Глава 11
Проснувшись, Орм был совершенно не в духе. Кувшин от вина на столе у кровати напомнил о прошлой ночи, мгновенно разбудив в душе ярость и стыд. Приподнявшись, Орм взял недопитый бокал.
— Я надеюсь, что в замке никто не узнает об этом! — со злостью подумал он.
Скоро после прихода к младшему брату Орм понял, что Руни вообще избегает его. Поначалу он просто не верил, потом решил выяснить все.
— Передай сестре, что сегодня под вечер я зайду к ней! — сказал он Свельд.
Та ответила:
— Да, господин.
Что-то в тоне лесянки вдруг разозлило его: то ли слишком большая покорность, то ли вспышка смущения.
— Можно подумать, что эта тихоня воображает себе невесть что! — раздраженно подумал он.
Орм собирался сдержать свое слово, однако под вечер ему сообщили, что в замок приехали двое богатых купцов из Фирода. Это его удивило. Редко кто из серьезных торговцев решался идти в Гальдорхейм, разве только за шкурами диких животных. Вообще-то вирды, ценя драгоценные ткани и камни, охотно меняли их на меха, но дорога казалась опасной, а прибыль сомнительной. Чаще здесь появлялись торговцы из местных, рискнувших идти за товаром в ближайший к ним Агенор. Это было опасно. Разбойничьих шаек хватало.
Уже за минуту прислужник успел сообщить, что охрана купцов из Фирода немногочисленна, но состоит из бывалых воинов.
— Они отказались оставить при входе оружие, — добавил он.
Предупреждение не испугало. Хотя в Гальдорхейме ходили легенды о наглых разбойниках, что прибегают к обману, Орм верил, что вирды, гостившие в замке, на случай нежданной атаки сумеют себя защитить.
Взяв широкий плащ, что скрывал меч на боку, Орм спустился в центральную залу. Он сразу увидел нежданных гостей с их внушительной свитой, и сундуки, у которых стояли Фланн, Бронвис, Эмбала и кое-кто из гостей. Часть служанок столпилась у входа, боясь подойти, но не в силах одолеть любопытство. Альвенн, как и Руни, там не было, но он заметил Ильди и Свельд.
— Они стали почти неразлучны, — отметил он про себя.
Орм прошел к купцам. Поприветствовав их, попросил показать знаменитый товар из Фирода. Он видел, как Бронвис склонилась к шкатулке с камнями, перебирая их. Ее щеки пылали, а золотые глаза излучали восторг.
— Как же женщины любят подобные штучки! — подумал Орм. — Может, камни смягчат сердце Руни? Ведь носит она на шнурке синий “глаз”!
Он уже собирался позвать Свельд, надеясь, что та знает вкусы сестры, когда что-то остановило его. Орм не понял, когда вдруг почувствовал: только один — настоящий купец, увлеченный торговлей.
Как будто прочтя его мысли, Фланн тихо шепнул:
— А второй ведь совсем не торгует, а только следит. Я сам слышал, как он называл твое имя охраннику. Будь осторожнее! Этот охранник, со шрамами, очень не нравится мне.
Орм посмотрел на мужчину, который не отходил от купца. Этот смуглый брюнет с крупным ртом и большим носом, чем-то напомнившим клюв хищной птицы, невольно приковывал взгляд. Без сомнения, раньше он был смелым воином. Ловкость, которую он сохранил, перейдя через пятый десяток, пронзительный взгляд и два шрама на левой щеке говорили, что он повидал в жизни всякое. Но поседевшие пряди среди длинных черных волос и морщины, по мнению Орма, уже намекали: пора на покой! Было странным и то, что охранник на равных держался с купцом, словно был старым другом, а не обычным наемником.
— Вижу, что господин хочет выбрать красивые камни? — нежданно раздался над ухом голос другого купца. — Я скажу по секрету: в шкатулке лишь то, что доступно любому по качеству и по цене. Но мой друг может вам показать свой особый товар. Он достоин владыки Лонгрофта!
— И где он? — спросил его Орм.
— Он хотел бы представить его только вам, Победитель. Скажите, не найдется ли в замке особой комнаты, где вы могли бы потолковать без свидетелей?
— Это совсем ни к чему! — попытался вмешаться Фланн, но Орм жестом остановил его.
— Буду рад посмотреть, — с непонятной усмешкой сказал он купцу.
Орм не верил, что двое приезжих, так глупо выдававших себя за купца и охранника, чем-то ему повредят.
— Даже если они нападут, я сумею их одолеть! Воин стар, а “купец” никогда не сражался, — сказал себе Орм, поднимаясь по лестнице замка в высокую башню.
Вообще-то он чутко ловил каждый шорох, однако опасности не было. Оба пришельца спокойно двигались следом за ним.
Оказавшись на самом верху, Орм провел их в особую комнату. С первого взгляда она мало чем отличалась от всех остальных, но Орм знал ее тайну. Ковер шкур скрывал потайной люк.
— Если ты не уверен, пришел к тебе друг или враг, отведи его в башню, — учил Галар старшего сына, — и усади на одно из трех кресел у столика. Сам сядь в четвертое, что у стены. Если вдруг обнаружишь опасность, нажми незаметно на голову зверя на правом подлокотнике, и враг провалится в люк.
Орм решил, что он вряд ли найдет место лучше. Дождавшись, когда гости сядут, он обратился к ним:
— Странных купцов посылает Фирод!
— Да, Орм Победитель, вы правы. Я не купец и Фирод нам не ближе, чем Гальдорхейм. Чтобы вас разыскать и не вызвать ни у кого подозрений, пришлось прибегать к маскараду, — сказал ему тот, кто себя выдавал за купца, человек сорока лет с седой бородой и внимательным взглядом каких-то выцветших глаз.
— В Гальдорхейме вы очень известны, — вмешался второй, позабыв о своей роли телохранителя. — Верю, что вы не станете нас выдавать. Мы пришли к вам за помощью!
— Может, сначала вы назовете себя? — спросил Орм.
— Мое имя Лунд, — очень тихо ответил седой. — Он — Мелен. И нам было непросто решиться прийти сюда, так как разведчики Скерлинга очень проворны. Обмануть их непросто.
— У вас ко мне дело? — спросил Орм, желая понять, что к чему.
