Во время учебы трудную науку уходить от погони вколачивал в наши детские мозги тяжелый на руку господин Качуров. Даже хитрый и злой Дзамро, который вел курс по оценке промышленных сооружений, и тот сочувственно поглядывал на нас, когда его сменял наставник по выживанию. Обучающие панели он не признавал. Бывало, поднимет среди ночи, и через полчаса ты оказываешься в логове упыханных шакалов или в парке для заслуженных старичков, на каждого из которых приходится по паре охранников, а то закинет на заброшенную морскую платформу недалеко от Дикого Берега, и если ты полагаешься только на свои быстрые ноги, то их тебе могут быстро оторвать… Кое-кто из моего набора остался и без головы. Господин Качуров требовал от нас красивых, нестандартных решений. И еще он вколачивал в наши мозги системы рабочих коммуникаций локусов, учил, как проползать сквозь лучевые барьеры, а однажды показал, как из большого мешка для мусора и упаковочной ленты склеить подъемный конус. Соорудил, прыгнул в центральный колодец, и воздушный поток унес его в темную высь. Не навсегда, как в глубине души мы надеялись.

С тех пор, приступая к работе, я всегда присматриваю пути отхода. Другое дело, что клиенты иногда попадаются весьма злопамятные. Вот и сейчас, отгибая в сторону сетку ограждения, я гадал, кому же понадобилась моя голова? Кому-то очень богатому. Услуги так хорошо экипированных ребят дорого стоят. По всему выходило, что уйти мне они не дали бы. Один мгновенно оказался у двери, у второго визир в глазу вспыхнул зеленым, взяв меня в рамку, а у третьего в руках возник граненый ствол усыпителя. Я отшатнулся, отпустив створку, дверь закрылась. Тот, что прыгнул на меня, с грохотом въехал в нее. У меня в запасе была секунда или две, но на десятки метров вперед и назад по коридору ни одного подходящего укрытия, щели, дыры малой или, на худой конец, людей. Что мне оставалось делать? Бежать, разумеется. Но тут передо мной словно возник господин Качуров, грозно покачал пальцем и сказал: «Ноги оторву!» Возможно, поэтому я и не побежал, а просто ударил изо всех сил по пластиковому кружку чип-сенсора, да так, что разбил костяшки пальцев в кровь, а сенсор пошел трещинами и рассыпался. Дверь, разумеется, заклинило. Понятное дело, что они не будут ждать ремонтной бригады и сами выберутся наружу. Но минуту форы я, конечно же, получил и тут же ею воспользовался. Теперь все зависело от того, как быстро я сумею добраться до колодца и вскочить в подъемник. И еще – какие точки наблюдения они могут задействовать. И еще – нет ли у них людей по периметру колодца. И еще… Свернув в первый же проход, я ускорил шаг и перестал считать варианты. Чем ближе к колодцу, тем больше людей на улицах и тем ярче светились витрины торговых секций. Меня подмывало зайти в ближайшую и сменить одежду, но если охотники подключились к глазкам, то это лишь потеря времени. Ярусом выше уйти было бы проще, там глухие лежбища шакалов, а у них самое веселье: раздавить сенсор, залить его краской, законопатить липучкой или попросту выжечь камеру. Поэтому с каждым ярусом вверх площадь мертвых пространств расползается, как масляное пятно по воде. Там есть где погулять нищеватым любителям свободы. Но шакалам, особенно если они в стае, лучше не попадаться. Многие из них были детьми родителей, которых посетил судебный исполнитель, и, попадись я им в руки, да узнай они, кто им попался…

В общем-то я их понимаю. Видел я исполнителей при исполнении. Трудное зрелище. Дверь в жилье вдруг испаряется, возникают закованные в броню «черные шлемы», укладывают всех лицом в пол, а потом входит мелкий типчик в цивильном и гнусаво зачитывает, содрогаясь от собственной значимости, постановление о конфискации. А куда после этого деться? Старшие волей-неволей идут на общественные работы, а малые… Не всем попадаются вербовщики вроде Дзамро. Хотя кто может сказать, сколько из наших шакалят по легенде. До колодца остался последний радиальный прогон. Эти пятьсот метров я мог бы проскочить за пару минут, но что-то мешало рвануть прямо к подъемникам.

