Книга: Оракул вселенной
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

Космолайнеры типа "Летящей звезды" были предназначены для глубокого космоса и не приспособлены для посадок на атмосферные планеты. Поэтому, подойдя к Планете Карнавалов, лайнер лег на орбиту, а пассажиры заняли места в похожих на легендарные летающие тарелки гравитационных модулях. Когда все было готово, модульный отсек лайнера раскрылся подобно фантастическому вееру, образовав многолучевую звезду из причальных мачт, и золотистые капли модулей заскользили по лучам, скатились с них и устремились к заслонившему небо голубому туманному диску планеты. Когда вереница модулей пронзила атмосферу и они плавно опустились на специальную площадку, пассажиры сквозь распахнувшиеся люки веселыми толпами хлынули наружу; Зорову показалось, что в потоке людей промелькнуло знакомое мужское лицо, но он не смог вспомнить, при каких обстоятельствах он встречал этого человека. Это мало добавило Зорову хорошего настроения, поскольку его тренированная память крайне редко давала подобные сбои. Но тут в легкие ворвался пьянящий тысячами забытых ароматов воздух, глаза непроизвольно прищурились от яркого солнечного света, и он замер. Третья встреча с Планетой Карнавалов по силе эмоционального воздействия нисколько не уступала первым двум. В высоком ярко-синем небе парили жемчужные облака. С трех сторон посадочную площадку окаймляли тропические заросли, буйству красок которых могли позавидовать земные художники всех времен и народов. Оттуда доносился неумолчный птичий гомон. С четвертой стороны площадка метрах в пятидесяти обрывалась скалистыми уступами к океану. Белая лента песка, плавно изгибаясь, очерчивала границы тихой лагуны с прозрачной изумрудной водой.
Там, где воды лагуны сливались с открытым океаном, вода постепенно голубела, наливаясь темной лазурью к далекому горизонту, как бы вбирая в себя сочную синь небес. Разноцветные яхты скользили по водной глади лагуны, с внешней стороны песчаной косы океанскую волну ловили верткие серфы. Сияющий золотым перламутром диск Джанга висел почти в зените, рождая вокруг себя едва заметное зыбкое мерцание, словно невидимые глазу светоносные частички кружились возле своего светила-повелителя в призрачном танце. Был полдень, и пройдет еще немало часов, пока безудержный разгул дневных красок сменит мягкое колдовство медлительного вечера.
– Боже, как же здесь красиво! – прошептала Джоанна, сжимая руку Зорову. – И все настоящее…
Он ничего не ответил, зная, что такое увидеть это в первый раз, только коснулся губами ее волос. А глаза Джоанны были устремлены вдаль, и купались в лучезарной перспективе, и тонули в ней, а губы ее неслышно шевелились, будто молилась она одному ей ведомому богу. Остальные гости Планеты Карнавалов испытывали, очевидно, сходные чувства, поскольку ни один возглас, ни один посторонний шум не нарушили волшебного очарования. И лишь когда истомленные ненастоящим люди испили первую чашу настоящего до дна – так изнемогающий от жары и желания пить человек, добравшись до колодца, утоляет первую и главную жажду, – послышался негромкий, но странным образом подчиняющий себе голос:
– Дорогие гости. Планета Карнавалов приветствует вас!
Возле неширокого прохода в джунглях их ожидал высокий и стройный мужчина в блестящем белом одеянии.
– Идемте, прошу вас! После утомительного перелета вам всем необходимо отдохнуть.