— Это было уже сразу после Раскола Луны, — начал Лунд. — Люди Скерлинга начали поиск Уруз-чад, способных менять Мир. Сначала в Агеноре верили, что, отказавшись от двух-трех детей, покупают спокойную жизнь. “Что за дело мне, если ребенок соседа исчезнет, когда мой — со мной!” — говорили наивные люди, не видя, чем это для них обернется, а “Служба” из Скерлинга все продолжала отбор, забирая с каждым разом все больше детей. В Агеноре достаточно долго мирились с жестокостью “Службы”, но вдруг наступил “темный мор”. Агенор, многолюдный когда-то, деревни вокруг, погрузились в безмолвие из-за всеобщего бегства. Часть ушла в Гальдорхейм, часть в Фирод. Все старались укрыться от страшной заразы, боялись остаться в домах. Если кто-то пыался остаться, помогая больным, то он знал, что он сам обрекает себя. Земли тщетно ждали жнеца, а плоды на деревьях оставались висеть до зимы. Часть полей превратилась в кладбища, дома людей — в логова диких зверей.
— Лунд, похоже, поэт, а не воин! — с досадой подумал Орм. — Таким трудно говорить без прикрас…
— Прошло время, исчез “темный мор”, но людей в Агеноре почти не осталось, а Наделенные Мощью совсем перестали рождаться. Но “Службе” нужны были дети-урузы. Тогда они стали брать всех, кто хоть в чем-нибудь был не похож на других.
— Мы на грани физической гибели! — резко вмешался Мелен. — Наши женщины просто боятся рожать, потому что считают: младенцев все равно отберут! Средний возраст людей в Агеноре — за сорок!
— Как жаль, — равнодушно ответил Орм. — Но при чем же здесь я?
— Мы пытались узнать, как спастись, и прибегли к помощи Вэрб, нашей древней богини всезнания, — пояснил Лунд. — Через уста ее жрицы богиня сказала: спасение даст Гальдорхейм. Из него придет Вождь, он сумеет разрушить власть Скерлинга. Он сможет нас защитить!
— И тогда, — вновь вмешался Мелен, — порешили направить нас с Лундом в Гальдор, чтобы выяснить, кто он, тот Вождь, и молить о подмоге. Мы, встретив купца из Фирода, хорошо заплатили ему, чтобы вместе идти. Мы искали Вождя и нашли его.
— Да, все вирды Гальдора готовы признать вашу славу. Они верят вам! Вы единственный здесь, кто способен повести за собой.
Орм смущенно молчал. Было видно, что ему неловко.
— Спасибо за честь и доверие, только я вряд ли смогу вам помочь, — наконец сказал он. — Даже если приду в Агенор! Я умею сражаться, могу привести отряд верных воинов, только это вас не спасет. Я ведь слышал, что Скерлинг владеет особым оружием, против которого вряд ли сгодится обычный меч. И потом: почему я должен идти к вам? Конечно, достойно помочь беззащитным, но только сейчас мне хватает своих дел. Проблемы Агенора не так уж волнуют меня! Что мне Скерлинг? Ведь он далеко!
— Нет, он близко! — почти закричал Мелен. — Неужели вам трудно понять: Скерлинг вряд ли смирится с отсутствием уруз-чад! Он покончит с Агенором, а потом примется за Гальдорхейм! Неужели вы это не видите! Мы ведь слышали: ваша подруга — Наделенная Мощью, а это значит, что ваши совместные дети для “Службы” — желанная цель!
Орм поднялся:
— Не стоит загадывать так далеко. Я сумею их защитить. А теперь разрешите проститься, меня ждут.
Лунд встал, но Мелен не спешил уходить. Он достал из дорожной сумы большой кожаный узел и бросил на столик. Кошелек громко звякнул.
— Здесь деньги, которые смог собрать город, их хватит на содержание нескольких сотен людей. Я оставлю их! Если вы все же решитесь помочь, то отряд…
— Нет, не нужно, — прервал его Орм. — Я не стану их брать! Если все же решусь вам помочь, то пришлю своего человека!
Когда они вышли, Орм тихо вздохнул. Эти двое сумели задеть его! Дети, рожденные Руни… Визит вызвал чувство досады за глупо потраченный вечер… И чувство неясной вины!
Орм все же купил у торговца из Фирода крупный алмаз, отливающей радугой. Утром Орм очень надеялся: Руни сама подойдет, чтобы робко спросить Победителя, что помешало ему к ней прийти, но лесянка не сделала этого, чем оскорбила.
— А я собирался ее одарить! С меня хватит! Просто велю ей убраться — и дело с концом, — решил Орм, но не смог это сделать.
На третий же день…
Этот вечер чуть не стал для него роковым. Орм не думал объясняться с ней, просто, идя мимо комнаты Руни, толкнул дверь. Он не сомневался, что будет заперто, но она сразу же подалась. Свельд в комнате не было. Если бы Руни сидела за вышивкой или за пряжей, Орм просто спросил бы ее, что такое с ней происходит, однако лесянка спала. Фолиант на полу у кровати объяснял ранний сон: не привыкнув много читать, она быстро устала. Светильник на столике недалеко от кровати горел синим светом.
— Охота ей тратить время на ерунду! — вновь подумал Орм, не сводя взгляда с Руни.
Ему показалось, что свет, окруживший лесянку, исходит не от светильника, а от ее бледных щек и волос. Ладонь у лица тоже словно светилась. И тонкое платье… И ступни босых ног… Милый облик тревожил и умилял. Позабылись обиды и подозрения… Только безумная нежность и жажда прикосновения к этой загадочной красоте.
Осторожно приблизившись к спящей лесянке, Орм тихо склонился к ней. Поцелуй мог бы длиться целую вечность, он мог бы стать началом их счастья, но Руни, проснувшись, опять оттолкнула его. В темно-синих глазах был лишь ужас, и это взбесило.
— Да сколько же можно? — со злостью подумал Орм. Он еще не утратил рассудок, он просто немного сильнее прижал ее и попытался, спустив платье с плеч, найти грудь…
То, что было потом, Победитель вспоминал с содроганием: легкий щелчок за спиной, неожиданный жар. Обернувшись, Орм просто остолбенел: занавеска пылала синим огнем! Перед мысленным взором возник старый дромм, а вернее, гора темно-серого пепла… И песня о глупом проезжем купце!
Отпустив ее, Орм отшатнулся.
— Прости меня, Руни! Ты просто все не так поняла!
Но лесянка ничего не ответила. Глядя на пламя, Руни вдруг задрожала, как будто бы тоже чего-то боясь.
