Лондон, 5 апреля 1941 года
В кабинете полковника Моравца раздался телефонный звонок.
— Это президент Бенеш, — услышат он в трубке. — У меня для вас приятные новости. Срочно приезжайте.
Через час полковник уже стоял перед президентом.
— Проходите, усаживайтесь, — радушно поприветствовал его Бенеш, — Я сейчас скажу, чтобы принесли кофе. Хотя такое событие надо отметить чем-нибудь другим. Что мы и сделаем во время нашего разговора, — по-мальчишески озорно подмигнул он. — У меня для таких случаев в запасе есть не что-нибудь, а настоящая чешская сливянка.
Президент, словно специально тянул время. Он суетливо ходил по кабинету, достал рюмки и бутылку сливянки, и только когда секретарша принесла кофе и вышла из кабинета, он уселся напротив Моравца.
— Наконец-то мы добились успеха, — ликующе сообщил он, — Министерство обороны согласилось начать подготовку наших военных для заброски их в Чехословакию. Вам надо будет в ближайшее время составить список кандидатов. Список составьте с запасом, чтобы они могли отобрать тех, кто им больше подходит, поэтому к списку должна быть приложена подробная характеристика на каждого кандидата. А также составьте предварительный план операций, которые вы собираетесь провести в Чехословакии.
— Это действительно добрая весть, — улыбнулся Моравец. — Нам надо как можно быстрее продублировать связь с Рене. Кстати, у меня уже есть подготовленный человек. Он прошел спецподготовку еще в Чехословакии. Хорошо бы было договориться забросить его как можно быстрее. Необходимо просто познакомить его с новой техникой. Думаю, англичане согласятся на это: они не меньше нас заинтересованы в получении информации от Рене.
— Отныне такими вещами и переговорами вы будете заниматься сами, мой дорогой Франтишек, — улыбнулся президент. — Я свое дело сделал: получил разрешение. Теперь должны работать вы, специалисты. Вы свяжетесь с капитаном Дугласом, это офицер из Управления специальных операций, которое недавно создано по настоянию Черчилля. Теперь будете работать напрямую с ним. Я буду вмешиваться в вашу работу, только по вашей просьбе в случае возникновения политических трудностей.
Бенеш налил по рюмочке сливянки, они выпили за успех начинаемого дела, после чего президент сказал:
— Вы мне говорили, что коммунистическое Сопротивление благодаря своей активности завоевало большую популярность. Теперь и мы сможем активизировать наши действия. И вот о чем я подумал, возвращаясь из Министерства обороны: когда будете формировать группы, ориентируйте две-три группы на покушение на высокопоставленных чиновников. Мы убьем, например, Франка или вашего однофамильца министра Эммануила Моравца. Потом по радио объявим, что они приговорены чешским правительством к смертной казни, и приговор приведен в исполнение. Это, думаю, резко поднимет наши акции.
— Это принесет нам определенную известность, — покачал головой Моравец, — но пойдет ли это на пользу? После таких акций по стране прокатится волна жестоких репрессий. Пострадает большое количество народа, и в первую очередь это будут сочувствующие Сопротивлению люди. Это может просто озлобить людей против нас.
— Нисколько! — воскликнул Бенеш. — Наоборот, это должно настроить народ против немцев и увеличит сопротивление. Мы просто заставим немцев показать свое истинное лицо.
— Такое «истинное лицо» покажет любое правительство, если его начнут отстреливать, — продолжал возражать Моравец. — Я не вижу в подобной акции ничего полезного, но если это приказ, то я его выполню.
— Считайте, что это приказ, — твердо сказал Бенеш. — Потом вы увидите, что я был прав. Поверьте, я вошел в правительство со дня основания республики, и я знаю психологию народа.
