Пардубице, 13 февраля 1942 года
Оберштурмфюрер Линц сидел за столом начальника пардубенского отделения гестапо. Начальником здесь был оберштурмфюрер Кох, мужчина средних лет, полный с глубокими залысинами на висках. Однако, будучи проверяющим, да еще и сотрудником центрального аппарата, Линц чувствовал себя здесь старшим.
— Покажите мне, пожалуйста, карточки вновь прибывших, — попросил он Коха.
Тот подошел к большому металлическому сейфу, стоящему напротив окна, и открыл его. Через минуту перед Линцем лежало три карточки.
— Это все? — удивился он.
— Все, что нам пока подали, — пожал плечами оберштурмфюрер, — возможно, в полиции в проверке находится и еще что-нибудь, но до нас дошли только эти.
— Вы хотя бы выборочно проверяете эти карточки после получения из полиции? — поинтересовался Линц, хотя и не ожидал услышать отрицательного ответа.
— Обязательно, — заверил его оберштурмфюрер.
— И какую из этих вы проверяли? — не унимался Линц.
Кох подошел к столу внимательно посмотрел на карточки и указал на одну из них.
— Вот эту, — сказал он, — нам показалось подозрительным, что человек, всю жизнь проработавший на заводе «Шкода», вдруг решил перебраться сюда и устроить в этой глуши авторемонтную мастерскую.
— И что же?
— Все в порядке, — усмехнулся Кох, — его там просто уволили за какую-то склоку с мастером. Остальных не проверяли.
— Понятно, — кивнул Линц и сразу же отложил одну карточку.
Когда перед ним выложили три карточки, он сразу вспомнил слова Абендшена «стараются забрасывать парашютистов тройками», и сердце у него подпрыгнуло. Но вот версия тройки развалилась.
Он внимательно посмотрел на две оставшиеся. Прочитал их от корки до корки, потом поднял глаза на Коха.
— У вас тут есть даже ресторан? — сказал он, — С девочками?
— Какой ресторан! — махнул со вздохом рукой Кох, — Обычная корчма, может быть просто побольше и почище остальных.
— Вот смотрите, этот парень Шольц устроился туда официантом и снял довольно хорошую квартиру. Неужели там так хорошо платят?
— Не думаю, — нахмурился Кох, его начала раздражать въедливость этого проверяющего, — может, у парня есть еще какой заработок, а может, его кормят в ресторане, а сам он любит комфорт.
— А давайте проверим, — предложил Линц, — вызовите-ка сюда под каким-нибудь предлогом хозяина этого заведения. Как там его… пана Коштяла.
— Слушаюсь, оберштурмфюрер, — отчеканил, как мальчик, Кох и пошел в дежурное помещение.
Минут через сорок пан Коштял, отдуваясь, появился в дверях кабинета начальника отдела гестапо. Это был типичный владелец ресторана: невысокий, до безобразия толстый, с красным лицом и лысой макушкой.
— День добрый, панове, — поздоровался он, тяжело дыша, — Мне сказали, что вы меня вызывали.
— Добрый день, пан Коштял, — любезно поздоровался Линц, который к этому моменту остался в кабинете один, отпустив хозяина, сославшегося на неотложные дела. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Пан Коштял грузно опустился на стул, и тот под ним жалобно скрипнул.
— Я бы хотел поговорить с вами о вашем новом служащем, Мирославе Шольце, — сказал Линц, — расскажите мне, откуда вы его взяли, что он из себя представляет и так далее.
— Он пришел ко мне и спросил, нет ли у меня для него работы, — пожал плечами пан Коштял, — Мне как раз был нужен официант, и я предложил ему это место. Я, как сами понимаете, платить много не могу, поэтому с работниками периодически бывают трудности.
— И вы вот так просто взяли его? — удивился Линц.
— Что значит «так просто»? — поднял брови Коштял.
— Ну, не выяснив, кто он такой, откуда, почему приехал сюда, — пояснил Линц.
— Почему же, — обиделся пан Коштял, — я с ним долго беседовал. У него в Остраве родители. Отец там содержит гостиницу. Однако гостиница нынче тоже не дает хорошего дохода. Вот он и уехал искать счастья.
— Уехал искать счастья от собственной гостиницы и устроился на такое место, откуда из-за низкого заработка уходят люди? — улыбнулся Линц.
— Я думаю, что здесь дело не столько в поисках счастья, — вздохнул пан Коштял, — а в том, что парень-то оказался довольно большим разгильдяем. У меня с ним уже были стычки и из-за битых тарелок, и из-за скандалов с посетителями. Не далее как вчера я даже пригрозил его уволить. Хотя, конечно, этого не сделаю: где мне найти замену?
— Пан Коштял, а вы кормите у себя своих официантов? — спросил Линц.
— Как вам сказать, — замялся толстяк, — продукты имеют очень дурное свойство портиться. Когда подходит к концу срок хранения тех или иных продуктов, я разрешаю использовать их для персонала, но, конечно, потом вычитаю это из зарплаты, естественно, с какой-то скидкой.
— А вам не кажется странным, что ваш Шольц, имея такую маленькую зарплату, снял довольно хорошую квартиру? — настаивал Линц.
— Я не интересовался, где он живет, — признался пан Коштял.