Орм ушел. Ушел сразу же. Оказавшись в своей комнате, Орм вынул полный кувшин вина. Но когда показалось дно, чувство безмерной обиды и страха перед неведомой Силой лесянки усилилось. В памяти ясно раздался уверенный голос Эмбалы: “Обычный оборотень!”
— Да, нелюдь, оборотень! Нелюдь! — вновь повторил Орм и провалился в тяжелый, мучительный сон.
Орм не знал, что, оставшись одна, Руни долго смотрела на сгоревшую ткань.
— Теперь лучшие могут держаться недели две… Я надеюсь, что он не взорвется!
Светильник взорвался. Он, правда, не вызвал пожара, но доказал ей, что Эрл опасался не зря. “Неудача! Опять неудача!” — сказал бы он, глядя на осколки стекла, но она была рада этому.
— Лучше светильник, чем что-то другое, — подумала Руни.
Она понимала, что побоялась бы выпустить Силу, но и подчиниться она бы сейчас не смогла.
Сейчас? Или вообще никогда? В первый раз Руни прямо спросила себя. И она уже знала ответ!
Хорошенько обдумав, как действовать, Эрл решил, что ему будет лучше всего, как советовал Норт, перехватить Эмбалу прямо у входа в комнату. К сожалению, в коридоре укрыться было нельзя, приходилось зайти. Но Потоки не достигали порога.
— Я возьму серп и куклу, и сразу уйду. Без “перекрестка” Эмбала бессильна мне помешать, она просто старая женщина, — думал Эрл.
Он не знал, когда именно Эмбала станет творить волшебство. Перед полнолунием Эрл постарался оповестить в замке всех, что решил пожить в лесном доме несколько дней. Не вдаваясь в подробности, он намекнул, что затеял какой-то эксперимент, для которого нужно быть там постоянно. Под вечер он вышел из замка, однако вскоре вернулся в роковую комнату. Несколько сильных Защит, сотворенных им на поляне, давали надежду на то, что Потоки не сразу почуют того, кто однажды с ними столкнулся.
Ждать пришлось долго. Его утешало одно: “перекресток” не реагировал, словно бы в комнате был не потомок загадочных Рысей, а самый простой человек. Ни воронок, ни щупалец, ни изменения цвета… Эрл помнил, что в детстве он видел: Потоки при его появлении начали резко темнеть.
Эрл думал, что сможет расслышать шаги в коридоре, однако сообразил, что к чему, лишь когда она вдруг оказалась в комнате. Прижимаясь спиной к камню стен, затаившись, он ждал.
Эрл считал, что Эмбала внесет в руках серп и фигурку, однако с ней был небольшой складной стол, сверток ткани и холщовый мешок. На мгновение Эрл растерялся. Он не знал, где находятся кукла и серп. Попытавшись коснуться сознания женщины, Эрл был бы должен снять Защиту, открыв “перекрестку” свою настоящую суть. Понимая, что медлить нельзя, он шагнул к ней.
Эмбала не ждала нападения, и оно испугало ее. Плохо видя в ночной темноте без свечи, опрокинутой и мгновенно погасшей, управительница не поняла, что к чему. Она побоялась кричать. Обнаружь ее здесь кто-то вместе с набором предметов для магии, не избежать бы Эмбале обвинения в колдовстве.
Вырываясь, она очень скоро смекнула: противнику нужен мешок. Но зачем?
— Серп и куклу! — раздался над ухом голос Выродка.
Инстинктивно Эмбала покрепче вцепилась в мешок, не совсем понимая, зачем. Восковая фигурка с орудием культа были в свертке.
— Обманый ход! Отвлекая, ты получаешь необходимое время! — вдруг полыхнуло в мозгу.
Эрл сразу заметил движение. Полагая, что правильно понял ее подсознательный жест, он рванул мешок и не смог устоять на ногах, потому что Эмбала отпустила его. Вскочить на ноги было делом секунды, однако и этого было довольно. Эмбала, освободившись, успела швырнуть в “перекресток” свой сверток. Она не знала, зачем, просто четко и совершенно бездумно исполнила чей-то приказ.
Белоснежная ткань развернулась и взмыла вверх, легко вытряхнув куклу и серп. Эрл застыл. Он отчетливо видел, как оба Потока стали темнеть. Внутри ясно обозначился луч. Сгусток жуткой энергии крепко обвился вокруг рукояти орудия, а восковая фигурка задрожала и приподнялась… Рядом с ней закрутилась воронка… Эрл, как и Эмбала, не думал, что делает, устремляясь в проклятый Поток…
На минуту его охватил сильный жар. Показалось, что воздух пронизан десятками, сотнями раскаленных и удивительно цепких ниточек-паутин, облепляющих тело сверху донизу. Но они не обжигали его, а, пульсируя, наполняли неведомым чувством огромного превосходства над теми, кто не способен коснуться великой неведомой Силы.
… Мир создан был лишь для него! Вера в себя была так безоглядна, что люди, неспособные его ценить, вызывали не злобу, а жалость. Они раздражали, но мстить было глупо и…
Непонятный, бессмысленный гул, забивающий звуки внешнего мира… И ужас… Внезапная резкая боль и чудовищный внутренний взрыв… И падение в бездну… И полный мрак… Без начала и без конца… Крах… Разруха… И лунный свет… И соленый вкус крови на разбитых губах…
Приподнявшись с каменных плит, Эрл попробовал сесть. Пустота… Пустота вокруг и внутри, словно кто-то лишил его сил… Взгляд Эрла невольно скользнул по руке, сжавшей куклу из белого воска. Руни… Он думал, что вряд ли сможет хоть что-то почувствовать, но сердце дрогнуло. Руни, лесянка… И “перекресток”! Он был в самом центре Потоков, когда…
— Что случилось? Где они? Где Потоки? — недоуменно подумал Эрл. — Или я просто лишился способности видеть и чувствовать, или… Или их нет!
Но эмоций это не вызвало. Чувство опустошенной усталости заглушило все остальные. Встав с пола и опираясь о стену, Эрл с трудом выбрался в коридор.
— Я смогу, потому что я должен! Я должен дойти к себе, чтобы… О том, что случилось сегодня, не узнает никто! — думал он.
Понимая, что Эмбала вряд ли решится рассказать о событиях ночи, Эрл верил, что люди не свяжут его и угасший Поток.