Зоров непроизвольно напрягся. Что-то здесь было не так, что-то неуловимо изменилось… Холодная звенящая волна прокатилась по телу, родившись где-то под сердцем и родив совершенно новое, ни с чем не сравнимое ощущение. Он будто обрел второе зрение, и ослепительные краски другого мира обесцветили реальность, и своим новым, вторым зрением он увидел то, что могло бы быть. Он что-то негромко говорит встречающему их человеку, привлекая внимание, тот удивленно смотрит на него, пронзительная сила льется из его глаз прямо в душу Зорова, но другая, гораздо более мощная сила… СИЛА… дремлющая в Зорове до поры и уже однажды пробудившаяся на миг, легко встречает чужое вторжение… лишь доли секунды длится незримый поединок… и Зоров без труда одерживает верх. Но тут же понимает, что победа в этом эпизоде означает провал миссии. Он дезавуирован, и уже не в состоянии нанести упреждающий удар. НЕТ!!! Громадным усилием воли Зоров стер видение, замкнув второе зрение в тайный колодец сознания, превратил себя в обыкновенного человека, слился с толпой и послушно побрел вместе со всеми за человеком в белом. Никто ничего не заметил, даже Джоанна. В том, что же ЭТО было такое, он постарается разобраться как-нибудь на досуге… если он, досуг, у него здесь будет. А все же: что изменилось на планете-курорте? Ведь что-то изменилось, он чувствовал это, улавливая неясные флюиды этого изменения, но облечь смутные образы в привычную систему знаков, понятий и определений он пока не мог. Проход в джунглях напоминал арочный туннель; зеленоватый бутылочный сумрак окутал идущих, свет с трудом пробивался сквозь живую крышу. А ведь еще несколько лет назад здесь была широкая аллея, и молодая поросль по ее сторонам едва достигала трехметрового роста. Мелочь? Возможно. Но что-то ведь рождало ощущение подспудного давления на черепушку, ощущение противное и липкое, от которого надо непременно избавиться, потому что оно мешает и отвлекает похуже занозы в заднице… Он открыл слух, и в уши ворвалась веселая какофония несущихся из зарослей звуков; он улыбнулся и непринужденно взял Джоанну под руку. И она, совсем того не ведая, очень своевременно подыграла ему:
– Саш, как это называлось на Земле? Сельва? Джунгли? – Голос Джоанны прозвучал восхищенно и беззаботно.
– Тайга! – фыркнул Зоров. Сзади кто-то одобрительно хохотнул, оценив шутку. Шедший слева и чуть спереди маленький плотный человек в большой белой панаме обернулся и, широко улыбнувшись, сказал:
– Здесь всего понемногу, есть представители тропической флоры всех земных континентов, ботаники создали своеобразный тропический дендрарий. Имею честь быть причастным к этому диву как работник одной из лабораторий сектора земной флоры Центра биологических исследований. Моя лаборатория как раз занималась решением вопросов, позволивших появиться здесь всему этому. – Он широко повел вокруг рукой. – А теперь вот посчастливилось взглянуть на плоды своей деятельности, так сказать, живьем. Макс Дональдсон к вашим услугам. – Человек приподнял панаму и церемонно поклонился.
– Воочию увидеть результаты своего труда – это замечательно, – сказала Джоанна, – вам можно лишь позавидовать. Очень приятно познакомиться. Меня зовут Джоанна Рамирос.
– Александр Зоров, – коротко представился Зоров и пожал протянутую руку Дональдсона. – Так вы сюда отдыхать или работать? – спросил Зоров. Новый знакомый вызывал симпатию и невольно располагал к разговору.
– Что вы, что вы! – замахал руками Дональдсон. – Конечно же, отдыхать! Впрочем, я непременно переговорю с коллегами из местного отделения Центра, это совершенно естественно, не правда ли? Тем более что кого-то я знаю лично, кого-то по научным публикациям, а кое с кем довелось вместе грызть гранит науки, хе-хе. Но как ни интересны мне эти встречи, мой девиз на предстоящие две недели таков: делу – час, потехе – время! – Он заразительно рассмеялся, невольно вызвав улыбки на лицах Джоанны и Зорова.