Владелец ресторана произвел на Линца впечатление искреннего человека, и он, поговорив с ним еще несколько минут, отпустил толстяка.
Как только за владельцем ресторана закрылась дверь, Линц схватил телефон и начал звонить в Остраву.
На то, чтобы дозвониться до Остравы и получить там необходимые справки, у Линца ушло больше часа. При этом ему несколько раз очень хотелось так же, как и Абендшену, козырнуть именем группенфюрера Франка, но блефовать он не рискнул. Полученные им справки оказались очень интересными. Никто из Шольцев не только не имел гостиницы в Остраве, но и вообще там не числился.
Линц вызвал дежурного и потребовал привезти в гестапо Коштяла вместе с Шольцем.
Как только пан Коштял вышел из отделения гестапо, он, хотя это было ему очень тяжело, быстрым шагом направился к своему ресторану.
В ресторан он вошел весь запыхавшийся с лицом, покрытым крупными каплями пота. Не сбавляя шага, он прошел на кухню и там наткнулся на идущего ему навстречу Мирослава.
— Чтобы через минуту и духу твоего здесь не было, — прошипел он молодому официанту.
— Что случилось, пан Коштял? — удивился Вальчик, а это именно он под именем Мирослава Шольца работал в ресторане.
— Я только что из гестапо, — все так же хрипло прошипел Коштял, — они очень заинтересовались тобой и, думаю, сейчас связываются с Остравой, если, конечно, они не сделали этого раньше.
— Черт, — выругался Вальчик, ставя поднос на разделочный стол.
Он быстро снял с себя фартук, швырнул его на стоящий в углу стул и устремился к черному ходу.
— Постой! — крикнул ему вдогонку Коштял и, когда парень снова подошел к нему, все тем же громким шепотом спросил: — Деньги-то у тебя есть?
— Пока хватит, — махнул рукой Вальчик и снова устремился к черному ходу.
Выйдя во двор ресторана, он, недолго думая, перемахнул через забор и оказался в соседнем дворе. Там он огляделся, закурил и задумался о том, что ему делать дальше. Оставаться в Пардубицах было нельзя. Идти сейчас к Бартошу в Дашице было бессмысленно — Бартош был явно где-нибудь здесь. Оставался Потучек, и Вальчик решительно зашагал к выходу из города.
* * *
Поехавшая за Коштялом и Шольцем группа вернулась с одним Коштялом, и Линц тут же отправил ее по адресу, указанному в карточке Шольца, хотя на успех уже и не надеялся. После этого он обрушился на Коштяла:
— Где ваш официант?
— Понятия не имею, пан офицер, — заикаясь, ответил Коштял, — мне сказали, что сегодня утром он вышел на работу, пока меня не было, разбил еще несколько тарелок и, видимо, испугавшись, что я его уволю и заставлю возместить весь ущерб, сбежал.
— Он сбежал до того, как вы вернулись отсюда, или уже после, — прищурил глаза Линц.
— До того, до того, — замахал руками Коштял, потом немного успокоился и уже доверительно сказал: — Вы знаете, пан офицер, я бы, конечно, его и так уволил. Сами посудите, зачем мне человек, которым интересуется гестапо. Я честный гражданин и не хочу иметь дело с преступниками.
Остальной разговор был пустой тратой времени. К тому моменту, когда Линц отпустил Коштяла, вернулась группа, ездившая на квартиру Шольца. Квартира, конечно же, была пуста. Без особой надежды на успех Линц распорядился установить наблюдение за квартирой Шольца. Потом он распорядился установить круглосуточное наблюдение за рестораном «Веселка» и проверил оставшуюся у него карточку. Карточка оказалась безупречной.
Только поздно вечером Линц отправился обратно в Прагу.
Бартош появился на квартире Потучека уже около десяти часов вечера. Про происшествие с Вальчиком он в общих чертах уже знал: ему рассказал об этом Франта, которому позвонил Коштял.
— Ну и что будем делать? — спросил он, усаживаясь за стол и складывая перед собой руки.
— А что тут делать, — пожал плечами Вальчик, — перекрашусь, отращу усы, и надо будет искать новые документы.
— Думаю, что уже завтра появятся объявления о твоем розыске, — покачал головой Бартош, — а сверху у них будет твоя фотография. Как бы ты не менял свою внешность, здесь оставаться тебе просто нельзя. Всегда найдется какой-нибудь проницательный человек, который тебя узнает. Где у тебя есть надежные родственники? Учти, родители не подходят: там тебя знают как облупленного.
— Тогда, пожалуй, в Моравии.
— Вот и отлично, завтра с утра найдем машину, и поедешь в Моравию.
— И что я там буду делать?
— Ждать, пока мы найдем, куда тебя пристроить, и сделаем тебе новые документы.
— Что значит, куда меня пристроить? — возмутился Вальчик.
— Я тебе сказал, что здесь тебе находиться нельзя, — пояснил Бартош, — если ты будешь находиться далеко от нас, да еще и не будешь иметь возможности к нам ездить, то толку от тебя будет мало. Поговорю с подпольщиками или с группой «Антропоид» и подключу тебя в помощь кому-нибудь из них, — и, увидев, что Вальчик уже собрался что-то доказывать, строго добавил: — и никаких споров. С утра будь готов.