Я замедлил шаг, пристроившись за широкой спиной ганса в кожаных шортах. На голове у него была смешная шляпа с пером. Куда его занесло! Семьи первопоселенцев живут на Зеленых Островах, а неудачники в Дрездене-1, под опекой Канцелярии. Шляпа крутилась вместе с головой из стороны в сторону, ганс кого-то явно высматривал. Потом он глянул назад, да так резко остановился, что я чуть было не налетел на него. И вот тут я увидел, что эта гадина уже навела на меня визир и сейчас второй глаз пыхнет импульсом. Времени на раздумья и красивые решения не было, и пусть меня простит господин Качуров, но я просто изо всех сил пнул лжеганса под самый копчик, голова дернулась, шляпа слетела, а импульс слегка оплавил истертый ворс стенной обивки. На перезарядку ему нужно секунд пять. Должно хватить, потому что на третьей секунде я уже был в универсальной секции, а на четвертой – скрылся за зеркальными примерочными кабинками. В больших секциях, как правило, все торговые ряды сквозные – мое счастье. Но недолгое. В параллельном коридоре высоко, под самым потолком, жужжали подвесные кресла патрульных. Попадись я им, всех дел на минуту – запрос в Бюро, а потом еще извиняться за беспокойство. Но стоит им меня задержать, тут же догонят охотники, и вряд ли их остановят патрульные. Судя по охоте, заказчик серьезный. Вот и мне стало не до смеха, и если раньше я не очень-то напрягался, то теперь понял, что пора уходить быстро и чисто.

Один взгляд на номер этажа, другой – на цветовой код сектора и подсектора. Спокойно пересек неширокий, метров на двадцать, коридор и нырнул в ближайшую нишу с раздатчиками еды. Лишь один шакалистого вида юнец торопливо выгружал из лотка брикеты дармовой жрачки. Настороженно покосился на меня и, прижав к груди пакет, выскочил из ниши. Наверное, иммигрант, подумал я, отгибая сетку ограждения. Из новеньких, недавно здесь, явно нелегал, боится, что поймают и выкинут из локуса. Еще не знает, что сюда как раз вход свободный, а вот наружу – нет. Чтобы не смущал покой заслуженных граждан своей немытой рожей. А при надобности отработает харч на общественных «пятницах». За сеткой обнаружились, как я и ожидал, смывные люки. Их прикрывают тяжелые замковые крышки. Но если знать код, легко открываются. Я знаю код. Вскоре я скользил по спиральной трубе резервного слива, притормаживая локтями о стены. Но все же разогнался так, что чуть не перелетел над страховочной сеткой прямиком в разверстую пасть измельчителя твердых отходов. Все же успел вцепиться в осклизлую проволоку и, медленно ступая по угрожающе постанывающей сетке, перебрался к широкому выступу, а там уже по скобам влез на рабочую площадку. С дверью пришлось повозиться. А когда я наконец разобрался с замком, то услышал шлепок внизу. Потом еще один. Осторожно высунулся за перила и увидел в слабом освещении, как быстрыми пауками по сетке в мою сторону движутся три фигуры. На этот раз я не стал возиться с чип-сенсором, да и нужды не было. В таких местах ржавый засов времен великих реконструкций стоит десяти новейших блоков. С громким скрежетом я задвинул его до упора, а потом для надежности примотал его к дверной ручке обрывком старой, но прочной светоленты, выработавшей ресурс. Выиграл еще несколько минут, а больше и не надо.

Вскоре я оказался на ремонтных этажах, а там могут при надобности спрятаться хоть сто, хоть тысяча человек, да так основательно, что и сами себя не найдут. Но эти ребята чуть было меня не обнаружили! Кабина подъемника уже быстро поползла вверх, когда на меня вдруг навалилась, но тут же отпустила сонливость. Я понял, что луч усыпителя задел меня на пределе дальности. Ну, раз они так… На техническом ярусе, как всегда, было пустенько, но свежо. Вентиляция здесь хорошая, а народу, по сравнению с жилыми ярусами, практически нет. Только откуда-то издалека доносились слабые крики, визг, топот. Наверное, шакалы резвятся. Хотя что им делать в безмолвных коридорах? Они предпочитают людные места. А тут лишь крепкие двери в скучных, без витрин, стенах. И надо знать, за какой дверью тебя ждут неприятности, а за какой – дом родной.

Ну, насчет дома это я, конечно, пошутил. Но заблудиться в этих местах можно легко, а помереть – еще проще. Впрочем, сейчас мне было не до воспоминаний. Поэтому я быстро поднялся на четырнадцатый этаж, взобрался по решетчатому настилу к балкончику, опоясывающему ребристые цилиндры ветряков, от гула которых саднило в ушах, и наконец добрался до неприметной двери, одной из многих в плохо освещенном переходе к эскалаторному залу. Я посмотрел в глазок, а большой палец вставил в щель сканера. Черта с два у нас проверяют зрачок или отпечатки пальцев. Это ловушка для слабоумных. Но если какие-то неведомые ингредиенты дряни, которую ты выдыхаешь, не совпадут с контрольным выхлопом, то останешься без глаза и без пальца. Чтобы в следующий раз не шалил.