Томми Арано, слушатель третьего круга общеобразовательной программы, вышел из школы. Ему было тринадцать, и по законам Каилиса он не мог управлять даже мопедом. Нельзя сказать, что Томми это особо удручало. Он любил дождь. Квадрат школьного двора, обычно пыльный и многолюдный, был вымыт и свеж. Сиреневый сумрак, сменивший полуденный зной, сделал опротивевшие учебные корпуса таинственными и незнакомыми.

Ахмеди, его знакомый с четвертого круга, снимал с охраны свой мотоцикл, припаркованный на стоянке. Заметил Томми, махнул рукой:

— Эй, герой! Довезти?

Томми помотал головой. Ахмеди, пожав плечами, включил двигатель. Медленно проехал мимо, бросив на ходу:

— Не намокнешь?

— Неа, — натягивая капюшон, ответил Томми.

— Правильно, я тебя довезу, — сказали за его спиной. Томми обернулся. Длинный плащ с поднятым воротником, надвинутая на глаза шляпа — все это помешало ему сразу узнать человека, которого он видел лишь раз. Когда он все-таки вспомнил — скорее по голосу, было поздно.

Кей Альтос положил руку на его плечо. Сказал:

— Я же обещал, что вернусь. Помнишь?

Томми не смог ответить — язык ему не повиновался. Ноги тоже стали ватными — но он устоял. То, чего мальчик уже почти перестал бояться, то, что снилось ему пару раз в кошмарах — случилось.

Убитый им негодяй ожил и вернулся мстить.

— Дай-ка лапку, — сказал Альтос. Томми поднял руку — как во сне. Альтос защелкнул на ней, рядом с дешевыми электронными часиками, широкий браслет, потом продемонстрировал мальчику свое запястье, с точно таким же. — Силовые наручники. Мы теперь неразлучны, понял?

Томми молчал, и Кей стал неторопливыми, умелыми движениями обшаривать его одежду. Потом заглянул в планшетку с тетрадями.

Проезжавшая мимо машина притормозила. Стекло медленно опустилось, и Данияр Вазаде, учитель древней истории, подслеповато уставился на своего лучшего ученика.

— Томми, все в порядке?

Альтос неторопливо достал из кармана плаща пистолет. Нацелил Вазаде в лоб и сказал:

— Все очень хорошо. Ты поедешь домой, и будешь жить долго и счастливо.

Невидимая миру борьба в душе учителя продолжалась секунд пять, и Кей счел, что он отважный человек.

— Прошу прощения, — отводя глаза от бледного лица Томми, сказал Вазаде. То ли Кею, то ли мальчику. Стекло поползло вверх, машина набрала скорость.

— Когда речь идет о жизни и смерти, малыш, — задумчиво сказал Кей, — друзья убывают в количестве. Что уж говорить о знакомых… их число становится даже меньше нуля.

Он сделал несколько шагов, словно забыв о Томми. Рывок силовых наручников бросил мальчика на колени, на мокрый шершавый камень мостовой.

— Не зевай, — сказал Кей и повел рукой, поднимая Томми на незримой цепи силового поля. — Обидно быть марионеткой, верно?

От рывка капюшон слетел с головы мальчика, и дождь теперь лил в лицо. Он был этому рад… он не любил плакать. Кей Альтос опустив руки в карманы глядел на него.

— Я вот тоже… прыгал-прыгал под чужими ниточками, а теперь решил открыть свой театр, — непонятно сообщил он. — Ты у меня будешь ведущим актером.

Он вновь зашагал прочь от школы — и на этот раз Томми побежал за ним. Браслет на руке был теплым, почти горячим, но эта теплота не радовала.

Уже за пределами школьного комплекса, на шоссе, вдоль которого тянулись ряды безликих многоэтажек — их не скрашивал даже дождь, удача решила подмигнуть Томми Арано. Рядом с «Мицан-торнадо», к которому вел его Альтос, на обочине взревывал десяток мотоциклов. Лучи фар ленивыми щупальцами ползали по темноте, высверкивая капли дождя.