Тем временем заросли кончились. Поток двигающихся по аллее людей медленно вливался в стоящую широким полукругом толпу уже вышедших на простор пассажиров "Летящей звезды". Овальная площадка, выложенная в шахматном порядке плитками розового и белого мрамора, легко вместила всех прибывших. Вид, открывающийся отсюда, оказался не менее величественен и красив, чем с места посадки гравитационных модулей. Справа широкая мраморная лестница поднималась к поразительной красоты дворцу, похожему на глыбу вспененного хрусталя. Слева и чуть внизу взору открывалась чаша амфитеатра – места всевозможных представлений, концертов и спортивных состязаний. Прямо убегала широкая аллея; в ее конце, за деревьями, угадывались невысокие строения. Там находились, как знал Зоров, административные и некоторые вспомогательные службы курорта, там располагался и энергоблок – объект пристального внимания Зорова в самое ближайшее время. Человек в белом подождал, пока последние пассажиры с "Летящей звезды" вышли из зарослей, легко взбежал на несколько ступенек ведущей к дворцу лестницы и поднял руку, призывая к вниманию.
– Дорогие друзья! Меня зовут Альфред Рушан, я один из тех, кто отвечает за организацию вашего отдыха. Заверяю вас, что я и мои коллеги сделаем все возможное, чтобы ваш отдых оказался веселым, беззаботным и полноценным, и полученного здесь эмоционального и физического заряда хватило бы надолго.
Ага, подумал Зоров, у меня это все будет наверняка, особенно веселье и полное отсутствие забот… Он внимательно посмотрел на Альфреда Рушана, хотя знал его по стереофото, как и остальных руководителей администрации планеты-курорта. Узкое лицо с впалыми щеками, на котором далеко выдается острый хищный нос, высокий лоб с залысинами, тонкие светлые брови и колючие серо-зеленые глаза, взгляд которых мог приобретать разящую остроту клинка. Этого на фото не увидишь. М-да, занятный субъект… Начальник курортного комплекса, между прочим. Особа, так сказать, приближенная к губернатору. Явные парапсихологические способности. По идее, должен многое знать из того, что творится у него под боком…
– В этом дворце, – продолжал Рушан, указывая на высившееся за спиной хрустальное диво, – вы будете жить, там же вас ожидают уютные рестораны, кафе и бары с самым богатым в Галактике ассортиментом блюд и напитков. Во дворце – мы называем его Дворец Радости – вы найдете также киноконцертные и танцевальные залы, оборудованные совершеннейшей техникой, площадки для занятий любыми известными видами спорта, бассейны всех разновидностей, диагностический и оздоровительно-лечебный центр, где вы можете получить консультацию специалистов самого высокого класса. Многим, я уверен, понравится городок Ретроленд, где можно окунуться в обстановку и культуру Земли самых разных эпох и народов. Но главное, конечно, вас ожидает не в этих стенах. Открытый воздух, небо, солнце, океан – вот то, ради чего вы преодолели космическую бездну, и я это прекрасно понимаю. Убежден, что ваши ожидания полностью осуществятся. Загар под лучами настоящего солнца – пусть не нашего родного Солнца, а Джанга, – купание в настоящем океане, подводные прогулки, катание на яхтах, серфах и водных лыжах, полеты на флайерах и дельтапланах, ночи на берегу у костра под звездным куполом неба – все это и многое другое ждет вас, чтоб хоть как-то унять живущую в сердце каждого ностальгию по утраченной Земле, ее небу, лесам и океанам… Кстати, Дворец Радости – не единственное место, где вы можете поселиться. Желающих провести отдых в тиши и уединении примут миниатюрные коттеджи на одного-трех человек, расположенные в живописных уголках на противоположном конце острова. Ваша свобода никем и ничем не будет ограничена, кроме ограничений, связанных с вашей личной безопасностью. В этой связи хочу сообщить, что с этого момента и до старта в обратный путь через две недели ваши Индикаторы Жизни необходимо перевести в режим "дельта". Это позволит Аварийно-спасательной службе постоянно контролировать состояние вашего здоровья и ваше местонахождение. Указанная мера предосторожности совершенно необходима, поскольку, к сожалению, полностью исключить вероятность несчастных случаев нельзя. Прошу вас, друзья, включить режим "дельта", делающий упомянутую мной вероятность исчезающе малой, а затем перейдем к более приятным вещам.