Он сумел и добраться до комнаты, и запереть дверь, однако раздеться уже не хватило сил. Эрл просто рухнул в постель, провалившись в глубокий сон. Восковая фигурка упала у края кровати, выскользнув из открытой руки.
Сердце Эмбалы остановилось, когда вслед за куклой Эрл устремился вперед. Она помнила, чем обернулась первая встреча Потоков и Выродка. На мгновение ей показалось, что ничего не случится. Попав в “перекресток”, Эрл не стремился уйти, а потом…
Эмбала вдруг ощутила вспышку сильнейшего страха. За нею последовал… Взрыв? Да, наверное, это был все-таки взрыв. Ей казалось, что пол заходил ходуном. Два Потока внезапно распались на множество тонких лучей, пестрой сетью покрывших комнату. Эрл зашатался, осел, но ей не было дела до Выродка. Паника… Ужас… И чувство полнейшего краха… Они переполнили душу… Следя за лучами, Эмбала видела, как они мечутся, словно слепые котята… И тают, растворяются в ночной мгле…
Это было начало конца, конца Силы, хранившей замок! Эмбале хотелось кричать, но из горла вырвался лишь сухой хрип.
— Как он смог?! Как он смог это сделать?! — стучало в мозгу.
Ее силы уходили с Потоками. Чувство такой непривычной слабости… Дрожь… Тошнота…
— Что мне делать?! — почти простонала она.
Босив ставший ненужным ей стол и мешок из холстины, Эмбала пошла прочь. Дойдя до кладовки, где в этот час было пусто, она взяла кувшин с крепким вином. Ее руки дрожали, когда она наполняла стакан. Неожиданно пальцы разжались, и он выскользнул на пол. Осколки пополам с каплями брызнули в разные стороны… Перед глазами все поплыло…
…. — Воспрещаются плотские связи с любым, заподозренным в колдовстве… С любым, среди предков которого были носители чуждой нам Силы. А почему?
— Потому что враждебная Сила не исчезает бесследно! Она сохраняется в генах и может проснуться в любой момент.
— Молодец! Это верный ответ! Кто возьмется нам объяснить, чем опасны такие контакты для Жриц?
— Вырастая и обретая ряд особых способностей, Жрицы сохраняют возможность родить. И их дети, наследуя качества матери, могут воспринять от отца элементы враждебной нам Силы, превратившись в Живые Ловушки!
— Умница! А кто такие Живые Ловушки?
— Порождения подлых предательниц! Сохраняя в себе зло отца, эти Ловушки по энергетике входят в клан матери. Наши Источники не узнают врагов и, принимая их за своих, оделяют живительной Силой. А злые Ловушки ее трансформируют, чтобы нанести нам опасный удар…
Эмбала вздрогнула. Ей было трудно припомнить, где она слышала странный урок, но он многое мог объяснить в происшедшем. Неважно, в ком из родителей Зло, а в ком Благо! Достаточно, чтобы один имел доступ к чудесной, целительной Силе, другой же хранил в себе Зло. Галар с Бельвер родили Живую Ловушку! Потоки восприняли Эрла как своего через поле, взятое им от отца, одарили энергией, и Сила Рысей, приняв ее, все разнесла.
Эмбала знала, что угадала правильно. Еще не умея себе объяснить, почему, выпивая чуждую Силу в очищенном виде, Потоки не могут, уже распознав ее, взять у Ловушки, она ни минуты не сомневалась, что в случае с Эрлом сумела уловить самую суть. Как бороться с Ловушкой? Вопрос был действительно важным, однако Эмбала не знала ответ на него. Память прочно похоронила секрет. Если только он был!
— Катакомбы — начало пути…
Эта фраза пронзила ей мозг. Катакомбы? Она пока точно не знала, о чем идет речь, но легко уловила: начало! А начинающим не доверяют важных тайн!
С появлением Руни для Бронвис жизнь в замке превратилась в сплошную муку. Сначала она была в ярости и мечтала уничтожить соперницу, но очень скоро поняла, что не сможет этого сделать. А примириться с возникшей ситуацией не было сил. Бронвис, может, простила бы Орму вспышку чисто физической страсти к девчонке из леса, однако все оказалось намного серьезнее. Это открытие причинило ее сильную боль. Поначалу, впав в ярость, Бронвис решила жестоко ему отомстить. Пусть познает все муки ревности!
Раньше этот способ срабатывал. Ей оставалось лишь правильно выбрать любовника. Обольстив и подчинив его, Бронвис могла бы заставить мужчину ей подыграть. Их постель сохранила бы тайну, а в глазах Орма он стал бы соперником, ради которого Бронвис готова оставить его. “Пока дорогое кольцо на руке, мы не помним о нем. Потеряв же, считаем главным сокровищем!” — эта пословица очень нравилась ей.
Размышляя над тем, кого выбрать, Бронвис сразу отбросила Хейда, поскольку он слишком серьезно к ней относился. К тому же Орм вряд ли поверил бы в эту внезапную страсть. О ее неприязни к Человеку Двора знали все. Фланн? Подобная связь насмешила бы многих. Она больше ей навредила бы, чем помогла. Перебирая знакомых мужчин, Бронвис должна была вскоре признать, что среди них нет того, кого Орм бы воспринял всерьез. За исключением одного… Его брата!
Девушке из Гальдорхейма такая мысль показалась бы просто абсурдной, однако Бронвис привыкла доверять своим чувствам. Те сплетни про Эрла, что до нее доходили, казались глупыми. Женский опыт подсказывал, что здесь что-то не то. Златоглазка отлично помнила, как в первый раз повстречалась с ним вскоре после знакомства с Победителем. Восхищаясь Ормом, безумно желая его, она долго тогда не сводила глаз с младшего брата. Теперь, размышляя над хитрым тактическим ходом, красавица не сомневалась, что мигом его обольстит. Для мужчины, который не привык к женской ласке, достаточно будет двух-трех поцелуев и хорошего кубка вина!
Оставалось лишь выполнить то, что задумано. Но почему-то Бронвис вдруг стало неловко. За время, проведенное с Ормом, красавица просто отвыкла от посторонних мужчин. Мысль о ласке другого, пусть даже такого, как Эрл, не казалась забавной, она была ей неприятна.
Впервые поняв это, Бронвис испугалась всерьез. Как искусный боец, уже вызвав на поединок противника, вдруг теряет заветный меч, так и Бронвис нежданно лишилась привычного ей оружия, нужного в схватке за сердце избранника. К счастью, ей пришлось очень недолго об этом жалеть. Помогла ей сама Руни!
