Глава вторая

Рик решил осмотреться. На полу, скорчившись от боли, лежал карлик, которого Рик, очевидно, и ударил дверью. Насколько можно было судить в данной ситуации, карлик был ростом чуть больше метра, худенький, совсем как ребенок. Голова у него была непропорционально большая, как у маленьких детей. Он поскуливал, точно оставшийся без присмотра щенок.

Помещение, в которое попал Рик, мало, чем отличалось от того, в котором он провел предыдущую ночь: такое же узкое, низкое и вонючее. Посередине стоял небольшой резной, явно старинный, столик из ирлового дерева. Рик не был знатоком антиквариата, но, похоже, за такой предмет мебели на каком-нибудь аукционе можно было бы получить сумму, которую Рику и за десять лет честно не заработать.

Еще в комнате были два топчана и два кресла. Как раз по числу обитателей. Рик разглядел старуху, которая лежала на топчане среди вороха одеял и пледов. Из этой тряпичной кучи торчала только ее маленькая сморщенная голова. Сначала Рик принял старуху за обычную нищенку, которых на Марсе пруд пруди, но потом понял, что это не совсем так. Понял он это, когда взглянул в лицо старухе и увидел ее глаза, сплошь затянутые матовой белесой пленкой. Но тут старуха взглянула на него, в центре каждого бельма зажегся красный огонек, и эти огоньки вонзились в Рика, словно иголки. От ее взгляда у Рика даже мурашки побежали по коже.

— Полегче, полегче, — буркнул он старухе, — Я просто ненадолго зашел погостить. С открытой душой и чистым сердцем.

Старуха ничего не ответила, знай сверлила его своим огненным взглядом. Из-за двери послышался шум, похоже, вербовщики потеряли след и были в полной растерянности. Рик устало сел на пол, прислонившись спиной к двери, и пояснил старухе:

— Я только подожду, пока разойдутся мои приятели, а то за сегодняшний вечер они мне изрядно надоели. Знаете, иногда так хочется побыть одному.

К этому моменту в себя пришел карлик. Он уселся на полу напротив Рика, потирая ушибленный лоб. Теперь, когда карлик тоже попытался разглядеть незваного гостя, Рик увидел его глаза, которые сверкнули изумрудным светом. Для выходцев с Марса зеленые глаза были обычным явлением, но эти кроме своей яркости поражали скрытой злобой и жестокостью. Карлик сидел, обхватив руками колени, и, покачиваясь вперед — назад, обшаривал Рика изумрудными лучиками своих глаз.

Так, в полном молчании, разглядывая друг друга, они просидели минуты три. Первой тишину нарушила старуха:

— Я вижу будущее, — хриплым голосом сказала она.

Такого поворота в разговоре Рик никак не ожидал, а поэтому был к нему совершенно не готов.

— И дорого возьмешь за обещание удачи в ближайшем будущем? — съязвил он. — Учти, много не заплачу: за вчерашний день большая часть моих сбережений перекочевала в карманы местных девочек, хотя, быть может, они держат свой заработок в каком-нибудь другом месте. Так что уж извини.

— Я вижу твою судьбу, — тем же хриплым голосом, с придыханием повторила старуха.

В ответ Рик только усмехнулся:

— Свою судьбу я и сам знаю: звездолет — космопорт — звездолет. Для этого семи пядей во лбу иметь не надо.

— Ты мне не веришь, — изобразила что-то вроде смешка старуха.

— В гадания верят разомлевшие от кухонной жары бабы да те, кто не надеется на свои силы, — заметил Рик. — А я верю своей голове и рукам. И должен тебе сказать по секрету, до сих пор такая хиромантия и френология меня не обманывали.

Старуха откинула многослойную толщу из одеял и пледов и начала с кряхтеньем вставать топчана. Это у нее заняло достаточно много времени. Рик чуть не приказал ей оставаться на месте, но подумал, что бояться старуху и карлика для такого верзилы, как он,' просто стыдно.

А тем временем старуха подошла к столу и сдернула с него скатерть. Под скатертью оказалось огромное серебряное блюдо, наполненное какой-то прозрачной жидкостью, может быть, даже просто водой. Рик присвистнул:

— Да у тебя тут и вся аппаратура на прогреве.

Старуха снова уставилась на него зрачками-огоньками, на этот раз они чуть-чуть расширились и уже напоминали раскаленные шарики подшипников.

— Ты пришел из космоса.

Рик от чистого сердца рассмеялся:

— Ничего себе открытие! Да я и родился там, и вырос. Наверное, там и помру. Я бы и сейчас был на звездолете, не подвернись мне под руку хлипкий, но нахальный малый. Такими догадками меня не удивишь.