Несколько секунд Рушан выжидал, улыбаясь поощрительно и одобряюще, затем бросил взгляд на экранчик миниатюрного визора.
– Отлично, – произнес он удовлетворенно. – С борта "Летящей звезды" прибыло две тысячи триста двенадцать человек, и столько же только что зарегистрировал компьютер Аварийно-спасательной службы. Отныне каждый из вас находится под охраной спасателей-профессионалов. Хочу подчеркнуть, что, поскольку поступающая с ИЖ информация связана с правами личности, она является абсолютно закрытой, к ней не имеет доступа ни один человек, и лишь в случае прямой угрозы жизни или здоровью отдыхающего компьютер выдает соответствующие данные на дисплей оперативного дежурного АСС.
Вот даже как! Зоров едва удержался, чтоб не свистнуть от удивления, когда Рушан заговорил о режиме "дельта". Это была новинка, в информации ОСК об этом даже не упоминалось. Кто-то лихо придумал задействовать режим, применяемый исключительно в десантных операциях… Причем выглядит все вполне благопристойно: администрация курорта делает все возможное для обеспечения безопасности отдыхающих. Интересный вопрос: насколько благопристойно? Просто напрашивается прислать сюда инспектора по охране прав личности вкупе с толковым "головастиком" из Кибернетического центра. Впрочем, эти мысли не помешали Зорову вместе со всеми переключить свой ИЖ (точнее, некий аппарат, внешне выглядевший как ИЖ). На первом этапе он ничем не должен привлекать к себе внимания. И чтобы уж совсем не выделяться, стал слушать. Альфред Рушан с воодушевлением рассказывал о феерическом празднике Неба, Земли и Воды, который завершит двухнедельный отдых на Планете Карнавалов.
– Вас ожидает поистине сказочный костюмированный бал-маскарад с метаморфозами и сюрпризами, состязания в музыкальном, артистическом и спортивном мастерстве, дуэли остроумия, силы и ловкости, рыцарский турнир, победитель которого выберет Королеву праздника, и светомузыкальная фантасмагория "Объятия Земли вечной".
– Прелестно! – шепнула Джоанна. – Как ты думаешь, у меня есть шанс примерить корону?
– Если только я буду участвовать в турнире – то стопроцентный, – так же шепотом ответил Зоров. – И ты будешь самой красивой королевой.
Джоанна украдкой коснулась губами щеки Зорова, и щемящая нежность захлестнула его. И впервые острое сожаление, что он не простой курортник, чиркнуло по сердцу… Он с усилием вернул мысли в рабочую плоскость. Альфред Рушан закончил выступление и царственным жестом пригласил всех во Дворец Радости. Толпа зашумела, загалдела и с энтузиазмом двинулась по ступенькам.
– Не кажется ли тебе, Саша, что для пользы дела нам неплохо бы поселиться в соседних жилых блоках? – С видом прожженной заговорщицы произнесла Джоанна, а в глазах лукавым чертенятам тесно было.
– О да! – в тон ответил Зоров. – Еще бы! Дело, оно, как водится, превыше всего. Кстати, жилые блоки здесь называются апартаментами. Смею заверить, совершенно справедливо.
Переговариваясь таким образом, они миновали лестницу и остановились еще на одной площадке у самого подножия дворца. Отсюда он производил еще более сильное впечатление. Величественное здание не только не подавляло, но рождало ощущение устремленности ввысь; недаром один из художников назвал дворец "изваянным в хрустале полетом". Изящные колонны словно парили в воздухе, лишь слегка поддерживая невесомую громаду фасада с разноцветными порталами, арками, террасами, висячими садами и венчающими дворец шпилями куполов, гордо нацеленными в зенит; и все это лучилось, переливалось, мерцало в завораживающей игре света, в грациозном танце тысяч маленьких радуг. С площадки, куда привела главная лестница, веером разбегались четырнадцать разноцветных лестниц поуже. Поднявшись до середины одной из них, Альфред Рушан обернулся:
– Дорогие друзья! Наш дворец имеет четырнадцать жилищных секций и соответственно четырнадцать главных входов и столько же залов-фойе. Название каждого из них соответствует либо названию основного спектрального тона, которые образуют всем известные семь цветов радуги, либо имени одного из семи редких и красивых земных камней: алмаза; изумруда, сапфира, рубина, жемчуга, опала и янтаря. Пусть каждый из вас выберет свой любимый цвет или камень и отправится к соответствующему входу. Надеюсь, никто не будет разочарован.