Услышав, что эта дикарка бывает у Эрла, красавица сразу же поняла: здесь любовь! В самом деле, что они могут делать так долго наедине в лесном домике? Книжки читать? Эти сказки оставьте детишкам!
Бронвис была очень счастлива, веря, что обнаружила тайну двоих. Теперь ей оставалось добыть доказательства, чтобы открыть глаза Орму. Какие? Пока что Бронвис не знала сама.
— Но они должны быть! — убеждала она себя.
Где? Либо в домике, либо в комнате Эрла. Подумав, Бронвис решила, что комната все же вернее, так как брат Орма и Руни по ночам были в замке, а собственный опыт подсказывал: вряд ли любовники станут упускать такой шанс.
Раздобыть нужный ключ оказалось не так уж и трудно, однако она побоялась войти туда днем. В коридоре сновало немало слуг, каждый мог заметить ее. Но удача вновь улыбнулась ей, Бронвис узнала, что Эрл, уходя в лесной домик, решил там заночевать.
— Три, четыре утра… В это время спят все: и прислуга, которой положено рано вставать, и веселые гости хозяина… Вряд ли кто-нибудь помешает! — решила красавица.
Бронвис не знала, где будет искать и что хочет найти, но считала, что с первого взгляда уловит присутствие женщины.
— Если лесянка живет с ним, то кое-какие мелочи сразу же выдадут это! Обычно мужчины не замечают подобных вещей… Если только их не направить по нужному следу! — подумала Бронвис.
Она терпеливо выждала нужное время и, взяв темный бархатный плащ, незаметный в ночной темноте, и свечу вместе с огнивом, чтобы зажечь ее прямо на месте, пошла в коридор. Путь казался ей слишком уж длинным, однако она дошла без приключений, не повстречав никого.
Осторожно открыв замок, Бронвис вошла в нужную комнату. Закрыть дверь и зажечь свечу было делом минуты. Сама обстановка всерьез удивила ее: полки с древними фолиантами, куча каких-то дурацких приборов… Ни мягких пушистых ковров, на которых приятно заняться любовью, ни столиков с вазами для пирожных, ни кубков с вином… Осмотревшись, Бронвис заметила крепкий сундук.
— Может, там и хранятся вещички, которые ценят любовницы? Очень разумно припрятать их, чтобы не слишком бросались в глаза! — промелькнуло в мозгу.
Но треклятый сундук с очень прочным замком, на который пришлось потратить массу времени, оказался забитым какими-то склянками с дурно пахнущим порошком. Бронвис даже чихнула. Брезгливо вытерев пальцы платочком, она с отвращением хлопнула крышкой.
— Надо же быть такой глупой! А я-то решила, что этот зануда способен соперничать с Ормом! — мелькнуло в мозгу.
Но, припомнив, как Руни шаталась по замку в своей отвратительной тряпке, надменно именуемой платьем, с копной непокорных волос, незнакомых, по мнению Бронвис, не только с заколками, но и с обычной расческой, она поняла, что лесянку такая обстановка не отпугнет.
— Я здесь вряд ли найду что-то путное, — горько подумала Бронвис, но напоследок решила взглянуть за матерчатый полог, где находилась кровать. Она ни минуты не думала, что там кто-нибудь есть и, увидев спящего, еле сдержала крик удивления.
— Как же так? — лихорадочно думала Бронвис, вцепившись в край жесткой ткани. — Ведь он же сказал… Он сказал, что уходит на несколько дней, а на самом… На самом деле Эрл здесь! Как же он не проснулся от шума, который я тут подняла, возясь с крышкой проклятого сундука?
Нужно было уйти, но она почему-то не двигалась с места. При слабом свете свечи лицо Эрла казалось удивительно бледным.
— Как мрамор… А может, как только что выпавший снег, — вдруг подумала Бронвис, не в силах оторвать взгляд.
Сходство братьев опять удивило ее. Неприятно! Черты Орма были грубее, привычнее, здесь же примесь загадочной крови давала странный эффект, наделяя мужской облик тайной. Влекущей, но больше пугающей… Днем жесты, мимика, речь и улыбка слегка приглушали его непривычную странность, теперь же, в ночной тишине, каждый сразу сказал бы: “Чужак!”
Бронвис стало не по себе. Нужно было идти, пока Эрл не проснулся. В последний раз глянув на ложе, золотоглазая женщина вздрогнула. Рядом с кроватью лежала фигурка. Еще не совсем понимая, что делает, Бронвис шагнула к ней и подняла. Прядь кудрявых белоснежных волос, крепко впаянных в воск… Кусок тряпки от платья, к которому Бронвис не прикоснулась бы даже под страхом мучительной казни… Достаточно, чтобы понять, с кого сделана кукла!
Поставив фигурку на пол, Бронвис тихо попятилась. Ей стало жутко. Во время жизни в столице красавица часто слыхала о магии кукол, способной приворожить, подчинить, погубить… Странность Эрла, его поведение, необычная жизнь, получили свое объяснение, очень простое и… Страшное! Оно скрывалось лишь в одном слове: “Колдун!”
Бронвис даже забыла закрыть дверь. Едва оказавшись в ночном коридоре, она бросилась прочь со всех ног.
Фланн не в силах был сдвинуться с места. То, что он увидел, казалось чудовищным! Бронвис, любимая Орма, невеста, почти что жена Победителя, нагло, ничуть не скрываясь, покинула комнату Эрла! В четыре часа! На мгновение Фланн не поверил глазам, слишком гнусным казалось предательство! Но реальность была хуже домыслов. Бронвис и Эрл! Это бы не привиделось Фланну даже во сне! Впрочем, Фланн давно знал: Эрл способен на многое, Орм слишком верил ему!
— А ведь я говорил, что на Выродка лучше не полагаться… — с горечью и неясным злорадством подумал он.
Эрл был всегда подозрителен Фланну, который стремился стать тенью Победителя. Преданность Орму как будто давала особый смысл жизни, будя в душе чувство собственной ценности. На веселых пирах Фланн с огромным внутренним трепетом слушал старинные песни о верных друзьях знаменитых героев, готовых спасти их ценой своей жизни. Фланн искренне верил, что он предназначен для столь же великой судьбы.
Временами юноша втайне мечтал, чтобы с Ормом случилась беда, и он смог бы спасти его, доказав преданность делом. Фланну хотелось открытой борьбы, но никто не желал враждовать с Победителем.
