опаснее. Это верно, но лишь до определенного предела.
Ножны, в которых находилось это чудовище, были медными, с тяжелым костяным шаром на конце. Я подцепил их носком сапога, поднял и перехватил правой рукой. Перевязь, состоящая из десятков совершенно бесполезных ремней и цепочек, перекрутилась, а меч висел рукоятью вниз, так что мой противник лишен был возможности извлечь его из ножен. Продолжая движение, я ударил грубияна костяным шаром в висок.
— Один! — произнес я, обращаясь к остальным.
Честно говоря, я ожидал, что те испугаются, но просчитался. Нападение последовало столь стремительно, что я едва успел выхватить свое оружие. Восемь человек… Ну что же! Осанси, быть может, и позволил бы себя убить, но не Рат, кем бы он ни был.
Через минуту их осталось четверо. Я знал закон мести и не наносил смертельных ударов. Убийце пришлось бы иметь дело со всем родом, в то время как живой воин должен мстить за себя сам.
Зачерпнув песок носком сапога, я швырнул его в глаза очередному нападающему и очень удачно чиркнул его кончиком меча по ноге на полпальца ниже коленного щитка.
— Неплохо, неплохо! — раздался насмешливый голос.
Отскочив на всякий случай в сторону, я резко обернулся и сразу узнал это лицо, совершенно желтое от лихорадки, что лишь усиливало сходство с изображениями на монетах. Четверо дюжих рабов держали накрытый пестрым тентом паланкин, а вокруг толпились телохранители. Наместник решил подышать свежим воздухом.
Я поколебался, но увидев, что мои враги становятся на колени, счел возможным последовать их примеру.
— Подойди. Как твое имя, воин?
— Рат-Осанси.
— Осанси… — задумчиво повторил Наместник. Голос его вовсе не казался голосом больного. — И что же ты позабыл?
— Все, Наместник.
— Все… Но ты помнишь, как держать меч, и это главное. — Он усмехнулся. — Завтра я еду молиться в священную лощину и хочу видеть тебя в моей свите.
— Слушаюсь.
Наместник кивнул, и процессия двинулась дальше. Я оглянулся и с удовольствием констатировал, что мои обидчики куда-то исчезли.
