Берлин, 24 августа 1938 года

В кабинет Гейдриха четко и бодро вошел штурмбанфюрер Вальтер Шелленберг и, молодцевато отсалютовав, попросил разрешения обратиться.

— Что у вас стряслось, Вальтер?

Шелленберг подошел к столу, протянул Гейдриху бумагу и сказал;

— Мне бы хотелось, чтобы вы ознакомились вот с этим.

Гейдрих внимательно прочитал бумагу, потом поднял глаза на штурмбанфюрера.

— Откуда это у вас?

— Получено через английский контакт, с которым я работаю вместе с абвером, — отчеканил Шелленберг, — Я же, как мы и говорили, изображаю представителя группы вермахта, недовольной существующим положением вещей. Вот чтобы нас подбодрить, они дали мне вот это.

— Они вам верят?

— По-моему, да, но у них есть сомнения, что в нашу группу входит кто-нибудь серьезный. Они вот уже второй раз требуют от меня встречи с каким-нибудь генералом.

— Так устройте им такую встречу.

— Но я не знаю, где взять генерала.

— Тоже мне нашли проблему. У вас что, нет ни одного представительного знакомого, на которого можно напялить генеральскую форму? Судя по нынешним генералам, так тут и представительности-то особой не надо: можно взять любого педика. Это письмо передано вашей группе?

— Никак нет. На днях в Англии был отставной генерал фон Клейст. Там он встречался с Ванситтартом и Черчиллем. Вот для его группы Черчилль и отправил с ним это письмо.

— И кто же еще, кроме Клейста, входит в эту группу?

— Пока не знаю.

— Плохо. Вот видите, чистили, чистили мы наш генеральный штаб по весне, но это все равно что чистить сапоги без ваксы: вроде почищены, а не блестят. Сделайте все, чтобы узнать. Я сегодня же вызову из Австрии Мюллера и подключу его к этому делу. В абвере об этом письме не говорите ни слова: у меня нет уверенности, что кто-нибудь из этой группы не сидит там. Что они вам рассказали про эту группу? С чем приезжал туда фон Клейст?

— Конкретно они ничего мне не говорили, но дали понять, что им известна дата нападения на Чехословакию, что в генеральном штабе далеко не все разделяют оптимизм фюрера, что в крайнем случае готовы сделать попытку переворота. Вообще, насколько я понял, Клейст приезжал туда просить англичан занять более жесткую позицию в отношении Чехословакии.

— Да… этого следовало ожидать. Сначала Бек там страдал манией бумагомарательства и через день писал меморандумы о неосуществимости стоящих перед ним задач, а теперь еще кто-то нашелся. Ладно, разберемся. Операцию с англичанами перетаскивайте на себя: сами видите, вермахт ненадежен, а значит, и абверу доверять нельзя.

— Но если бы абверу нельзя было доверять, то меня бы давно раскусили, — возразил Шелленберг.

— Господи, Вальтер, в разведке порой даже после конца операции не всегда бывает понятно, кто же выиграл. Вы уверены, что они не ведут с нами игру? Вы уверены, что эта группа существует, а вам не подсунули очередную фальшивку?

От такого предположения Шелленберг даже опешил.

— Но зачем им надо подпихивать нам эту фальшивку?

— Не знаю, может, просто, чтобы посеять сомнения в отношении генерального штаба, а может, проверяют вас. Если подумать, то можно, наверное, найти еще с десяток предлогов. В общем, форсируйте эту операцию. А письмо оставьте мне. Себе для работы снимите копию.