Толпа немедленно пришла в движение, разделяясь на ручейки различной ширины, которые хлынули вверх по всем четырнадцати лестницам.
– И что выбрала очаровательная молодая пара? – Небесно-голубые глаза Макса Дональдсона лучились доброжелательностью. Он приблизился незамеченным и деликатно кашлянул, прежде чем задать вопрос.
– Лично у меня глаза разбегаются, – призналась Джоанна.
– Если исходить из моих профессиональных привязанностей, то мой цвет – зеленый, как преимущественный цвет земной флоры, а мой камень – янтарь, как единственный камень растительного происхождения. – Дональдсон рассмеялся.
– Мне очень нравится янтарь, – сказала Джоанна. – Он такой теплый, солнечный…
– Замечательно! Я выбираю янтарь! – С энтузиазмом воскликнул Дональдсон.
– Вы словно прочитали мои мысли, – улыбнулся Зоров, – потому что мне посчастливилось дважды побывать здесь, и оба раза я выбирал янтарную секцию. И сейчас с удовольствием поддерживаю ваш выбор.
– Значит, решено! – обрадовался Дональдсон. – Уверен, мы будем добрыми соседями. Мне всегда везло на хороших людей.
Арка янтарного входа, казалось, была выложена остывающими, но еще горячими кусочками солнца. В самом же холле царил таинственный янтарный полусвет.
– В качестве уже побывавшего здесь человека рекомендую поселиться на верхнем ярусе, – сказал Зоров. – Мы, таким образом, получим ряд преимуществ, обусловленных близостью крыши. Там и прекрасные смотровые площадки, и рестораны под открытым небом, и флайерные стоянки.
– Принимается! – Дональдсон энергично кивнул. – Конечно, если не возражает милая дама.
"Милая дама" не возражала, и они втроем направились к ближайшей стойке регистрационного автомата. Процедура регистрации заняла не более двух минут. Робот-регистратор выслушал пожелания и высветил на экране план последнего, сорок девятого яруса янтарной секции. Свободных апартаментов оказалось даже больше, чем занятых, – видимо, не так уж популярен оказался янтарь в качестве хранителя домашнего очага. Поколебавшись несколько секунд (в эти мгновения мозг его работал со скоростью компьютера), Зоров предложил Джоанне занять апартамент 49-207, а себе выбрал соседний 49-208, который, по его мнению, обладал рядом специфических преимуществ. Макс Дональдсон остановил свой выбор на номере 49-211. Робот вручил каждому миниатюрный магнитный ключик, уведомил, что регистрация произведена и необходимые данные внесены в информ Дворца Радости, пожелал хорошего отдыха и сообщил, что личный багаж будет доставлен в соответствующий апартамент в течение десяти минут после регистрации.
Скоростной лифт доставил Джоанну, Дональдсона и Зорова на сорок девятый ярус; менее чем за десять секунд они оказались в обставленном изысканной мебелью холле, одну из стен которого украшало знаменитое полотно Марка Страдиуса "Земная ностальгия". Из холла вели три коридора, освещенные мягким золотистым светом. Каждый ярус или этаж состоял из трех уровней: технического и двух жилых, основного и вспомогательного. На техническом, нижнем уровне располагались необходимые коммуникации, на основном, среднем – гостиные и спальные комнаты, на вспомогательном, верхнем – туалетные и ванные. В коридоры основного уровня выходили двери апартаментов. Следуя настенным указателям, Зоров с Джоанной и Дональдсоном быстро отыскали свои апартаменты.