В это время из груды тряпья на топчане, на котором только что лежала старуха, вынырнула небольшая юркая красная ящерица. В мгновение ока она оказалась рядом с серебряным блюдом, виляя хвостом, забегала по столу, рисуя на нем загадочные узоры.

Старуха улыбнулась, показав противные острые желтые клыки.

— И этот твой звездолет может бороздить любые просторы?

— Он для того и создан. Куда капитан повернул штурвал — туда и полетели. Главное — не заблудиться и прилететь туда, куда надо. У меня просто временная остановка. Только вот не пойму я, к чему этот разговор. Ты что, тоже хочешь полетать?

— Вот так же и время представляет собой огромное пространство, по которому, если умеешь, можно мысленно путешествовать в любом направлении, — кивнула старуха, совершенно не обращая внимания на колкости незваного гостя. — Мои мысли путешествуют по пространству времени, как твой звездолет — по космосу. И я, так же как и твой капитан, знаю, как попасть туда, куда мне надо.

Рик без стеснения плюнул на каменный пол, закурил очередную сигарету и тяжело вздохнул.

— Очень удобно верить, что твоя судьба уже записана где-то в архиве времени. Сиди себе спокойно и жди, когда она свершится. Только боюсь, что без собственных стараний даже геморроя не заработаешь. Я верю только в то, что все, что с тобой происходит, ты делаешь своими руками. Никто о тебе не побеспокоится, кроме тебя самого. Всем остальным ты интересен так же, как карасю — туманность Рака.

— Так-то оно так, — согласилась старуха, — только без помощи судьбы далеко не уйдешь.

Вот возьми, к примеру, твой сегодняшний день. Ты прямо-таки лез в руки вербовщиков. И попался бы им, и гнить бы тебе в рудниках, не захоти мой внучек посмотреть, что там за склока на улице. Вот он открыл дверь, а она оказалась не дверью в нашу каморку, а целыми воротами в твоей судьбе. А все потому, что если бы не твоя судьба, то храпел бы внук всю ночь как убитый. Он дал тебе шанс, и ты им воспользовался. Хотя, конечно, мог не успеть сунуть ногу в дверь или просто побояться, а мог бы и решить, что лучше уж драка, чем прятаться в грязной норе, какой тебе кажется наше жилище. Судьба дала тебе возможность, и ты сделал выбор. Судьба предоставляет тебе несколько дорог, а уж дальше ты шагаешь по той, которую сам облюбовал. Думаю, сегодня ты не ошибся. Вся жизнь состоит из таких вот выборов, но всегда полезно знать, как поступать, чтобы не оказаться в дураках.

— Ты хочешь сказать, что можешь заслать свои мозги во вселенную времени и увидеть, куда ведет каждая развилка? — засмеялся Рик. — Но ведь их бесконечное множество. Каждая секунда — новая развилка. Я, например, могу сейчас встать и уйти. А могу остаться. Если я сделаю это чуть раньше, то попадусь ищейкам Компании, сделаю чуть позже — и, может, нарвусь на нож обычного ночного грабителя. Нет, не верю я в твои россказни. Каждую долю секунды тебя подстерегает новая развилка, а раз так, то все эти развилки начинают сливаться в единое поле» теряют смысл и превращаются в обычный белый лист бумаги, в виде которого и принято представлять судьбу.

— Все это так и не так. Есть, так сказать, главные развилки, которые и определяют судьбу, а есть второстепенные, которые образуют петли: куда ни сверни, все равно попадешь в одно и

то же место.

— То есть ты хочешь сказать, что если какой-нибудь придурок будет знать, куда ведет каждая основная развилка, то он обязательно придет в пещеру, где закопан сундук с сокровищами, и при этом застрахован от того, чтобы наступить по дороге на коровью лепешку. Просто и доступно, как процесс размножения. А главное, привлекательно, как утреннее пиво.

— Ты все же не хочешь мне поверить…

— Ничего-то ты, старая, не поняла в жизни. Может быть, все, что ты сейчас мне рассказала, правда такой же чистой воды, как алмаз в короне какого-нибудь императора. Но мне это не подходит, вот и все. Ты никогда не задумывалась, почему некоторые садятся играть с шулерами, хотя прекрасно знают, что это шулера? Им нужны азарт и удача! Для шулера игра — нудное занятие: он знает, когда какую карту надо передернуть, знает, кто какие карты тискает в потных руках. Он получает выигранные деньги как плату за скучно проведенный вечер. Шулер — это тот же бухгалтер, только одни манипулируют картами в руках, а другие — цифрами в голове. Другое дело — настоящий, честный игрок! Даже играя с шулером, он верит в свою звезду и удачу, он каждый раз надеется, что вот-вот шулер ошибется, а ему прямо с неба свалится небольшой банк с межпланетными филиалами. Я, мать, всю жизнь был настоящим игроком, азартным и честным. И менять свою натуру пока не собираюсь.

