Прага, 25 октября 1941 года
Франтишек Павелка сошел с поезда в Праге, в руках у него был небольшой чемоданчик с рацией. С тех пор, как он добрался до Праги в первый раз, прошло уже более двух недель. На конспиративной квартире, адрес которой он получил в Лондоне, его встретили необычайно осторожно. Подпольщики очень боялись провокаций. Проверка тянулась более недели: его расспрашивали разные люди. Вопросы были самые неожиданные: спрашивали о знакомых местах в Чехии, интересовались теми, кто служит в Освободительной армии. В конце концов, ему поверили, и он получил задание привезти рацию и подготовиться к работе.
Сейчас он направлялся на одну из уже известных конспиративных квартир, а завтра его вместе с рацией должны будут переправить на новую квартиру где-то в пригороде. Там он должен будет начать работу. Он уже считал первую часть задания выполненной.
Франтишек смешался с толпой, сошедшей с поезда, и шел по перрону в направлении вокзала. У самого выхода с перрона он заметил эсэсовский патруль. Они стояли по двое с каждой стороны перрона и внимательно, как это делают встречающие, боящиеся пропустить того, кого встречают, следили за толпой. Время от времени они останавливали кого-нибудь из приехавших, быстро проверяли документы и отпускали. У Франтишека уже два раза за эту поездку проверяли документы, и оба раза все обходилось благополучно. Правда, теперь вместе с паспортом требовали введенную недавно по настоянию Гейдриха трудовую книжку, но Павелка объяснял ее отсутствие тем, что едет устраиваться на работу. Оба раза такое объяснение вполне устраивало проверяющих.
Вот и на этот раз один из эсэсовцев поманил его пальцем. Франтишек без всякого страха подошел к патрулю.
— Что угодно пану офицеру? — вежливо поинтересовался он.
— Документы, — коротко бросил тот.
И хотя эсэсовец бросил всего одну фразу, Павелка сразу понял, что тот вполне сносно говорит по-чешски, очевидно это был кто-то из судетских немцев.
— Вот, пожалуйста, — протянул ему свой паспорт Павелка.
Немец бегло просмотрел паспорт.
— Трудовая книжка, — протянул он руку.
— Я приехал в Прагу к родственникам, — начал пояснять Павелка. — Хочу здесь устроиться на работу. Здесь больше возможностей.
Немец задумался. Теперь на Павелку внимательно смотрел и второй эсэсовец. Заметив замешательство, через толпу к ним стал пробиваться эсэсовский офицер, которого Франтишек сначала и не заметил. Очевидно, это был старший патруля. Когда офицер подошел к ним, первый эсэсовец передал ему паспорт Павелки и начал что-то быстро объяснять своему командиру. Говорил он гортанно, резко и быстро, по-северному, и Франтишек улавливал только отдельные слова, но все же и из этого понял, что солдат пересказывает его объяснения. Офицер коротко кивнул головой и что-то отрывисто приказал.
— Откройте чемодан, — попросил патрульный.
— Зачем? — опешил Павелка.
— Откройте чемодан, — снова строго приказал солдат.
Теперь в живот Павелки смотрел ствол автомата. На курсах парашютистов им рассказывали, как надо действовать в таких случаях, были даже и упражнения. Тогда все происходило с шутками и всегда удачно. Павелка в развороте ударил левым локтем по стволу автомата, а при завершении поворота рассчитывал ударить правым под ребра эсэсовцу. Но тот оказался сообразительным и ловким: от удара он увернулся. Тут же вмешался второй солдат: он сильно, действуя как копьем, ткнул стволом автомата Франтишека в бок. От острой боли тот замер и через секунду почувствовал, как в месте удара одежда становится мокрой. В этот момент ему уже заламывали руки за спину. Злополучный чемодан валялся у его ног.
Павелку поволокли в сторону вокзала. Там его затащили в помещение гестапо и бросили на длинную дощатую скамью. Офицер направился к телефону, а тот эсэсовец, который требовал открыть чемодан, встал в трех шагах от скамьи, держа автомат наизготовку.
Франтишек откинулся к стене и решил посмотреть на свою рану. Удар был настолько сильным, что ствол автомата не только прорвал куртку, но и распорол кожу на боку, сразу под реберной клеткой. Павлека провел рукой по ране и посмотрел на ладонь — она была вся в крови. Тогда, делая вид, что вытирает ладонь о брюки, он осторожно из часового кармана брюк достал ампулу с ядом. Потом поднес руку к лицу, словно хотел посмотреть, хорошо ли ее вытер, и в тот момент, когда рука была у него перед глазами, он быстрым движением отправил ампулу в рот.
Попыток гестаповцев спасти его он уже не чувствовал.
