Глава первая. Бог-отец и бог-сын

Больше всего Кей не любил детей. Сказалось ли на этом его собственное детство — в приюте «Новое поколение» на Альтосе, неизвестно. Как бы там ни было, он никогда не задерживался на одной планете больше девяти месяцев. На тех планетах, которые во время Смутной Войны прошли фертильную обработку, и честно служили поставщиками пушечного мяса для Империи, он не задерживался более четырех с половиной месяцев.

Кроме этого Кей не любил, когда его убивали. Порой это было крайне болезненно, и всегда — связано с немалыми тратами. А деньги Кею были нужны. Он любил свой гиперкатер — требующий дорогостоящего ухода, женщин — не требующих столь многого, вина Империи и Мршанской ассоциации, запахи работы старых Клаконских мастеров и те удовольствия прочих рас, которые способен понять и выдержать человек.

Сейчас две его антипатии сложились воедино. И самым неприятным было не то, что его собирался убить ребенок, из-за ребенка, и одним из самых неприятных способов. Беда была в том, что Кей не успел оплатить продление аТана.

А это, как известно, фатально.

Номер гостиницы был достаточно жалок, чтобы не вызвать жгучего интереса грабителей и вполне приличен, чтобы оградить Кея от мелких воришек. Мальчишка, стоящий у его кровати, внешне подходил под вторую категорию. Откуда он взял электронный ключ, чтобы открыть дверь, и нулификатор для блокирования сигнализации, оставалось загадкой. С оружием в его руке было проще — алгопистолеты, оружие садистов и неудачников, стоят недорого.

— Давай мы поступим так, — отчаянно стараясь сохранить спокойное лицо, предложил Кей. — Ты отведешь ствол — и мы поговорим. Как серьезные люди.

Мальчишка заулыбался:

— Я несерьезный.

Он действительно не выглядел слишком серьезным — смуглый черноволосый пацан двенадцати-тринадцати лет. Веселенькая рубашка из розового шелка и короткие белые брюки придавали ему еще более неопасный вид.

— Послушай, — вновь воззвал Кей. — Даже если ты выкинешь пистолет в окно…

Мальчик слегка нахмурился.

— Даже если ты выкинешь пистолет, я ничего не смогу тебе сделать! Ты же видишь…

— Вижу.

— Я не могу разговаривать под дулом…

— А зачем мне с тобой разговаривать? — слегка удивился мальчишка.

Мысленно Кей вознес хвалу всем известным богам. Чем больше сейчас будет сказано, тем меньше шансов, что гаденыш нажмет на курок. Убить человека, с которым разговариваешь, не так-то легко… правда Кей не был уверен, что это правило относится к детям.

— Ты ведь собираешься меня убить? — поинтересовался он.

Мальчик молча кивнул.

— Смерть от алгопистолета — самое страшное, что только можно себе представить. Поверь, я это знаю.

— Убивал? — заинтересовался мальчик.

— Меня убивали.

Пацан прищурился. Он явно понял.

— Так вот, — придавая голосу самый доверительный и дружеский тон, продолжил Кей, — если уж ты хочешь применить на мне эту мерзость — скажи хотя бы, за что. Это не такая уж большая милость, верно?

— Верно, — неожиданно легко согласился мальчик. Подошел к стоящему у стены креслу, уселся в него, заложив ногу за ногу, пристроил пистолет на подлокотник. К сожалению, он ничем не рисковал. Кей валялся на кровати, голый и совершенно беспомощный. Тонкая серебристая паутина покрывала его тело, намертво скрепляя Кея с постелью, кроватью и стеной, у которой кровать стояла. Баллончик спрея мальчик поставил на стол — словно собирался в случае необходимости повторить процедуру.

— Так чем я тебе насолил, дружок? — Кей осторожно, чтобы тонкие нити не врезались в тело, повернул голову. — Ты грабитель? Поздравляю, ты талантлив. И удачлив. Я скажу тебе, где наличные, и каков код карточки. Завтра мне надо улетать — так что искать тебя я не буду, а ваша полиция…

Лицо мальчика дрогнуло.

— Я не грабитель. И никуда ты не улетишь. Достаточно того, что ты прилетел.

На мгновение в номере наступила тишина. Потом Кей спросил — очень тихо:

— Кем была тебе эта девочка?

— Сестрой.

— Дружок, это просто несчастный случай. Я садился на поле космодрома. Я сел в границах отведенной зоны…

— Но ты сел не в круге! Ты убил ее — нарочно! Я знаю, что ты сказал диспетчеру — «ненавижу детей, вечно эти маленькие сучки лезут под дюзы». Твою посадку видели многие — ты вильнул над полем, чтобы ударить Ленку лучом!

Голос мальчика стал тонким, срывающимся. И Кей с ужасом понял — он взвинчивает себя. Взвинчивает, чтобы нажать на курок.