– Вы не собираетесь на прогулку, молодые люди? – спросил Дональдсон, останавливаясь у дверей своего номера. Джоанна взглянула на Зорова; он едва заметно кивнул ей и сказал:
– Непременно, иначе ради чего стоило лететь столько парсеков? Примерно через час, идет? Пока получим багаж, устроимся, переоденемся в пляжный наряд…
– Идет! Встречаемся ровно через час. – Джоанна одарила мужчин улыбкой и, коснувшись ключиком дверного замка, исчезла в своем апартаменте, узор из кусочков янтаря на дверях которого изображал янтарное солнце, величаво опускающееся в янтарное море.
– Ваша спутница само очарование, – восхищенно произнес Дональдсон, – вам просто повезло! Как бы ни были великолепны условия отдыха, вдвоем он становится во сто крат восхитительнее.
– Мне показалось, среди прилетевших сюда есть женщины, чей девиз – свобода, – усмехнулся Зоров.
Лицо Дональдсона приобрело задумчивое и даже чуточку грустное выражение.
– Видите ли, Александр, в чем дело… Я женат, но по ряду причин моя жена не смогла отправиться со мной. К сожалению. Потому что я однолюб и не представляю себя в роли Дон Жуана. И это чертовски все осложняет…
Он вдруг запнулся и бросил испуганный взгляд на Зорова. Затем суетливо оглянулся, ища глазами дверь со своим номером.
– Ну, я пойду… багаж распакую, переоденусь. Значит, через час? Вот и хорошо, до встречи. – И Дональдсон, избегая взгляда Зорова, исчез за дверью.
Слегка озадаченный столь странной концовкой их разговора, Зоров пожал плечами и тут же выбросил это из головы. За час ему предстояло выполнить несколько весьма важных дел. Он быстро отпер дверь (с очень реалистичной картинкой налитых золотом колосьев пшеницы), запер ее за собой… и расслабленно прислонился к ней с внутренней стороны. Но только на секунду. Расслабляться было рано, да и времени на это не имелось вовсе.
Апартамент 49-208 состоял из уютного холла, просторной гостиной, обставленной мебелью в новомодном стиле "неоретро" (в самом названии которого заключался этакий шаловливый оксюморон – "новое старое"), и спальни, почти всю площадь которой занимало роскошное ложе под балдахином из золотистого флера. Полускрытая парчовой портьерой дверь вела из спальни на просторный балкон, прихотливо изогнутый двойным полумесяцем. Бегло осмотрев свою обитель, Зоров вернулся в гостиную. Одна стена ее представляла собой сплошное окно, зашторенное волнами бледно-желтого шелка, в другую были встроены искусно замаскированный люк линии доставки и многоцелевой стереоэкран; на третьей красовалась выполненная в классической манере XVIII – XIX веков картина, изображавшая щемяще-грустный земной пейзаж: поле, тропинка, роща с наполовину облетевшими желтыми листьями, и над всем этим – высокое голубое небо, слегка тронутое изморозью облаков, и улетающий в теплые края журавлиный клин. Зоров с трудом оторвался от созерцания полотна неизвестного ему, но бесспорно выдающегося художника, и обратил свое внимание на браслет с Индикатором Жизни, внешне, как уже упоминалось, совершенно не отличавшегося от обычного. Но вот внутренне… внутренне и по своей сути он являл собой настоящий шедевр субмикронной техники со столь широким набором специальных возможностей, что для его освоения Зорову понадобилось четыре часа прямой "гипнозагрузки" в память соответствующей информации и затем еще два дня занятий-тренировок под руководством специалиста. Сейчас пришло время воспользоваться кое-какими возможностями чудо-браслета. Вынув из замка браслета тонкую иглу, Зоров нажатием нескольких точек на корпусе активировал универсальный детектор, чувствительность которого, как говорил на занятиях специалист, "вплотную подходит к теоретическому пределу разрешающей способности любых физических приборов". Для Зорова-физика эта фраза говорила много. Взглянув на табло (которое в этот момент и близко не походило на стандартную