Артур Кертис добросовестно просмотрел популярный фильм о Маретте. Это заняло полчаса, но теперь он кое-что знал о своей временной родине. Планета ему не понравилась — там и впрямь не было ничего, кроме льда и воды. На такие миры обычно мигрировали народы, продавшие свою прежнюю территорию, или лишившиеся ее в результате экологических катастроф. Забавным был лишь тот кусок фильма, где показывали городок меклонцев, получивших по тройственному альянсу право жить на человеческих планетах. Киборги, даже после тысячелетий искусственной эволюции, сохраняли сходство с двухметровыми ящерицами. Среди снега они выглядели несуразно, а их заметное волнение при виде холодных морей вызывало невольную жалость. Потерпев сокрушительное поражение в годы Смутной Войны, меклонцы стали самыми ярыми поклонниками человеческой расы. Заменяя свои механические части приборами имперского изготовления, они предполагали слиться с людьми — странная, но поощряемая Императором практика.

Отключив терминал, Артур подошел к окну. Из комнаты Кея была видна не только бесконечная панорама садов, но и мерцающий барьер вокруг компенсаторной зоны. Мальчишка поежился.

Он смутно помнил, как Кей взял его на руки, как нес сквозь метель. Для него, замерзающего, это был короткий миг. Для Кея, наверняка, бесконечные часы. Потом было тепло — словно бы уже и ненужное, вызывающее лишь раздражение. Ругань Кея, чьи-то растерянные лица, уколы, ванна с восстанавливающим гелем… Потом еще укол — видимо, снотворное.

Кей его вытащил. Правда, без колебаний позаимствовав куртку. Это почему-то злило.

— Прошу прощения…

Артур обернулся. В дверях стояла старуха — высокая, костлявая, в короткой розовой юбке и серебристой майке. Теплый климат диктовал свою моду для всех возрастов. Седые волосы — слишком уж пышные для настоящих, украшал кокетливый цветочек.

— Добрый день, — сказал Артур Овальд, примерный сын коммерсанта с Маретты.

— Ну, совсем другой вид, — удовлетворенно сказала старуха. — Ночью чуть живого принесли… Я Генриетта Фискалоччи, муж мой смотритель при климатизаторе. Но ты меня зови — тетушка Фискалоччи.

— Спасибо, тетушка Фискалоччи. Я Артур.

Бывшая акушерка имперского десанта разглядывала Артура с откровенным старческим любопытством.

— Муженек, конечно, виноват, — продолжала Фискалоччи. — Положено контролировать пространство над зоной… но кто ж знал, что вы прямо в отстойник угодите? Все эти экспресс-капсулы давно запретить пора. Не припомню более неудачного технического решения. Разве что «Игла»… да ее через полгода с оснащения сняли. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Ты поел, мальчик?

Артур кивнул. Старушка вызывало у него неясное беспокойство, перемешанное с любопытством.

— Если захочешь покушать, я на третьем этаже буду. Приготовлю, принесу, уйду… обычаи ваши знаю. Строгая у вас планета, да, Арчи?

— Обычная. Только я не Арчи, меня зовут Артур.

Старуха всплеснула руками.

— Память, память… Мне почти полтораста, мальчик. Пора уже… а все что-то цепляюсь…

Она развернулась, собираясь уходить.

— Простите, тетушка Фискалоччи, я могу погулять? — быстро спросил Артур.

— Гуляй, гуляй… Фруктов нарви, не пробовал, небось, с ветки? Вы у нас гости, да и старик мой оплошал. Заблудишься, так на отстойник иди, от него к дому дорожка проложена…

Продолжая что-то бормотать, Генриетта Фискалоччи вышла. Артур хмуро смотрел ей вслед. Ему не понравилось многое. В первую очередь то, что старушка не набросилась на нового и беззащитного слушателя с рассказом о таурийских садах. Во вторую — упоминание о «Игле». Артур увлекался моделями старых кораблей — в ту пору, когда еще не начались его путешествия в сторону Грааля. Малый разведкатер «Игла», удивительно красивый, и еще более хрупкий, никогда не состоял на вооружении десантных частей.

Артур прошел в свою комнату и одел рубашку. Потом, словно в знак непонятного протеста, набросил куртку. Она еще хранила форму тела Кея, и стала медленно стягиваться в плечах, подгоняясь под фигуру мальчишки.