Если нет явных противников, значит, есть тайный враг! Неизвестно, откуда у Фланна возникла такая глупая мысль. Вероятно, мальчишкой он отыскал ее в старой потрепанной книге, с десяток которых хранилось в почти разоренном поместье отца. («Истории знаменитых Вождей.») Оставалось найти его!
В первое время Фланн очень упорно считал врагом Орма Хейда. Однако, при всей неприязни Человека Двора к Победителю, тот был слишком рассудочен, чтобы идти на конфликт. И вдобавок Хейд быстро раскусил, что к чему и однажды, в присутствии многих, начав разговор о беззубых щенятах, возомнивших себя настоящими гончими псами, выставил Фланна простым дураком.
Всю неделю юноша строил ужасные планы отмщения, но не исполнил из них ни один, убедив себя, что он не должен давать волю чувствам, способным отвлечь от великого долга. К тому же юноша понял, что ищет противника вовсе не там.
Фланн не смог бы точно сказать, когда в первый раз он подумал об Эрле, и что навело на такую странную мысль. Может, чувство досады на Орма, который, по мнению Фланна, уж слишком носился со своим сводным братом. Незаконных детей в Гальдоре хватало, однако вирды отнюдь не спешили признать их родными, считая обычными слугами. Но Эрл никогда не пытался выказать Орму свою благодарность. Фланн думал, что Выродок втайне завидует Орму, поскольку законный наследник у Галара все же один.
Появление Руни, по мнению Фланна, сорвало маску с Выродка. Не совсем понимая, что происходит, он ясно чувствовал: Эрл изо всех сил стремится встать между Ормом и Руни. Впервые эту мысль подала ему Свельд. Поначалу посмеявшись над глупой лесянкой, не знающей правды об Эрле, юноша вскоре задумался, так ли уж Свельд ошибается.
— Может, Выродок просто использует Руни, желая хоть так задеть Орма? — пришла на ум первая мысль, очень скоро уступив место новой догадке.
Подумав, Фланн решил, что, возможно, Эрл может тянуться лишь к Рыси, поскольку сам тоже из них. Главным было одно: покушение на права и престиж Победителя. Ради чего? С точки зрения Фланна, мотивов у Выродка было достаточно: зависть, обида и даже скрытая ненависть к старшему брату, которым все восхищаются. Память легенд сохранила несколько сходных историй, и Фланн очень быстро провел параллели между прошлым и нынешней жизнью. Он понял, что наконец-то нашел Врага! Оставалось лишь не спускать с него глаз и, дождавшись, когда тот утратит бдительность, разоблачить!
Появление Бронвис в ночном коридоре ему показало, что он не ошибся. Фланн сразу поверил внезапной догадке, перевернувшей привычный взгляд на жизнь Выродка. “Лицемер и обманщик не смеет сражаться открыто, он выберет тайный удар!” — поговорка, по мнению Фланна, попала в самую точку. Открыть глаза Орму? Но юноша жаждал свести счеты сам, отомстить за честь Орма, не потревожив кумира.
— И поединок докажет, кто прав здесь, а кто виноват! — решил он.
Утром Руни проснулась от гула в ушах, но тревога и непонятная тяжесть в висках были вызваны не приливом пугающей Силы, упорно ищущей выход, не глупым столкновением с Ормом, а жутким, пугающим сном. Ее память не сохранила каких-то конкретных деталей, лишь чувство неизбывного страха, внезапно перешедшего в мертвый покой… Избавления? Или конца? У загадки ответа не было. Сев на постели, лесянка не смогла сдержать крупную дрожь. Свельд, к счастью, не было в комнате. Руни не хотела пугать сестру.
Несколько ведер прохладной воды, принесенных из бочки для комнатной ванны, помогли немного прийти в себя, но дурное предчувствие не проходило. Одевшись, Руни вышла во двор. Очень быстро пройдя по мосту, вошла в лес. Она двигалась машинально, не думая, куда хочет пойти, и лишь оказавшись у домика Эрла, застыла, как будто не зная, туда ли пришла.
Руни очень удивил засов. Она думала, что Эрл ночует здесь, а не в замке. Недоуменно глядя на двери, она не могла не спросить себя: “Где же он?”
Сзади громко хрустнула ветка, и Руни обернулась на звук:
— Эрл?
— К сожалению, нет, — произнес звучный голос. — Я тоже ищу его, Руни. Надеюсь, что вскоре он будет здесь.
Иногда можно с первого взгляда понять, с кем свела тебя жизнь. Появление Норта ничуть не смутило лесянку. Руни узнала Хранителя, о котором уже не раз слышала. Но она ощутила не слишком приятную дрожь, когда взгляд задержался на камне ножа, про который не раз говорили ей: “Третий глаз.”
— Как у тебя! — мимоходом заметил ей Орм, говоря о Хранителе. — Только вот цвет совершенно другой…
Тогда Руни пропустила слова Победителя мимо ушей, так как сам разговор стал лишь поводом, чтобы потискать ее под предлогом рассмотреть талисман. Но теперь она ясно припомнила фразу.
Взгляд Норта лишь на секунду скользнул по ее темно-синему камню с искрами, и неожиданно Руни всей кожей почувствовала, что перед нею не друг! Между ними как будто возникла стена, перекрыв все контакты помимо обыденной речи, и это насторожило лесянку. Хранитель был мягок, приветлив, однако с каждой минутой Руни все меньше и меньше доверяла ему. Слишком бесстрастным вдруг стало его лицо, слишком пристальным взгляд, а в спокойной улыбке лесянке мерещился еле заметный наигрыш. Ужасней всего было то, что она понимала, что Норт это видит. Он знает, что она чувствует, думает…
— Ты напрасно не доверяешь мне, — отвечая на тайные мысли, сказал ей Норт. — Мы ведь с тобой не враги.
— Но мы и не друзья! — в тоне Руни был вызов, который прорвался помимо воли лесянки. Ей было противно ощущать себя мушкой под лупой из хрусталя. (Эрл показывал ей эти круглые штуки.)
— Вот видишь, тебе неприятно! — бесстрастно заметил Норт. — А ведь многие люди себя ощущают такими же рядом с тобой. Они чувствуют, что ты знаешь о них много больше, чем им бы хотелось, но не способны ответить тем же тебе. Хорошо хоть, Орм не из них!
