— Никого не пощадила эта о-о-сень… — задумчиво пропел Андрей, изучая свою тетрадь. Не то, чтобы он не видел подобного раньше, но обидно же начинать шестой класс с тройки по английскому. Future Tense! Надо же — дрянь какая! Он полу-обернулся и встретился глазами в Ленкой.

— Три, — сказала та одними губами. Никого не пощадила. Ну да ладно. В институт язык не сдают, то есть сдают, но не этот… А уж с нашим, родным, мы как нибудь справимся и без «перфектов». Да и исправить эту тройку до конца четверти — дело нехитрое. Спишем, в крайнем случае. И ведь что обидно

— в компьютерных играх, например, у него проблем с английским не было еще ни разу. Или когда он говорил с этими… Около отеля. Только с грамматикой.

Урок, в принципе, был окончен, но Галина не торопилась распускать класс. Что она еще придумала?

— И последнее, — сказала Галина, — у вас в классе новый ученик — Валера Смирнов. — Она подошла к двери, и жестом фокусника извлекла из-за нее коротко стриженного белобрысого мальчишку. Он что — так и простоял весь урок за дверью? Впрочем чудо тут же разрешилось — следом за новеньким из-за двери выступила завуч Лариса Ивановна. Привели значит.

Галина обвела взглядом шестой «А» класс и в который раз призналась себе, что не понимает этих ребят. С четвертого по седьмой — с начала года их словно подменили, стали такими серьезными… С первого по третий или с восьмого и дальше — пожалуйста, те же лоботрясы, а эти… Вот и сейчас, ну казалось бы — подумаешь, новенький, перемена, они должны на дверь смотреть с тоской, когда же их отпустят, ан нет. Все смотрят на новичка, и у всех на лице одно и то же одинаковое выражение озабоченности — недетское выражение.

— Класс свободен, — сказала она, — дежурным остаться. Опять — ни криков, ни беготни. Да что с ними случилось со всеми?!

— Пошли, — направляясь к двери, сказал Андрей новичку. — Следующий урок не здесь. — Тот кивнул и направился за ним. Был он, похоже, напуган. К чему бы это, ведь он не знает, что его ждет? Или он вообще трус? Тогда не повезло…

— Сюда, — Андрей направился в сторону от основного потока ребят, и новичок опять последовал за ним. Даже жалко его, честное слово.

— Новенький? — поинтересовался попавшийся им навстречу Женька Колокольников из четвертого «Б». — Меня Женей зовут, — сказал он, не дожидаясь ответа, — а тебя?

— Лерка, — ответил новенький, вообще первый раз за все это открыл рот. Кажется, придется прозвать его Молчуном.

— Ты знаешь что, — сказал Андрей вслух, — вали отсюда, Колокольчик. А то по лбу получишь, будет шишка.

— А… — до Женьки, похоже, дошло, куда могут вести новенького после уроков, и он пошел дальше, подарив Андрею на прощание осуждающий взгляд. Четвертые классы, особенно «Б» были против проверок, резонно считая, что никакая проверка не позволит отличить труса от нетруса, пока не будет настоящей беды. Новенький одними глазами, не поворачивая головы, посмотрел ему в след, похоже, он начал понимать.

— Сюда. Это наш спортзал, — пояснил Андрей. Молчание новичка начинало действовать ему на нервы. Видел же расписание, знает, что больше уроков нет, тем более физкультуры. Спросил бы чего…

Лерка давно уже понял, что его ведут либо знакомиться, либо бить. В детдоме битье не было принято, за этим слишком внимательно следили, но он слышал, что такое возможно. Пусть. Хотя, конечно, обидно было бы получить по морде в свой первый день на воле. Главное — никого не убить.

Они ждали его вшестером — четверо ребят и две девчонки. Девчонок Лерка до сих пор вообще почти не видел, разве что через окно, так что не знал, чего от них ожидать. Впрочем, среди кураторов и инструкторов попадались женщины… Ребят, если с Андреем, пять.

— Его зовут Лерка, — сказал Андрей, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Это для тех, кто не слышал.

— Мы уже знаем, — сказал Илья, — вопрос — на что он годится?

Новичок молчал. Тогда Илья пошел вперед, обошел его кругом и вдруг, не размахиваясь, ударил Лерку под дых. На лице новенького появилось выражение крайнего изумления.

— На выдохе держит, — сказал Илья, — хорошо. Гена, теперь ты…

Генка вышел вперед, точнее было бы сказать — выкатился, этакий колобок, и сделал несколько па из какого-то незнакомого Лерке стиля. Кунфу, решил он. Двигался этот Генка хорошо, но довольно медленно.

— Он не защищается, — обиженно заявил Генка. — Ты защищайся, парень!