индикационную панель ИЖ), Зоров недобро усмехнулся. Детектор показывал присутствие даже не одного, а сразу трех сканирующих полей, причем разнородных и независимых друг от друга. Нажав еще несколько точек, он получил характеристику каждого поля. Теперь надо было подумать. Поскольку многое из того, чем он собирался заниматься на планете и в своем апартаменте в частности, не предназначалось для чужих глаз и ушей, он должен был каким-то образом обезопасить себя от прослушивания и подсматривания. Напрашивающуюся установку защитного экрана (технически легко осуществимую с помощью того же браслета) он отверг сразу. Уж проще было выйти на площадь перед дворцом с табличкой на груди "Я – шпион". Гораздо привлекательнее выглядела мысль об активных помехах, но только в том случае, если источник помех расположить подальше, хорошо бы даже в другой секции, чтобы апартамент под номером 49-208 накрывался зоной помех как бы между прочим. А вот для этого ему уже нужен был его багаж. Поскольку багаж еще не прибыл, Зоров решил, чтобы не терять времени, записать (пока не отправляя) очередное шифрованное донесение Чалмерсу. Несколькими незаметными движениями он установил на браслете маску "расслабленное бодрствование" и плюхнулся на диван в соответствующей позе. Теперь браслет в режиме "ИЖ – дельта" передавал на компьютер АСС запись биотоков Зорова в состоянии "расслабленного бодрствования", что должны были подтвердить сканирующие апартамент излучения. На самом деле Зоров если и бодрствовал, то уж отнюдь не "расслабленно". Минуты полторы он потратил на специальные дыхательные упражнения, которые должны были помочь ему сконцентрироваться. Сама настройка на требуемый уровень концентрации заняла еще минуту. Теперь он был готов к записи. Еще на Марсе, обсуждая с Чалмерсом и начальником сектора спецсвязи ОСК Брауном различные шифры для передачи сообщений с Планеты Карнавалов, они остановились на изобретенном предшественником Брауна Тобиасом Свенсоном так называемом биограммном шифре. Суть изобретения Свенсона заключалась в следующем. Он установил, что если умеющий достигать определенной степени самоконцентрации человек мысленно произносил текст любой сложности, то особым образом снятые биограммы позволяли идентифицировать этот текст. Для этого у человека предварительно снималась "семантическая биокарта", служившая ключом к расшифровке закодированного в биограммах сообщения. Причем, поскольку "биокарта" отражала индивидуальность человека гораздо больше отпечатков пальцев или узора сетчатки глаз, этот шифр без ключа-карты не поддавался расшифровке в принципе. Запись сообщения потребовала ровно одиннадцать минут. К этому времени линия доставки выдала багаж Зорова – два чемодана из красивого коричневого пластика (но с прослойкой из гиперонита, что делало невозможным просвечивание и вскрытие). Эта особенность чемоданов в принципе могла привлечь к Зорову нежелательное преждевременное внимание, но тут уж ничего нельзя было поделать, кроме того, что Чалмерсу и его сотрудникам путем всяческих ухищрений удалось всучить такие же чемоданы еще сорока двум ничего не подозревавшим пассажирам "Летящей звезды". Небрежно открыв один из чемоданов, Зоров вытащил несколько комплектов стандартного пляжного одеяния, туалетные принадлежности и пакет со сменой белья. Разместив все это в надлежащих местах, он засунул оба чемодана в нижнее отделение шкафа, переоделся, оглядел себя в зеркало, не забыв подмигнуть своему отражению, и вышел из номера, беззаботно насвистывая какой-то мотивчик. До условленной встречи с Джоанной и Дональдсоном оставалось еще целых тридцать четыре минуты. Неторопливо пройдя в конец коридора, Зоров по лестнице поднялся на крышу Дворца Радости. Ему уже приходилось бывать здесь, но, как и в самый первый раз, захватило дух от восторга, и даже вся важность