Разговор задевал все сильнее, и хуже всего было то, что лесянка не могла просто встать и уйти. Ее словно сковали какие-то чары. Любому стороннему зрителю бы показалось, что они мило беседуют о ее счастье, о будущей жизни, но Руни за каждой фразой Хранителя ясно читала подтекст.
— Орм действительно любит тебя. Наши девушки были бы рады пожертвовать многим ради него, для тебя же он сделает все! — с очень мягкой улыбкой говорил ей Норт, а лесянке слышалось: “Не пытайся уйти от него, ваши судьбы уже тесно связаны!”
— Свельд рассказала о прорицании многим… Гадалки почти всегда правы! (“Придется исполнить твой долг!”)
— Я люблю Эрла почти как сына… (“И я не позволю тебе с ним остаться!”)
В подтексте она уловила внезапный страх. Норт боялся! Он вправду боялся! Боялся, что Руни из двух братьев выберет Эрла! И чтобы не дать им быть вместе, Хранитель готов был на все!
— Ты права, — совершенно бесстрастно сказал ей Норт. — Я не стал бы препятствовать вам, если бы это не отражалось на будущем Мира. Поверь мне, что лучше об Эрле забыть. В жизни часто приходится жертвовать меньшим для большего, это закон сохранения жизни. Эрл уважает Закон, он смирится.
— Вам нужно заставить меня прийти к Орму? Из-за пророчества? — обозленно спросила лесянка, не сомневаясь в ответе. “Пусть скажет мне про ребенка Вождя! Я отвечу ему! Так отвечу, что он пожалеет о том, что завел разговор!” — раздраженно стучало в мозгу.
— Нет, — тихо ответил Норт. — Я не верю, что можно построить счастье в погоне за миражом, что привиделся в прошлом. — Ты можешь выбрать любого, поскольку ты не приносила Формулы Подчинения. Хочешь — останься с ним, хочешь — уйди к кому-то другому, к кому влечет сердце, но только не к Эрлу! Запомни: даже избрав чужака и нарушив тем самым традиции, ты причинишь много меньше вреда…
Безысходность, вдруг прозвучавшая в тоне Хранителя, испугала. Прояви Норт агрессию, Руни не стала бы слушать, он лишь поддтолкнул бы ее сделать выбор, которого так опасался. Теперь же лесянка заколебалась. Хранитель добился того, к чему шел, заронив в душу Руни сомнение. Может, она бы и подчинилась ему, но, как видно, и Норту было с ней нелегко, он не так хорошо понимал душу Руни, как могло показаться. Когда разговор был почти завершен, он сказал ей:
— Тебе будет проще освоиться здесь, если ты отдашь мне талисман. Эти вещи опасны для тех, кто не знает, как нужно использовать их.
Руни быстро вцепилась в кусочек черного дерева с камнем, как будто бы Норт собирался насильно отнять его:
— Нет!
Он вздохнул:
— Мы вернулись к началу, ты снова не веришь мне. Руни, послушай…
— Нет!
— Хорошо, хорошо… Но тогда обещай одну вещь!
— Не обещаю! Ничего!
Камень Норта начал темнеть, и Хранитель прикрыл рукоятку ножа.
— Я прошу: никогда не давай талисман в руки Эрлу.
— А почему?
Тон Хранителя стал очень жестким:
— Ты хочешь его погубить?
Руни вдруг поняла, что Норт искренен. Он любил Эрла и был уверен, что Руни может ему навредить.
Позже, уже возвратившись в замок и вспоминая беседу с Хранителем, Руни не знала, что делать. Забыть обо всем? Или выполнить волю Норта? Сомнения, страх ошибиться, неясное чувство тревоги с каждым часом все больше и больше терзали ее.
Эрл проснулся под вечер. Поднявшись с кровати, он понял, что отделался очень легко, много легче, чем в детстве. Гул в ушах был не слишком приятен, однако не так уж и страшен… Немного ломило виски… Кувшин холодной воды, опрокинутый прямо на голову, быстро взбодрил, заглушил странный голос, который подсказывал: что-то не так!
Взгляд скользнул по фигурке из воска. Резким сигналом в памяти вспыхнуло: “Серп!” Он не помнил, что стало с ним, но вдруг почувствовал: это неважно, Потоков не существует. Его убежденность была такой сильной, что даже смутила. Эрл привык доверять своим чувствам, однако впервые получил однозначный ответ, усомниться в котором было нельзя.
Он отчетливо помнил, что должен отнести восковую куколку Норту, но вдруг ощутил, что Хранитель может и подождать. Сейчас главным была встреча с Руни, он должен был выяснить все! Заперев статуэтку в сундук, Эрл покинул комнату, чувствуя, что лесянка где-то поблизости.
Они встретились у откидного моста. При его появлении Руни вздрогнула, словно бы встреча смутила ее. Удивленный барьером, нежданно воздвигнутым ею, Эрл все же решил, что тянуть с разговором не стоит. Стараясь держаться как можно беспечнее, он ей сказал:
— Я искал тебя, Руни.
— Зачем?
Сам вопрос был обычен, но в тоне лесянки звучало смятение, словно она уже знала ответ.
— Я хочу тебе кое-кого показать. На конюшне, — добавил он.
Руни кивнула. Посторонний не понял бы, что для них значит будущий разговор.
Золотистый конь с белой гривой и таким же хвостом находился в особом загоне, отдельно от всех остальных. Руни помнила, как в первый раз повстречалась с ним. Орм, знакомя ее с чуждой жизнью поместья, привел на конюшню.
— Взгляни, это Фрейр! — очень гордо сказал он, кивнув на коня. — Самый лучший из жеребцов. Он не терпит узды и седла, мало кто не боится просто так подходить к нему.
Орм еще долго хвалился горячим конем, поясняя, как дорого ценят его жеребят, но лесянку не слишком заботили эти дела. Управление крупным поместьем, доходы, расходы… Какая ей разница?
Руни очень понравился Фрейр. Ей хотелось дать коню сахара, потрепать пышную гриву, слегка приласкать, но взгляд Орма смущал ее, не позволяя дать волю порыву. Лесянка не сомневалась, что он не пришел бы в восторг. Посещение псарни, когда все собаки, забыв про хозяина, разом признали нежданную гостью, задело его. И теперь, вместе с Эрлом направляясь к конюшням, Руни сразу подумала о красавце-коне.