Этого Лерка боялся больше всего. Защищаться — как? Он ожидал, что удары будут слабыми, но то, как ударил его Илья, больше подходило под категорию «погладил», чем «ударил». Что он должен делать, чтобы не показаться суперменом?

Гена шагнул вперед, и Лерка вытянул руку — лови — не хочу. Поймали. Однако броска не последовало, Генка вместо этого изобразил два удара — локтем под дых и ногой по колену. Тоже медленно.

— Не знаю, — сказал Гена задумчиво, — какой-то он вялый.

— Витя, — сказал Илья, и тут Лерка опозорился. Нож появился в руках у высокого парня с черными прямыми волосами, забранными сзади в косичку, быстро, даже слишком, и так же быстро последовал удар. В сердце.

— Пропустил, — констарировал Илья. — Плохо.

Лерка с недоверием поглядел на свою — вполне целую — грудную клетку. Чего-чего, а выкидного ножа с резиновым лезвием он «на воле» встретить не ожидал.

— Его Генка усыпил со своим кунфу, — сказала одна из девчонок. — И потом, у него все еще портфель в руках, это нечестно.

— Поставь портфель, — сказал Илья, и в этот момент Лерка принял решение. Он повернулся и спокойно пошел к выходу.

— Ну ни фига себе, наглость, — воскликнул Витька.

— А по-моему, правильно, — сказала Ленка, спрыгивая с гимнастического коня. — А вы — дураки, и проверки ваши дурацкие. Видно же — человек не испугался.

— Или не принял нас всерьез, — возразил Илья.

— Это с ножом-то? — усмехнулась Таня Остапчук, наблюдавшая за сценой от окна. — Сомневаюсь я. Ленка, проводила бы человека, что ли?

— Почему я?

— Ты у нас красавица.

— Сама! — Ленка подумала, и все же направилась к выходу.

— Запомни, где он живет! — крикнула ей в догонку Таня.

— Не знаю даже, будет ли он… — пробормотал Илья.

— Будет, куда денется, — так же мрачно сказал Олег Восьмеркин. — Сказано же, каждый возрастом от и до. Он — это тоже каждый.

— Но все же он — первый новичок в этом году.

— Ой! — Танька вдруг словно очнулась. — А куда его… вынесет? Я имею в виду — в первый раз?

Секунду или две ребята размышляли над ее словами, затем не сговариваясь рванули к выходу. Но было поздно — они не застали ни Лерку, ни ушедшую его «провожать» Лену.

Свобода, день первый. Лерка брел по проспекту, неся два портфеля — свой и этой назойливой девчонки, и с интересом вертел головой. Ранняя осень в городе. Троллейбус. Мусорные ящики… Ящиков меньше, чем мусора. Странно.

— Хорошо бы увидеть нового русского, — подумал он, но проспект был почти пуст, и проезжавшие редкие машины не были иномарками.

— Ты так смотришь вокруг, словно с луны свалился, — усмехнулась Ленка. — И куда мы идем?

— Я не знаю, — честно сказал Лерка. — Ты сказала, что хочешь со мной прогуляться, вот мы и прогуливаемся.

— Так ты не домой идешь? — удивилась Лена.

— Что мне делать дома? Я лучше погуляю. И потом — в этой школе принято, чтобы девочки провожали ребят? Я думал — должно быть наоборот…

— Вот тебе и «узнай где он живет», — подумала Лена с досадой. — Эх, недотепа…

— А где ты живешь? — спросила она.

— Ленинский тридцать три, квартира тридцать девять.

— Это же в другую сторону…

— Не знаю… Я тут первый день.

— А где ты жил раньше?

— На Луне, пока не свалился.

— Ты вредный, — обиделась Лена, — отдай портфель, я лучше домой пойду. — Она ожидала извинений и уговоров, но мальчишка просто молча отдал ей портфель, и пошел дальше, бережно неся свой, кстати — совсем новый. Проследить за ним, что ли? Лена поразмыслила и отказалась от этой мысли. То, что ее друзья уже успели подобрать ключ к дверям учительской, вытащить из шкафа классный журнал и все для того, чтобы узнать этот самый адрес, она не знала.

Лерка гулял. Он дошел до перекрестка, свернул на более узкий и зеленый проспект, затем дошел до цирка. Подумал, и решил отложить это удовольствие на потом — слишком мало ему выдали карманных денег. Затем он увидел Университет — и долго стоял, разглядывая высокое здание.

— Я стану шпионом, — сказал он сам себе. — Я объеду весь мир. Я увижу много разных мест.

Затем он обошел Университет, вышел к реке, откуда открывался вид на город

— и простоял там до шести часов.