— Сам ты ничего не понял, — вздохнула старуха. — Мы ведь с тобой говорим об одном и том же, только с разных сторон смотрим на это. Да ладно, это не имеет никакого значения.

Старуха вновь принялась разглядывать его с ног до головы. Ее красные зрачки-огоньки, как луч сканирующего радара, исследовали его голову, туловище, руки и ноги. Через минуту старуха забормотала, как будто разговаривала сама с собой, не обращая никакого внимания на Рика.

— Противоречия в нем спутались в такой узел, который не разрубишь и мечом, — шепелявила она. — Скитания по свету сделали его грубым и толстокожим, но это порой даже хорошо, это ему поможет. А вот кость еще слабая и тонкая, как у дитяти. Да, костяка настоящего еще нет. Рот — сплошное самолюбие с напускной самоуверенностью. А вот глаза спят… Спят. А раз глаза спят, спит и душа, тут уж никуда не деться.

Рику вдруг стало очень уютно в этой маленькой, душной норке. Возня и голоса на улице прекратились, а вонь в комнатушке превратилась в приятный домашний запах. Он заулыбался во весь рот и сказал:

— В общем, признавайся, что пожалела маленького и убогонького и решила открыть ему все будущее, даже не ожидая благодарности. И при этом — великое будущее!

— А что, если и так? — проворчала старуха. Она вновь подошла к серебряному блюду и

склонилась над ним, всматриваясь, то ли в его дно, то ли в прозрачное содержимое. Рик совершенно расслабился, вытянул ноги и прислонился всей спиной к стенке. Красная ящерка, которая металась из стороны в сторону по полу, вскочила ему на сапог и даже рискнула пробраться почти до колена. Карлик продолжал сидеть, раскачиваясь взад и вперед, очевидно, не желая вмешиваться в разговор о высоких материях.

Рик попробовал представить себе дороги и развилки судьбы. Картина очень напоминала Венеру: в какое время года ни подлетай к этой планете, она всегда окутана плотным слоем грозовых облаков, которые с большого расстояния напоминают беспорядочное переплетение горных хребтов.

И тут Рику в голову пришла неожиданная мысль: «А что если рвануть напрямик, через хребты? На два порядка труднее, но зато против всех законов».

Постепенно дороги и развилки судьбы начали приобретать кровавый цвет. В голове Рика всплыла давно забытая картина из детства. Он тогда летал еще с матерью. Мать устроилась на какой-то звездолет, перевозивший научную экспедицию. Рика уже тогда трудно было чем-то удивить на звездолете, слишком много он повидал. Но тут он попал в отсек, который, очевидно, был переоборудован под лабораторию. Вот там-то он и увидел мозг какого-то животного: хребты извилин, опутанные сетью кровеносных сосудов. Вот на эти-то сосуды и извилины были теперь похожи дороги судьбы.

Рик попробовал проследить взглядом хотя бы за одной из них, но дороги-сосуды вдруг ожили и начали двигаться, переплетаясь во все новые и новые узоры. От этого занятия он начал клевать носом. Да, в начале вечера он еще хотел спать, но из-за всех передряг сонливость как рукой сняло. И вот теперь она навалилась снова. Видимо, настал период расслабления после пережитых треволнений.

Он вспомнил, как еще в юности, выполнив какую-нибудь грязную работу на звездолете, приходил к матери и вот так же начинал клевать носом, дока та готовила ему еду. Насытившись, он, полусонный, брел к своему гамаку, бормоча на ходу: «Ты, ма, разбуди меня в, семь». Рик и сам не заметил, как уснул.

Проснулся он неизвестно, сколько времени спустя. Старуха навалилась на стол животом, ее нос навис над серебряным блюдом. Звук ее хриплого, тяжелого астматического дыхания наполнял комнату. Карлик неподалеку стоял на четвереньках, неподвижным взглядом уставившись на бабку. На его лице был написан неподдельный ужас, а сам он напоминал замерзшего в янтаре доисторического кузнечика. У его ног по полу беспорядочно сновала ящерица.

Старуха оторвала свой взгляд от блюда и посмотрела на Рика. Из ее рта вырвалось холодящее душу шипение, снова обнажились желтые клыки. Теперь карлик, похоже, затрясся от ужаса. Рик собирался встать, но его все время отвлекали сумасшедшие броски ящерицы. А тут еще в него уперлись две раскаленные докрасна иглы» торчащие из бельм старухи. Эти иглы пронзали его до самых печенок. И тут Рик неожиданно почувствовал страх, обычный животный страх.