Фрейр мгновенно почуял посетителей и тихонько заржал, выражая восторг. Руни чуть улыбнулась, припомнив предупреждение Орма: “Не вздумай сама приближаться к коню!” Вынув сахар, Эрл дал ей кусок, чтобы Руни отдала его Фрейру. Тот очень охотно взял угощение. Теплые губы коня щекотали ладонь…
— Орм не любит, когда посторонние трогают Фрейра, — тихонько сказала она. — Почему?
— Потому что в глазах золотого коня Орм и сам посторонний, — ответил Эрл. — Орм получает большие деньги за жеребят, но не может его приручить. Он и впрямь любит Фрейра, но тот остается с ним диким и не желает ходить под седлом. Поначалу Орм пробовал обуздать его, но потом примирился и даже гордится таким непокорным конем.
— А тебя Фрейр признает?
— Меня — да, но я вовсе не стремлюсь показать это, чтобы не вызвать лишних обид. Знаешь, Руни, мне кажется, что наши судьбы похожи…
Лаская длинную гриву коня, Эрл рассказал, как Галар купил жеребенка, как долго тот рос, как взрослел, как потом превратился в красавца…
— Потомство Фрейра известно повсюду, к нам едут из дальних мест! Жеребят растят, холят, а потом продают… Такова их судьба! Конь не может оспорить ее… Когда я был мальчишкой…
Эрл думал, что Руни успела наслушаться сплетен и лучше с ней быть откровенным. Совсем не желая вдаваться в подробности прошлого, он просто кратко сказал, что в глазах очень многих был должен исполнить ту же самую роль. “Ведь «рысята» ценились бы больше золотых жеребят,” — с очень грустной насмешкой сказал он ей.
— Эта мысль долго отравляла мне жизнь. Я действительно думал, что я не должен любить. Как-то Орм задал вопрос, кто из женщин сумеет пробудить мое сердце. Я ответил ему: “Только та, что не сможет родить.” Он не понял, к чему это я говорю, но тогда я и вправду считал, что обязан остаться один. По закону…
Эрл честно сказал ей, какая судьба ожидает его детей:
— Я не в силах им дать ни наследства, ни имени, но я поверил, что это не так уж и важно! Ведь если ты будешь со мной…
Сердце Руни мучительно дрогнуло. После ночного визита, до того, как заснуть, она много думала. Она даже решила, что сделает, чтобы заставить Эрла сказать ей, какое место она заняла в его жизни.
— Я просто спрошу: “Тебе нравится Альвенн? А я?” — засыпая, мечтала она.
Но забытый сон, пробудивший в ее душе страх, пригасил эти мысли, заставив на время отвлечься от грез о любви, а беседа с Хранителем вызвала полный сумбур в голове. Объяснение Эрла смутило ее еще больше.
Позволь Руни взять сердцу верх над рассудком, она бы сказала: “Я тоже хочу быть с тобой! Я старалась прогнать это чувство, но, повстречав тебя, с первой минуты узнала, что только тебя и ждала! Мне не важно, ты Вождь или Выродок… Ты — это ты! Ты один понимаешь меня! С тобой рядом мне хорошо… В ту минуту, когда ты впервые обнял меня, я забыла про все… Даже если нам нужно покинуть и замок, и каменный домик, то лес примет нас! Наши дочери, дикие Белые Рыси, найдут свое счастье, никто не посмеет обидеть их!”
Но рассудок твердил: “Ты не смеешь так сделать! Вспомни пророчество! Вспомни, что сказал Норт! И потом, почему ты решила, что Эрл сможет выжить в лесу? Его книги, приборы… Он вряд ли сумеет быть счастлив без них! Эрл привык к жизни в замке, где слуги по первому зову доставят ему все, что нужно. Уж если Свельд, проведя в лесу восемнадцать лет, всей душой рвалась к людям…”
Рассудок и сердце… Лесянка не знала, что делать, какой дать ответ, что решить. Не будь посещения Орма, она бы еще сохранила надежду, что сможет смириться с любовью Победителя, сможет в конце концов как-то привыкнуть к нему… Не будь разговора с Хранителем, Руни скорее позволила бы своим чувствам взять верх над тревогой сомнений. Теперь…
— Белый Храм! — вдруг мелькнуло в мозгу.
Белый Храм, потаенное место, с которым она ощущала глубокую связь. Белый Храм, подаривший лесянке загадочный амулет, так смутивший Хранителя… Храм, пробудивший мечты… Только он мог помочь разобраться в себе, дать ответ. Неожиданно ей захотелось оказаться в нем. И не одной!
— Я не знаю, какого ответа ты ждешь от меня, — очень тихо сказала лесянка. — Мне трудно на что-то решиться. К тому же… Ты можешь, не задавая вопросов, пойти со мной? Прямо сейчас?
Вопрос Руни его удивил, как и просьба.
— Могу. Только мне бы хотелось узнать: мы вернемся до темноты? Тебя могут хватиться!
— Неважно! — ответила Руни, но тут же подумала, что он прав. — Меня потеряют… Наверно, я зря предложила все это!
— Почему?
— Потому что “прогулка” займет два-три дня. Даже больше!
Слова пробудили его интерес. Эрл подумал, что вряд ли Руни решила бродить в лесу просто так. Она знала, куда звала. Может, Руни хотела показать ему домик, где выросла? Посмотреть, как он это воспримет? Сумеет ли верно оценить ее прошлое, этот прообраз будушей жизни? Сердце забилось, поскольку догадка давала желанный ответ.
— Я пойду с тобой. Прямо сейчас. Лишь возьму кое-что нам в дорогу, — сказал Эрл.
Решать, как воспримут уход остальные, ему не хотелось.
— Мы вправе жить так, как хотим! — подумал Эрл.
Завернув в кухню замка, он взял хлеб, мясо, сыр и небольшую флягу с водой. Уложив их в холщовую сумку, Эрл сложил туда кое-какие привычные мелочи. Он не впервые покидал замок Орма на несколько суток и знал, что к чему.
Быстро покончив со сборами, Эрл зашел к Руни. Лесянка ждала его. Выйдя из замка, они совершенно открыто прошли через двор… Миновали постройки, подъемный мост…
Дневной зной давно спал, уступив место мягкой прохладе. Негромкий посвист вечерних птиц редко нарушал тишину. Лишь журчанье лесного ручья, протекавшего неподалеку, вплеталось в шум голосов и шагов. Единение с лесом давало чувство легкости и возвращало утраченный в замке душевный покой.