проблем насущных не смогла отодвинуть это чувство. После мягких янтарно-золотых тонов внутренних помещений дворца яркое, сочное великолепие красок ошеломляло, как внезапный и фантастический световой взрыв. Щедрый ливень солнечного света зажигал купола и минареты, и они сверкали в небесной лазури, споря с самим солнцем. Синяя бездна над головой простиралась в бесконечность, как и океан, блестевший голубым перламутром; где-то там, в запредельной дали, скрытой нежной вуалью туманного сияния, они смыкались, рождая вечную загадку горизонта и смутный, но властный порыв души в неведомое… Зоров с усилием вернул взгляд из засасывающей синей беспредельности и огляделся. Крыша дворца сама по себе также заслуживала восхищения, представляя собой сложное инженерное и эффектное архитектурное сооружение с многоуровневой композицией. Глаз терялся среди обилия цветочных клумб и сказочной красоты фонтанов первого уровня – собственно крыши, по периметру которой тянулась усаженная земными деревьями и кустами аллея, а к самому краю почти полукилометровой пропасти примыкали многочисленные смотровые площадки, огражденные ажурными перилами. Упасть, впрочем, с крыши было невозможно, так как ее со всех сторон окружал невидимый силовой барьер высотой пять метров. Стройные колонны возносили вверх второй уровень крыши, где располагались рестораны, кафе и бары под легкими, защищающими от прямых солнечных лучей тентами. Третий уровень отводился под стоянки и взлетные площадки для гравипланов, вертолетов, орнитоптеров, флайеров и других летательных аппаратов. Еще выше вздымались лишь купола и минареты дворца. Однако пора было приниматься за работу. Отметив, что народу на крыше практически нет, Зоров с праздным видом прошелся по аллее и остановился у декоративного куста причудливой формы. Сделав вид, что его заинтересовал этот куст, он как бы невзначай коснулся металлической пряжки на ремешке шорт, и в его руке оказалось нечто, по виду напоминающее пуговицу. Скосив глаза на экранчик браслета, Зоров увидел мерцающее число "38" и удовлетворенно хмыкнул. Еще одно неуловимое движение пальцев – и "пуговица" скользнула в траву. На техническом языке "пуговица" называлась длинно и скучно: "Микрогабаритный универсальный блок активного подавления сканирующих систем мод. "5-50"; цифры означали, что блок обеспечивает подавление любых известных человеку сканирующих устройств, кроме нейтринного интравизора, в течение пяти минут с момента включения в радиусе 50 метров. Экран же браслета Зорова показывал, что расстояние от него до его чемоданов равно 38 метрам и, таким образом, апартамент № 49-208 полностью закрывался активными помехами. Пройдя несколько десятков шагов, Зоров выбрал еще одно подходящее место, и вторая "пуговица" скрылась в траве. Поскольку каждый блок-подавитель активировался дистанционно с браслета, Зоров мог спокойно возвращаться в номер и в течение выбранных им десяти минут заниматься своими делами, не предназначенными для посторонних. Точнее, пока только одним делом – ему предстояло установить мощный и долго действующий блок-подавитель, способный "вырубить" всю сканирующую аппаратуру в его апартаменте в любое требуемое ему время. Идея, как это осуществить, у него уже имелась, она была подсказана необычными конструктивными возможностями мощного блока-подавителя, которым его предусмотрительно снабдили; надо только проверить одну вещь, и тогда… Зоров даже засмеялся, представив озадаченные лица операторов пеленгующих приборов, пытающихся засечь местонахождение источника активных помех… Когда, проделав все необходимое, Зоров в условленное время вышел в коридор, на лице его блуждала улыбка, в которой хорошо знающий его человек с удивлением обнаружил бы изрядную долю ехидства – чувства, Зорову почти не присущего.
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5