— Я не видел ее, поверь. Зачем мне нужно было…

— Ну да, ты танцевал в воздухе, — с презрением предположил мальчик.

Кей поперхнулся заготовленной фразой. Как объяснить этому мальчишке из трущоб, что он действительно танцевал? Как передать тяжесть пилотажного шлема, и голубизну вокруг, и невесомый корабль, которым ты стал? Гул гравитационных двигателей, потоки воздушных течений, опьянение полета… Да, он танцевал. И не смотрел на бетонную равнину, на которой девчонка, давшая мелкую взятку охранникам космопорта, ждала его корабль — чтобы первой подбежать к люку, предложить самые дешевые на планете наркотики, себя в качестве гида — или просто себя…

Он танцевал. И гравилуч скользнул по девчонке, втирая ее в бетон, превращая в кровавую пыль, в то серо-бурое пятно, которое он увидел, выйдя из корабля.

— Мальчик, у меня барахлил автопилот. Я взял управление, но корабль при этом качнуло…

— Ты врешь, — безжалостно сообщил мальчишка. — Все в порту знают — твой катер в полном порядке.

Он взял пистолет, аккуратно снял его с предохранителя и подошел к кровати.

— Слушай, — ощущая ледяной холодок на коже, сказал Кей. — У меня аТан. Ты не сможешь меня убить насовсем, понимаешь? Я вернусь и сделаю с тобой такое, что алгопистолет покажется лишь избавлением.

— Ты врешь, — едва заметно заколебался мальчишка.

— Нет. Ты видишь мое тело — на нем ни царапины. Люди моей профессии так не выглядят. Я оживал месяц назад, понимаешь?

Мальчик не заинтересовался профессией Кея — на что тот смутно надеялся. Зато оценил конец фразы.

— Если ты оживал месяц назад, то мог еще не возобновить аТан, — задумчиво произнес он. — Я рискну.

Кей закричал. Мысленно, конечно. Он прилетел на Каилис, чтобы возобновить свое бессмертие — здесь это было не в пример дешевле Сигмы-Т, где его убили. Он любил деньги — которые делали жизнь приятной. И потерял эту жизнь.

— По крайней мере, — тихо попросил он, — ты можешь убить меня не из алгопистолета. Твоя сестра умерла мгновенно — не мучай меня. Тогда у тебя будет шанс, что я не стану слишком усердствовать с местью.

Мальчик внимательно осмотрел Кея, с особым вниманием оценивая шейную мускулатуру. И покачал головой:

— Не уверен, что смогу тебя задушить…

— В шкафу, на второй полке снизу, бластер. Десантный «Шмель», знаешь, офицерская модель. Там же деньги и кредитка. Код доступа — тридцать два, оранжевый, «ВОЛК». Все это твой приз. Убей меня из бластера.

— Ладно, — мальчик, засунув пистолет за пояс, направился к шкафу. Кей скосил глаза на свою левую руку. Паутина легла на нее плохо — прихватив лишь кончики пальцев. От плеча и до вторых фаланг рука была свободной.

— Как ты прошел в гостиницу? — поинтересовался Кей. Закусил губы — так, чтобы почувствовать вкус крови и боль. И рванул руку. Полимерная нить равнодушно приняла жертву, отделив последние фаланги четырех пальцев. Большой палец остался невредим. Хорошо.

— Я представился мальчиком по вызову, — осторожно открывая шкаф, объяснил пацан. — Заплатил портье… Эй, здесь только деньги, пистолета нет…

— Вот он, — вынимая руку из-под подушки, сообщил Кей. Кровь из обрубленных пальцев била тонкими пульсирующими струйками. Ребристый ствол «Шмеля» ходил ходуном. Мальчишка повернулся, поднимая пистолет, и замер, глядя на затейливые кровяные фонтанчики.

— Ненавижу детей, — прошептал Кей. — Жаль, что не увидел твоей сестры — убил бы ее сознательно.

Обрубок указательного пальца надавил на курок. Когда обнаженные ткани задели металл, резкий укол боли заставил Кея вскрикнуть. Рука дрогнула, и тонкий красный луч скользнул над плечом мальчишки. Теперь закричал тот — или от страха, или Кей его все же зацепил. Мальчишка присел — и алгопистолет расцвел конусом мерцающего зеленого света. Он удивительно удачно сочетался с брызгами крови.

Из оружия для неудачников трудно промазать.

Когда поле нейронного активатора — в просторечии, алгопистолета, коснулось Кея, он забыл про боль в руке. Он весь стал болью. Это уже случалось — но тогда его аТан был оплачен. И он мог по крайней мере верить, что отомстит…

Кей кричал недолго — через секунду у него уже не осталось сил на крик. Через полторы минуты невыносимой муки он умер — ослепший, оглохший, изрезанный на куски «паутиной», в которой бился.