12. Снежный барс

Когда-то он был одним из лучших и внес немалый вклад в реализацию Программы. Он поставил на ноги троих, а ведь многим не удавалось сохранить даже единственного молочного детеныша. Он уступал только Дракону и Джамперу. Кое-кто утверждал, что и Локи был чуть быстрее. Проверить это уже невозможно. Судьбе и Теням не было угодно свести их в поединке.

В свое время Барс был настолько хорош, что ни один из его взрослых сыновей не пришел на родовое кладбище, чтобы уложить отца в лед. А теперь… Старший сын погиб от руки Вампира. Отпрысков осталось двое, и следы их потеряны. Может быть, они тоже мертвы или находятся слишком далеко, чтобы вызвать Барса на дуэль.

Он давно ни от кого не получал известий и всегда держал второй уровень закрытым. С некоторых пор он мечтал исчезнуть из мира, стать недосягаемым и освободиться от цепей смертельной игры, в которую был втянут с детства. Что это – старость? Да. Но Барс имел смелость полагать, что это еще и мудрость…

Ему нравилась полная самоизоляция и уединенная берлога, где никто не тревожил его долгие годы. Он не хотел бы видеть своих сыновей. И у него было предчувствие, что он их не увидит.

Возможно, он постепенно утрачивал необходимые навыки, зато приобрел бездну времени для размышлений. И он понял: что-то пошло не так еще до его рождения. В Программе имелся скрытый порок. Прогресса не было. Даже лучшие из суперов блуждали в замкнутом круге смертей, насилия и рождений.

Но Барсу казалось, что он вырвался из этого круга. Для этого надо было всего лишь уйти на покой. И чтобы его ОСТАВИЛИ в покое. Он стар. Рефлексы давно уже не те, что раньше. Он имел шанс прожить в своей берлоге еще несколько лет и умереть тогда, когда почувствует, что ресурсы организма истощились полностью.

С возрастом пришло то, чего нельзя познать в молодости ни умом, ни серцем. Это сомнительное «знание» – как плохая брага из перебродившего сока собственной жизни, отжатого безжалостным прессом времени. Она не проясняет ума, и от нее свинцом наливаются конечности; тем не менее она вливается в глотку независимо от желания. Единственное, чего он желал, это покоя.

У него появился досуг, странные для суперанимала мысли и свобода бездействия. Он был избавлен от необходимости ежесекундно выбирать между жертвенностью и убийством. Он научился смиряться с существованием неразрешимых тайн – в том числе в нем самом. Он хорошо спрятался. Он думал, что запертые уровни – это двери, от которых нет ключа.

Но, как оказалось, Дракон научился взламывать любые замки.

Барс добывал себе пищу в подземном бункере, где хранился стратегический запас. С некоторых пор он испытывал отвращение к убийству, предпочитая консервы сырому свежему мясу. Для супера это было верным признаком деградации, однако Барс открыл, что поиски своего истинного «я» могут скрасить тоскливую старость.

Кто же он? Вернее, в кого он постепенно превращался? Барс был все еще слишком силен и быстр для мита. И не способен на самопожертвование. Крайний индивидуализм завел его на голую вершину горы, на которой были только холод и бесцельность существования, зато никто не мешал. И путь отсюда один – в пропасть…

За свою жизнь Барс прикончил достаточно супраменталов, чтобы суметь отличить себя от представителей этой странной человеческой породы. Оставалось признать, что он – выродившийся суперанимал, генетическое недоразумение, не предусмотренное Программой. Но он был даже доволен таким раскладом. Это тем более позволяло ощутить свою непричастность и взглянуть со стороны на ту кровавую возню, которой самозабвенно предавались его бывшие соплеменники. Все были слепы, но Барс по крайней мере осознавал собственную слепоту.

Поэтому, когда он нашел посреди пустыни хорошо замаскированный бункер, доверху набитый всем необходимым для выживания, он счел это рукой судьбы. Судьба давала ему шанс измениться, обеспечив на долгие годы жратвой, одеждой, топливом и оружием. Он думал, что ему удалось выскользнуть из замкнутого круга. И несколько лет пребывал в этом приятном заблуждении.

В своем стремлении уединиться стареющий Барс забрался слишком далеко. Когда-то он предпринял самоубийственную попытку пересечь ледяную пустыню. Три месяца пути и почти непрерывных бурь… Ему никто не мешал, кроме стихии. Тут не было даже дегро. Вообще ничего живого.

Он оставил на маршруте трупы двенадцати собак. Еще четверых он съел сам, чтобы не сдохнуть от голода. Но он все равно сдох бы, если бы не наткнулся на бункер.

Сперва он думал, что стал жертвой предсмертной галлюцинации. У него и впрямь начались видения. В миражах он видел прошлое… Однако пища – это было нечто вещественное. И когда он запихнул себе в рот первый кусок, то понял, что прорвался к свободе.

Несмотря на то что он забрался в самую глубь пустыни, которую в периферийных постурбанах называли не иначе как Могила, Снежный Барс не изменил себе. Он пренебрег удобствами и устроил себе логово в паре километров от бункера. А также приготовил два ложных укрытия.

Возможно, кто-нибудь счел бы подобные меры предосторожности крайними и абсурдными. Но все эти годы старик ждал. Он ждал того, кто придет и притащит за собой его смерть, которая однажды отступилась от добычи. Мысли о смерти никогда не оставляли его надолго – иначе Барс не был бы суперанималом. И он готовился достойно встретить любую смерть – включая Ту, Что Приходит Сама По Себе.

Но все-таки лучше иметь Наследника…

Иногда ожидание пришельца казалось ему нелепым. Однако расслабляться не следовало. Ведь кто-то мог повторить то, что сумел сделать он. Зачем – другой вопрос. Жертвовать можно не только собаками…

В любом случае прошло уже слишком много времени, СЛЕД супера высох, и тропа исчезла.