Прага, 16 июля 1940 года

Балабан и Моравек остановились у стеклянных дверей большого подъезда старого четырехэтажного коммерческого дома, расположенного недалеко от Вацлавской площади.

— Это здесь, — сказал Моравек. — Пойдем вместе или один останется внизу?

Балабан внимательно осмотрел улицу.

— Здесь, похоже, все спокойно, — ответил он. — Пойдем вместе: вполне возможно, что засада находится именно в квартире, и я хоть как-то сумею тебя прикрыть.

Он решительно открыл дверь подъезда. Моравек в кармане сжимал рукоять пистолета. Обрубок оторванного пальца почти зажил, на руке оставалась лишь легкая повязка, которая нисколько не мешала ему пользоваться пистолетом.

Как только они оказались в просторном фойе подъезда, им навстречу вышел привратник.

— Мы хотим видеть пани Елену, — обратился к нему Балабан.

Привратник на мгновение задумался, потом ответил:

— Пани Елена еще не выходила. Это третья квартира на втором этаже.

Мужчины поднялись по широкой лестнице и позвонили в дверь. Им открыли на второй звонок.

— Что вам угодно? — спросила миловидная женщина средних лет, одетая в шелковый домашний халат, но уже с убранными в прическу волосами.

— Нам нужна пани Елена, — с легким поклоном ответил Балабан.

Моравек, не вынимая руку из кармана, стоял несколько позади него.

— Это я, — ответила женщина. — Чем могу быть полезной?

— Мы прочитали в объявлении, что вы продаете старое издание «Чешско-немецкого словаря», — назвал Балабан пароль.

— К сожалению, я его уже продала, — ответила женщина, — но у меня есть современное издание «Немецко-чешского словаря». Может быть, он вас заинтересует.

— Хотелось бы на него взглянуть, — улыбнулся Балабан.

— Тогда проходите, — пригласила их женщина внутрь.

Пройдя прихожую, они оказались в большой светлой, залитой солнцем гостиной. Комната была обставлена старинной массивной мебелью, на столе в хрустальной вазе стоял роскошный букет цветов.

— Итак? — уже совсем по-деловому спросила женщина.

— Нам надо встретиться с Франтой, — сказал Моравек, — Наш общий друг уехал, и мы не можем его найти.

— С Франтой? — медленно переспросила женщина, — Он в постоянных разъездах. Но я попробую с ним связаться. Зайдите послезавтра часа в три, — она оглядела мужчин и добавила: — Но пусть приходит кто-нибудь один. Франтишек очень осторожен.

Он зашла в соседнюю комнату и вышла оттуда с толстой книжкой в руках.

— Возьмите вот это, — сказал она. — Это чтобы у привратника не возникало лишних вопросов. Послезавтра принесете ее обратно.

Когда мужчины оказались на улице, Балабан сказал:

— Похоже, все чисто. Видишь, даже потребовали, чтобы на встречу пришел кто-нибудь один, опасаются.

— До такой мелочи может додуматься и гестапо, — возразил Моравек, — В этом случае они будут уверены, что придет старший.

— Так может быть тогда послезавтра пойти мне? — предложил Балабан.

— Какая разница, — пожал плечами Вацлав. — Мы здесь все старшие. Я вспоминаю, что я старший только тогда, когда надо решить какой-то спор, что бывает довольно редко. А так, мы ведь все решаем сообща. Это у них в Лондоне играют роль чины и звания, а у нас в оккупации есть те, кто сражается и те, кто сотрудничает.

— В этом ты прав, — согласился Балабан.