— Прекрати, старая ведьма, — прохрипел Рик и сам не поверил, что это звучал его голос. — Наплела с три короба про будущее, а сама под шумок гипнотизируешь! Да я тебя, суку!

Рика бросало то в жар, то в холод, его всего трясло, как в лихорадке. Наконец он сумел подняться и вытащить из кобуры бластер.

— Решила загипнотизировать и сдать меня Компании по сходной цене! — взвыл Рик. — А не подавишься?

И тут его взгляд встретился со взглядом марсианки. Рику хватило одного мгновения, чтобы понять, что борьба оказалась неравной. Огоньки зрачков старухи через его глаза добрались до самого мозга и парализовали волю. Руки стали тяжелыми как свинец, ноги прилипли к полу. Рик изо всех сил старался воспользоваться последним, что у него осталось, — бластером.

— Ты не можешь выстрелить, землянин, — то ли прошептала, то ли прохрипела старуха.

Возможно, что она даже не издала ни единого звука, а просто послала Рику телепатический сигнал. И все же Рик понял, что нажать на спусковой крючок он не в силах. Ко всему прочему, его мозг полностью оплела своей паутиной эта красная ящерка. «Ты не можешь выстрелить, землянин. Ты не можешь выстрелить», — как молотом било у него в голове.

Внезапно у старухи в руке появился нож. Обычный кухонный тесак, которым разделывают мясо. Держа нож перед собой, старуха пошла в сторону Рика, Он отчаянно пытался вырваться из тисков оцепенения, но тщетно. Старуха приставила к его горлу нож и прошептала:

— Я видела твое будущее. Твоя тень покроет Марс. — В ее горле родилось какое-то бульканье, которое, очевидно, означало смех. — Конечно, если ты выживешь.

Голубая вспышка бластера осветила комнату, старуха содрогнулась всем телом и упала навзничь, следом за ней на пол со звоном упал нож. Рик почувствовал, как по его груди от пореза на горле течет струйка крови. Он перевел взгляд на распластавшуюся у его ног старуху, та смотрела на него потухшими, закрытыми белесой матовой пленкой глазами. От огоньков-зрачков не осталось и следа.

Рик, как будто пробудившись ото сна, снова оглядел каморку. Те же два топчана, тот же резной столик. Карлик, тихо подвывая, забился в дальний угол, а под ногами у Рика, раскинув неестественно руки, лежала старая ведьма. Он оторвал подол рубахи, хорошей модной рубахи из шерсти венерианского паука, и перевязал себе горло. Хотел взять нож, но почему-то побоялся к нему прикоснуться.

Он прислушался: снаружи не доносилось никаких подозрительных звуков. Похоже, его преследователи удалились. Рик, прижав коленом дверь, с трудом отодвинул засов и выбрался наружу, в щель между домом и городской стеной. Вокруг все было тихо.

Из щели он вышел в переулок, тянувшийся параллельно тому, по которому сюда прибежал Рик, и так же упиравшийся в городскую стену. Переулок казался совершенно пустым» Рик сунул бластер в кобуру и устало пошел по середине улочки. Теперь, когда все пережитое было за спиной, Рика охватил озноб, а в ногах появилась неприятная слабость. Он остановился и оперся плечом об угол дома. Его начало подташнивать. Очень хотелось закурить, но он понимал, что от этого тошнота только усилится. В голове рефреном стучали слова старухи: «Если выживешь».

Сколько времени он простоял у стены дома, Рик сказать не мог. Но вот потянуло прохладным ветерком, который, очевидно, предвещал скорый рассвет. Эта прохлада придала сил, и Рик осторожно поплелся в сторону широкой улицы.

Он уже выходил на брусчатую мостовую, когда кто-то навалился на него сзади. Рик попытался выхватить бластер, но чьи-то цепкие лапы схватили его за запястье. Рик не видел нападавших, но из своего предыдущего опыта сделал вывод, что их не менее четырех. Он еще пытался сопротивляться, когда сильный удар по затылку лишил его чувств. «Вот тебе и развилка» — это было последнее, что промелькнуло в его мозгу.

По темной, пустынной ночной улице четыре черные мохнатые тени волоком потащили куда-то свою добычу.

Из-за тучи выглянул Фобос и зеленоватым блюдом засверкал в лужах нечистот под окнами домов. В это время из расщелины между домом и городской стеной вынырнула маленькая скрюченная тень и поспешно засеменила в сторону Королевского замка.