Берлин, 18 января 1938 года
Генерал Кейтель сидел в своем кабинете, курил и раздумывал над тем, какое такое срочное и важное дело заставило генерала полиции графа Гелльдорфа просить о срочной встрече. У Кейтеля с графом было всего лишь шапочное знакомство и никогда не было никаких общих интересов, поэтому сегодняшний телефонный звонок графа привел генерала в замешательство. Но вот он услышал, что в приемной кто-то появился. Почти сразу же дверь кабинета отворилась, и адъютант доложил о прибытии генерала полиции Гелльдорфа.
Когда в кабинет вошел посетитель, Кейтель сдержанно поздоровался с ним, жестом предложил сесть и сказал:
— Итак, я весь внимание.
Гость явно нервничал: в руках он теребил коленкоровую папку с бумагами, глаза его избегали взгляда хозяина.
— Видите ли, — нерешительно начал посетитель, — Речь идет о вашем родственнике фельдмаршале фон Бломберге. Как вы, конечно, знаете, он недавно женился. Через несколько дней после его свадьбы некоторым официальным лицам стали звонить какие-то девицы и с хихиканьем поздравлять с тем, что ныне армия породнилась с, извините меня, борделями. Я поручил одному из моих инспекторов выяснить источник этих звонков, и вот результат.
Посетитель вынул из коленкоровой папки досье, на котором крупными готическими буквами было выведено «Эрна Грюн». После этого граф разложил перед Кейтелем ряд порнографических фотоснимков и вдруг решительно задал вопрос прямо в лоб:
— Можете вы подтвердить, что женщина на этих снимках фрау Бломберг? Я, конечно, должен был бы передать это досье моему начальству, а точнее Гиммлеру, или, в крайнем случае, Гейдриху. Но я сам потомственный военный, и честь офицерского корпуса мне не безразлична. На мой взгляд, было бы лучше, если бы это дело не получило широкой огласки, а было тихо решено судом офицерской чести. Поэтому я решил обратиться к вам за помощью.
Кейтелю хватило беглого взгляда на досье, чтобы убедиться, что если дело обстоит так, как его преподносит граф Гелльдорф, то его новая родственница фельдмаршальша Бломберг — бывшая звездочка одного из борделей, что она официально зарегистрирована в полиции как проститутка и в свое время была осуждена за позирование для порнографических фотографий. Кейтель развел руками:
— Я еще ни разу не видел молодую жену Бломберга, — признался он.
Генерал приложил все силы, чтобы его лицо не выдало тех эмоций, которые его обуревали. А эмоции были разные. Суд офицерской чести или что другое, но старого идиота Бломберга можно считать уже отправленным в отставку: эта женитьба на шлюхе и пышная свадьба с участием Гитлера и Геринга даром ему не пройдут. Но что делать сейчас ему, Кейтелю? Взять это досье, а потом привлечь на свою сторону влиятельных генералов? Но его посетитель уже упомянул в разговоре страшное имя Гиммлера, шефа СС. А может быть, это проверка лояльности его, Кейтеля. А вдруг это досье — выстрел дуплетом в него, Кейтеля, и в Бломберга. Взяв это досье, он может попытаться сделать скандал не таким громким, но полностью спасти Бломберга не может уже никто. Однако, если он возьмет это досье, а услужливый граф побежит к Гиммлеру, то его тут же обвинят в нелояльности к СС, а значит, и к партии. Возможно, конечно, что Гелльдорф и не побежит к Гиммлеру, но вот его инспектор может проговориться. То, что вместе с ним, Кейтелем, пострадает и граф Гелльдорф — утешение небольшое. Нет, досье брать нельзя. Досье надо оставить у графа и попытаться связаться с фон Беком и фон Фричем: возможно, те и найдут способ как-нибудь помочь Бломбергу.
— То, что вы мне показали, ужасно. Для меня это так неожиданно, что я даже не знаю, что вам на это сказать, — наконец промямлил генерал.
— Если вы не можете опознать ее, то свяжитесь с Бломбергом, думаю, он-то разрешит все наши сомнения, — настаивал граф.
Кейтель снял трубку телефона и попытался дозвониться до Бломберга. Сразу после свадьбы Бломберг с молодой женой уехал на Средиземноморье, чтобы провести там медовый месяц, но несколько дней назад у генерала умерла мать, и он вынужден был вернуться в Берлин. Телефонный звонок ничего не дал: Бломберг выехал из Берлина по делам наследства. Кейтель всем нутром чувствовал, что его ввязывают в опасную игру. И тут ему в голову вдруг пришла спасительная мысль, он сразу оживился и сказал:
— Я, к сожалению, ничего не могу сделать в этой ситуации. Конечно, я очень бы не хотел широкой огласки данного факта. Единственное, о чем я могу вас попросить, это, раз уж вы один раз обошли свое руководство, обратиться к Герингу. Он боевой офицер, и ему честь офицерского корпуса не менее дорога, чем нам с вами. К тому же он видел новоявленную фрау Бломберг и сможет точно сказать: она ли изображена на фотографиях. По крайней мере, я бы на вашем месте поступил именно так.
Кейтель даже не задумался о том, что с тем же успехом можно было отфутболить Гелльдорфа к Гейдриху или Гиммлеру, но только что пришедшая в голову мысль ему очень понравилась.
— Я сейчас сам позвоню Герингу и попрошу, чтобы он срочно вас принял, — оживленно развивал свою идею Кейтель, снимая трубку телефона.
Гелльдорф прекрасно понимал идиотизм этого решения, но что-то у него внутри подсказывало, что противоречить бесполезно.