— Ребята! — крикнул Томми. Фары развернулись в их сторону, заливая радужным, от дождя, светом.

— Зря, — сказал Кей, останавливаясь. — Но я рад, что ты не совсем онемел.

К ним подошли, неторопливо, стараясь не попасть в круг света. Хриплый, ломающийся голос спросил:

— У тебя проблемы с дяденькой, герой?

Кей вдруг усмехнулся и доверительно сообщил Томми:

— А я знаю, как ты заработал это прозвище…

Мальчишка не ответил. Ему вдруг показалось, что он свалял дурака. Альтос сделал шаг — в темноту.

— Стой где стоишь! — выкрикнул мальчишечий фальцет. Кей остановился. И почти добродушно сказал:

— У него проблемы, ребята. Но это только наши проблемы.

— Ошибаешься, — возразил обладатель хриплого голоса. — Проблемы теперь только у тебя… Томми, иди к машинам!

— Объясни им, — попросил Кей.

Томми Арано поднял руку. Темнота отозвалась на вид силовых наручников разноголосой бранью. В общем-то, это было тем, чего добивался Альтос.

— Пацаны… — Томми беспомощно щурился, в той же мере стесненный светом, как и Кей. — Это тот, который… которого… у него был аТан!

В этот миг Кей начал двигаться. Он не рассчитывал, что упоминание об аТане остановит толпу подростков. Нужен был только миг растерянности.

Дальнейшее было просто делом техники. Ему мешал Томми, пристегнутый к правой руке двухметровой силовой нитью — но даже полная потеря конечности не выводила телохранителя его класса из строя. На аккомодацию к темноте Кей Дач, супер со второй Шедара, затратил меньше секунды. Потом он лишь двигался — молча и монотонно.

Их было семнадцать — многие мотоциклы несли в эту ночь двоих седоков. Три девчонки, двое мальчишек лет десяти — их Кей даже не бил, просто отшвыривал в стороны. Может быть, слишком жестко — они не делали попыток подняться. Но двое подростков с лазерниками в руках, безуспешно выцеливавшие темноту, не оставили Кею свободы маневра.

Томми волочился за ним по грязи, словно необычный, но не слишком эффективный якорь: Кей продвигался сквозь хрупкие тела своих противников слишком быстро. Толпа заставила его пустить в ход рефлексы, нажитые годами тренировок. Он ломал руки с зажатыми в них кастетами, насаживал мальчишек на их собственные ножи, блокировал редкие, неумелые удары. Двое старших, лет семнадцати, у которых были пистолеты, упали, так и не успев выстрелить ни разу. Кей отключил их приемами, которые могли показаться щадящими — со стороны.

Последним был мальчишка, ровесник Томми, с гравидубинкой. Он крутился на месте, ошалев от происходящего, уже не видя ничего вокруг. Кей просто подошел к нему, взял за тонкую кисть с зажатым оружием, и ударил мальчика его собственной дубинкой.

Ночь кричала, плакала, стонала детскими голосами. Кей поднял Томми за воротник куртки, заорал:

— Ну, чего ты добился?

Мальчик не ответил, захлебываясь в рыданиях, на которые никогда не был способен Артур Кертис. Кей впихнул его в машину, мокрого, перемазанного грязью с головы до ног, включил двигатель. Крики остались позади, только Томми на заднем сидении всхлипывал, повторяя:

— Гад, гад, зверь, гад…

Кей не обращал на него ни малейшего внимания. Он набрал двузначный номер на клавиатуре телефона, и быстро сказал:

— Учебный центр номер семнадцать, на выезде. Молодежная драка, много раненых, нужны реанимационные машины.

— Кто говорит? — диспетчер службы спасения не казалась слишком уж шокированной.

— Очевидец, — буркнул Кей, отключаясь. Бросил взгляд на Томми и добавил: — Невольный.